Секрет той самой ведьмы

— Не хочешь рассказать, куда делось шампанское? — Вообще-то его подарили мне. Я перед тобой отчитываться должен, как восьмиклассник? — Знаешь, а ты живешь в моей квартире и пока находишься под моим, — делает акцент на этом слове. — присмотром. Бар для алкашей здесь устроить не хоче... — Мог бы остаться с ночевкой в своей мастерской, — перебил — Твою мать, Олег, что с тобой опять происходит? Через несколько дней финал, а ты напиваешься! — Тебя это не касается, Саш. — тошно сидеть в душной квартире, в которой всего полчаса назад пооставляла свои невидимые следы Игнатенко. Сейчас самое время прогуляться подальше от запаха её духов, которыми пропитан кислород [хотя в действительности его уже нет] и «заботливого» братишки, любящего рыть мозги. Отговорка глупая. Пора бы снять свою квартиру.

***

Прохладный воздух обжигает лёгкие, но изнутри что-то гложет. Пишет кратко: — Прости А в ответ лишь пустое «прочитано» возникает спустя минуту. За что извиняется-то? Похер. Так надо. Убирает телефон в карман. Что ещё нужно? Ответ услышать хочется, а не многозначное молчание. Хотя, понимает, что отвечать тут и нечего. Но надеется?... И с каких, к черту, пор не всё равно? Вот уж ответ на данный вопрос ему предстоит узнать нескоро. А в голове его словно ведут споры две совершенно разные личности. Но диагнозы приписывать рано. Возможно только, что есть один, и название его «Ирина Игнатенко». Она на другом конце Москвы в квартире холодной сидит и снова на полу, окно нараспашку. Плевать, что холодно. Так даже лучше. Сигарету между двух пальцев зажала и втягивает терпкий дым с жадностью, одна в темноте. Тушит остаток, берёт вторую. Сейчас почему-то хочется задохнуться этим дымом. Уже глаза от него слезятся. Выбрасывает в окно, закрывает. Да, блять, хрупкая, разбитая с разорванной в клочья душой. Как все другие, нуждающаяся в чьем-то понимании, даже любви. Вот только не стоит лезть туда, куда не звали! Всезнающий Шепс, не медиум, а психоаналитик какой-то. Бесит. Но ведьма может быть и стервозной соблазнительной сукой, самодостаточной, опасной, что изобьет твоё эго правдой, если тронешь. Правило четырёх «с», без сложностей. Про такого человека трудно сказать «разбитая». Не была бы сильной, не смогла бы жить после всех испытаний детства, отношений, семьи, да и в целом этой жизни. Всё-таки сильная, но надело ею быть...

***

В третий раз Олегу снится. [он считает] Даже не снится, нет. Скорее, это мысли во время сна. Просто она. Её черты лица, руки, эмоции, воспоминания из готического зала Битвы, запах Ирин снится, который стоял в его носу даже через полчаса после встречи, через час, через ночь. И спустя время иногда продолжал в неожиданный момент как будто возникать где-то рядом. Сумасшествие. Я схожу с ума. — думал он А мысли, что посещали его в царстве Морфея, сплетались в нечто единое, в одну историю, во что-то странное, но безумно притягательное. То, что хочется видеть каждую ночь. Ты втягиваешься в это, как в болото, и днём забываешься в обычных, казалось бы, снах, вспоминая их, чувствуя приятное послевкусие нутром, погружаясь снова на глубину. Потому что хочется их видеть ещё и ещё... Стыдно за такое. Всё-таки девушка есть, а снится другая. Абсолютно другая. Его нравственные понятия бастовали, а внутри две личности вновь несдержанно вели дискуссии. Определись, Олег. Такого хаоса в голове за все 22 года его жизни ни разу ещё не случалось. Ира определенно стала революцией, привезла вместе с собой к нему пару [или намного больше] чемоданчиков безумства. Одним своим взглядом приворожила однажды. И всё, разум, скажи «пока» Олегу. Её можно любить, её можно ненавидеть, но равнодушным к ней остаться просто не-во-змо-жно. А сама Ира буквально ломалась каждый раз, когда видела в упоминаниях инстаграма глупые детские, как она выразилась, обработки с Олегом. Ломалась во всех смыслах этого слова. Он ей тоже снился. Каждую Божью ночь... Хотелось наяву молить: «Хватит!» Просить, чтобы не лез в её сны, в голову, просто оставил и не появлялся никогда! Но порой чувства затягивают похуже даже самых сладких снов, сигарет, наркотиков. Человек затягивает. А там, где любовь — боль и зависимость. А быть зависимой от человека хуже, чем от сигарет или алкоголя. Такой вывод вынесла Ирина Игнатенко за все годы страданий. Поэтому она курит. Не готова была испытывать привязанность снова, а судьба была готова испытывать Иру... Только не сейчас. Не с ним!