False faith. Believers

Просторная гостиная, не раз видавшая подобные семейно-дружеские сборища, услужливо раскрыла свои объятия для прибывших, несмотря на неприлично поздний час. Стрелки на часах подбирались к полуночи, но никто из присутствующих здесь даже не задумывался о сне. Спасибо еще, что завтра суббота и законный выходной, хотя бессонную ночь на сегодня никто не планировал. Последним в дом ввалился Хосок с дремавшей принцессой на руках, подгоняемый Джинхо. Выглядел он довольно нелепо: растрепанные бронзовые волосы, сонное лицо (по всей видимости, он уже десятый сон видел, когда прозвучала тревога) и пижама в дуэте с кроссовками на босу ногу. Не так, ой не так должен выглядеть почти пятидесятилетний мужчина, до недавнего времени стоявший во главе крупнейшего в Корее мафиозного клана. Скажи ему кто-то лет пять назад, что он позволит себе выйти из дома в растянутой футболке с розовым единорогом во всю грудь — Хосок выстрелил бы этому человеку в глаз не задумываясь. Но семейная жизнь смягчила некогда резкого и жесткого гангстера. И временами он сожалел, что такого не произошло раньше. Передав дочку заботам женщин, Чон-старший опустился на большой угловой диван, на котором уже восседали остальные «спасатели Малибу», прибывшие на зов, и прошипел: — Что стряслось? Я ни черта не понял из твоего сообщения, — он посмотрел на Юнги, немного нетрезвого, однако вполне вменяемого. Тот лишь пожал плечами, буркнув: — Я и сам толком ничего не понимаю, но сейчас узнаем. Юнги кивнул в сторону лестницы, по которой неторопливо спускался Тэхён, растерянно глядя перед собой. — Ну что? — поинтересовался Мин, поднявшись навстречу Тэ, трепавшего ладонью свои волосы мятного цвета — очередная придурь Чимина, на которую тот периодически подбивал младшего друга. — Она в душе, — пробормотал парень. — Как закончит — спустится. Сказав это, Тэхён направился в кухню, где вовсю хозяйничал Джин, несмотря на уставший вид — он примчался сюда сразу после суточного дежурства, спасибо хоть душ успел принять и переодеться. Чимин с Ёнтаном на руках не отсвечивал и не путался под ногами, удобно устроив свою задницу на подоконнике и периодически поглядывая на Чонгука, сидевшего в кресле с видом человека, которого переехал поезд, ну или прямо возле уха которого взорвался снаряд. Мужчина, упершись подбородком в сомкнутые замком пальцы, смотрел в одну точку пустым, расфокусированным взглядом, наводя на друзей и родственников тоску вселенского масштаба. — Впервые вижу Чонгука таким, — прошептал Джин, скосив взгляд на Тэхёна. — Я тоже, если честно, — ответил тот, едва сдерживая желание подойти и прижаться к любимой груди, почувствовать прикосновение крепких рук, тепло чужих губ на своих. Но Тэхён понимал, что сейчас не время и не место для телячьих нежностей. — Когда я увидел сообщение Юнги, то подумал, что произошла какая-то катастрофа, — в тон старшему другу проговорил чуть слышно Чимин. Это и неудивительно, поскольку сообщение звучало примерно так: «Срочно! Общий сбор в доме Тэхёна. У Чонгука случился полный пиздец!» Как после такого не сорваться с места, даром что посреди ночи, и не примчаться к другу и брату. Который поступил бы точно так же. Женщины уложили Мэй и Хёну спать на диване в алькове, отделенном от основного помещения декоративной перегородкой. И когда Джин закончил расставлять алкоголь, без которого сегодняшнюю информацию никто не был готов воспринимать, и закуски, дабы присутствующие не попадали под стол раньше времени, все расселись за длинным столом и выпили по первой порции соджу. За исключением разве что жены Хоби, которая потягивала апельсиновый сок. — Ну что, нам, наконец, объяснят, что произошло? — не выдержал Хосок и первым поднял тему пиздеца. Десять пар глаз, включая маленькие бусинки Танни, гордо восседавшего на руках Чимина, уставились на Чонгука в ожидании хоть какой-нибудь мало-мальски понятной информации. Однако мужчина словно и не замечал всеобщего внимания, устремленного на свою персону — налил себе соджу, опрокинул содержимое рюмки в рот, повторил процедуру еще два раза и выдохнул, устало откинувшись на спинку стула. Весь его отсутствующий вид кричал о том, что ничего рассказывать Чонгук не собирается. — Ты был с ним, когда это произошло? — поинтересовался Хоби недобрым голосом, впиваясь требовательным взглядом в бывшего помощника. — Что произошло? — переспросил непонимающе Юнги. — Ну, пиздец этот, о котором ты упоминал в сообщении! — А, это… — Юн пожевал нижнюю губу, не зная, правильно ли будет рассказывать все вместо Чонгука, все-таки это его личный пиздец. Но потом все же пришел к выводу, что жизнь всех присутствующих переплелась слишком тесно и каждый знал о другом подробности, о которых чужим людям не рассказывают. Вот пару месяцев назад, например, Югём протрубил общий сбор у себя дома, чтобы пожаловаться друзьям на Лису, которая отлучила его от тела в связи с тем, что унюхала аромат женского парфюма. Полночи Юнги и Чонгук убеждали ее, что Югём и не думал изменять ей. Просто они втроем решили зайти в недавно открывшийся бар, причем без всякой задней мысли, чтобы расслабиться после трудового дня и выпить по паре рюмок, но заведение оказалось непростым. И стоило попасть туда, как Югёму стало сложно уйти, особенно когда началась развлекательная программа эротического характера. И нет, не потому что ему не нравилась собственная жена. Наблюдение за грациозно двигающимися у шеста девушками доставляло ему исключительно эстетическое наслаждение. Югём тогда отхватил очередную оплеуху от ревнивицы, при виде чего Юнги с Чонгуком громко заржали. Но веселье их длилось недолго. Тэхён и Чимин, впервые услышавшие о необычном приключении любимых мужчин, последовали примеру Лисы и целую неделю дразнили старших, не позволяя им даже прикоснуться к себе. В итоге пришлось прибегнуть к помощи старейшины новообразованного клана. Хосок провел воспитательную беседу с противоборствующими сторонами, после чего потребовал восстановления мира по случаю хорошей новости: как раз в тот день Джинхо сообщила мужу, что беременна. Радость затмила все остальные чувства, заставив обиженных смягчиться, а мужской актив клана благодарить мудрого хёна за помощь. Сделав глубокий вдох, словно перед прыжком в прорубь, Юнги проговорил: — У Чонгука есть дочь. — Чего?! — в один голос протянули присутствующие, а Хосок схватился за сердце — такого его уже немолодой организм не ожидал услышать даже в самом кошмарном сне. — Какая еще дочь? — переспросил Чимин, единственный не пришедший в состояние шока. — Лет пятнадцати от роду, — хмыкнул Юн и выпил очередную порцию соджу, заботливо налитую всем твердой рукой Намджуна. — Так, стоп, — Хоби негромко, чтобы не разбудить детей (привычка, выработанная за пять лет, давала о себе знать), стукнул ладонью по столешнице. — То есть ты сейчас сказал, что у меня есть племянница? — Ну, анализ ДНК я не проводил, но когда вы ее увидите, сомнений практически не останется. — Юнги стойко принял на себя оборонительную функцию по ведению переговоров вместо Чонгука. — Мы выходили из офиса, и вдруг как будто из-под земли выскочила девчонка и заявила, что она — дочь Гука. Показала какие-то фотографии, где пацан ну очень похож на нашего Чона, а девушка, по словам этой новоявленной родственницы, ее мать. — Что за фотографии? — вмешался насторожившийся вдруг Югём. — Сейчас. — Мин поднялся из-за стола и метнулся к тумбочке у входа, на которую и бросил старые черно-белые снимки. — Вот, — он сунул фотокарточки Югёму, и тот принялся внимательно вглядываться в изображённые на них лица. — Это же ты, — воскликнула Лиса, ткнув в черноволосого парня, отдаленно напоминавшего нынешнего Ким Югёма: отличали его лишь слишком мягкие черты лица, которые заострились со временем, и беззаботный мальчишеский взгляд и улыбка, несмотря на загипсованную руку и перебинтованный торс. — Черт, — выдохнул мужчина, запустив пятерню в длинные волосы и зачесывая их назад. — Это ж сколько лет прошло? — Видимо, пятнадцать, — фыркнул Юнги. — Знаешь её? Югём кивнул, но не спешил раскрывать их с Чонгуком тайны. Однако требовательные взгляды не позволили ему молчать слишком долго, и мужчина заговорил: — Это было после моего ранения, когда Гук-и не дал мне сдохнуть. — Юнги понимающе кивнул, когда Югём посмотрел на него, припоминая давний разговор на Чеджу. Мин хорошо помнил тот день, когда узнал, что именно крепко связало этих двоих еще в юности. — Нас отправили в госпиталь. Меня серьезно ранили, а вот Гуку повезло — всего пара синяков да два треснувших ребра. Он быстро поправился. Югём говорил так, будто Чонгук здесь не присутствовал, хотя отчасти все так и было — Чон все еще пребывал в прострации, уставившись пустым взглядом перед собой, словно провалился в прошлое и не слышал того, что происходило здесь, в реальности. — Но от меня не отходил, пока я не начал подниматься. Понятное дело, за это время он стал всем медсестрам как младший брат, а некоторым приглянулся вовсе не по-братски, — Югём хмыкнул. — Да это и не удивительно — Чонгук всегда был чертовски красив, я рядом с ним чувствовал себя полным уродом. А этот, — мужчина кивнул в сторону друга, — мгновенно притягивал к себе внимание женщин всех возрастов в радиусе полутора километров. Тэхён, слушая рассказ, все крепче стискивал кулаки до побелевших костяшек. Пусть все, о чем говорил Югём, произошло много лет назад, ревность затапливала его столь стремительно, что парню казалось, он сейчас взорвется изнутри. И только Сокджин заметил эту перемену в Тэ, который оставался спокоен даже в самых страшных ситуациях. Накрыв своей ладонью руку младшего, мужчина подбадривающе улыбнулся ему, и тот ответил такой же едва заметной улыбкой и кивком, в который вложил свой ответ: «Обещаю, что не буду истерить». — В общем, Гук-и не устоял перед одной из особо заботливых медсестричек, — продолжал Югём. — Я, если честно, даже не помню, как ее звали. — Им Сон Ли, — раздался со стороны лестницы звонкий голос. Все обернулись и уставились на девчонку, настолько худую, что даже одежда стройного Тэхёна болталась на ней как на вешалке. Черные влажные волосы были стянуты на затылке в конский хвост, а на лице светилось отчетливое предупреждение: «Не влезай — убьёт!» — Её звали Им Сон Ли, — повторила девчонка, приблизившись к столу и шаря голодными глазами по разнообразию закусок. Чонгук, словно подстреленный, подорвался с места, едва она появилась, и смотрел теперь на нее во все глаза. — Садись сюда, — мужчина указал на свой стул, а когда девочка заняла его место во главе длинного стола, подвинул к ней тарелку со словами: — Есть хочешь? Вопрос был лишним, поскольку внешний вид подростка не оставлял ни малейшего сомнения в том, что жизнь не баловала ее изысками. А то, с какой жадностью она накинулась на уже остывший рис и вчерашние куриные ножки, оставшиеся от ужина, и вовсе говорило о том, что ребенок не ел как минимум пару дней. Чонгук подтянул свободный стул и, заставив всех подвинуться, устроился по правую руку от девочки, не сводя с нее ошарашенного взгляда. В груди все сжималось от ощущения, что он словно в зеркало смотрит. В свои пятнадцать Гук выглядел точно так же. С той лишь разницей, что черты лица подростка были чуть мягче, женственней. Зато жесты и манеры ее оставались нещадно далеки от девичьих — она запихивала в рот еду, громко причмокивая губами, когда облизывала пальцы, поскольку ела исключительно руками, игнорируя палочки. Вытирая рот рукавом трикотажной футболки, заботливо предоставленной Тэхёном, девчонка старательно избегала направленные на нее удивленно-ошарашенные взгляды, пока первый голод не был утолен. Однако Чонгук среагировал мгновенно, когда тоненькая ручка потянулась к наполненной рюмке с соджу. Отпустив звонкий шлепок по пальчикам, Гук рявкнул: — Не смей! — Ты мне папаша, что ли? — взвизгнула девчонка, но осеклась на полуслове, осознав, насколько неуместна ее фразочка в данной ситуации. — Не бей ребенка, — вмешался вдруг неожиданно для всех Тэхён, после чего поднялся из-за стола, скрылся на несколько секунд в кухне и вернулся с большой чашкой ароматного травяного чая. — Держи, — он протянул чай подростку и улыбнулся, когда девчонка кивнула и почти залпом выпила теплое питье. — А че вас так много? — откинувшись на спинку стула, полюбопытствовала она, обводя неторопливым взглядом присутствующих. — Вы че, все родственники? — Нет, родственник только я, — с трудом обретя способность говорить, выдавил Хосок, но тут же поперхнулся собственной слюной, собравшей во рту от волнения, и жена заботливо похлопала его по спине. — А остальные? — девчонка изогнула бровь, посмотрев на толпу мужиков и двух молодых женщин, взиравших на нее. — Остальные — друзья, — пояснил Чонгук скрипучим от волнения голосом. — И что, на когда назначен анализ ДНК? — девочка явно была настроена агрессивно, и только Джин понимающе смотрел на нее — она напомнила ему себя самого, так же смотрела волчонком, показывая зубы и готовность защищаться. — Если хочешь, я все организую, — мягко проговорил он. — Он работает в больнице, — пояснил Намджун, обнимая любимого мужчину за плечи — он тоже понял, что Сокджин вспомнил приют — того выдал напряженный взгляд и сжавшиеся в кулаки пальцы под столом. — ОК, — с безразличным видом девчонка пожала плечами, как будто ей было все равно, несмотря на то, что внутри все клокотало, норовя прорваться кипящей лавой наружу, — защитная реакция, выработанная годами. — Расскажешь о себе? — вмешался Чимин, с интересом разглядывая подростка. Танни все еще лежал у него на коленях, недовольно пыхтя — всеобщее напряжение передалось и ему. — Прямо сейчас? — фыркнула девчонка, глянув на часы, размеренно тикавшие на стене. — Почти час ночи. Я вообще-то сутки не спала, пока добиралась до Сеула. — Скажи хоть, как тебя зовут, — попросил Хоби негромко, едва сдерживая дрожь в голосе. Юнги оказался прав: девочка настолько походила на Чонгука в подростковом возрасте, что на сурового Хосока накатили воспоминания и теперь давили изнутри, норовя прорваться скупыми мужскими слезами. — Им Дахён, — девчонка ответила слишком резко и так же резко поднялась, отодвинув при этом стул с противным скрипом металлических ножек по глянцевому полу. На этом терпение Ёнтана, прежде молчавшего, лопнуло, и пес залился пронзительным лаем, поставив передние лапы на стол. — А это еще что за хрень?! — отшатнувшись от неожиданности, выпалила Дахён. — Это не хрень! Это собака! — ответил ей дружный хор голосов.