False faith. Believers

Задолго до того, как впереди показалась база, небо над которой было затянуто плотной дымовой завесой, Чонгук услышал вой сирен пожарных и полицейских машин и карет скорой помощи, заполонивших площадку перед воротами. По плацу суетливо передвигались пожарные со шлангами, подавляя все еще вырывающийся из окон здания огонь. Припарковавшись на свободном месте, Чон покинул «ровер» и побежал в гущу событий, озираясь по сторонам. — Чимин! — закричал он, заметив знакомую белобрысую шевелюру в одной из машин скорой помощи. Парень поднял голову на голос и, сбросив с себя кислородную маску, с помощью которой его откачивали медработники, ринулся к Чонгуку. — Это все ты! — закричал он, набросившись на Чона с кулаками. — Ты и твоя гребаная фирма! Ему вообще не стоило с тобой связываться! — продолжал кричать Чимин, даже когда его схватили два санитара и попытались оттащить от Гука, в ступоре смотревшего на происходящее и словно не верившего, что все это реально. — Лучше бы он пошел работать в больницу обычным хирургом, как собирался! — срываясь на хрип, выплюнул Чимин, задыхаясь в истерике. Один из санитаров быстро задрал рукав джинсовой куртки и вонзил иглу шприца в руку чуть выше локтя. Меньше чем через пару минут Чимин осел в руках мужчин, и его повели в машину скорой помощи. Чонгук едва сделал два шага следом, как за спиной прозвучал строгий голос: — Прошу прощения. — А когда Чон развернулся и наткнулся взглядом на мужчину в полицейской форме, тот спросил: — Позвольте узнать, кто вы и что тут делаете? — Чон Чонгук, капитан, — отозвался он, все еще бегая растерянным взглядом по творящемуся вокруг хаосу. — Эта тренировочная база принадлежит мне. Что произошло? — Эксперты установят причину после осмотра помещения, — строго проговорил полицейский. — И я почти уверен, что они обнаружат нарушение техники безопасности. — Да какие к черту нарушения? У нас каждый месяц проводятся проверки! — взорвался Гук. — Все документы в офисе, можем поехать туда и… — В офис уже направлена группа для проведения обыска и выимки документации, а вам придется проехать в управление для дачи показаний. — Что с Юнги? — проигнорировав приглашение полицейского, спросил Чонгук, озираясь по сторонам в поисках Юна. — Юнги это?.. — Мин Юнги, мой партнер, — раздраженно пояснил Чон. — Невысокий брюнет. Он был с тем парнем, Чимином, — Гук махнул рукой в сторону машины скорой помощи, в которую увели Пака. — Он оказался слишком близко к складу в момент взрыва. — Черт, Чимин! — крикнул Гук, рванув к скорой, однако машина, визжа сиреной, как раз отъезжала. — Господин Чон, — окликнул его полицейский, догнав и схватив за рукав. — Не вынуждайте меня применять силу. — Что вы хотите от меня?! — взорвался Чонгук, отбрасывая от себя руку полицейского. — Еще раз повторяю, вам придется проехать со мной в управление для дачи показаний. Не хотелось бы доставлять вас туда в наручниках и под конвоем, — голос капитана звучал гулко, отдавая металлическими нотами, а тон не терпел возражений. — У меня есть право на телефонный звонок? — осознав безвыходность ситуации, глухо спросил Чон. — Конечно, — капитан кивнул, наблюдая, как Чонгук достает из кармана джинсов телефон. — Кому будете звонить? — Моему… — Чон запнулся, подбирая нужное слово. Ему отчаянно хотелось назвать Тэхёна любимым мужчиной, однако он представил себе реакцию этого зажравшегося капитана с отвисшим пузом и недовольным выражением на лоснившемся от пота лице. — Партнёру, — выдавил он. — Еще одному партнёру? — недоверчиво прищурившись, переспросил полицейский. — Мы живем вместе, — бросил Чон и отвернулся, но успел заметить презрение в сузившихся глазах. Гук мысленно поблагодарил Хосока, что телефон оказался заряжен, и отыскал в списке контактов номер Тэ. — Гук-и, что там? — раздался в трубке взволнованный голос. — У меня мало времени, — выпалил Гук, едва сдерживая эмоции. — На базе произошел взрыв. Свяжись с Хо… — Взрыв? — перебил его Тэхён. — Кто-то пострадал? Чонгук сглотнул подступивший к горлу комок и хрипло выдохнул: — Юнги. И, скорее всего, не только он, подробностей не знаю. — А Чимин? — Его увезли в больницу, но он в порядке. — И добавил хрипло: — Почти. — Гук-и, — начал было Тэхён, но Гук резко прервал его: — Слушай меня внимательно. Свяжись с Хосоком, пусть поднимет своих адвокатов. Меня забирают в управление. — Время вышло, господин Чон, — надменно ухмыльнувшись, провозгласил капитан, почти сунув тому под нос широкое запястье с дорогими часами на нём. — Я все сделаю, Гук-и, — поспешил ответить Тэхён, услышав слова полицейского. — Я люблю тебя. Окончание его фразы утонуло в тишине. Связь прервалась. Тэ сжал в ладони телефон настолько сильно, что силиконовый чехол жалобно заскрипел. Парень старательно сдерживал слезы, но они все же предательски потекли по щекам, оставляя кривые дорожки на коже. А он все смотрел перед собой, не в состоянии осознать, что все происходит на самом деле, а не в его кошмарном сне. — Тэхён? — окликнула его Дахён. Ей пришлось тронуть парня за плечо, чтобы он отреагировал на ее присутствие. — Что случилось? — Все будет хорошо, — чуть слышно прошептал тот и словно пробудился ото сна. — Займи Тэён, не хочу, чтобы она расстраивалась. Побудьте наверху, пожалуйста. — Тэ пристально посмотрел в глаза Дахён, такие же черные, как чонгуковы. И такие же красивые. — У нас неприятности? — робко спросила девочка, заламывая пальцы до громких щелчков в суставах. Она всегда так делала, когда нервничала, Тэхён уже знал это. А потому поспешил успокоить. Обнял ее за шею и притянул к себе, целуя в макушку. — Мы и не в такие передряги попадали, — усмехнулся он, пытаясь хотя бы внешне сохранять спокойствие. А в душе его разрывало от тревоги за Чонгука. И за Чимина. Ему даже подумать было страшно, что с ними сейчас происходит. Верить в то, что Юнги больше нет, Тэхён и вовсе отказывался. Присутствие рядом детей помогало справиться с эмоциями, затолкать их поглубже и действовать. — Все будет хорошо, — пообещал он Дахён, хотя подспудно понимал, что хорошо уже никогда не будет. Но девочке знать об этом вовсе не обязательно. — Идите наверх. Возможно, мне придется уехать на какое-то время. — Куда? — испуганно шепнула девочка, подняв на Тэ влажные от слез глаза. — К Чимину, — пояснил парень, погладив Дахён по волосам. — Он в больнице. — Можно мы поедем с тобой? — с надеждой в голосе попросила девочка. — Мне страшно тут… Без тебя и папы. Тэхён понимал, что тащить за собой детей нельзя, но и бросать их одних тоже не годилось. — Ладно, собирайтесь и через пятнадцать минут спускайтесь вниз, — скомандовал он. — А мне надо сделать важный звонок. Когда «гелик» припарковался перед больницей, Намджун был уже там, нервно меряя шагами стоянку. — Что, черт подери, происходит? — прорычал он, подбежав к Тэхёну, однако понизил голос, увидев в машине Дахён и Тэён. — Я ничего не понял. — Я сам ничего не понял, кроме того, что на базе произошел взрыв. Чимин и Юнги как раз были там, — голос Тэ дрожал, срываясь на сиплый шепот. — Как они? — Чимин в больнице, — сообщил парень, старательно отводя взгляд в сторону. — А Юнги? — спросил Намджун. Однако Тэхён молчал, стискивая зубы настолько сильно, что на скулах заходили желваки. — Что с Юнги? — повторил Джун, но вновь ответа не дождался. — Твою мать, Тэхён, — прошипел он. — Что с Юнги? — Да не знаю я! — не выдержал Тэ и зажмурился, тяжело дыша. — Я не знаю, — повторил он уже чуть спокойней. — Чонгук сказал, что он… Пострадал. Но насколько сильно… — А где сам Гук? — сделав несколько вдохов, чтобы успокоиться, спросил Нам. — Его задержали, — Тэ нахмурился, пытаясь сосредоточиться. — Я толком не понял, в чем его обвиняют, но думаю, это серьёзно. Он попросил Хосока поднять адвокатов. — Я могу своего дать, — предложил Джун и уже схватился за телефон, но Тэхён жестом остановил его. — Не нужно. Уверен, Хосок все устроит. Я уже позвонил ему. — Ладно, — Намджун кивнул. — Но если все же что-то понадобится… — Побудь с девочками, — тут же выпалил Тэ. — Я сейчас нужен Чимину. Джун понимающе кивнул и без лишних расспросов открыл заднюю дверь «гелика». — Ну что, девчонки, хотите мороженого? — Симулировать хорошее настроение было невыносимо, однако мужчина старался изо всех сил ради и без того напуганных детей. — Да, — взвизгнула Тэён, радуясь больше присутствию Джуна, и потянулась к мужчине. Тот легко подхватил ее на руки и махнул Дахён, приглашая следовать за ним. — Держи меня в курсе, — бросил он Тэхёну, прежде чем уйти. Тэ дождался, пока «форд» покинет парковку, и направился к центральному входу в здание. После довольно длительных пререканий с недовольной теткой за стойкой регистрации Тэхёну удалось все же добиться, где именно находится Чимин. Палату он отыскал довольно быстро, но входить не спешил, чувствуя необходимость собраться с силами. Чимину сейчас нужен кто-то здравомыслящий рядом, а не желеподобное существо. Поняв, что дальше тянуть нельзя, Тэхён взялся за ручку и, нажав на нее, толкнул дверь. Та легко поддалась, впуская посетителя в одноместную палату с белоснежными стенами, от которых отражалось и без того слепящее послеполуденное солнце, чьи лучи проникали сквозь большие открытые настежь окна. С улицы доносился легкий шелест листьев и веселое пение птиц, однако все эти звуки будто бы растворялись, теряясь в гробовой тишине помещения. Чимин сидел на кровати, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом. На нем были такие же белые, как стены и потолок, больничные штаны и футболка. От катетера, установленного на правой руке, тянулась прозрачная силиконовая трубка, через которую в вену поступал раствор из закрепленной в металлическом штативе бутылки. Бесшумно ступая по больничному линолеуму, Тэхён подошел к кровати и лишь теперь заметил, что волосы парня местами слиплись от засохшей крови. — Чимин-и, — тихо позвал Тэ, опускаясь на край кровати. Друг поднял голову и посмотрел на него расфокусированным взглядом. — Тэ, — чуть дернув уголками губ в жалком подобии улыбки, выдохнул Пак и тут же потянулся к Тэхёну, пряча полные слез глаза. Тот подвинулся ближе и, обняв Чима, прижал к себе, водя ладонью по его спине в попытке успокоить. — Мне так жаль, Чимин-и, — прошептал Тэ спустя несколько минут, давая другу выплеснуть эмоции. Пак отодвинулся, вытирая слезы бумажной салфеткой и бросая ее на тумбочку, к паре десятков таких же, валявшихся там. — Мне тоже жаль, — глухо отозвался Чим. — Я такого наговорил Чонгуку, — он виновато посмотрел на Тэхёна. — Набросился с обвинениями. — Ничего, Чимин-и, — Тэ успокаивающе провел ладонью по высветленным волосам. — Он все понимает. В такие минуты невозможно контролировать свои эмоции. — Он здесь? — спросил парень, подняв затуманенный от слез взгляд, и сник, увидев, как Тэхён покачал головой. — Конечно, у него и без нас проблем хватает, — затараторил Пак. — Черт, Тэ, там такое творилось. Мне было так страшно. И Юнги… До сих пор стоит у меня перед глазами. Весь в крови, в стеклах. — Он… жив? — робко спросил Тэхён, опасаясь услышать ответ, и облегченно выдохнул, когда Чимин кивнул. — Слава богу, — прошептал он в пустоту, прижимая вновь расплакавшегося парня к себе. — Все будет хорошо, Чимми. Все будет хорошо. — Нет, не будет, — выпутавшись из объятий друга, сипло произнес Пак. — Что если Юн не выживет? Он пока не пришел в сознание. И что мне тогда делать, Тэ? — дрожащим голосом спросил Чимин. — Я же не смогу без него. Я живу, только когда он рядом. С ним я дышу, смеюсь. У меня панических атак не было много лет, а сейчас я чувствую, что на грани. Мне страшно, Тэ. Я не хочу возвращаться туда. Чимин смотрел на друга, ожидая помощи, но Тэхён лишь растерянно качал головой, осознавая собственное бессилие. Он, конечно, мог пообещать, что с Юнги все будет хорошо, что он выкарабкается, вот только и сам понимал, насколько призрачны подобные обещания. Оставалось только ждать и надеяться. — Я буду рядом, Чимин-и. Всегда буду рядом, что бы ни случилось, — пообещал он, укладывая Чима и ложась рядом с ним. Они едва умещались на узкой больничной койке, но Чимину так важно было чувствовать присутствие Тэ, слышать его голос, ощущать тепло и дыхание другого человека, которому не все равно.

***

Чонгуку казалось, что он просидел в допросной уже сутки, хотя прошло всего полтора часа. За это время капитан заглядывал несколько раз в небольшое серое помещение, ярко освещенное люминисцентными лампами, заливавшими пространство неприятным глазу холодным светом. И каждый раз не ленился напоминать Чонгуку, что он не арестован, даже не задержан, а приглашен для беседы, с целью прояснить, что привело к взрыву на базе. Полицейский даже любезно принес ему отвратительно пахнущий кофе из аппарата в бумажном стакане без опознавательных знаков, который Чонгук попробовать так и не решился, хотя во рту пересохло, и пить хотелось неимоверно. Поначалу Гук сидел на неудобном стуле, нервно дергая коленом и постукивая пяткой о бетонный пол. Потом принялся мерить шагами комнату в попытке отвлечься от неприятных мыслей. Последние полчаса он сидел, уставившись пустым взглядом в стену перед собой, разрываемый изнутри давящей тревогой о близких людях. Старательно отгонял от себя мысли о том, что Юнги больше нет. Того самого Юнги, который неоднократно вытаскивал его зад из передряг. Да и Чонгук частенько отплачивал ему тем же. У Гука было достаточно времени, чтобы вспомнить все с момента их знакомства на спортплощадке в колонии. Тогда он едва не врезал Юнги по нагло ухмыляющейся морде за нахальные слова. А уже на следующий день тот заботливо штопал его простреленное плечо и поправлял разошедшиеся швы на ребрах. Еще и умудрялся пошловато шутить в сторону гламурного заложника, прихваченного во время побега. Сколько еще было таких ярких воспоминаний за последние семь лет! Именно из них и состоит вся наша жизнь. Наполняется смыслом, превращается из пустого серого существования в приключение, порой опасное, но чаще веселое и увлекательное. И терять человека, который был рядом, разделял беды и радости, срывался посреди ночи и мчался только для того, чтобы забрать тебя, пьяного вусмерть, из бара и не дать убиться за рулем собственного автомобиля, становится порой неподъемной ношей. Обвинения Чимина, брошенные при встрече, Чонгук принимал полностью и безоговорочно. Да, именно он втянул Юнги в свой опасный бизнес, и теперь его нет. Чонгук потерял не просто друга. Он потерял кусок себя, огромный, вместо которого теперь в душе зияющая дыра, пульсирующая, распространяющая острую боль по всему телу. А от осознания, что он практически своими руками убил Юнги, эта боль становилась с каждой секундой сильнее. Она давила, рвала на части. Чон держался из последних сил, чтобы не забиться в истерике, отпустив на волю эмоции. Он понимал, что вся обстановка только на то и направлена, дабы вывести его из равновесия. И тогда капитан не упустит возможности наброситься на Чонгука коршуном и использовать в грязной игре, которую кто-то затеял. Гук не знал наверняка, но чувствовал, что взрыв произошел не на пустом месте. Так же, как и арест Джина. Подсознательно он понимал, что события последних недель тесно связаны, и стартом этой цепной реакции стало внезапное появление в его жизни Дахён. Гук хоть и не показывал этого внешне, но разделял опасения Хосока и Намджуна, которые делали все, чтобы найти причину неожиданного появления в жизни Чона взрослой дочери. Он также не верил в сказку о долгах Чонина. Все крылось намного глубже. Чонгук ощущал неотвратимое приближение финала, страшного, непредсказуемого. Взрыв стал той самой точкой невозврата, пройдя которую оборачиваться назад бессмысленно. Остается только уверенно шагать вперед, даже зная, что упадешь, сорвешься в пропасть. Но стоять на месте и ждать неизбежного еще хуже, нежели мчаться на полной скорости, рискуя разбиться. Одного боялся Чонгук больше всего: что взрывной волной заденет его близких, кто идет бок о бок с ним. Юнги уже поплатился за преданную дружбу. Но есть еще Хосок, Югём и, конечно же, Тэхён. И Гуку очень не хотелось бы, чтобы кто-то из них пострадал. Одной жертвы с него достаточно. Не желает он нести ответственность еще хоть за одну утерянную жизнь. Дверь противно скрипнула, вырывая Гука из невеселых мыслей, захвативших его, а мерзкая улыбочка на лице появившегося в допросной капитана заставила внутренне передернуться. — Ну что ж, господин Чон, — проговорил он, опуская свое тяжелое тело на стул напротив Гука и кладя несколько испещренных печатным текстом листов на металлическую поверхность стола. — У меня для вас неутешительные новости. Чонгук сощурился, только бы не выдать своего страха. Ему едва удавалось продолжать дышать размеренно и глубоко, а вот сдерживать дрожь в руках не получалось совершенно, а потому он опустил их на колени, сцепив замком. Необязательно капитану видеть истинное внутреннее состояние Гука. — Скажите, пожалуйста, кто был на базе в момент взрыва? — продолжил полицейский, сверля взглядом посеревшее от усталости лицо мужчины, сидящего перед ним. — Меня там не было, — скрипучим после длительного молчания голосом ответил Чон. — Могу только предположить. — Охотно выслушаю ваши предположения. Ведь все мы хотим разобраться в том, что на самом деле произошло там, не так ли, господин Чон? «Черта с два, — хотелось крикнуть Чонгуку. — Все, что тебе надо — засадить кого-то, да поскорее, мерзкая тварь!» Чон все же сделал несколько глотков уже остывшего кофе, который на вкус оказался еще хуже, чем на запах, однако иного выхода не было: пересохшее горло болезненно саднило, а опускаться до просьбы принести воды Чонгук не собирался. — Последний набор мы выпустили пару недель назад, — проговорил Чонгук, откашлявшись. — Между курсами база пустует. Там обычно только старший смены и четыре охранника: двое на посту у ворот и двое патрулируют территорию. Капитан хмыкнул, изогнув губы в презрительной улыбке. — В здании склада, точнее, в том, что от него осталось, — поправился он, — были обнаружены шесть тел. Все мужчины, однако ничего кроме этого установить пока не удалось. Тела сильно обгорели, скорее всего, идентифицировать их придется по медицинским картам. — Полицейский сделал паузу, не сводя с Чонгука упрямого взгляда. — Кто может быть шестой жертвой, как думаете? — Вы же сказали, что Юнги был там, — сипло отозвался Чонгук, буквально силой заставляя себя произнести эти слова вслух. — Ваш бизнес-партнёр, — уточнил капитан, неоднозначно улыбнувшись. — К счастью, он не успел войти в здание. — Юнги жив? — воскликнул Чонгук, едва не вскочив с места. — Он в больнице, в тяжелом состоянии, — нехотя сообщил мужчина. — Даже если вас это и не сильно обрадует. — Что вы хотите этим сказать, капитан? — радость, испытанная мгновение назад, померкла после слов полицейского. — Ну как же, для вас все сложилось бы очень удобно. Вы стали бы единственным владельцем бизнеса. — Замолчи, — переходя грань формального общения, прошипел Чонгук. — Юнги не просто мой партнер, он мой друг! — Да, да, понимаю, — закивал полицейский. — Только непонятно, почему он приехал на базу намного раньше вас. — Потому что мой телефон был отключен, — тут же начал оправдываться Чонгук, ощущая свою вину. — Бывает, — протянул капитан. — И все же, кто еще был на базе? — Скорее всего, Пак Богом, — отозвался Чон. — Это он вызвал Юнги, сказал, что сработала сигнализация. Но это все, что мне известно. — Чонгук вздохнул и пояснил: — Последние дни меня не было… в городе. Я понятия не имею, что произошло. И неважно, сколько вы меня тут продержите. Ничего не изменится. — А это уже позвольте мне решать, господин Чон, — строго заметил полицейский. — Ваше дело — отвечать на мои вопросы. — Простите, — возразил ему приятный низкий голос, звучавший ровно. — Именно это я и не советую делать моему клиенту. По крайней мере, в мое отсутствие. Появившийся на пороге допросной мужчина выглядел так, будто перенесся сюда из параллельного мира: в строгом темно-сером костюме, выглаженной до хруста белоснежной рубашке и элегантном галстуке он являл собой образец успеха. Уложенные в аккуратную прическу темно-каштановые волосы открывали высокий лоб и идеально очерченные брови, а дорогой кожаный портфель довершал идеальный в каждой мелочи образ. — Позвольте представиться, — проговорил мужчина, сделав несколько шагов к столу, — Чхвэ Ёнджин, адвокат господина Чона. — Капитана вовсе не обрадовало появление нежелательного посетителя, да он и не пытался скрыть этого. Лишь недовольно сжимал губы. — Мой клиент задержан? — продолжал адвокат, поставив портфель на стол, демонстрируя тем самым свое превосходство над сникшим полицейским. — Что вы, ни в коем случае, — скрипучим голосом процедил капитан. — Тогда, думаю, мы можем идти, — Ёнджин подал Чонгуку знак рукой, чтобы тот поднимался и следовал за ним. — Не советую вашему клиенту покидать город в ближайшее время, — сквозь зубы проговорил полицейский, зло отталкивая от себя бумаги. — Это официальное предписание? — с насмешкой поинтересовался адвокат, уже зная ответ. — Нет, — бросил капитан и уже вдогонку добавил: — Это настоятельная рекомендация. — Мы подумаем, прислушиваться к ней или нет, — сообщил Ёнджин и присоединился к Чонгуку, стоявшему уже в коридоре. — Не переживай, — негромко сказал он Гуку уже на выходе из управления. — У них ничего нет, раз они так быстро отпустили. Просто попытались надавить на случай, что вдруг получится по горячим следам повесить все на тебя. — Главное, что Юнги жив, — проговорил Чон. Эта мысль затмевала всё остальное. — Мне нужно в больницу. — Это подождет, — возразил адвокат. — Нам надо поговорить, я должен войти в курс дела. Уверен, они не оставят попытки тебя закрыть, и мне надо быть готовым к любому повороту. — Можем поговорить по дороге в больницу. — Но, Чонгук… — попытался остановить его Ёнджин. — Вы не понимаете, я должен увидеть Юнги. Убедиться, что он в порядке. И с Чимином тоже. Я должен… — Постойте, господин Чон, — донесся до мужчин гулкий крик капитана, который несся к ним на всех парах, а следом бежали двое патрульных. — Что-то еще, капитан? — театрально вздохнув, поинтересовался адвокат, на что получил надменную улыбку со стороны полицейского. — Чон Чонгук, вы задержаны по обвинению в незаконном хранении взрывчатых веществ и халатность, повлекшую за собой смерть двух и более человек, — с этими словами капитан самодовольно сунул под нос адвокату постановление. — Вам зачитают ваши права, — любезно сообщил полицейский, пока один из патрульных защелкивал на запястьях Чонгука наручники.

***

— Поднимайся, — легонько толкнув Чонина в плечо, буркнул Джисон. После вчерашнего турне мелкого по миру чувственных наслаждений, любезно им устроенного, Хану все еще хотелось кого-нибудь ударить. А потому от пацана он старался держаться подальше. Потому что насколько сильно Джисон хотел его заполучить в свое безраздельное владение, настолько же сильно ему хотелось придушить наглеца голыми руками. От Чонина не укрылось то, насколько велико желание Джисона, а потому он использовал весь свой практически неиссякаемый запас шарма и очарования, дабы устроить старшему проверку на прочность. Он щеголял в футболке Хана, которая едва прикрывала бедра и норовила сползти с одного плеча, постоянно при этом оголяя острые ключицы. Он будто случайно прижимался к старшему, протискиваясь к холодильнику. Заискивающе заглядывал в глаза и чертовски сексуально облизывал свои красивые губы, прекрасно осознавая, какое впечатление производит на Джисона. К середине ночи, когда посапывавший Чонин будто бы невзначай придвинулся к Хану непозволительно близко и ткнулся прохладным носом в шею, Джисон уже готов был взорваться. Дабы избежать тотальных разрушений, парню не оставалось иного выхода, кроме как скатиться с кровати и устроиться на полу, но едва ему стоило пошевелиться, Чонин вцепился в него, как утопающий за спасательный круг, опутал своими тощими длинными конечностями и нагло присосался к его губам. С трудом оттолкнув мелкого от себя, Хан прошипел, уставившись на тускло освещенное лунным светом лицо пацана: — Ты свою совесть продал за талант хакера? — Не-а, — нагло ухмыляясь, бросил Чонин. — Когда ее раздавали, я стоял в очередь за наглостью. Более полезное качество. — И отвесили тебе ее, видимо, в тройном размере, — хмыкнул Джисон, сведя брови к переносице. — А я всегда все с запасом беру. Словесная перепалка так бы и продолжалась, если бы не телефонный звонок от Минхо, сообщившего, что ему удалось выйти на человека, который сделал поддельные документы, обнаруженные при обыске в квартире Джина. Джисон еще никогда так не радовался ночному рандеву в злачных закоулках Сеула в компании Ли, чем удивил напарника. Однако на все расспросы о причинах крайностей в настроении Джисон лишь отмахивался и продолжал то давиться улыбкой во все свои тридцать зубов, то хмуриться и злобно кидаться на окружающих. Все зависело от того, какие воспоминания всплывали в его голове: о поцелуе или о накопившемся в теле неудовлетворении. Домой он явился утром со сбитыми в кровь кулаками и с ожившим стояком в штанах, стоило ему увидеть тощий зад Чонина, обтянутый серыми боксерами. Его, Джисона, боксерами, которые он любезно предоставил в пользование мелкому. — Поднимайся, — еще раз толкнув пацана в плечо, уже чуть громче приказал Хан. — У тебя десять минут на сборы, иначе так и поедешь в одних трусах. А на улице значительно похолодало в последние дни. — Тебя кто-то покусал с утра? — сев в кровати и недовольно потирая заспанные глаза, поинтересовался Чонин. — Нет, — скривившись, ответил Хан. — Меня зацеловали ночью. А я, мать твою, не железный. Недовольно ворча себе под нос, Джисон удалился в ту часть квартиры-студии, которая служила кухней, распахнул окно настежь и, усевшись на подоконник, закурил. Потягивая свой законный утренний латте из любимой кофейни, парень неторопливо вдыхал терпкий дым, так же медленно выпускал его изо рта, наблюдая, как струи растворялись в воздухе, и безэмоционально глядел на просыпающийся город, начинавший напоминать муравейник. Он вдруг почувствовал, что безумно устал. Хотелось забиться на какой-нибудь необитаемый остров, желательно туда, где не принимает сотовая связь и где даже не слышали про интернет, валяться на горячем песке, подставляя себя ласковому солнышку. А еще очень даже приветствовалось какое-нибудь тело рядом, Чонин, например. И так ему захотелось оживить картинку, представшую в его воображении, что он мечтательно прикрыл глаза, позабыв о тлеющей в пальцах сигарете, пока огонек не подобрался слишком близко, обжигая кожу. — Черт, — прошипел Джисон, раздраженно потушив несчастный окурок в пепельнице, и соскочил с подоконника. — Ну ты долго еще возиться будешь? — А куда мы едем? — с видом осла из мультика про Шрека уже в третий раз поинтересовался Чонин, на что вновь получил тот же ответ: — Не твое дело. — Лучше бы я дома остался, — проворчал пацан, отвернувшись к окну. — Спать хочется. — Спать ночью нужно было, — самодовольно хмыкнул Хан. Вот у него, например, сна ни в одном глазу не осталось, несмотря на то, что ночью так и не удалось прилечь. Бурно проведенное время в компании одного скрытного фальсификатора с короткой памятью, который никак не мог вспомнить заказчика, а потому пришлось показать ему пару увлекательных аттракционов в виде ледяного душа, чередуемого с обработкой тела паром, а еще использовать его в качестве боксерской груши. Минхо при этом молча сидел в сторонке, прикрыв глаза и едва не уснув, несмотря на шум, который периодически устраивал пытуемый. Вытянув из несчастного необходимую информацию, парни разъехались по домам и договорились встретиться вновь уже у Джебома. Именно туда сейчас и направлялся Хан с недовольно ворчавшим на соседнем сиденье Чонином. — Может, я тут посижу? — пацан указал на большой диван в просторном помещении, служившем приемной, из которой массивные двери вели в кабинет Им Джебома. — Даже не думай, — фыркнул Хан. — Я теперь тебя ни на минуту одного не оставлю. — И в сортир со мной ходить будешь? — воодушевленно предположил мелкий наглец, растянув губы в широкой улыбке. С того момента, как они в первый раз поцеловались, мальчишка изменился до неузнаваемости. Хамил, дерзил и откровенно соблазнял. Джисон стиснул зубы до мерзкого скрежета, схватил Чонина за рукав своей же рубашки и потащил за собой в кабинет. В просторном помещении, отделанном в светло-бежевых тонах, за массивным столом восседал Им Джебом, с интересом что-то разглядывая на мониторе ноутбука. На диванчике, стоявшем справа от двери, сидел Минхо, уткнувшись в свой телефон. Джисон поздоровался и удивленно кивнул напарнику, не понимая, почему ничего не происходит. — Дождемся Хосока, — будто услышав молчаливый вопрос Хана, проговорил Джебом. — Он хочет быть в курсе. Джисон подтолкнул Чонина к креслу у дивана, а сам занял место рядом с Минхо. — Черт, засыпаю на ходу, — вяло пробормотал тот. — Сейчас доложимся и отдохнем. — Уверен? — Минхо повернулся и глянул на Хана из-под удивленно приподнятых бровей. — Может, и нет, — пожав плечами, ответил Джисон и искоса глянул на Чонина, безразлично ковырявшегося в телефоне. Дверь распахнулась, и на пороге показался Хосок, причем выглядел он как в лучшие годы своего правления в клане — жестким, безжалостным, способным убить того, кто встанет на его пути. За ним в кабинет вошел Намджун, выглядевший, как всегда, безупречно, однако бесконечно уставшим. Из-за его широкой спины робко выглядывали Дахён и вжавшаяся в нее Тэён. — Детям тут не место, — рявкнул Хосок, усевшись в еще одно кресло, такое же, как то, в котором сидел Чонин. — Подождите в приемной, — мягко попросил Намджун, и, к его вящему удивлению, Дахён спорить не стала. Взяла девочку за руку и позволила мужчине закрыть перед ними дверь в кабинет. — Он тоже, — проговорил Хосок, кивнув в сторону Чонина, однако Джисон посмел возразить: — Он помогал нам искать информацию, так что парень в курсе. Пусть останется, — и добавил, посмотрев на мужчину, еще несколько лет назад вызывавшего страх у своих конкурентов и бесконечное уважение у подчиненных. — Пожалуйста.

— Ладно, пусть остается. Джебом вышел из-за стола, взял из бара бутылку виски, несколько стаканов и поставил все это на невысокий стол с овальной стеклянной столешницей, вокруг которого и стояли диван и несколько кресел. Разлив янтарный напиток по стаканам, мужчина занял последнее свободное кресло и произнес, обращаясь к Джисону и Минхо: — Выкладывайте, что вам удалось нарыть. — Мы долго не могли вычислить эту крысу, — заговорил Хан, опередив напарника, который все еще мечтательно пялился на дверь кабинета, за которой находилась Дахён, выносившая ему мозг при первой же возможности. — Пришлось всю тусовку поднять на уши. — Ближе к делу, — недовольно рявкнул Хосок, уже отвыкший от такого количества неприятностей, свалившихся на его голову в последние несколько недель. — Простите, — извинился Джисон и продолжил: — Нас вывели на парня по прозвищу Ван Гог. Он работает здесь недавно, всего пару лет, потому мы просто не знали о нем. — А откуда такая уверенность, что именно он нам нужен? — вмешался Джебом, отхлебывая из своего стакана. — Потому что всех остальных спецов по документам мы уже допросили, никто в глаза не видел ни Сокджина, ни его поддельного паспорта, — пояснил Джисон. — Мы и в этом парне не были уверены, просто у меня было предчувствие, если хотите, что нам нужен именно он. Поначалу засранец все отрицал, но после пары довольно убедительных доводов… — Хан сделал паузу и многозначительно потер ладонью сбитые костяшки на правой руке. — В общем, пришлось пообщаться с ним достаточно близко, дабы восстановить провалы в его памяти. Хосок устало вздохнул, давая понять, что его мало интересуют лирические отступления, описывающие деловые качества этой парочки молодняка, и от Хана не укрылось недовольство Чона. Он виновато глянул на шефа, который тоже считал настроение Хосока, и продолжил: — Недели три назад к нему пришел молодой человек и заказал документы на имя Им Чону. Ван Гог опознал Сокджина по фотографии, которую мы ему показали, так что это точно он сделал паспорт и водительское удостоверение. — Хотите сказать, что он помнит человека с фотографии, для которого делал документы три недели назад? — недоверчиво переспросил Хосок. — А как по мне, вы настолько грубо общались с парнем, что он бы и убийство Кеннеди на себя взял. — Ошибки быть не может, сонсенним, он не просто кивнул, когда увидел снимок. Я показал ему несколько фотографий разных людей, и он указал именно на Ким Сокджина. К тому же он прекрасно помнил имя, на которое делал документы, так что, думаю, у него профессиональная память на лица и имена. — Возможно, — согласился Хосок, все же сделав небольшой глоток обжигающего алкоголя. — Дальше что? — Заказчика он помнит хорошо и описал его довольно подробно, осталось только найти этого самого заказчика. Ван Гог заверил, что в столичной тусовке не встречал его, а это значит, что парень залетный. — И как собираетесь его искать? — хмыкнул Хосок, все еще с определенной долей недоверия относясь к молодняку Джебома. — Составите фоторобот и развесите на столбах? — Зачем же на столбах, господин Хосок, — вмешался Минхо, почти задремавший к этому моменту. — Столбы уже неактуальны в наше время высоких технологий. — Дерзкие они у тебя, — фыркнул Хосок, усмехнувшись смутившемуся Джебому. — Хотя, возможно, именно такие в нашем деле и нужны. — Я уже запустил его описание на специальных площадках и пообещал довольно неплохое вознаграждение за любую информацию о нем, — продолжил Ли. — Уверен, уже к вечеру мы узнаем хоть что-то. — Я больше чем уверен, что он всего лишь шестерка, — перебил напарника Джисон. — Однако найдем его — найдем и того, на кого он работает. Я умею быть убедительным, — Хан в очередной раз не упустил случая похвалиться собственными достоинствами. — Уверены, что найдете его просто по описанию? — с некоторой долей недоверия спросил Намджун, прежде молча слушавший присутствующих и лишь сейчас, когда принял более или менее конкретную информацию, позволивший себе вмешаться, как лицо наиболее заинтересованное в поимке загадочного заказчика. — Яркий блондин, красивый, утонченные черты лица и непривычный акцент, как будто он родом не из Кореи. — В Сеуле таких каждый третий, — фыркнул Хосок, готовясь разгромить уверенность мелких в пух и прах, однако Джисон упрямо свел брови к переносице и добавил: — Добавьте к этому веснушки и чрезвычайно низкий голос. Еще и то, что он приезжий. — И что это меняет? — парировал Чон. — Да то, что новичков в тусовке примечают сразу, — немного раздраженно ответил парень. — А если он выполнил задание и свалил из города? И тусовка твоя слыхом не слыхивала о нем. — У нас везде глаза и уши, сонсенним, — немного обиженно проговорил Минхо. — Тусовка — это не только клубы и точки сбыта. Он должен был где-то жить и если поселился в одной из гостиниц, особенно это касается маленьких мотелей на окраине, неприметных таких, ну вы понимаете, то нам скажут. — Это Феликс, — неожиданно для всех подал голос Чонин, и произнес он это неуверенно, как будто внутренне боролся с собой, сомневаясь, что поступает правильно. — Что ты сказал? — Хосок подался вперед и смерил мальчишку пристальным взглядом. — Я сказал, что это, скорее всего, Ли Феликс, правая рука Хван Хёнджина, — уже более уверенно повторил Чонин. — И он все еще в городе. Минхо тут достал планшет и принялся рыскать в поисках информации, а Джебом спросил: — Откуда ты знаешь, что он в городе? Чонин пожал плечами и чуть повернул голову, демонстрируя плохо замазанный тональным кремом синяк, расплывшийся на скуле. — Он и цепной пес Хёнджина, Сынмин, навестили меня вчера. Пытались выяснить, за что Чонгук попал в СИЗО. — Так, стоп! — поморщившись, воскликнул Джебом, хлопнув себя по коленям. — Я запутался. Хёнджин — это кто? — Я должен ему деньги, — уже в который раз повторил историю с долгом Чонин. — Поэтому Дахён и приехала сюда в Сеул, чтобы встретиться с отцом и выудить у него бабки. — А отец этой самой Дахён?.. — Джебом нетерпеливо приподнял брови, понимая, что совершенно не в теме. — Чонгук, — пояснил Хосок. — Ты копал информацию на мать девчонки. — А, точно, — кивнул Джей Би. — Но если этот Феликс, как ты говоришь, пытался узнать, за что Чонгук попал в СИЗО… — он запнулся и повернулся к Чону-старшему: — А он что, в СИЗО? — Был, — буркнул Намджун. — Уже вышел. — Уже опять попал, — сообщил Хосок. — Из-за взрыва на базе? — уточнил Джун, и Чон-старший кивнул. — Я, блин, вообще не понимаю, что у вас происходит! — воскликнул Джебом, залпом осушил содержимое своего стакана и тут же налил еще. — Ты начал определенно умную мысль, но так и не завершил ее, — усмехнулся Хосок. Алкоголь подействовал на него расслабляюще, и он понемногу начал успокаиваться. — Да, я хотел сказать, что, получается, тот, кто подставил Джина и кто следит за Чонгуком, — один и тот же человек. Не находите это странным? — Это он? — улучив момент, когда диалог старших товарищей прервался, Минхо ткнул планшет под нос Чонину, демонстрируя фотографию, на которой Хёнджин был запечатлен идущим по улице бок о бок с Феликсом и Сынмином. — Да, это он, — мальчишка ткнул в изображение блондина. — А это Сынмин, — Чонин указал на синяк на своем лице. — Его работа. И еще он угрожал, что если я не дам им нужную информацию, они доберутся до Дахён и Тэён. — И какую же информацию они от тебя хотят получить, кроме причин, по которым Чонгук попал в СИЗО? — поинтересовался Хосок, почуяв неладное. — Все, что только можно накопать на Чонгука и его бизнес, — глухо отозвался Чонин и виновато отвел взгляд. — А Джин тогда тут каким боком? — вмешался Намджун, которого, естественно, больше всего волновала участь любимого мужчины. — Мы обязательно это узнаем, а пока надо выманить этих крыс, — предложил Джисон и посмотрел на Чонина. — Ты можешь связаться с ними и сказать, что нарыл нечто очень интересное? Мальчишка кивнул, и по кабинету пронесся вздох облегчения.

***

Чимин стоял в палате интенсивной терапии, куда его пустили после длительных пререканий и просьб. Утром, когда врач сообщил, что жизни Чимина ничего не угрожает и он может отпустить парня домой, Пак бросился умолять позволить ему задержаться в больнице до тех пор, пока Юнги не придет в себя. Тэхён же просто отправился к главврачу больницы и предложил такую сумму, что Чимину не просто позволили остаться, а и позаботились о дополнительной кровати в палате Юнги. Только Чимин не отходил от койки, на которой лежало израненное тело, подключенное к аппарату искусственного дыхания. Другой аппарат обеспечивал полный контроль над жизненными функциями, отсчитывая ровный сердечный ритм. Придвинув стул, Чим опустился на него и, положив локти на край больничной койки, дотронулся кончиками пальцев до холодной кисти любимого. Кожа Юнги стала до того бледной, что практически сливалась с простыней, которой пациент был укрыт по грудь, а порезы, оставленные осколками стекла, казались почти черными. Глаза Пака защипало от того, что он слишком долго смотрел на лицо мужчины, ставшего для Чимина всем: его живительной влагой и воздухом, его внутренним голосом и совестью. Парень чувствовал себя путником, утомленным длительной дорогой и теперь стоявшим посреди бескрайней пустыни, растерянно озираясь. Он словно потерял ориентиры и теперь не понимал, куда двигаться дальше. Да и стоило ли куда-либо двигаться? Ведь здесь, в этой больничной палате, снабженной новейшим оборудованием, сосредоточилась вся суть его, Чимина, существования. Пак опустил голову и коснулся щекой тыльной стороны прохладной ладони. Прикрыв глаза, он впитывал в себя это прикосновение, стараясь через него передать Юнги частичку своего тепла, своей жизненной энергии, которая еще вчера била ключом, расплескивалась, заражая окружающих, а теперь Чимину казалось, что ее высосали, оставив жалкие крохи. Но даже их он готов был отдать, только чтобы веки, окантованные черными ресницами, дрогнули, и темные глаза вновь взглянули на этот чертов мир, в котором Чимину не выжить без Юнги. Пак испытывал безграничную благодарность к Тэхёну. Друг не отходил от него всю ночь, сжимая в своих руках, успокаивая, когда Чим просыпался, выкрикивая имя Юнги, своим низким глубоким шепотом прогонял ночные страхи и вселял надежду на лучшее. Но у Тэхёна своя жизнь, свой путь, и Чимин понимал, что там ему нет места. — Держи, — раздался за спиной тихий голос. Чимин повернулся и наткнулся взглядом на протянутый ему бумажный стакан, от которого исходил приятный ягодный аромат. — Врач сказал, что тебе нужно как можно больше теплого питья. Организм все еще не до конца восстановился после отравления. Чимин сделал большой глоток. Приятный слегка горячий, но не обжигающий, чай согрел все еще саднящее горло и мягким теплом прокатился по внутренностям. — Тебе не обязательно быть здесь со мной все время, — сипло выдохнул Чимин, когда стакан почти опустел. — У тебя Чонгук и девочки. — Девочки у Намджуна, а Чонгук… — Тэхён устало опустился на край дополнительной койки, поставленной тут для Чимина. — Чонгука арестовали. — Тэхён так сильно сдавил свой стакан из-под кофе, что тот сжался в бесформенный комок, выплескивая на светлый пол остатки темного напитка. — На складе погибли люди, и во всем обвиняют Гука, а ведь его даже в городе не было несколько дней. — Тэ осекся, осознав, что Чимин не в курсе последних событий с Джином и путешествием Чона в СИЗО, и лишние переживания другу совершенно не нужны. — Господи, какого черта ему нужно было взрывать свой собственный склад? Вот ведь мудаки, а не полицейские, — чуть слышно проговорил Чимин хриплым голосом. Тэхён намеренно не стал упоминать, что веским, да и единственным, мотивом для следствия является попытка убить своего партнера. Всем, кто знал, что именно связывало Чонгука и Юнги, было понятно, что эта версия не выдерживает никакой критики. Чонгук не задумываясь бросился бы под пули, чтобы защитить друга. Только никому в полиции до этого не было никакого дела. Они приняли версию как неопровержимую и не собирались отступать. Хосок заверил, что адвокаты ищут лазейки, дабы вытащить Чона, но на это необходимо время. Парни молчали. Тишину нарушало лишь едва слышное дыхание и пронзительный писк аппарата, свидетельствовавший о том, что сердце Юнги все еще бьется в израненной осколками стекла груди. Тэхён прилег на койку и задремал, раздавленный навалившейся усталостью, а Чимин все так же сидел возле Юнги, сжимая в своей ладони холодные пальцы. Для него время остановилось, замерло в этой палате, ожидая финала. Каким он будет, счастливым или же трагичным, Чимин старался не думать. Пак смиренно ждал, понимая, что как только сердце Юнги замрет, его собственное остановится в тот же миг.