27 января 2010 года
Когда Кингсли зашёл вечером к Гермионе, чтобы поздравить Оливию с одиннадцатилетием, он мысленно представил себе картину весёлого детского праздника, кучи маггловских детишек, громящих квартиру, белокурую именинницу в самом красивом платье, которое только та смогла выпросить у матери, в центре стола и, конечно, в центре внимания. По крайней мере, именно в таком ключе проходили все предыдущие дни рождения его крестницы. Однако в тот день картина, которую ему довелось наблюдать, кардинально отличалась от привычной. Впустившая его в квартиру Гермиона задумчиво прошла на кухню и, даже не предложив чая, подошла к окну, с тоской смотря на суету зимнего Лондона и словно не замечая гостя в квартире, Оливия же вообще не выбежала из комнаты. Это было удивительно, ведь она обожала крёстного, который всегда от души баловал её подарками и вниманием. — Гермиона, что-то случилось? — уточнил Кингсли, глядя на совершенно расстроенную молодую женщину. — Оливия не заболела, надеюсь? — Сова из Хогвартса прилетела, — тяжело вздохнув, пояснила та в ответ. — К сожалению, меня дома не было, поэтому совиную почту приняла дочь. — Так и что в этом плохого? — удивлённо заметил Кингсли. — Она в любом случае давно знает, что является волшебницей. — Я собиралась отправить её в Шармбатон, — пояснила Грейнджер. — Представь только, что начнётся, когда моя дочь от… сам-знаешь-кого появится на платформе девять и три четверти в сентябре! — прошептала она, решив не накладывать на комнату Силенцио, чтобы Оливия не попыталась подслушивать, использовав контрзаклятие, что за ней водилось. Девочка быстро смекнула, что на комнату ставят заглушку только тогда, когда обсуждают что-то действительно интересное, а потому довольно ловко научилась это простое заклинание блокировать. Когда Гермиона поняла, что силы магического потенциала дочери хватало на это даже при отсутствии палочки, вынуждена была сменить тактику. — Скитер проходу не даст, она давно на меня зуб точит, а тут такая сенсация! Что при этом будет чувствовать маленькая девочка, оказавшаяся в центре этой шумихи, всем будет безразлично! А если… — она в ужасе посмотрела на друга, когда её лицо озарила новая догадка. — А если слухи дойдут до Италии? Мерлин, Кингсли, это же полная катастрофа! — Она не хочет в Шармбатон? — предположил он. — Но почему? Абсолютно все маленькие ведьмы мечтают там оказаться, но из-за строжайшего отбора везёт отнюдь не каждой, но мадам Максим, насколько мне известно, в восторге от Оливии и с радостью её примет… — Не хочет! — резко перебила его Гермиона. — Тедди ведь в Хогвартсе, вот и ей туда приспичило! Сегодня Оливия мне заявила, что или отправится в Хогвартс, или вообще останется в маггловской школе! В итоге на собственный праздник эта упрямица идти отказывается, все уже час веселятся без неё, заперлась в комнате и ни с кем не разговаривает! — в отчаянии воскликнула волшебница. — Я так этого боялась, Кингсли… Самое ужасное, что она думает, что я стыжусь её, потому и не демонстрирую магической Англии… — Позволь мне с ней поговорить, — внезапно предложил друг, успокаивающе проведя рукой по кудрявой голове Гермионы. — Попробуй, только вряд ли от этого будет толк! — отмахнулась она, поёжившись от дискомфорта, вызванного непривычным прикосновением. Министр не оставил без внимания этот непроизвольный жест и, тяжело вздохнув, быстро убрал руку, пробормотав извинение, после чего покинул кухню, оставив Гермиону в одиночестве. Подойдя к комнате Оливии, Кингсли постучал в дверь: — Где здесь самая красивая именинница? — уточнил он, проходя внутрь. — Позволишь войти? — поинтересовался он, увидев лежащую на кровати лицом к стене девочку. — Привет, крёстный! — шмыгнув носом, Оливия подняла голову с подушки, быстро стирая со щёк слёзы. — Ну что за безобразие? Кто тут плачет в собственный день рождения? — добродушно поинтересовался он. — Я плачу, — хмуро ответила девочка. — Мама настолько стыдится моего существования, что теперь держать меня в мире магглов ей кажется недостаточно, решила вообще сослать в Париж! — в очередной раз шмыгнула она носом. — В Париж?! — изобразив полный ужас, ахнул Кингсли в ответ. — Вот ведь и правда кошмар! Как министр магии, донесу на неё куда надо, чтобы примерно наказали за это! — Крёстный, хватит меня дразнить! — обиженно воскликнула девочка. — Какая разница куда, хоть на Мальдивы, важно то, что она хочет меня спрятать, как позорную тайну! Она меня не любит и стыдится! Лучше бы меня вообще не было! — воскликнула девочка и, упав на подушку, вновь начала рыдать. — Оливия, ну что за глупости приходят тебе в голову? — мягко попытался переубедить крестницу Кингсли. — Шармбатон — элитная школа волшебства, твоя мама просто хочет дать тебе лучшие возможности! — Хогвартс — самая лучшая школа волшебства, и вы это знаете, крёстный! — прокричала девочка в подушку, не поднимая головы. — А мама просто хочет, чтобы никто не знал, что у неё есть дочка от непонятно кого! Наверное, мой отец какой-нибудь ужасный человек, ведь так? Пожиратель Смерти? Скажите хоть вы, кто он, мама отказывается, вечно обещает, что расскажет, когда я подрасту, и вот я всё расту, расту, а она всё молчит! Разве это честно, крёстный?! — всхлипнув, продолжила Оливия, вновь подняв заплаканное лицо над подушкой. — Детка, ты пока маленькая и просто не поймёшь многих вещей, а потому мама и хочет немного перенести этот разговор… — начал было увещевать её Кингсли, но девочка его перебила. — Я не маленькая и не глупая! Хватит так обо мне говорить! — воскликнула юная мисс Грейнджер, резко встав с кровати. — Но я не стану мириться с тем, что мама хочет лишить меня единственного друга только потому, что ей не хочется привлекать внимание! Если она якобы меня защищает, то мне это не нужно! Просто пусть скажет, кто мой отец, да и всё! Она героиня войны, может позволить себе и ошибку молодости! Что ужасного в личности этого волшебника?! Это что, лорд Волдеморт?! — Нет, Оливия, — покачал головой Кингсли. — Твой отец не такой ужасный человек, просто… — Просто что? — насупилась девочка. — Он не волшебник? Маггл? — Что за странная мысль? Не маггл. Он из древнего волшебного рода. — Ах, вот оно что! — понимающе процедила Оливия, несмотря на юный возраст успевшая прочесть книгу, посвящённую Второй магической войне, и знавшая, что в детстве её мамы не все были рады тому, что она приехала учиться в Хогвартс. — Он стыдится того, что мои бабушка и дедушка — магглы? В этом дело? Она для него — грязнокровка? — ошарашенно произнесла запрещённое новым правительством понятие девочка. Кингсли, видя, что она на взводе, не стал одергивать крестницу. — И кто же он, крёстный? Как его зовут? Нет чистокровных, кроме Уизли, кто бы противостоял Волдеморту, значит, он всё-таки Пожиратель Смерти? — воскликнула девочка с явным отвращением в голосе, от всей души надеясь, что крёстный разубедит её в этом предположении. — Ну, я тоже чистокровный, а тоже воевал на стороне Ордена Феникса, так что не одни Уизли не поддерживали нелепые идеи Тома Риддла, — справедливо заметил Кингсли. — Просто поверь, тебе не нужно имя человека, который никогда не предложил бы своё имя вам с мамой… Он не плохой, вовсе нет, просто не каждый сможет легко пойти наперекор семье и навязанным с детства убеждениям. — Мама говорила, что он уехал задолго до того, как она поняла, что ждёт меня! Что он замечательный, но обо мне не знает, а она не может его найти и рассказать! Это что, всё ложь? — прищурилась Оливия. — Милая, просто поверь, что если бы этот человек пожелал узнать о тебе, он бы узнал. Я лично попытался с ним поговорить, но он не захотел слушать, — твёрдо проговорил Кингсли. — Я очень прошу тебя не расстраивать маму этими разговорами, милая. Поверь, во время войны ей многое довелось пережить. У тебя ведь есть она, Тедди, бабушка с дедушкой, я, в конце концов! Мы что-нибудь придумаем, раз ты так хочешь в Хогвартс, но взамен ты должна пообещать, что не станешь обращать внимания на слухи, что будут распространять о том, кто может быть твоим отцом! Задумавшись, девочка замолчала на некоторое время, после чего, последний раз шмыгнув носом, проговорила: — Вы правы, крёстный! На что мне имя человека, который просто бросил мою маму и не захотел знать обо мне… — с недетской серьёзностью заключила Оливия, продолжая испытующе сверлить Кингсли взглядом. — Мне плевать, что об отце будут шептать за спиной, я не стану ни с кем обсуждать эту тему, клянусь вам! — горячо воскликнула она. — Но, умоляю, уговорите маму позволить мне всё-таки поехать в Хогвартс! Это моя самая большая мечта! — Я постараюсь, Оливия, — кивнул крёстный девочки, тепло улыбнувшись, после чего предложил. — Итак, чего хочет принцесса в этот вечер — отправиться на собственный праздник или, может быть, я смогу предложить тебе нечто совершенно иное? — И что же? — заинтересованно спросила девочка, глаза которой заблестели, а слёзы моментально высохли. — Мы могли бы отправиться в Косую Аллею и купить тебе волшебную палочку, например! — выдвинул он предложение. — Крёстный, но ведь колдовать вне школы запрещено, а до сентября ещё полно времени! — неверяще прошептала Оливия. — Запрещено колдовать, а не покупать палочку! — пояснил министр. — Так что закон мы не нарушим! Уверен, мистер Олливандер с удовольствием поможет подобрать тебе самую лучшую! — Это… Было бы замечательно… — мечтательно проговорила девочка. — Но мама ни за что не отпустит меня в Косую Аллею! — Переодевайся, а Гермиону я беру на себя! — заговорчески подмигнул Кингсли юной мисс Грейнджер, после чего покинул её комнату, вернувшись на кухню, где всё также стояла у окна, вытянувшись, словно струна, её мать. — Ну что? — испытующе посмотрела она на друга. — Кризис миновал. Отпустишь Оливию со мной прогуляться по Косой Аллее? — попросил Кингсли, быстро добавив: — Разумеется, я использую Отводящие чары. — Даже не знаю… — неуверенно проговорила волшебница в ответ, начиная смиряться с тем, что время пришло и, так или иначе, она не может больше прятать шило в мешке. Рано или поздно в любом случае о том, что у неё есть дочь, стало бы известно в магической Англии. Сумев скрывать её до одиннадцати лет, она и так совершила практически невозможное, учитывая нездоровый интерес Скитер к героине войны и подробностям её личной жизни. — А, впрочем, идите… — махнула мать Оливии рукой, перестав противиться неизбежному. — Как я понимаю, она настаивает на Хогвартсе и мы не сможем ей противостоять? — Гермиона, со своей стороны обещаю, что использую всё своё влияние, но ни в одной газете об этом не будет упомянуто даже вскользь, — твёрдо произнёс министр. — А как же свобода слова? Неужели ты станешь использовать методы Фаджа? — изумлённо посмотрела Гермиона Кингсли в глаза. — Ради тебя буду, — кивнул он, не отводя взгляд. Волшебница растерялась, не зная, как реагировать на слова давнего друга, имевшие определённо куда более глубокий контекст. На счастье Гермионы, в этот неловкий момент на кухню вбежала уже успевшая собраться Оливия и, чмокнув мать в щёку, схватила крёстного за руку, утаскивая за собой и радостно пританцовывая от предвкушения возможности впервые побывать в магической части Лондона.8
18 февраля 2021 г. в 18:35
Гермиона поняла, что Кингсли выглядит непривычно, только в тот момент, когда они трансгрессировали в маггловскую часть Лондона. Министр магии сменил свою магрибскую мантию, так идеально ему подходящую, на элегантный костюм, который на его мускулистой фигуре смотрелся максимально странно.
— Непривычно видеть тебя в маггловских вещах, — не удержалась от комментария волшебница, взяв под руку спутника и направившись в сторону выбранного им ресторана.
— Да уж, учитывая то нездоровое внимание прессы к вашим персонам, не ослабевающее из года в год, вряд ли нам стоит появляться вместе в ресторане магической части Лондона, — заметил мужчина в ответ. — Хоть Рита больше не работает в «Ежедневном пророке», наверняка найдутся другие журналисты, пожелающие раздуть сенсацию на пустом месте. Так что я решил вместо магглоотталкивающих чар слиться с толпой, — закончил он делиться своими рассуждениями о правильности выбранного места встречи.
— Кингсли, мне страшно даже представить ту толпу, с которой ты мог бы слиться! — рассмеялась Гермиона в ответ, окинув взглядом его внушительную фигуру.
— Надо ли понимать твои слова так, что я тебя пугаю? — удивлённо уточнил он, когда они вошли внутрь и заняли места за столиком.
— Мерлин, нет, конечно! — поспешила уверить министра Гермиона. — Но мы ведь дружим долгие годы и я тебя знаю. А вот бедолагам-магглам так не повезло, — она окинула зал взглядом, мысленно констатируя, что появление миниатюрной шатенки и высокого мускулистого темнокожего мужчины явно не прошло незамеченным. — Они, по всей видимости, думают, что я — кинозвезда, а ты — мой телохранитель.
— Гермиона, как министр магии я, конечно, порой взаимодействую и с маггловским министром, но это никак мне не помогло понять, что ты сейчас сказала, — немного наигранно вздохнув, заметил Кингсли.
— Смотри, не признайся в этом Оливии, а то сначала она над тобой посмеётся, а потом затащит в кинотеатр, чтобы ликвидировать пробел в знаниях! — на одном дыхании проговорила волшебница, радуясь непринуждённости их беседы и, наконец, испытывая колоссальное облегчение оттого, что собрание в Хогвартсе завершилось благополучно, хотя в глубине души и вынуждена была с горечью констатировать, что едва ли благодаря ее поддержке.
— О нет, только не это! — изобразил испуг мужчина. — Только не лекция Оливии о том, что нужно менять программу в Хогвартсе по маггловедению!
— Зря ты противишься ее видению прогресса, понимаешь ведь, Оливия всё равно на своём настоит рано или поздно, — усмехнулась Гермиона.
— Безусловно, не сомневаюсь в этом. Она очень похожа на тебя, — внезапно заметил волшебник.
— Да прекрати! — отмахнулась Грейнджер в ответ. — Была бы похожа на меня, не пыталась бы в шестнадцать лет выбить из бедняги Тедди предложение о замужестве!
— О да, тогда бы вообще замуж не вышла, — заметил министр. — Девчонка знает, чего хочет. Это даже похвально.
— Меня пугает глубина их привязанности, — призналась Гермиона. — Они ещё почти дети, и это… неправильно как-то, — сделала она непонятный жест рукой, словно пытаясь визуализировать собственные мысли о длительных отношениях юной дочери.
— Годрик Всемогущий, я действительно слышу нечто подобное от тебя?!
— Не вижу противоречий, — пожала плечами волшебница. — Ни к чему хорошему в итоге меня это не привело.
— Прости моё малодушие, но пока Оливия увлечена кем-то, кто отвлекает её от проекта образовательной реформы, который она довольно агрессивно пытается презентовать при каждой встрече, то не в моих интересах не поддерживать их роман, — мягко рассмеялся Кингсли.
— Похоже, я теперь знаю, чем тебя в случае чего шантажировать! — шутливо заключила Гермиона.
— Говоришь так, словно я тебе когда-нибудь в чём-то отказывал, — неожиданно серьезно заметил он.
В тот момент волшебница поняла, что их беседа начинает напоминать флирт, что было совершенно неуместно, а потому пора было напомнить о цели их совместного ужина.
— Однажды всё же отказал, — едва слышно пробормотала она, вздохнув, после чего привычно отогнала непрошеные воспоминания об аресте и заключении в Азкабан Драко, о котором отчего-то слишком часто вспоминала в тот вечер. — И всё же, Кингсли, о чём ты хотел переговорить до своего отъезда? К чему такая спешка?
— Как бы это странно ни прозвучало, тему нашего разговора ты угадала, — вновь тепло улыбнулся мужчина, словно пытаясь её немного успокоить и собираясь продолжить мысль, однако именно в этот момент к ним подошёл официант. Приняв у них заказ, юноша на вид чуть старше Оливии удалился, позволив гостям заведения продолжить беседу.
— Кингсли, я, видимо, перенервничала на собрании, а потому логические цепочки даются мне сегодня сложнее, чем обычно, — заметила Гермиона, взяв в руку бокал вина и сделав небольшой глоток. — Так что буду очень благодарна, если ты просто расскажешь, в чём дело, а то я ведь начинаю волноваться.
— Уверяю тебя, поначалу это может шокировать, но у меня хорошие новости, Гермиона, — мягко улыбнулся он ей в ответ.
— Вот теперь я действительно начинаю переживать, — призналась она, ощутив странную тревогу, словно, несмотря на отсутствие способностей к прорицанию, всё же чувствовала, что сообщение, которое ей собирается сообщить друг, абсолютно точно отразится на ней лично.
— Нам с Гарри и Аберфортом Дамблдором удалось добиться возвращения Драко Малфоя в Англию, — решив перестать ещё сильнее накручивать и без того успевшую поволноваться за этот длинный вечер Гермиону, спокойно произнёс Кингсли.
Грейнджер, в тот момент как раз сделавшая очередной глоток вина, поперхнулась так сильно, что напиток попал даже в нос, а из глаз потекли слёзы. Продолжив судорожно кашлять, она подсознательно была рада, что физический дискомфорт напрочь отвлекает от осознания того, что только что произнёс министр.
— Воды? — заботливо протянул он стакан Гермионе и, когда та, благодарно кивнув, приняла его, продолжил. — Прости, что так внезапно тебя ошарашил, но когда я предложил Гарри стать тем, кто сообщит тебе об этом, он припомнил старую маггловскую историю о том, что приносящих подобные новости гонцов казнили, и перепоручил это мне в надежде, что меня твой гнев коснётся не так сильно. И всё бы ничего, но эта необходимость срочно отлучиться из Лондона наступила совершенно не вовремя, так что пришлось немного поторопить события. Вполне вероятно, что мистер Малфой и отвергнет предложение профессора Дамблдора, но отчего-то я думаю, что вряд ли это случится.
— При чём здесь Аберфорт Дамблдор? — только и смогла проговорить Гермиона, изо всех сил пытаясь успокоить участившееся сердцебиение и унять дрожь в руках. Несмотря на частые форс-мажоры, что случались у неё по долгу службы, в тот момент она никак не могла собраться, задавая ничего не значащие и ни на что не влияющие вопросы, старательно защищая свой разум от полного принятия той реальности, в которой отец её дочери вернётся в их жизнь.
— Драко Малфой, возможно, станет новым преподавателем Защиты от Тёмных искусств в Хогвартсе, — спокойно пояснил Кингсли, стараясь никак не выдать собственного волнения от необходимости озвучить ей эту новость.
И, пока министр начал спокойно расправляться с поданным официантом рамп стейком, Гермиона, которой теперь кусок не лез в горло, продолжила активный мозговой штурм, пытаясь найти выход из ситуации, чтобы её собственная жизнь не рассыпалась на осколки из-за возвращения человека, с исчезновением которого успела окончательно смириться много лет назад.
— Кингсли, одолжи мне сову из Министерства, пожалуйста! — резко воскликнула Грейнджер, найдя, наконец, оптимальное, с её точки зрения, решение.
— Для чего, позволь спросить? — уточнил тот, удивлённо подняв брови.
— Я… — она запнулась, после чего быстро вытащила из сумочки блокнот и ручку, начав что-то спешно писать. — Я напишу мадам Максим, попрошу принять Оливию в Шармбатоне… Пусть она закончит обучение там, а потом… Я тоже перееду к ней… Он… Драко не должен узнать… Чёрт! — выругалась она, увидев, что ручка потекла, напрочь залив текст, который она успела написать, после чего подняла глаза на друга, поняв, что это он приложил руку к тому, что записка оказалась уничтоженной.
— Гермиона, выдохни, пожалуйста! — с этими словами он накрыл своей крупной ладонью её перепачканные чернилами тонкие пальцы в успокаивающем жесте. — Во-первых, ты честно пыталась сообщить ему о своём положении, это он не пожелал ничего знать. Во-вторых, Оливия в одиннадцать лет закатила истерику, когда ты попыталась её отправить в Шармбатон вместо Хогвартса, полагаешь, теперь она с радостью согласится отправиться туда, где нет ни Тедди, ни квиддича? — он испытующе посмотрел на молодую женщину.
— Кингсли, ты не понимаешь! — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Это же полная катастрофа! Если Драко увидит Оливию, он в ту же секунду всё поймёт! Ты не представляешь, какой он проницательный, он догадался о том, что Гарри был крестражем, раньше самого Гарри! А как Оливия отреагирует? Это… Это станет настоящим бедствием, она слышать об отце не желает! — выдернув ладонь из-под его руки, она отчаянно прижала её к губам, при этом окончательно перепачкавшись чернилами и изо всех сил пытаясь не разрыдаться. — Я и так с трудом контролирую Оливию, а если Драко станет её преподавателем, дочь точно вылетит из школы! Хогвартс пережил Битву против Волдеморта, но столкновения их характеров не выдержит и рухнет! За что вы с Гарри так со мной поступили?!
— Гермиона, древний замок знавал и не такие страсти, — с несказанно раздражающим в тот момент спокойствием продолжил свои увещевания министр. — Кроме того, твои меры несвоевременны. Драко уже видел Оливию, как мне пояснил профессор Дамблдор, он присутствовал сегодня на собрании под дезиллюминационными чарами. А в эти минуты, полагаю, как раз и решается вопрос, останется ли он в Лондоне, — пояснил Кингсли, повергнув Гермиону в очередной шок. Конечно, теперь она поняла, с чего ей вдруг почудился аромат его одеколона.
Волшебница снова замолчала, впервые с того момента, как министр сообщил ей новость о возвращении Драко, позволив себе подумать о нём не как об источнике потенциальных проблем, которые сулило его возвращение, а как о том, чьё отсутствие на протяжении долгих лет причиняло ей немыслимую боль. Затаив дыхание, Гермиона ощутила щемящее покалывание в груди при мысли о том, что сегодня они были в одном помещении. Что он испытал, увидев её? Наверняка он очень зол на то, что узнал об Оливии только теперь. И всё же, вдруг он почувствовал не только негодование? Вдруг он хотя бы иногда тоже вспоминал и саму Гермиону? Согласится ли он вернуться?
Женат ли он до сих пор?
Молодая женщина поняла, что не сделала ни вдоха, ни выдоха, пока перед глазами не запрыгали темные точки, давая ей понять, что она близка к тому, чтобы потерять сознание.
— Великий Мерлин, что же теперь будет… — только и смогла вымолвить волшебница, судорожно вдохнув и начав безжалостно комкать скатерть в руке.
— Слушай, всё наладится. Профессор Дамблдор будет внимательно контролировать ситуацию. К слову, вспомни, когда вышла статья Риты о предполагаемом отце Оливии, я забирал девочку на две недели в Женеву на конференцию по волшебно-маггловскому сотрудничеству, — на этих словах Гермиона едва заметно кивнула. — Так вот, не хотел говорить тебе, но она всё же внимательно изучила ту публикацию, хоть никогда в этом не признается.
— Быть того не может, она мне говорила, что принципиально не хочет ничего знать о своём отце! Я множество раз пыталась ей рассказать, когда она подросла, но дочь всегда переводит тему после того вашего разговора!
— Ей свойственна некая… Непоследовательность. — Отметил Кингсли. — Что, если я скажу тебе, что она не только внимательно изучила статью, но и напротив каждой колдографии расписала процентную вероятность той или иной версии?
— Ты, должно быть, шутишь… — недоверчиво протянула волшебница.
— Отнюдь. Оливия на восемьдесят процентов уверена в том, что Драко Малфой — её отец, — пожал плечами Кингсли. — Если они познакомятся, трагедии не случится. Вполне вероятно, что им давно стоило узнать друг о друге.
— Слушай, вот это я должна была решать! — вспыхнула Гермиона. — У нас ведь с тобой однажды уже был конфликт после того, что ты рассказал Оливии то, о чём я просила молчать!
— Я знаю, — тихо проговорил мужчина, полностью признавая справедливость слов собеседницы. — И потому так хочу попытаться исправить собственную ошибку, — закончил он мысль.
За столом повисла тишина. Хотя друг, пытаясь поддержать Гермиону несколько лет назад, совершенно неожиданно убедил крестницу не интересоваться отцом вовсе, женщина простила ему ту ошибку. Но она и представить не могла, что Кингсли до сих пор переживает из-за этого, и уж тем более не думала, что он попытается как-то это изменить.
— Мисс, вам что-то не понравилось? — уточнил подошедший официант, обратив внимание на то, что она так и оставила поданный салат нетронутым, однако ответа так и не дождался.
Гермиона, вновь застыв, полностью отключилась от происходящего вокруг, пытаясь хотя бы для себя понять, что испытывает теперь, узнав о том, что в ближайшее время, по всей вероятности, встретится с человеком, которого вопреки всему все-таки продолжала любить после стольких лет разлуки. Самым поразительным для волшебницы стало осознание того, что полный ужас от перспективы того, что он узнал об Оливии, перевешивает совершенно глупое, нелепое и неуместное отчаянное желание увидеть Драко вновь и как можно скорее.