Право вето

      Теду Ремусу Люпину было доподлинно известно, что ему отчаянно завидует добрая половина парней в Хогвартсе. Ещё бы, ведь именно ему удалось заполучить в качестве пассии саму Оливию Грейнджер, самую желанную девушку во всей школе Чародейства и Волшебства. Вместе с тем, когда их с подругой детства отношения переросли в нечто большее, приятелей-парней у самого Тедди заметно поубавилось. Причиной тому стало то, что если раньше при его появлении в раздевалке или в комнате мальчиков они продолжали, не стесняясь, обсуждать прелести эффектной слизеринки, то после пары магических дуэлей накануне полнолуния с обычно спокойным и уравновешенным школьным старостой, вынуждены были поумерить свой пыл. По тому, о ком шла речь до его появления, Тедди впоследствии понимал только по воцарявшемуся молчанию.       Если хотя бы одной живой душе в его окружении было известно об обратной стороне медали, то едва ли кто-то пожелал бы быть на его месте. По большому счёту, эти отношения молодой человек мог со всей ответственностью назвать вторым своим проклятием с той лишь разницей, что сам обрёк себя на него. Едва ли кому-то из его приятелей, понимающе ухмыляющихся, когда Тедди отказывался остаться в гостиной Гриффиндора, чтобы поиграть в волшебные шахматы, ссылаясь на якобы массу дел, имел представление о том, на какие адские муки он обрекал себя практически ежедневно.       Каково было ему, с рождения обречённому на древнее проклятие, осознавать неуместность этих отношений, но не находить в себе сил их прекратить, постоянно ненавидя себя за эту слабость? Каково было за несколько ночей до полнолуния справляться со зверем внутри себя, чтобы не подвергать её опасности? О том, чего ему на самом деле стоила возможность на протяжении нескольких лет сохранять эти отношения, знал только он сам. Тем не менее, идя на компромисс со своей совестью, Тед твёрдо придерживался единственного принципа, который поклялся себе не нарушать и от которого буквально сгорал изнутри.       Он уже не мог вспомнить, когда Оливия стала смыслом его жизни — когда он спас её от игрушечной ракеты в гостях у своего крёстного, когда она подарила ему первый поцелуй, или же когда якобы случайно задержалась в душе после тренировки по Квиддичу и предстала перед ним в одном полотенце, которое, также якобы совершенно случайно, соскользнуло к её ногам. Его самая большая ценность, самая сильная слабость, одновременно расчётливая и безрассудная, хрупкая и волевая, сотканная из противоречий, как порой о ней отзывался профессор Гораций Слизнорт, штучный экземпляр — вот кем была Оливия Джиневра Грейнджер.       Тедди давно сбился со счёта, сколько раз просиживал возле неё в лазарете после очередного квиддичного матча, как часто помогал ей отрабатывать взыскания после перебранок на уроках, сколько раз уговаривал профессора Дамблдора не лишать её значка старосты. Отдельным пунктом были их свидания, которые, как и сегодняшнее, напоминали молодому человеку прогулки по краю пропасти, во время которых ему пока каким-то чудом удавалось не сверзнуться вниз.       Спеша на урок, он, всё-таки не удержавшись, украдкой бросил на неё взгляд, постаравшись не измениться в лице и не выдать разочарования от невозможности овладеть ею в ту же секунду. Малейшая заминка — и она наверняка воспользуется его слабостью и заставит послать все принципы к чёрту. Тедди привык к тому, что не имел права на ошибку, но, чёрт возьми, ни один мужчина не выдержал бы эту пытку, ведь Оливия Грейнджер была соблазном в чистом виде, а осознание того, насколько сильно она хотела именно его, срывало крышу окончательно. Он продолжал не отрываясь смотреть на вздымающиеся от дыхания горошины её сосков, на живот, на котором всё ещё подсыхала, подёргиваясь жемчужного цвета плёночкой, его сперма, которую, он был уверен, она не убрала Очищающими чарами специально, нарочито демонстрируя, что готова полностью принадлежать ему, чтобы своим порочным видом не оставить ни шанса, заставить капитулировать, подчинить собственной воле.       Моментально вспомнились те стоны, что слетали с её губ, когда он доставлял ей удовольствие, ощущение её нежной груди в его руках после того, как он сорвал с неё лифчик, её прикушенную нижнюю губу, когда он вошёл внутрь неё пальцами и её приказ не останавливаться. Вспомнил тепло её бёдер на своих, близость её всё ещё девственного лона к своему члену, истекающего такими сладкими соками и будто умоляющего, наконец, войти в неё до конца, заполнить собой, стать первым и единственным мужчиной в её жизни. Будь этот день ближе к полнолунию, Тед точно не выдержал бы и сделал то, о чём впоследствии пожалел, но на этот раз он нашёл в себе силу воли на то, чтобы, наконец, почти сбежать из собственной комнаты.       Оставив Оливию в одиночестве, он поспешил на ЗОТИ, стараясь прогнать преследовавшее его наваждение, но память упрямо вытаскивала на поверхность воспоминания о том, как буквально недавно целовал её, как он впервые пробовал её на вкус, как был внутри неё, пусть и только пальцами. Изо всех сил сдерживаясь от фантазий о том, каково было бы ощутить, как нежные стенки её влагалища принимают уже его самого, как его член окутывает её жар, каково было бы полностью раствориться в ней, тем более что они двое так давно об этом мечтают, он упрямо уходил от комнаты, хотя вся его плоть, всё его существо буквально ревело, требуя вернуться.       Сделав глубокий вдох, Тедди замедлил шаг, рискуя опоздать, но не решаясь появиться перед биологическим отцом Оливии в таком уязвимом состоянии, словно открытая каждому книга. Юноша ненавидел ощущение собственной беспомощности, неминуемо настигавшее его каждое полнолуние, а потому в обычное время старался свои чувства и эмоции держать под контролем. Глубоко вдохнув, он приказал себе отбросить посторонние мысли и настроиться на урок. Оставалось надеяться, что профессор Малфой не легилимент, ведь в противном случае, если он увидит его фантазии об Оливии, перспектива возвращения в Азкабан за убийство едва ли напугает бывшего Пожирателя Смерти.       По счастью, урок прошёл довольно спокойно, новый преподаватель к нему не цеплялся, что окончательно утвердило Тедди в том, что он принял верное решение, после которого все мучившие его дилеммы отпадут окончательно. Драко Малфой небрежно бросил фразу, что Тедди Люпин умнее собственного отца. Юноша надеялся, что так оно и было. Посоветоваться ему было не с кем, а потому негласная поддержка профессором его решения утвердила молодого человека в том, что он поступает правильно. А Ливз со временем обязательно смирится. Лично для неё ничем необратимым его поступок не обернётся.       Мысленно поблагодарив Мерлина за то, что на Слизерине появился какой-то новенький недотёпа, который точно отвлечёт на добрую пару недель его невесту, молодой человек направился обратно в Башню старост. Зная мисс Грейнджер, Тедди искренне посочувствовал незадачливому мальчишке, ведь староста серебристо-зелёных ни за что не допустит, чтобы её факультет терял изумруды.       Предвкушая, что, оказавшись в своей комнате, он сможет, наконец, вновь вернуться в постель, которая всё ещё хранила её запах и не сдерживать весьма пошлые мысли о том, что он с ней сможет сделать уже в самое ближайшее время. Возможно, даже кончит ещё пару раз, чтобы продержаться оставшееся до назначенного дня время.       Каково же было его удивление при виде Оливии, как ни в чём не бывало сидевшей на кровати. По счастью, она хотя бы была одета, ведь в противном случае его персональная адская пытка стартовала бы по бесконечному второму кругу.       — Ливз? Какой приятный сюрприз, — совершенно искренне улыбнулся он, бросив сумку с учебниками на стул и стараясь не выдать недоумения от того, что застал Оливию у себя, хотя перед его уходом девушка предупредила, что у неё иные планы. — А как же твоё занятие с бестолковым новеньким? — полюбопытствовал Тедди, заметив, наконец, хмурый вид возлюбленной.       — Перенесла на вечер. Мне сначала нужно разобраться с одним бестолковым старостой, — злобно процедила она в ответ, сверля его тяжёлым взглядом.       Вздохнув, молодой человек подошёл к полкам и молча протянул ей несколько маггловских дисков. Он привык к подобным сценам, которые Оливия периодически ему устраивала, а потому решил погасить конфликт в искре.       — И что это? — казалось, девушка слегка растерялась.       — Это мой ответ на твой невысказанный вопрос о том, откуда мне известно об оральном сексе. Ещё летом попросил эти диски у магглорожденного однокурсника, смотрел на Гриммо, там маггловские устройства работают, — спокойно начал он свои пояснения, пока Ливз не успела себя накрутить, иначе ссора могла затянуться. — Просто как-то не решался предложить тебе попробовать раньше. Что до практики, то нет ничего удивительного в том, что если я могу довести тебя до оргазма руками, то и языком это проблемы не составило. — Невозмутимо закончил он. — Мне не нужно было для этого тренироваться на ком-то другой, Ливз. Уж поверь, проводя сутки напролёт в лазарете на стуле возле твоей кровати, да ещё и в течение недели, мне в последнюю очередь хотелось искать кого-то тебе на замену. Я люблю только тебя. И другие девушки меня не интересуют.       В их отношениях почти с самого начала так повелось, что Оливия частенько устраивала ему сцены ревности. Тедди откровенно недоумевал, с чего вдруг ей втемяшилось, что практически каждая знакомая девчонка мечтает подвергать себя опасности, встречаясь с оборотнем, однако разубедить её было невозможно. В детстве, когда они посещали Нору, Роза и Мари Виктуар периодически ходили в жутких прыщах после того, как позволяли себе поболтать с ним дольше пары минут. Когда юный мистер Люпин уехал в Хогвартс, на каникулах она ежедневно допытывалась, не подружился ли он с кем-то ещё и явно имела в виду не мальчишек. Когда она попала на Слизерин, то буквально за пару недель все гриффиндорки поняли, что лучше не пытаться заговаривать с Тедди в Большом Зале, чтобы потом не получить Дантисимус исподтишка или зелье Бесконечного Роста Волос по всему телу, подлитое в тыквенный сок. С тем, что он делил Башню старост с девушкой, юную последовательницу Отелло примирило только то, что вторая школьная староста, когтевранка Энни Эгберт явное предпочтение отдавала не внешней красоте, а острому уму, весила под две сотни футов и по привлекательности могла соперничать разве что с завхозом Филчем. Тем не менее, сцены ревности в их отношениях были отнюдь не исключительным прецедентом. После их первого поцелуя Оливия не разговаривала с Тедди почти две недели, уверенная, что он неспроста так прекрасно целуется, после того, как он впервые довёл её до оргазма, она, не поверив в то, что подобное возможно только после изучения соответствующей литературы, дулась уже месяц.       Нужно ли пояснять, что и сейчас Тедди совершенно не удивило то, что в его отсутствие невеста, по всей видимости, вновь себя накрутила.       — А… — тем временем протянула она, выглядя немного сбитой с толку. — Я не об этом хотела поговорить, — отмахнулась Оливия, чем несказанно удивила молодого человека, который не мог представить, по какому другому поводу впал в немилость, тем более после того, что между ними было буквально пару часов назад.       — Вот теперь я на самом деле удивлён, — признался он, присев на колени и попытавшись взять её ладони в свои, однако Оливия быстро их вырвала и нервно подскочила с кровати, чем заставила его нахмуриться ещё сильней. — Да что случилось, Ливз? Ты ведь знаешь, с Прорицанием у меня дела обстоят неважно, ты уж поясни, что не так на этот раз!       — Что это? — вместо ответа протянула она ему буклет, который юноша моментально узнал. По всей видимости, порой не в меру проницательная девушка могла начать догадываться об его планах.       — Какая-то маггловская бумажка, — решив прикинуться ничего не понимающим, невозмутимо пожал плечами в ответ Тедди, постаравшись не измениться в лице. — Про целителей вроде бы, — продолжил он. — Может, это твоя? Ведь мистер и миссис Грейнджер врачи, это ведь так называется?.. Они людям зубы лечат, да? Или кто-то из моих друзей забыл, когда в гости заходил. Почему тебя так расстроил клочок маггловского пергамента?       — И кто же на Гриффиндоре страдает импотенцией, что мог забыть у тебя это?! Хватит строить из себя дурачка, Тедди, ты совершенно не умеешь врать! Немедленно говори, с чего сначала ты обещаешь мне заняться сексом буквально через пару недель, хотя уже год я слышу только нелепые отговорки, а потом нахожу в твоей комнате рекламу клиники, в которой стерилизуют мужчин?! — закричала она, совершенно не беспокоясь о том, что в любой момент из Хогсмита могла вернуться Энни и их услышать.       — Тише, Ливз, пожалуйста, — попросил он, тяжело вздохнув и решившись, раз уж она обо всём догадалась, раз и навсегда объясниться. — Я уже говорил тебе, что не хочу детей.       — Я думала, что сейчас не хочешь, а не вообще! Что за странная блажь, для чего ты хочешь искалечить себя?! — недоумённо продолжала она. — Есть противозачаточное зелье, если хочешь, могу ещё и маггловские таблетки пить, если ты такой параноик, но это-то зачем? Понимаешь, что это навсегда, глупая твоя голова?!       — Понимаю, Ливз, — тихо произнёс он.       — Но… — она замолкла на полуслове. — Почему тогда… Зачем ты хочешь это сделать? Я же видела, как тебе нравится возиться с Лили в гостях у дяди Гарри и тёти Джинни, я не понимаю…       — Пока ты была в лазарете, мне кое-что стало известно, — вздохнул юноша. — В общем, там была твоя бабушка, миссис Нарцисса Малфой. И, как бы сказать… — он замялся, пытаясь выбрать слова. — Как стало известно, она родная сестра моей бабушки. Мы вроде как довольно близкие родственники, Ливз, мы приходимся друг другу троюродными братом и сестрой, — тяжело вздохнув, признался он. — Я не хочу с тобой расставаться, но если ты забеременеешь, это будет… Жесть. — Неловко закончил он.       В ответ Оливия неожиданно громко расхохоталась.       — Что за глупости, Тедди! — с явным облегчением продолжила она, пытаясь пальцами промокнуть выступившие на глазах слёзы, чтобы не испортить макияж. — Слушай, да все Священные Двадцать Восемь родственники в гораздо большей степени! Если на то пошло́, даже Уизли в родстве с Поттерами, что не помешало тете Джинни и дяде Гарри заиметь аж троих детей, с которыми все в полном порядке! — отмахнулась она, начав с особым остервенением рвать ни в чём не повинный буклет на кусочки, после чего подбросила кучу бумажек в воздух, словно фейерверк. — Знаешь, как мы сейчас поступим? — тоном, не терпящим возражений, заговорила она, начав стягивать с себя галстук, — ты трахнешь меня, потому что мы оба, чёрт тебя дери, этого хотим, а потом я вернусь к себе, потому что иначе чёртов портрет на входе доложит Дамблдору, что я осталась здесь на ночь и с нас снимут чёртовы значки старост за это. Оказавшись в подземелье, я сразу приму Противозачаточное зелье и никаких залётов не будет! А завтра мы это повторим, как и послезавтра, и каждый чёртов последующий день! И я не буду забывать пить это грёбаное зелье ровно до тех пор, пока мы оба не решим, что хотим ребёнка! — продолжила она, спешно начав расстёгивать пуговицы на блузке, однако Тедди её остановил.       — Не нужно, Ливз, — медленно покачал он головой и, вытащив палочку, прошептал «Репаро», заставив обрывки бумаги, осыпавшиеся на золотисто-красный в честь цветов Гриффиндора ковёр, вновь соединиться в уничтоженный его невестой буклет, а вторым взмахом палочки застегнул пуговицы на её форменной рубашке, справедливо рассудив, что с полураздетой Оливией Грейнджер продолжать этот и без того непростой разговор станет гораздо сложней. — Это не основная причина, — признался он, поняв, что первый аргумент его невесту не убедил. — Я очень давно об этом думал. Это, так сказать, последняя капля.       — Но почему, Тедди? — воскликнула она. — Почему ты хочешь лишить нас этого? Мне казалось, что мы не раз обсуждали, как сильно хотим полноценную семью... В чём дело, любовь моя? Объясни, я не понимаю? — едва сдерживая слёзы, продолжила допытываться Оливия.       В ответ он замолчал.       — Ты лгал мне о том, что Волчье Противоядие купирует боль при трансформации, не так ли? — холодно уточнила она, догадавшись, наконец, отчего её жених решился в семнадцать лет на такой радикальный шаг.       Тедди продолжал молчать, сжимая злосчастный буклет в руках.       — Отчего же я не слышу твоих криков в полнолуние? — уточнила девушка, которая несколько ночей оставалась неподалёку от Визжащей хижины, за что впоследствии получала нагоняй от директора и декана.       — Я накладываю на себя Силенцио перед трансформацией. Если выбрать момент за несколько секунд до начала, то оно работает, — признался он, отвернувшись от Оливии.       — Как ты посмел лгать мне об этом! — закричала она. — Что за тупой гриффиндорский героизм! Нужно поговорить со Слизнортом, просто внести изменения в формулу! — на этих словах она решительно направилась к двери.       — Не нужно, Ливз, — попросил Тедди с таким отчаянием в голосе, которое заставило её застыть на месте. — Профессор Слизнорт давно в курсе. Если изменять состав Волчьего Противоядия, то мой разум работает хуже… Я становлюсь опасен. Ты же видела Сивого, — тяжело вздохнул он. — Я становлюсь как он. Понимаю, что хочу творить ужасные вещи, но разум человека словно смешивается с волчьим, а потому я начинаю находить этому оправдание, — на этих словах молодого человека буквально передёрнуло. — Огромная удача, что во время испытаний нового зелья я был закован в цепи.       — Слушай, это всё равно не приговор, ведь когда-то и Волчьего Противоядия не существовало, я подумаю, что можно сделать, поговорю с портретом профессора Снейпа, поищу книги в Запретной секции! — продолжила она.       — Все считают, что я такой несчастный от того, что родители погибли на войне, — словно невпопад перебил её юноша. — На самом деле, мне действительно жаль, что я не могу увидеть своего отца. Но не за тем, чтобы обнять, а потому, что хочу, глядя ему в глаза, спросить, о чём он думал, когда принимал решение завести ребёнка? Или он не думал вообще?! Как можно, ощущая каждое полнолуние, как ломаются твои кости и рвётся кожа, умышленно обречь кого-то на подобное? Сивый кусал детей, а чем от него отличается мой отец? Способом передачи проклятия?! — резко спросил он.       — Тедди, но ведь он просто не знал… Вероятность передачи гена пятьдесят на пятьдесят, — попыталась заступиться за Ремуса Люпина Оливия. — И потом, я точно не согласна с тем, что если бы тебя вовсе не было, было бы лучше, — тяжело вздохнула она. — Прости, я, видимо, эгоистка, Шляпа ведь знала, куда меня определяла, но не хочу даже представлять мир, в котором мне пришлось бы быть с кем-то другим! — горячо воскликнула она. Обернувшись, молодой человек увидел стоящие в её глазах слёзы.       — Ливз, всё в порядке, прости за эту сцену, — вздохнул Тедди, быстро подошёл к ней и провёл большим пальцем по щеке, стерев дорожку от слезы. — Мерлин свидетель, ты заслуживаешь того, чтобы каждое из твоих желаний тотчас было исполнено, ты — лучшее, что есть в моей никчёмной жизни, но пока есть хотя бы теоретическая возможность, что ты забеременеешь, я просто не могу позволить себе этого допустить.       — Ты что же, меня бросаешь?! — всхлипнув, уточнила она. — Наша помолвка отменяется?!       — Ты с ума сошла, нет, конечно! — горячо воскликнул он, резко притянув её к себе. — Но я хочу, чтобы ты взвесила все «за» и «против» прежде чем мы поженимся! Впрочем, к чёрту всё! Я смогу дать тебе всё, чего ты хочешь, кроме детей от меня! Когда ты захочешь стать матерью, ты ею станешь, Ливз!       — Это ты на что намекаешь? — хмуро уточнила она. — Что в случае чего, мне достаточно будет подыскать жеребца с идеальной родословной? О, может, вместе выберем, кто же меня трахнет, чтобы осеменить? Я ведь почти Малфой, ты же понимаешь, кто попало не подойдёт! Может, Майерс? — Оливия чувствовала, что у неё начинается истерика, но молчать не могла. — Оу, тогда ты, вероятно, не будешь против, если мы с ним чуть разомнёмся, м? Может, он и девственности меня лишит, почему бы и нет?! Разом больше, разом меньше, не суть, правда?!       — Ливз, пожалуйста, прекрати… — тихо попросил Тедди.       — Это ты прекрати! Хватит! — закричала она. — Ненавижу, когда сдаются без боя! Выход всегда есть, нужно только не ныть, а искать его!       — И какой же ты видишь выход? — горько усмехнулся он. — Не всё можно решить взмахом палочки!       В этот момент Оливия застыла, словно озарённая какой-то идеей:       — Слушай, ты же в курсе, что Драко Малфой давал мне свои воспоминания…       — И что с того? — уточнил Тед. — В них был секретный способ избавления от гена оборотня?       — Моя мама убрала Тёмную Метку с его руки, — продолжая смотреть ему в глаза, медленно проговорила девушка. — Он ей говорил, что это невозможно, но она сумела… Ты сказал, что наше с тобой родство было последней каплей. Что, если останется только эта капля? В таком случае ты передумаешь?       — Ливз, древнее проклятие убрать всё же посложнее обычной магической татуировки…       — Ответь на мой вопрос! Если ты перестанешь быть оборотнем, то откажешься от идеи лишить нас будущего?!       — Любовь моя, я понимаю, ты расстроена, может быть, продолжим разговор в другой раз? — успокаивающим тоном задал вопрос юноша, понимая, что из-за сильных переживаний его невеста несёт полнейшую чушь. — Мы вернёмся к этому разговору позже, хорошо?       — Когда? — резко воскликнула она. — Тогда, когда ты сделаешь то, что задумал?! Дай мне обещание, что позволишь хотя бы попытаться!       — Ливз, одно дело — более продвинутое зелье, это ещё куда ни шло, но я не хочу, чтобы ты в итоге разочаровалась ещё сильнее. В конце концов, я такой какой есть… И прошу тебя уважать моё решение.       — А моё решение родить тебе лет через семь сына с твоими глазами можно не учитывать, да?!       — Я бы очень хотел, чтобы всё было иначе, но я таким родился! В данном случае единственный доступный мне выбор — не обрекать очередную невинную душу на проклятие!       — А у меня права выбора нет, так?! Что ты теряешь, если позволишь мне хотя бы попытаться?!       — Я боюсь, что твоя одержимость приведёт тебя к той магии, использование которой едва ли может быть законным! Или ты ненароком пострадаешь при попытке изготовить новый вариант зелья. Волчий аконит моментально реагирует почти со всеми известными компонентами, это очень опасно.       — Малфой на уроке говорил, что деление магии на Тёмную и Светлую — условное понятие!       — Да уж, бывший узник Азкабана под надзором Аврората — тот, чьим суждениям в этом вопросе можно полностью и безоговорочно доверять!       — Именно так! Можно! Ему бы никто не позволил работать в Хогвартсе, если были бы сомнения в том, что он научит нас чему-то не тому! Просто отмени чёртову операцию, прошу тебя! — взмолилась девушка.       — Если тебе так хочется жить без секса ещё несколько месяцев, то кто я такой, чтобы спорить, — тяжело вздохнув, отмахнулся Тедди. — Только пообещай, что цель не будет оправдывать абсолютно все средства.       Вместо ответа девушка бросила взгляд на часы, после чего начала судорожно обувать туфли:       — Вот чёрт, мне пора в подземелье, новенький уже ждёт, наверное!       — Ты не ответила, — проигнорировал её смену темы Тедди.       — Обещаю, никакой Тёмной магии, — быстро кивнула Оливия.       — Я тебя провожу.       — Не нужно. Я перенесла занятие якобы из-за плохого самочувствия, если нарвёмся на Слизнорта, он не оценит, что я вместо лазарета была на свидании, — поспешила отказаться она.       — Злишься на меня? — догадался он, совершенно не поверив в придуманную невестой отговорку.       Не став спорить, Оливия кивнула.       — На сколько по десятибалльной шкале?       — На двадцать. Злилась бы на тридцать, если бы ты не был так успешен в изучении маггловских фильмов, — фыркнула она, покинув его комнату, едва кивнув сидевшей в гостиной Башни Старост Энни, которая, видимо, успела вернуться из Хогсмида.       Путь в гостиную Слизерина показался Оливии вдвое дольше обычного. Меньше всего ей хотелось в тот момент втолковывать зельеварение, но и отказать декану факультета она не могла, а потому пыталась по пути собраться с мыслями, от всей души сожалея, что времени на изучение окклюменции, которая сейчас бы очень выручила, у неё просто не было.       По всей видимости, новенький не отличался не только знаниями, но и пунктуальностью, поскольку гостиная была пуста. Присев на диван, Оливия замерла в ожидании, однако отчего-то обычная невозмутимость в тот момент ей изменила, слёзы вновь потекли по щекам. От ощущения беспомощности и несправедливости хотелось кричать, она, наконец, осознала, что хотя Тедди и пошёл у неё на поводу, он не верил ни секунды, что она сумеет сделать то, что задумала. Наверняка он счёл это просто отсрочкой неизбежного.       Внезапно к ней на колени запрыгнул лохматый рыжий кот, который отчаянно начал тереться круглой головой об её форму, отчего она почти моментально покрылась кошачьей шерстью, а потом и вовсе начал слизывать слёзы со щёк, словно пытаясь успокоить. Отчего-то он напомнил ей давно потерявшегося любимца матери, которого она видела на её детских колдографиях.       — Нет-нет-нет, ну откуда ещё ты взялся на мою голову? — простонала девушка, глядя на клоки шерсти на юбке и понимая, что куда лучше владеющего чарами домоводства Тедди она видеть в ближайшее время не хотела, а потому приводить одежду в порядок придётся самой.       — Надо же, он вообще-то ненавидит женщин, вечно гадил маме и бабушке в туфли, — услышала она голос с небольшим акцентом за спиной. — Будь осторожна, он долго ластится, но потом может неожиданно укусить.       Не оборачиваясь, Оливия быстро стёрла остатки слёз с лица и только после этого повернулась в сторону собеседника. В первую секунду ей показалось, что в гостиную Слизерина зашёл Драко Малфой, однако, присмотревшись внимательней, она поняла, что это не так. Предупредивший её об особенностях характера кота мальчишка был намного моложе нового преподавателя ЗОТИ, несколько ниже ростом и смотрел на неё куда более приветливо.       — Я полагаю, имею честь видеть Оливию Грейнджер, старосту факультета, которая взяла на себя труд помочь мне с зельями? — витиевато уточнил он. — Прости, я не привык общаться по-английски где-то кроме дома, поэтому порой говорю странно.       — Всё в порядке, — кивнула в ответ девушка. — Да, всё верно, Оливия Грейнджер — это я, — подтвердила она.       — Рад знакомству, — светски улыбнулся юноша в ответ. — Скорпиус Малфой.

8 июля 1998 года.

      Когда в его комнату вошла Нарцисса, Драко был несказанно удивлён. После того, как она поведала о том, что надавила на Гермиону, чтобы та согласилась на сделку с мистером Гринграссом, мать старалась ему лишний раз на глаза не попадаться. В свою очередь, молодой человек не игнорировал ни одну рекомендацию колдомедика, чтобы поскорее восстановиться и вплотную заняться поиском возможности как можно быстрее вернуть долг.       — Чем обязан? — холодно поинтересовался он, от всей души злясь на отсутствие Гермионы рядом. Совершенно по-детски хотелось, чтобы она находилась у его постели и своим нравоучительным тоном уговаривала его пить очень мерзкое и от этого очень полезное зелье, чтобы успела наобещать много чего заманчивого, если он будет хорошим мальчиком, чтобы одной своей улыбкой возвращала все отнятые Дементорами положительные эмоции.       — Добрый день, милый, — улыбнулась леди Малфой. — Несказанно рада, что ты идёшь на поправку, обещаю сильно не утомлять, ты ещё слишком слаб.       — Мам, что ещё случилось? — тяжело вздохнув, спросил Драко, в очередной раз прилагая все усилия, чтобы не позволить матери им манипулировать.       — Хуки сегодня был в английском Мэноре, наводил порядок после обыска.       — Изумительно. Очень благодарен ему. Мам, я его освободил, так что не забудь оплатить его услуги.       — Об этом можешь не переживать. У меня другой вопрос. Дело в том, что как только с поместья сняли чары Ненаносимости, к нам постоянно приходит какой-то рыжий кот. Эльфы прогоняют его, но он каждый раз возвращается, — задумчиво пояснила она. — Раньше ты не любил кошек, но поскольку в последнее время многие твои вкусы претерпели радикальные изменения, я решила уточнить, вдруг он всё-таки твой…       — Мой, — быстро подтвердил Драко, решив для себя, что как только найдёт Гермиону, обязательно уточнит, как случилось, что Живоглот оказался не у неё.       — Что ж, тогда я попрошу Хуки перенести его сюда, пожалуй.       — Буду признателен, — кивнул в ответ молодой человек.       Спустя некоторое время в его комнату гордо проследовал Живоглот с таким видом, словно всю жизнь только тут и жил. Сохраняя абсолютную невозмутимость, кот прыгнул на колени молодому человеку, словно заняв своё законное место.       — Что ж, дружок, видимо, пока мы с тобой остались одни… — задумчиво проговорил Драко, уже ставшим привычным жестом проведя рукой по рыжей шерсти.