waiting for rain

 Джисон проснулся, но его глаза все еще были закрыты. Он заметил тепло, которого никогда раньше не чувствовал. Это не было похоже на тепло лета, заставляющее таять мороженое в руках или на лихорадку, заставляющую просыпаться липким от пота. Это ощущение было похоже на первый день весны после долгой холодной зимы.  Джисон счастливо вздохнул и открыл глаза, чтобы посмотреть на спящее лицо Минхо. Лучи солнца мягко освещали его золотистую кожу, и сердце младшего растаяло от того, как расслабленно и мягко Минхо выглядел во сне.  Значит, это был не просто сон? Джисону пришлось остановиться, прежде чем он смог завизжать. Звук возбуждения бурлил в его груди, и пальцы ног возбужденно шевелились. Рука старшего свободно лежала вокруг талии Хана, а кончики пальцев были близко к крошечной части его открытой кожи из-за задравшейся рубашки.  Джисон не хотел двигаться, чтобы Минхо не проснулся, но прядь волос на щеке Ли кричала о том, чтобы ее зачесали за ухо. Хан осторожно прикоснулся к щеке старшего и попытался убрать волосы с лица, но рука Минхо остановила его. Джисон взвизгнул от неожиданности, когда тот схватил его за запястье и открыл глаза, которые как всегда блестели.  Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга, вспоминая вчерашние детали:  слёзы, капли дождя и поцелуи. Они не осмеливались двинуться с места, и Джисон даже задержал дыхание на секунду, прежде чем наклониться вперед и чмокнуть Минхо в губы. Старший так широко и красиво улыбнулся, что Хан подумал, что умрет от счастья прямо здесь и сейчас. – Я действительно был первым, с кем ты поцеловался? — мягко спросил Минхо и крепче обхватил младшего, притягивая его ближе, чтобы их тела прижались друг к другу. – Да, зачем мне лгать? — спросил Джисон, слегка надувшись. – Неужели я так плохо целуюсь?  Минхо тихонько усмехнулся и погладил Джисона по щеке, и тот подстроился под прикосновение. – Нет, ты неплохо целуешься. – Так, значит, я хорошо целуюсь? — Джисон дерзко приподнял бровь. – Хмм, нет. Просто нормально.  Джисон приложил руку к груди, где было его сердце, и изобразил болезненное выражение. – Ты задел мои чувства!. – Это не меняет того факта, что мне очень нравится целовать тебя, — добавил Минхо, прежде чем наклониться, чтобы как следует поцеловать Хана.  Эти слова заставили младшего покраснеть. Он чувствовал, как его щеки горели. Вау, он действительно целовал Ли Минхо прямо сейчас, в его комнате, на его кровати? Джисон не мог понять, как такой идеальный человек, как Минхо, может ответить ему взаимностью.  Когда они отстранились, младший провел по переносице Минхо. – Я тебе когда-нибудь говорил, что твой нос буквально идеален, и я ненавидел тебя за это? – Ты мне ничего подобного не говорил, но спасибо. Но знаешь ли... — Минхо парил над лицом Джисона. – Ты знаешь поговорку: "большой нос, большой чле-" Джисон прижал руку к губам Минхо, чтобы он не смог закончить. – Ты говнюк! Я больше никогда не сделаю тебе комплиментов!  Парень лизнул ладонь Джисона, от чего тот отдернул руку. Громко смеясь, старший забрался на Хана. – Теперь я знаю, почему тебе так нравится мой нос. – Просто заткнись, — взвизгнул Джисон и закрыл лицо руками. – Я думаю, мне нужно пересмотреть решение встречаться с тобой. – О нет, я этого не допущу. Я не позволю тебе уйти просто так, — сказал Минхо чересчур серьезным тоном, посмотрев на Джисона слегка прищуренными глазами, и тот сразу же заметил в них озорные искры.  О нет. Джисон знал, что вот-вот должно произойти, но было уже слишком поздно бежать. Минхо уже атаковал его, начав чертовски сильно щекотать его. Младший начал кричать, неудержимо смеясь. Вскоре в уголках его глаз выступили слезы. – Я остановлюсь, если ты пообещаешь остаться моим парнем.  Минхо замолчал, и Джисон знал, что это была шутка, как и вся ситуация в целом, но в глубине души он знал, что, возможно, за всем этим скрывалась доля правды, и крошечная часть Минхо все еще думала, что Джисон не был серьезен. Затаив дыхание, он дернул старшего за ворот рубашки и притянул его вниз. – Я обещаю, — мягко прошептал он и протянул старшему мизинец.  Минхо ответил тем, что переплел их мизинцы друг с другом. Затем Джисон положил руку Ли на шею и поцеловал.  Боже, Джисон точно знал, что ему никогда не надоест ощущать губы Минхо на своих собственных. Проверяя, младший облизнул мягкие губы Ли, и тот улыбнулся в поцелуй.  В дверь резко постучали, а затем послышался голос их соседа: «Минхо?»  Джисон и Минхо замерли, глядя друг на друга большими испуганными глазами, прежде чем младший спрыгнул с кровати и спрятался в шкаф, так как это самая первая идея, которая пришла ему в голову. – Д-да?  Джисон услышал, как Феликс вошел в комнату. – Ой. – Что ой? — спросил Минхо в ответ, почти грубым тоном, и это немного рассердило Джисона, но он понял, что тот ведет себя так, потому что напуган. – Мне показалось, что я слышал голос Джисона из твоей комнаты, — озадаченно ответил Феликс. – В любом случае, ты видел его? Сегодня он не спал в своей постели. По крайней мере, так кажется. – Не волнуйся, Ликс. Мы пришли домой поздно вечером, и Джисон сказал мне, что завтра у него должно быть много заданий, поэтому он хотел пойти в библиотеку, чтобы закончить их. Он, наверное, уже там. – Аа, хорошо.  Джисон мог представить, как Феликс чешет затылок. – Просто странно, что его кровать заправлена. Он никогда этого не делает, но ладно. Увидимся за завтраком. – Да, увидимся.  Джисон досчитал до тридцати, прежде чем выйти из своего укрытия. Минхо больше не было в кровати, вместо этого он стоял посреди комнаты. Хан собирался пошутить над тем, как он только что вышел из шкафа, но выражение лица Минхо заставило его прекратить улыбаться.  Розовый пузырь вокруг них лопнул, и они вернулись к реальности. ````  С самого первого дня их отношений им пришлось это скрывать.  Прошло несколько месяцев, как Минхо и Джисон пытались вести себя так, будто просто друзья. Только по ночам или когда они были полностью уверены, что никого нет дома, они прокрадывались в комнаты друг друга и могли быть полностью самими собой.  Минхо, конечно же, прошел первый тур танцевального конкурса, и Джисон не мог не гордиться этим. На данный момент старший готовился к следующему раунду, который был уже через шесть недель. Он проводил много времени в танцевальной студии, и Джисон часто присоединялся к его тренировкам, просто чтобы провести с ним немного времени. Они никому не рассказывали о своих отношениях, кроме Суён. Даже Чану, что заставляло Джисона чувствовать себя все более и более виноватым перед ним с каждым днем.  Джисон лежал на полу в тренировочной комнате Минхо, глядя в потолок. Зимние дни закончились, и им, наконец, не приходилось носить по пять слоев одежды. Пока он думал, живот начал немного урчать. – Я очень хочу мороженого прямо сейчас.  Краем глаза Джисон увидел, как Минхо перестал танцевать. – Еще пять минут, а потом мы можем пойти и купить.  Джисон заскулил и перекатился на бок, чтобы хорошенько взглянуть на своего парня. Его челка прилипала ко лбу. Он выглядел уже измученным. – Давай сделаем небольшой перерыв. Эти пять минут не имеют значения. – Именно. Поэтому ты можешь подождать еще пять минут, — просто ответил Минхо и высунул язык, прежде чем продолжить танцевать.  Ворча, Джисон лег на спину и скрестил руки. Его мысли вернулись к тому, что они еще не рассказали Чану о своих отношениях. Им действительно следует рассказать ему об этом, и не только из-за его политики неприятия лжи. Чан был одним из их ближайших друзей, он знал об их ориентации и всегда оказывал им поддержку на протяжении всего времени. Также,  Чан никогда бы не раскрыл их секрет другим. Джисону очень хотелось, чтобы они могли рассказать всем своим друзьям об их отношениях, но некоторые из них высказывали свое мнение о гомосексуализме таким образом, что это заставляло младшего чувствовать неуверенность. Их комментарии никогда не были наполнены ненавистью, как то, что сказал ему Минхён, но они всегда называли гомосексуализм «странным», и это не могло иметь хороший смысл. Может, им просто нужно было немного лучше узнать об однополых отношениях. – Мы должны рассказать о нас Чану, — сказал Джисон, когда они возвращались домой. Мороженое со вкусом дыни в его руке было уже вдвое меньше, чем тогда, когда они его купили. – О... Да, конечно, — Минхо казался немного удивленным, но поддержал идею младшего. – Подожди, ты не против? Тогда почему ты сам никогда не предлагал этого? – Я никогда не упоминал об этом, потому что не хотел, чтобы ты подумал, что я заставляю тебя открыться ему, — объяснил Минхо и обнял Джисона за плечи, пока они шли. Хану очень хотелось бы держать его за руку. – Чан уже знает, что я не натурал. На самом деле... Я просил у него совета относительно нашей ситуации, прежде чем мы начали встречаться. Помнишь, когда у нас было странное время под Рождество? — Джисон признался и заговорил немного тише, когда мимо них проходила группа людей. – Так вот почему он начал смотреть на меня, как будто что-то знал примерно в то время? Боже, я так злился на него за это, потому что он не хотел говорить мне, что случилось, — Минхо застонал. – Но ладно, давай скажем ему, когда будем дома.  Хёнджин и Сынмин сидели на диване в гостиной с включенным телевизором, когда Джисон и Минхо вернулись домой. – Вы ели мороженое и даже не купили для нас? — обиженно спросил Хёнджин. – Верно, — ответил Ли, игнорируя преувеличенный вздох Хёнджина. – Чан дома? – Ага, в своей комнате, — ответил Сынмин, и Минхо поблагодарил его.  Затем он и Джисон пошли в комнату Чана, закрыв за собой дверь. Старший сидел за своим столом и что-то писал на бумаге. Минхо подождал, пока Чан не взглянет на них, и прежде чем он смог их поприветствовать, Минхо поцеловал Джисона прямо перед ним.  Хан слегка ударил его: – Не помню, что бы мы договаривались говорить ему об этом таким образом. – Вы встречаетесь? — спросил Чан, глядя на них любопытным взглядом.  Оба просто кивнули. – Милые, но вы не просили моего благословения, — сказал Чан слишком серьезным тоном, говоря, как отец.  Джисон видел, как Минхо сдерживался, чтобы не закатить глаза. Чан, казалось, тоже это почувствовал, потому тихо усмехнулся, прежде чем задать еще один вопрос: – Кто еще об этом знает? – Только одна моя подруга. Больше никто, — ответил Минхо.  Чан понимающе промычал, покачав головой. – Вы планируете рассказать другим? – Мы не знаем. Они не кажутся такими... открытыми, — Джисон прикусил нижнюю губу. Сказав это вслух, ему стало очень плохо. Он не хотел так говорить о своих друзьях. – Даже если вы знаете, что я не люблю обман в этом доме, я понимаю, что вы не хотите им говорить. Кроме того, это хорошо для всех нас, потому что мой отец не должен узнать об этом. Он довольно гомофобен, и я не хочу, чтобы Минхо снова выгнали из дома, — объяснил Чан и встал, чтобы похлопать Джисона и Минхо по спине. – Пожалуйста, помните, что я всегда буду вашей опорой и поддержкой.  Джисон заключил его в объятия. – Спасибо.  Чан собирался сказать что-то еще, когда Чонин начал кричать в гостиной. – Всем внимание!  Обеспокоенные Джисон, Чан и Минхо пошли в гостиную, где теперь собрались все соседи по дому. Чонин стоял перед телевизором, ожидая, что все его послушают. – Можешь переместиться немного влево? Я не вижу телевизор, — сказал Сынмин, махнув Чонину влево. – Нет, — Чонин улыбнулся ему в ответ. — Мне есть что сказать. – Мы заметили, — пробормотал Чанбин, внезапно оказавшийся рядом с Джисоном. – Моя мама пригласила всех нас провести выходные после Дня матери на нашей ферме. – Оо, это действительно мило с её стороны, — сказал Чан и подошел к Чонину, чтобы взъерошить его волосы. – Напоминает экскурсию, в которую мы бы отправились в начальной школе, — прокомментировал Феликс, немного подпрыгивая от волнения. – Ёнхён и я тоже можем присоединиться к вам, верно? — спросил Хёнджин, на что Чонин ответил кивком. – Это будет очень весело, — взволнованно прошептал Джисон, наклонившись к Минхо.  Старший нежно погладил Хана рукой по спине и улыбнулся ему, но, похоже, он был в раздумьях, потому что улыбка не достигла его глаз. ````  Джисон возвращался домой после встречи с Джэмином и Джено. Он мог рассказать им о своих отношениях, но не без того, чтобы попросить у Минхо разрешения сделать это. Они были действительно счастливы за них и вселили идею двойного свидания в голову Джисона. Хан собирался побежать наверх, чтобы рассказать старшему об этой идее, но не смог. Как только он вошел в дом, то услышал чей-то плач.  Сердце Джисона чуть не выпрыгнуло из груди, как только он понял, что это Минхо. Его первой мыслью было броситься к нему, но затем он услышал, как старший с кем-то разговаривает, поэтому остановился прямо на углу и прислонился к стене. Младший не хотел подслушивать, но он должен был понимать, что на самом деле происходит. – Скоро День матери, не так ли? Тогда, когда маме нужно дарить подарки, верно? Так что я отправил тебе несколько подарков. Я надеюсь, они тебе понравятся, и ты не выбросишь их. Мне следовало бы злиться на тебя за то, что ты так относишься ко мне, но я просто не могу, потому что скучаю по тебе, мам.  Минхо горько всхлипнул, и именно тогда Джисон вырвался из своего нынешнего положения и побежал к своему парню. Ли сидел на диване, прижав трубку к груди. Он даже не взглянул, когда Джисон обнял его. – Хей, Минхо. Я здесь, все будет хорошо.  Минхо сразу же напрягся в объятиях Джисона. – Ничего хорошего не будет. Она выбросит подарки, как и выбросила меня из своей жизни.  Минхо вырвался из хватки Хана и затем грубо вернул трубку на свое место, так сильно, что Джисон испугался, что тот сломал ее. Он был повернут спиной к младшему, избегая взглядов собеседника, продолжая плакать. – Пожалуйста, посмотри на меня. – Ты, наверное, думаешь, что я глуп, раз послал ей подарок. Я тебя не виню, я тоже считаю себя глупым…  Джисон оборвал его, обняв Минхо за талию и прижавшись лицом к его спине. – Я не думаю, что ты глупый, — он четко произнёс каждое слово с паузами между ними, чтобы донести их до Минхо. – Я понимаю, почему ты это сделал. Пожалуйста, не думай так о себе. Скучать по маме - это нормально.  Минхо промолчал. Он тяжело дышал, и его тело все еще немного дрожало от слез. Джисону было так больно видеть его таким. В последний раз, когда он видел Минхо в слезах, он знал, что частично он был причиной этого, поэтому Джисон мог остановить его. Но теперь все, что он мог сделать для Минхо - это просто быть рядом с ним. – Ты скучаешь по своей маме? — неожиданно спросил Ли тихим голосом. – Не совсем. Когда я был дома, я всегда чувствовал себя в клетке. И не только из-за того, что я гей, или из-за моей страсти к музыке. Я никогда не мог полностью быть собой, потому что родители хотели, чтобы я был кем-то другим. Черт, я не хочу плохо говорить о них, потому что они пытаются быть хорошими родителями, но я просто... не чувствую той же связи, которую большинство детей имеют со своими родителями, — Джисону показалось странным, что он сказал это вслух. Он никогда никому не признавался и никому об этом не говорил, и это оставило горький привкус на его языке.  С опухшими красными глазами Минхо повернулся и посмотрел на Джисона. – Моя мама всегда была мила со мной, и я думал, что она примет мою ориентацию, но... она этого не сделала. Я бы хотел, чтобы это меня не волновало. – Не ругай себя, — Джисон вытер слезы с лица Минхо. — Даже меня волнует, что подумает моя мама, если узнает, что я гей. И я уверен, что она тоже этого не примет. – Она гомофобка? – Она никогда ничего не говорила против геев, но ее взгляд на жизнь довольно консервативен. Я больше беспокоюсь о своем отце, потому что он определенно говорил много гомофобного дерьма. – Так, технически есть шанс, что она примет тебя таким, какой ты есть?  Джисон на мгновение задумался. – Технически да, есть небольшой шанс, что она не возненавидит меня за мою ориентацию. Возможно даже, что она больше разозлится на меня за то, что я солгал ей.  Телефон разрушил неловкое молчание, которое возникло после слов. Джисон, естественно, потянулся к трубке и приложил ее к своему уху. – Алло? – Здравствуй, это миссис Ли... мать Минхо.  Джисон чуть не уронил телефон. Он медленно повернулся к старшему, широко раскрыв глаза. Трудно было поверить, что женщина, которая заставила его Минхо так плакать, была на другом конце провода, который Джисон держал в руке прямо сейчас. Было так много слов, которые младший хотел высказать ей, но вместо этого он протянул трубку своему парню. – Да?  Минхо казался таким уязвимым, его голос дрожал. Все его тело снова было напряжено. Джисон не мог слышать, что говорила мать Минхо, и не мог догадаться по его реакции. Он дожидался окончания разговора, который был в основном тихим, так как Минхо молчал. Но затем он заговорил так тихо, что это чуть не разбило сердце Джисона. – До свидания.  Минхо посмотрел на трубку шокированными глазами, затем на Джисона, как будто не мог поверить в то, что только что произошло. – Она поблагодарила меня за подарок и извинилась за то, что заставила меня так сильно плакать.  Его губы превратились в небольшую улыбку, прежде чем он, наконец, заключил Джисона в объятия и прижался лбом к его плечу. Младший успокаивающе провел по волосам Минхо. – Эй, это потрясающе, правда? – Конечно, она не приглашала меня обратно или что-то в этом роде, но все же. Приятно было услышать, что она все еще беспокоится обо мне хоть немного. ````  Была ночь, и Джисон не мог уснуть. Он продолжал думать о том, как мама Минхо отреагировала на сообщение сына. Это давало ему надежду на то, что его мама не бросит его полностью, если он тоже признается. Он действительно устал скрывать, кто он на самом деле.  Джисон не знал, откуда взялся этот внезапный прилив уверенности, но он встал с кровати и спустился вниз в гостиную, где стоял телефон. Он отключил его и пошел с ним обратно наверх. Хан не хотел никого будить или чтобы кто-то слышал его разговор с мамой.  На цыпочках он вышел на балкон, подключив телефон к ближайшей розетке, и сел на пластиковый стул, на котором он осознал свои чувства к Минхо. Он набрал номер родителей и надеялся, что мама ответит. – Джисон, это ты? — через несколько секунд он услышал сонный голос матери. – Да. Я тебя разбудил? – Нет, но я собиралась спать. Что-то случилось? – Не совсем, но я должен тебе кое-что сказать, — Джисон вздохнул и посмотрел на звезды, которые недавно подсказали, что Минхо ему нравится больше, чем друг. – Мама, я гей.  Тишина. – Что? Ты пьян, Джисон? Почему ты- – Нет, мама. Я трезвый. Могу повторить еще раз: я гей. И ничего страшного, если ты не можешь этого принять, но я устал врать. Я наконец встретил человека, который любит меня таким, какой я есть, и я просто хотел, чтобы ты знала.  Его мать глубоко вздохнула. – Джисон, я… я не знаю, что и думать. Может, мы поговорим об этом в другой раз? – Конечно. – Хорошо, тогда спокойной ночи. – Спокойной ночи и счастливого дня матери, мам. – Спасибо.  Джисон подумал, что его мать закончила разговор, но потом она кое-что добавила: – Спасибо, что сказал мне.  Затем она действительно повесила трубку, и Джисон не знал, что чувствовать.