***
Глубокая ночь в Ли Юэ. Все привыкли прятаться по домам еще вечером, будто, как в старых преданиях, демоны выползают из темных углов и буянят по всей гавани, насылая кошмары детям и причиняя этим лишнюю головную боль родителям. Первая ночь после исцеления целого Тейвата. Люди вдыхают родной воздух свободы и прохлады, а камень, который, как казалось, сковывал целую вечность, не казался более чем-то устрашающим. Вновь слышны детский смех и крики радости, что уж сказать о заядлых пьянчугах, так скучавших по ночным пьянкам. Одна Кэ Цин смотрела на толпу людей так, словно они отобрали частичку ее счастья, словно они виноваты в случившемся. Она чувствовала себя единственной в мире сокрушенной, не получившей ничего хорошего в эту ночь. До последнего ждала, что и в ее дверь постучится удача, но к сожалению, даже Боги не были всемогущими, а о воскрешении людей пока можно только мечтать. В ее расслабленной руке пряталась глазурная лилия, еще яркая и свежая, даже после того, как ее сорвали. Мысли подобно тучам сгущались серыми оттенками в ее голове, не давая ясно мыслить. Праздник накрыл целый город, но не ее. «Как бы ужасно это ни звучало у меня в голове, но от мыслей, что не у меня единственной умер близкий человек, становится немного легче». — девушка сразу опешила своим размышлениям. — «Наверное, я действительно ужасна, раз так размышляю». Кэ Цин поднялась с земли, отряхнула короткий подол лилового костюма, а затем оглянулась на толпу людей еще раз. В ней вдруг закипела злость и желание понять… Почему именно она? Это не давало покоя больше всего. — Ничего страшного. Скоро я узнаю от него лично обо всем, — под затухшей луной мимолетно блеснул кончик ее меча, который буквально норовил самостоятельно выпрыгнуть из ножен.***
— Ох-х… Я объелся, — Тарталья упал на траву так, словно это была самая мягкая в мире подушка, понимая, что места лучше он сейчас просто нигде не найдет. — Твои кулинарные навыки удивительны, — ответил Чжун Ли, доедая оставшееся. Несмотря на то, что ему не нужно есть, за время проведенное в людском обществе, он так привык чувствовать вкусные специи у себя во рту, что это стало обычным, но приятным процессом. — Неужели ты не ожидал, что я умею готовить? — хихикнул парень. — Просто ты выглядишь так, словно только махаться горазд, — только Чжун Ли хотел ответить, как Сяо огрызнулся вместо него, балансируя на тоненькой грани шутки и реального оскорбления. — Кто бы говорил. Сидел с таким лицом, будто не еда противная, а тот, кто ее готовил, — фыркнул Тарталья и взбешенно закатил глаза. Иногда, то есть почти всегда, он просто не мог игнорировать выпады этого адепта. — Сяо, прошу, будь спокойнее. Как только все наладится, мы отправимся в Ваншу и я закажу тебе столько миндального тофу, сколько ты захочешь, — мужчина легонько улыбнулся адепту, чем быстро заставил его замолчать и благодарно кивнуть. По многим причинам, включая поведение адепта, Тарталья считал его ручным песиком Чжун Ли, что, может и звучало странно, или даже немного жутко, а на деле так и выглядело. Иногда Тарталья чувствовал себя лишним в этой компании из-за столь близких и теплых отношений адепта и его Архонта. Оно и понятно, они были рядом друг с другом на протяжении многих сотен, если не тысяч, лет. И, хотя парень слышал от Сяо историю их знакомства, был уверен, что за плечами этих двоих прятались многочисленные события, которые не давали Чжун Ли опустить руки. «Наверное, Богам сложнее переносить такие трагедии. Из-за их бессмертия кажется, будто раны затягиваются веками…» — вдруг подумал Тарталья, заглянув в глаза мужчины. Тот встретился взглядом с парнем и мягко улыбнулся в ответ. Парень почувствовал себя крайне смущенно, но не стал подавать виду, в душе надеясь, что когда-нибудь, чем раньше, тем лучше, ему удастся пригласить Чжун Ли куда-нибудь поговорить. Так много хотелось обсудить вдвоем, но он понимал, что сейчас не время расслабляться окончательно. Может, болезнь и отступила, но люди, тяжело переживающие смерти своих близких, помнят те послевоенные мучения и вряд ли так просто простят Моракса за содеянное. «К тому же, мы все еще в розыске. Но теперь не так страшно, ведь Чжун Ли вернул свою прежнюю силу», — только эта мысль помогала Тарталье расслабиться, хотя бы ненадолго, смакуя эти моменты перед событиями, серьезность которых предсказать не может. Над их головами послышался хлопанья крыльев. Они подняли взгляд и увидели сизого голубя, что аккуратно опустился рядом с Тартальей на пенек. В его остром клювике висел пойманный червячок, а к небольшому туловищу красной лентой привязан бумажный сверток. — Почтовый голубь? Интересно, от кого это письмо, — вслух задумался Тарталья, аккуратно развязывая ленточку и вытаскивая с птицы письмо, а затем, развернув, быстро пробежал по написанному глазами. Мужчина с задумчивым выражением лица взглянул на парня. Где-то в глубине души таилась печаль от разлуки, которой скоро суждено свершиться. «Все же он человек и у него есть свои заботы. А еще семья», — такое теплое и когда-то родное слово за сотни дней стало самым далеким понятием. Время, за которое он успел привязаться к Тарталье, подходило к своему логическому и, возможно, единственному верному концу. Они расстанутся, а Чжун Ли так и не узнает, что значит жить, а не существовать. Дорогой братец! Я и Ци Ци находимся у Бай Чжу. У нас все хорошо. Я слышал, что люди больше не болеют. Я так рад, что вы с братиком Сяо и дяденькой Чжун Ли справились! Надеемся, что вы скоро вернетесь домой. Мы с Ци Ци приготовим вам вкусный ужин по рецептам, о которых нам рассказал Бай Чжу. Он вечно занят на работе, так что мы часто остаемся дома вдвоем. Я очень скучаю по тебе, братик. Надеюсь, очень скоро ты вернешься… С любовью, Тевкр. Письмо было написано небольшим, ровным почерком, но по содержанию от него веяло наивностью. Кажется, что Тевкр диктовал, а Бай Чжу писал. Эти мысли с легкостью вытащили из Тартальи искренний и не затяжной смех. Чжун Ли заинтересованно метнул взглядом на письмо и слегка прищурился, чтобы лучше разглядеть написанный текст и понять, почему это рассмешило парня, но его взгляд нахмурился, стоило увидеть сжатые в тонкую линию губы Тартальи и легкий отблеск печали в глазах. Насколько бы плох ни был Чжун Ли в человеческих эмоциях, сейчас он точно знал, в чем была причина. — После всего, что ты сделал для меня… Для всех людей… Думаю, мы сможем незаметно прокрасться и увидеться с Ци Ци и Тевкром, — ободряюще ответил Чжун Ли, неуверенно кладя ладонь за его плечо. — Уверен? Все-таки, нас разыскивают. Будет плохо, если мы попадёмся Миллелитам на глаза. — Сяо сможет незаметно перенести нас. И, если случится опасность, я смогу постоять за тебя, — Тарталья покрылся легким румянцем от слов мужчины. Сердце хоть и трепетало, но голове казалась глупостью то, что он чувствовал себя маленькой влюбленной девочкой. — Н-Но… Моракс, это опасно, — Сяо резко подорвался с места, растерянно бегая взглядом по парням. — Может Вы и вылечили людей, репутация как Архонта все еще не восстановлена, да и… — Послушай, Сяо, — Чжун Ли подошел к адепту очень близко, не отрывая взгляд, а затем нежно улыбнулся. — Я чувствую, как уроки о людях, данные Гуй Чжун когда-то давно и которых я раньше не понимал, сейчас помогают очень точно определить, как люди поведут себя. И я знаю, что сейчас и, возможно, даже через много лет они не простят меня. Будь я на их месте, я бы тоже не простил смерть любимого, — мужчина медленно опустил голову и положил ладонь на грудь в области сердца. Его глаза смотрели на Сяо, но мысли блуждали по сознанию с именем «Тарталья». — Я понимаю, к чему Вы клоните. Наверное, он очень скучает по брату, — сказал он шепотом. Сяо с некой долей тоски переглянулся с Тартальей. — Я знаю точно, что нас не увидят, ведь ты очень талантлив в управлении Анемо. Я надеюсь на тебя. Сяо больше ничего не ответил, лишь молча кивнул и вернулся на место. Голубь взлетел ввысь и направился куда-то за горизонт, спрятанный лесом гор.***
Воздушная бирюза проносится по краю Ли Юэ прозрачной вуалью в темноте ночи. Словно накрытые плащом-невидимкой они добрались до дома Бай Чжу, где уже вблизи окон виднелись два маленьких силуэта. Парни огляделись по сторонам. На улице не было ни души. Даже несмотря на оживленность города в последние дни, когда время перевалило за три часа ночи, люди все же отправлялись спать. Торговля и многие другие дела не могли ждать. Это сыграло им на руку. Они вновь стали видимыми, а затем подошли к двери, тихонько постукивая. Дом казался Тарталье одним из самых больших среди домов жителей Ли Юэ. По сравнению с его маленькой комнаткой в самом центре шумной гавани этот дом казался массивным двухэтажным замком. Рядом стояли клумбы, на которых росли глазурные лилии. Один из символов Ли Юэ выглядел слишком заезженным, ведь присутствовал абсолютно везде, но стоило увидеть, как алмазный бутон блестит после дождевой мороси, как раздражение снимало рукой. Дверцу открыл Тевкр так медленно, словно не хотел открывать. Тарталья тут же ринулся к младшему брату и крепко прижал того к себе, ладонь поглаживая по спине. — Я так соскучился… — Братик… Я тоже соскучился! — мальчик со всей своей силой обнял старшего за шею, пытаясь крепостью объятий показать, насколько сильно любит его. — Вы пришли, — произнесла Ци Ци, вдруг появившаяся в дверях. Чжун Ли был безумно рад видеть ее, что тоже хотел обнять, но девочка выглядела полной серьезности, что заставило встревожиться мужчину. — Вам нужно скорее зайти чтобы поговорить кое с кем… Даже в глазах вечно спокойной Ци Ци плескалось беспокойство. Это насторожило всех, но, даже если там сидел их самый зловещий враг, крушить дом Бай Чжу было бы глупо. Чжун Ли сжал руки в кулаки, а затем, кивнув, прошел внутрь. Сяо предпочел зайти последним, словно чувствуя опасность отовсюду. Мужчина остановился перед аркой в другую комнату, где видел лишь женские ноги, сложенные друг на друга, и кончики длинных лиловых волос, что распластались на диване. — Кэ Цин… — Чжун Ли шепотом произнес имя девушки, чьи глаза горели синим пламенем, пожирая взглядом вошедшего внутрь мужчины. Девушка сразу почувствовала, что, даже если бы она не знала как Моракс, она бы смогла определить по взгляду янтарных глаз, что светились в черноте комнаты, где источником света служили лишь несколько небольших свечей. Рядом сидел Бай Чжу, ерзая на диване от повисшего в воздухе напряжения. Он не представлял зачем здесь сидит, ведь если бы началась битва, он бы не смог вмешаться и предотвратить ее. Но он впустил Кэ Цин в свой дом, зная что Моракс со всем разберется, ведь он априори сильнее человека. Ему казалось, что заменяющая Нин Гуан Кэ Цин также это понимала. Тарталья успел надумать себе невесть чего, когда увидел девушку, сидящую в комнате. Он испугался за жизнь брата, думал, что она использовала Тевкра, чтобы заманить их сюда, но в ту же минуту младший брат взял его за руку. Теперь было не так страшно. — Моракс. Наконец-то мы встретились, — произнесла она спокойно, но совершенно не скрывая ненависть к персоне Чжун Ли в голосе. — Очень умно было использовать детей и чужое имущество, чтобы обеспечить себе безопасность, — подметил Чжун Ли. Он стоял рядом с девушкой, которая спокойно попивала чай. — Я знаю, что Вы не нападете. Просто это был единственный способ поймать Вас, чтобы… Даже не знаю, что конкретно мне от Вас нужно, — Кэ Цин удрученно опустила голову, пальцем проводя по кайме фарфоровой чашки. Дети тихонечко ушли в другую комнату, а за ними пошел Бай Чжу, чтобы не оставлять их в одиночестве. — Думаю, я бы хотела прикончить Вас прямо здесь, но я всего лишь человек, — она пожала плечами. Тарталья ощущал, как девушка с трудом сдерживала гнев, словно ища момент, чтобы выпустить его наружу. — Это бессмысленно. — Я… Мне очень жаль, что я допустил подобное, — Чжун Ли было вдвойне неудобно говорить это, ведь на его плечах лежит ответственность за множество человеческих жертв, извинение — это то, что звучало максимально абсурдно и не нужно, но ничего более ответить он не мог. — Мне нет оправдания. Некоторое время Кэ Цин просто смотрела в глаза мужчине, прекрасно все понимая. Где-то на задворках сознания понимая, что ему правда жаль и что случившееся он никак не хотел сотворить специально. Но обида и злость перекрывала все хорошее, что он сделал для этого мира. Без нее ничего не имело смысла. Девушка встала с дивана и подошла ближе к мужчине, давая пощечину. Может, это и было легкое и довольно слабое движение, в него было вложено больше гнева, чем физической силы. Щека безболезненно горела, а сердце отбивало чечетку. — Ты… Убил ее… Убил Нин Гуан. Почему она? Почему, черт побери, не кто-то другой, а именно она?! — воскликнула Кэ Цин, закрывая лицо ладонями и падая на колени. Она стала беспомощно всхлипывать, наплевав на свой беспомощный вид. Кажется, Сяо хотел достать копье в тот момент, но вовремя передумал, без всякого приказа Моракса, самостоятельно. — Ты можешь бить меня столько, сколько захочешь. Я виноват. И мне жаль, что я не могу исправить все до конца, что не могу воскресить тех, кто окаменели полностью… — его голос отдавал мелкой дрожью, которую тяжело было скрыть, но в глазах адепта и Тартальи хотелось выглядеть сильным, ведь за все время приключений он только и делал, что подводил их, заставляя проходить через ужасные вещи. — В этом нет смысла… Это не вернет Нин Гуан… Она была мне как старшая сестра… — Я тоже потерял кое-кого близкого. По своей же вине… — на этих словах Кэ Цин подняла взгляд и перестала всхлипывать, второпях вытирая заплаканные глаза. — И спустя два года я не могу забыть ее. Это ужасное чувство. — И что дальше? Пытаешься давить на жалость? — Я просто пытаюсь сказать, что рядом всегда будут люди, благодаря которым ты сможешь справиться с утратой. Уверен, такие у тебя есть… — Чжун Ли опустился на колени рядом с девушкой. — Можешь ненавидеть меня, если так тебе будет легче, но… Знай, что она всегда будет с тобой, в твоем сердце, — мужчина снял перчатку с руки. Его ладонь тревожно светилась янтарем, пока губы сжимались в тонкую линию. Кончики длинных пальцев коснулись груди в районе быстро бившегося сердца. Девушка ничего не ответила на это. Она приподнялась с пола и отвернулась от парней, тяжело выдыхая. Чувства пришли к ней достаточно быстро, она смогла четко понять, что ей нужно, сконцентрироваться на одной цели — помощи тем, кто пострадал от этого также или еще хуже. Ее чувства были втоптаны в грязь ее собственными мыслями, которая она продолжала навязывать даже сейчас, словно весь мир, боги и люди, обратились против нее. Такие противоположные друг другу мысли сталкивались друг с другом металлическими орудиями, создавая неприятный скрежет и треск, который выливался в головную боль в пульсирующих висках. Она продолжала жалеть себя даже после взгляда в золото глаз, которые точно не могли солгать. Тонкая линия губ слегка подрагивала. Казалось, Кэ Цин может достать клинок и избить его до полусмерти, если не убить, но что-то внутри, ранее надломленное, полностью сломалось, а лепестки глазурных лилий совсем завяли от тишины сломанных струн ее души. Кэ Цин все же подняла взгляд на мужчину и печально улыбнулась. — Вы правы. Я ненавижу Вас, но… Вернуть Нин Гуан к жизни не получится. Зато вернуть к жизни город я смогу. — Кстати, насчет города, — аккуратно начал Тарталья, чувствуя, что, кажется, конфликт был улажен, хоть и не до конца. — Даже не думайте, будто я пущу вас в город. Люди достаточно настрадались, — ее голос все еще источал яд, но отношение явно переменилось. Она просто смирилась со своей беспомощностью в этой ситуации. Не было смысла злиться или мстить. Но был смысл жить дальше, чтобы вернуть город к прежней жизни и сделать его таким, каким хотела видеть Нин Гуан. Ее наследие было в руках Кэ Цин. — Она права. Какое-то время мне придется находиться рядом с городом, не входя внутрь. Возможно, уйдет несколько десятков лет, а может и несколько сотен… — Чжун Ли говорил это без особой тяжкой ноши на сердце, ведь он уже давно смирился с тем, что совершил и что ему нужно отплатить за это. — Что касается твоей работы. Думаю, очевидно, что после такого ты будешь уволен, — грозно ответила Кэ Цин. — Ненавижу, когда нарушают все грани дозволенного. Чтобы перечить командирам нужно еще и силы на это иметь. «Так она бесится из-за того, что я наговорил капитану Кэйе, а не из-за того, что я предал Ли Юэ?» — от этой мысли парня пробрала дрожь. — Н-Не страшно. Все равно скоро возвращаться в Снежную… Эти слова заставили Чжун Ли неуверенно посмотреть в глаза Тарталье, но также резко опустить взгляд. Детишки смотрели из соседней комнаты на компанию взрослых и гадали, когда им можно будет выйти, пока Бай Чжу спокойно листал книгу о травах в зеленом переплете. — Кхм. В общем, я надеюсь, что вы не будете появляться здесь. И меня здесь, если что, тоже не было, — Кэ Цин прошла мимо парней и стремительно удалилась из дома Бай Чжу. Тарталья облегченно выдохнул. — Хоть мне и нельзя появляться здесь, корабль до Снежной идет из Ли Юэ, так что через пару дней придется сюда вернуться, а пока… — Мы можем укрыться в Ваншу, — очень тихо прошептал Сяо и все удивленно обернулись на него. — Сяо… Я думал, ты не любишь, когда в твой дом лезут посторонние, — присвистнул Тарталья. — Вы не… — он резко оборвал фразу и слегка покраснел. — Если не хочешь, поживешь все эти дни в скалах вместе с адептами и будешь питаться манной небесной! — Н-Но… Ци Ци не хочет прощаться с Тевкром… — Если Бай Чжу не против, ты можешь отправиться с нами. — Бай Чжу не против, правда? — девочка повернулась лицом к мужчине, делая самый милый и невинный взгляд из всех существующих. В ответ мужчина лишь закатил глаза. — Все в порядке, если ты пойдешь с ними. Сейчас уже люди почти не нуждаются в лекарствах. — Тогда решено! Братик Сяо играет с нами первый! — воскликнул Тевкр, прыгая на адепта и крепко обнимая. Тот от неожиданности с трудом удержал мальчишку, но ни за что не думал отпускать. Чжун Ли почувствовал прикосновение к своей руке. Пальцы Тартальи медленно и нежно обвивали ладонь мужчины, заставляя того покрыться мелкой дрожью. Парень усиленно потянул за руку Чжун Ли, выманивая на улицу. Он был уверен, что их никто не увидит. — Идем? — тихо спросил рыжеволосый, выпроводив своего партнера из дома. — Идем.