***
Новая съемная квартира нашлась достаточно быстро, от чего у меня иногда складывалось ощущение, что Шота начал заниматься этим вопросом ещё до того, как сообщил мне о своем желании, хотя постоянно утверждал обратное. Двухкомнатное жилище находилось на третьем этаже из пятнадцати. Просторное и солнечное за счет светло-серого цвета декоративной штукатурки на стенах и белоснежной мебели. Небольшая, но достаточно вместительная, кухня готова была встретить с десяток гостей и словно создана была для молодой хозяйки: большое количество полок и шкафчиков, удобное расположение техники и, конечно же, современный стиль гарнитура в бежевых оттенках. Спальню удачно совместили с гостиной. Каждая часть комнаты была удачно зонирована и привлекала своим интерьером. Вторая комната в подобной планировке использовалась в основном как детская либо гардеробная. Но больше всего меня поразил вид из окна кухни: прямо перед ним росла большая вишня, что как раз заканчивала своё буйное цветение, а позади неё виднелся парк с лавочками, фонтаном в центре и местом для выгула домашних животных. Бабуля просила оставить ей Брута на первое время, но всё же вскоре сдалась и отдала его нам. Енот перестал «наводить порядки» в доме, просто ел да спал днями. Хоть она и ворчала на него частенько, но при этом очень любила его забавные выходки, что всегда поднимали ей настроение, а смотреть на его скучающую по хозяйке мордашку у старушки не было сил. Лето уже две недели царствовало на улице, снижая человеческую устойчивость к жаре в считанные минуты и отбивая всяческое желание покидать дом. Единственным минусом квартиры оказалось отсутствие кондиционера, поэтому спасались мы вентилятором и импровизированными веерами из тетрадей учеников Аизавы и моих старых записей с работы. — Надо будет всё-таки попросить хозяйку поставить это чудо техники, — в один из жутко душных вечеров, закончив разбирать очередную коробку, плюхнулась я на кровать рядом с брюнетом, что сосредоточенно читал книгу. — Может не надо? — ответил он, перелистывая страницу. — Мне определенно нравится твой внешний вид, — и краем глаза взглянул на мой короткий спортивный топ. — Кто бы сомневался, — проворчала я и подвинулась ближе, уложив голову ему на грудь и закинув его руку себе на талию. — Что читаешь? — Информацию об улучшении контроля над причудами и о существующих путях их развития. — Как интересно, — с удивлением заглянула я в книгу и попыталась хоть что-то уловить одним глазком, но скорость чтения Шоты оказалась весьма приличной. — Ши, я давно спросить хотел. Когда у тебя отпуск? — вдруг задал он вопрос. — Эм-м, с середины июля и немного затрагивает август. А что? У тебя ведь тоже в это время дети уходят на летние каникулы? — Не совсем. В первые две недели июля геройский факультет первокурсников отправляется вместе с их учителями в тренировочный лагерь. — Ох, они хоть когда-нибудь отдыхают? — На пути к становлению героями у них не должно быть времени для отдыха, — этот его серьезный вид в такие моменты вызывал галоп мурашек по всему телу. — Кстати, у нас ведь тоже первая половина месяца отведена на групповую поездку к морю, — вспомнила я вдруг про давно запланированное путешествие. — Получается, что мы уедем в одно и тоже время? — Так даже лучше, не будешь скучать в моё отсутствие. — Ну как это? Конечно же буду, — театрально надув губы и хмыкнув, выводила я узоры пальцами на его покрытом майкой торсе. — Детишки, правда, не дадут особо отдохнуть, но тосковать я по тебе буду безумно. — Не поверишь, — лица мужчины я не видела в тот момент, но макушкой ощутила, как он расплывается в улыбке, — без тебя эти десять дней будут казаться вечностью. Предлагаю отправиться куда-нибудь вдвоем после возвращения. Что думаешь? — Это было бы здорово. Можно съездить в городок, в который мы отправляемся с детворой. Там прекрасный пляж, чистая вода и удивительная природа, — улыбнувшись от таких слов Аизавы и зажмурившись от растекающегося внутри тепла, вспомнила я пейзажи давно полюбившегося края. — А куда, кстати, вы с классом едете? — К сожалению, не могу тебе сказать, — как-то тяжело выдохнул он. — После нападения на Юуэй в апреле мы вынуждены прибегать к подобного рода мерам в целях безопасности. Поэтому о месте расположения лагеря не знают даже ученики, не говоря уже об их родителях. — Всё настолько серьезно? — обеспокоенно взглянула я на него, приподняв голову. — Тебе не о чем беспокоиться, — Шота мягко поцеловал меня в лоб и погладил по волосам, от чего хотелось заурчать, словно кошка, если бы только умела. — А вы в какую часть южных островов отправляетесь? — А вот и не скажу, — игриво приподымаю бровь. — Вдруг мы поедем в Хоккайдо, к источникам, туманным лесам и к историческим корням Японии? — Сомневаюсь, что пятилетних детей это заинтересует, — со скепсисом в голосе произнес парень. — Расскажи я им про огромный действующий вулкан, уговаривать их и не нужно будет, пятки только и засверкают. — Я бы не повелся даже на это. — Ой, какой же ты иногда бываешь вредный, — показала я ему язык и хотела было улизнуть от него, но была схвачена и намертво заключена в объятиях. — Это ты меня ещё плохо знаешь.***
Тем вечером я вернулась домой раньше обычного. Хаяси вызвали на работу и ему пришлось закончить тренировку буквально через полчаса от её начала, мы даже разогреться толком не успели. Огорчаться я не стала, а лишь обрадовалась возможности порадовать дорогого мне человека вкусным ужином. Заскочив по пути в магазин, я шустро добралась к дому, размышляя над тем, какой салат можно подать к выбранному блюду, пробежалась по ступенькам, так же быстро дошла до входной двери и с радостной улыбкой на лице в предвкушении реакции брюнета вошла в квартиру. Включив свет и взглянув на бардак, царивший в коридоре, вся моя радость улетучилась, пакеты вывалились из рук, фруктами и овощами добавляя красок хаосу. Около порога стояли ботинки Аизавы, рядом с ними лежали окровавленные ленты, чуть дальше сломанные пополам желтые очки, а дорожка из капель крови вела прямиком в ванну. — Что же тут… — промямлила я едва слышно из-за нахлынувшей вмиг паники, но тут же постаралась взять себя в руки. Когда я медленно шагала в сторону ванной комнаты, в голове вспыхивали самые неприятные мысли. Аккуратно постучавшись и приоткрыв дверь, заглянула вовнутрь. Сняв верхнюю часть своего черного комбинезона и небрежно связав волосы, мужчина стоял около раковины и, глядя в зеркало, пытался обработать множественные ссадины на лице. Кровь грязными потеками стекала по щекам и в конечном итоге оказывалась на белой керамической поверхности. На правом предплечье виднелось несколько глубоких порезов, а сбитые костяшки рук свидетельствовали о минувшей драке. — Шиюки? — вдруг обернулся он ко мне, явно не ожидая увидеть, от чего я только вздрогнула. — Что стряслось? — так и не решаясь войти, стояла я на пороге. — Прости, я был уверен, что успею к твоему возвращению, — виновато смотрел на меня Шота. — Я раньше пришла, — поясняю тихим голосом. — Вот оно как. В любом случае… — Ты в порядке? — наконец-то набравшись смелости, сделала я пару шагов вперед и очутилась прямо перед ним. — Да, не беспокойся об этом, — отвернул брюнет, казалось, пристыженный взгляд, продолжая держать в руках вату и флакончик с перекисью. — Как я могу? — голос немного дрожал, да и руки, что потянулись к его щекам, двигались неуверенно. — Как я могу не переживать за человека, которого люблю? Ты ведь дорог мне, как никто другой. — Не надо, испачкаешься, — попытался он отойти назад, но я успела аккуратно коснуться его лица и только тогда заметила. — Глаза… — я всегда замечала, что они устают больше обычного после работы, но чтобы так: пересохшие белки в этот раз были буквально залиты кровью, веки практически закрыты, а эти мешки под глазами… — Что произошло? — уже с большей тревогой спросила я, хоть всячески и старалась не подавать виду. — Кто-то из участников потасовки использовал перцовый баллончик в конце драки. — Чем я могу тебе сейчас помочь? — Если не тяжело, найди в аптечке глазные капли. Буду очень признателен. — Конечно. А ещё я обработаю тебе раны, но для начала прими душ, пожалуйста. — Спасибо, — и в этот момент, когда он прижался ко мне всем телом, я чуть не уступила место эмоциям, с трудом сдержав дрожь во всем теле. Как назло, капель не оказалось в домашней аптечке и мне пришлось бежать в ближайшую круглосуточную аптеку. По пути я несколько раз норовила разрыдаться, но, чертыхаясь про себя, успевала остановиться. Мой внешний вид вызвал бы массу вопросов у фармацевта, если бы не касса самообслуживания. Пробивая на ней свои покупки, в отражении стеклянной витрины, я заметила размазанную кровь на своих руках и лице на пару с растрепанными волосами, ведь, не задумываясь ни о чем, выскочила на улицу. Пальцы снова задрожали и с трудом нажимали необходимые кнопки, а в горле предательски встал ком, ощущение которого не покидало меня весь оставшийся вечер. — Не дергайся так, пожалуйста, — ворчу, когда Шота очередной раз отпрянул от лопатки с лекарством. — В следующий раз обклею тебя детскими пластырями, с сердечками и цветочками, чтоб знал. — Не надо, прости. Мазь щипет просто, — сморщил он нос, — и неприятно пахнет. — Как говорит бабуля, сегодня пощипет, а завтра пройдет, — и правда, мазь её собственного изготовления избавляла от синяков, ссадин и разодранных мозолей, заработанных благодаря тренировкам, в считанные дни. — Она словно знала, отдала мне вчера свежую баночку. — Мисаги-сан, ещё и лекарственными травами занимается? — Совсем недавно их стали продавать в их магазинчике. Не только ведь цветам рост ускорять умеет. — Может, ей стоит задуматься о том, чтобы и лекарство продавать? — Не хочет, — слегка улыбаюсь. — Утверждает, что оно только для своих, да и мороки с ним много. Есть хочешь? — Безумно. Намотав бинты на кисти и предплечье брюнета, наклеив пластырь на лицо, я отправилась на кухню, чтобы приготовить хоть часть из того, что планировала. — Я помогу, — задержавшись, чтобы накинуть футболку, вошел следом Шота. — Перестань, ты ведь устал. Да и с такими руками… Я быстренько справлюсь. Но слушать меня никто не стал. Парень буднично достал из верхнего шкафчика разделочную доску, из выдвижного ящика — нож и пристроился рядом со мной. Мне лишь оставалось смириться с его упертостью и, краем глаза поглядывая на него, любоваться. Любоваться завязанными в высокий хвост волосами, лицом, усеянным лейкопластырями и шрамами, руками, что ловко справлялись с кухонным ножом, одеждой, что делала его таким простым, родным и домашним, и взглядом, сосредоточенным и задумчивым. — Должен ведь я хоть как-то отблагодарить тебя. — Незачем. Я всегда рада помочь тебе, — отдала я ему вымытые овощи, чтобы он не испачкал бинты, а сама занялась нарезкой мяса. — Не только в этом дело, Ши, — усмехнулся Аизава. — Думаешь, я не видел, как ты вечерами тайком читаешь статьи о первой помощи при травмах и понемногу заполняешь аптечку лекарствами и бинтами? Или как пытаешься разобраться в действии моей причуды и её негативном влиянии, забыв в моем учебнике свою закладку с засушенными цветами? — Э-это д-для общего развития, — запнулась я от неожиданности. Кто же знал, что он настолько наблюдательный. — Капли для глаз, допустим, я купить забыла, хотя видела, что они нужны в первую очередь. Мне долго ещё предстоит учиться быть тебе полезной. — Мне не нужно, чтобы ты была полезной, — вдруг отложил он нож в сторону, взял меня за руку и нежно коснулся губами тыльной её части. — Мне нужно, чтобы ты просто была рядом со мной. Это лечит лучше любого лекарства. — Ох, Шота, — на глаза снова навернулись слезы, когда я увидела его улыбку, и тут же соленая вода предательски потекла по пылающим щекам. — Прости. — Всё в порядке, — прижал он меня к своей груди и крепко обнял, словно эти объятия в тот момент больше нужны были ему, а не мне.***
«Как только доберетесь, сразу же напиши мне.» — гласило сообщение в телефоне. Отправив Аизаве ответ со взаимной просьбой, я вернула мобильник обратно в рюкзак. — Так, детишки, все на месте? Никто не додумался убежать? — говорю громко, чтобы расшумевшиеся ученики обратили на меня внимание. — Мы же едем на море! Кому такое в голову прийти может? — негодуя, завопили они. — Ну мало ли, — саркастично пожимаю плечами, параллельно пересчитывая сорванцов, что уже выстроились в два ряда. — Все пятнадцать на месте. Если уложили свои чемоданы в багажное отделение автобуса, можете заходить и рассаживаться по местам. — Ну наконец-то! — снова всполошились они и дружной толпой двинулись к открытой водителем двери. — Это будет весело, — тяжко вздохнула рядом стоящая Томико. — Да будет тебе, — подбадривающе хлопнула я её по спине. — Это их последняя летняя поездка вместе с нами. Я хочу подарить им множество приятных воспоминаний. — Вот за это я тебя и люблю, — улыбнулась подруга, глядя, с каким задором, я смотрю на детей. — И даже немного завидую, по-доброму. — Ты это о чем? — удивляюсь. — Тому, с какой самоотдачей ты работаешь. Всё, чем ты занимаешься, дорого тебе и это видно. Я так не умею. — Миура-сенсей, ты ведь тоже любишь этих оболтусов, — ехидно улыбнулась я. — Т-тебе кажется, — пробубнила она, но легкий румянец на щеках выдавал её истинные чувства. — Они маленькие исчадия ада, а не дети. — Говорю же, что любишь. Ладно уж, пойдем. А то они сейчас весь автобус разгромят. Путь к летнему лагерю, где всегда отдыхали ученики нашего детского сада, занимал около трех часов. На окраине городка Мурото, что располагался на острове Сикоку в южной части страны, среди буйства природы находилось небольшое двухэтажное здание со своим двориком, игровыми площадками, фруктовым садом и выходом к морю. Вмещалось в нем около пятидесяти человек — три группы одного возрастного потока и их воспитатели. Персонал набирали из местных жителей, поэтому они могли рассказать, что нового появилось за время нашего отсутствия и какие места можно посетить в этот раз. Прибыли мы как раз к обеду, из-за чего сообщение о прибытии я отправила Шоте чуть позже, чем планировала. Удивлением стало то, что их дорога заняла столько же времени, сколько и наша. Но надеяться на то, что они находятся где-то рядом, я не стала. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вечером мы отправились на пляж, чтобы насладиться морем и вымотать детей настолько, чтобы они, едва коснувшись подушек, уснули сладким сном. — Как же тут хорошо, — потягиваюсь и усаживаюсь на покрывало рядом с блондинкой. — В этот раз тоже сбежишь на свое любимое место? — игриво изогнула она бровь. — Если отпустишь, — уложила я голову на колени. — Куда тебя денешь, — легонько пнула меня Томико. — Нужно будет сфотографировать закат и отправить Аизаве. Пусть завидует. — Ты ему так и не сказала, куда мы поехали? — Нет. Решила, что он узнает об этом, когда мы приедем сюда через пару недель. В двадцати минутах ходьбы от нашего лагеря находилась бескрайняя, казалось, степь, усеянная множеством полевых цветов и заканчивающаяся резким каменным обрывом, об который билось море. Заботы и хлопоты с детишками оставили совсем мало времени на праздное шатание по этому благословенному месту. Поэтому дабы подышать свежим воздухом на закате, я буквально вылетела из здания, как только мы с Миурой уложили учеников спать. В июле солнце в Мурото заходит ближе к половине десятого вечера и сопровождается начало заката почти всегда мощным хором цикад и более слабым птичьим. Безумно люблю наблюдать за тем, как огромная звезда прячется, чтобы начать день в новом месте. В один миг природа замирает, почти не слышен гул машин и гомон людских голосов. Становится всё тише и тише. И награда всему этому — солнце в половину золотого неба, чайки и корабли на горизонте. Приезжая сюда каждый год с детьми, я всегда приходила на этот луг в первый и последний день. Он служил мне местом силы, из которого я черпала энергию и напитывалась ею на ближайший год. Садилась на взятый с собой плед и наблюдала за закатом до последней его минуты, а после ещё немного глядела на густую россыпь звезд на черном небе. — Э-эй, мо-о-о-оре-е-е-е! — всегда здоровалась я с ним, когда приходила, а оно словно отвечало шумом прибоя и сильным потоком ветра, развевающим волосы и заставляющим расставить руки в стороны, наслаждаясь моментом. — Тебе точно здесь понравилось бы, — достав телефон из кармана джинсов, сделав запланированные несколько фотографий и выбрав лучшие, я отправила их на почту Аизаве. «А как мне хочется, чтобы ты был рядом, представить себе не можешь!» — пронеслось в голове. — Не знаю, о ком ты говоришь, но мне здесь тоже нравится, — раздавшийся позади меня голос моментально вызвал приступ удушья и неприятную дрожь во всем теле, что отдавалось пронзающей болью в каждой нервной клетке. Этот низкий глухой бас, как бы не пыталась, забыть не могла даже через годы. И почему я тогда не потеряла память? — Шиюки, ты ведь меня слышишь, не прикидывайся, — шаги приближались, но оборачиваться я не хотела, боялась принять очевидное. И только тяжелая мужская ладонь, коснувшаяся моего плеча, вынудила сдвинуться с места, резко развернувшись, и рывком сбросить с себя чужую руку. — Слишком грубо для первой встречи за последние четыре года, не находишь? — Тебе суд запретил приближаться ко мне на сто метров, Такеши, — сделав пару шагов назад, наконец-то смогла я взглянуть на человека, что стоял передо мной. — Ты ничуть не изменилась, Ши. Только эта прическа, она тебе совершенно не идет, — злорадствуя, продолжал он. — Уходи, — едва сдерживая дрожь в голосе, произнесла я и снова попятилась назад. — Иначе… — Иначе что? — поправлял Ивасаки свои вьющиеся каштановые волосы. — Закричишь? Тут же и близко никого нет. А если будешь паинькой, как раньше, то и трогать тебя никто не будет. Понимаешь? Страх пробежался болезненными мурашками по всему телу и встал комом в горле. Каждая рана, нанесенная этим человеком ранее, пусть давно и превратившаяся в шрамы, начала ныть. С каждым его шагом ко мне я делала шаг назад. Шаг к пропасти, из которой с таким трудом однажды выбралась.