(А)моральные

      Стэн звонил без перерыва уже несколько минут подряд. После нашего последнего разговора мне больше нечего было ему сказать. Наверное, потому что просто не знал, что именно. Хватит накуриваться, Стэн? Ты можешь мне все рассказать? Хочешь, я тебя выслушаю и постараюсь помочь? Бред.       Я не хотел лезть в чужую жизнь. У меня были Эдди и Бев — мои друзья. А Стэн — проблема, к которой я начал привязываться. Я думал о нём, о том, что с ним случилось и почему он такой. Хотелось докопаться до правды, но у меня не получалось. Только мне начинало казаться, что мы становимся ближе, как что-то шло наперекосяк.       И чем дальше, тем сложнее было обманывать себя и говорить, что наш секс ничего не значит. Нет, я не был сентиментальным. Одноразовый перепихон по пьяне не был для меня чем-то новым. Бывало, я даже не помнил имени человека, с которым трахался прошлой ночью. Но не Стэна. Он намертво вгрызся в мою память с нашей первой встречи. Он раздражал, вызывал интерес, возбуждал. Заставлял меня чувствовать все, что угодно, но не безразличие. Чем больше мы спали, тем сильнее я его хотел. Хотел узнать.       Нужно было прекратить наши встречи. Отрезать, удалить из жизни, пока не стало слишком поздно. Но, кажется, это слишком уже наступило.       Я не собирался играть по его правилам. Стэн меня игнорировал, пропадал, но постоянно возвращался и звонил сам. Иногда он появлялся на пороге моей квартиры или лез на крышу (у меня почти лопалось сердце, но я шел за ним к краю) и болтал несвязный бред, утыкаясь мне в шею: — Ты не как он, Билл. С тобой не так, — я едва разбирал его слова. Пытался спрашивать, кто такой он, но, даже накуренный до невозможности, Стэн не раскрывал свои секреты. Для себя я решил, что этот таинственный он — его бывший, который растоптал сердце Стэна. Я клялся себе не лезть не в своё дело, но все равно хотел узнать правду. — Блять, что? — звонки Уриса начали так раздражать, что я не выдержал и ответил, — я, кажется, уже сказал, куда тебе нужно пойти и… — Какого хера ты не отвечаешь?! — Стэн меня перебил и закричал в динамик так громко, что я поморщился. — Вообще-то… — мне хотелось высказать ему все, что я думаю. Мне надоело. Его переменчивое настроение выводило меня из себя. Я никогда не знал на что нарвусь: на очередное — «Трахни меня, Билл» или длинные гудки в телефоне и непрочитанные сообщения. Каждый месяц Стэн стабильно пропадал, как минимум на неделю, а потом заявлялся (почти как ни в чём ни бывало) в дымке от травы. — Заткнись и слушай! — от такого напора я опешил. Меня бросило в холод. Внутренне чутье завопило, что что-то произошло, — к вам в квартиру едут копы, — я замолчал. Взгляд автоматически упал на горшок с Диего, где лежал кокаин, — блять, Билл, ты слышишь?! — Да, — я не узнал свой голос. Казалось, что стук сердца заглушал все звуки в комнате. Фантомный сигнал полицейской сирены гудел у меня в голове, а я, не раздумывая, рванул к цветочному горшку и достал оттуда наркотики. Земля рассыпалась по полу, пачкая его. Но плевать. Я как сумасшедший бегал по квартире и вытаскивал траву из заначек Эдса. В тот момент я даже не спросил, откуда Стэн об этом узнал. Критическое мышление дало сбой. Почему-то я даже не допускал, что он может лгать. Нужно было убираться из квартиры и уносить наркотики подальше отсюда, но я не успел. Прямо под подъездом уже стояла полицейская машина. Это конец.       Я стоял в ванной. У меня в руках были наркотики на несколько тысяч, но я не решался от них избавиться. А вдруг копы приехали не к нам? Может быть, все обойдется? Я хватался за надежду и сам не замечал, что она давно мертва. Прошла буквально минута, а мне показалось, что я стою здесь уже час. Я раз за разом прокручивал слова Эдди: — Если что-то пойдет не так, то смывай в унитаз. Билл, ты меня понял? — но я не мог. Я знал, что Эдсу придется расплачиваться за каждый грамм кокаина.       Паранойя начала на мне отыгрываться. Я слышал шаги и голоса в подъезде, чужие разговоры, но это было просто воображение. Мозг играл со мной злую шутку, но это пока. Раздался стук в дверь. Ещё раз и ещё. Казалось, что стучали прямо у меня в черепе. Выбора не было.       Тук.       Я бросил наркотики в унитаз.       Тук-тук.       Я нажал на слив, наблюдая, как поток воды смывает огромные бабки в канализацию.       Тук-тук-тук.       Казалось, что дверь сейчас выбьют. На ходу я быстро отправил сообщение Эдсу и тут же его удалил: Билл: Не приходи домой. Послушай меня, хотя бы раз в жизни. Наркотики пришлось смыть       И открыл дверь. — Какие-то проблемы? — я выглянул из квартиры, придерживая дверь и дружелюбно улыбаясь копам. Нужно было не подавать виду и выглядеть максимально естественно. Но я не мог. Казалось, что весь мой вид выдает, что несколько секунд назад я смыл наркоту в унитаз. — Я сержант Роджерс, а это сержант Барнс. У нас ордер на обыск, — сказал высокий светловолосый мужчина. Мой взгляд сразу же зацепился за кобуру с пистолетом, и я тяжело сглотнул. Мне уже приходилось сталкиваться с «доблестной» полицией нашего города и тут уж как повезет. Бывало, попадались адекватные представители закона, но иногда мы с Эдсом нарывались (не специально, конечно) на конченных подонков. Они носили полицейские значки, но были хуже уголовников. Обычно такие прикрывались законом и творили настоящий беспредел. На них не существовало управы, и закон всегда действовал в их интересах. Оставалось надеяться, что эти копы не из таких. — Поступил анонимный звонок. Мы должны обыскать квартиру. — Я могу посмотреть на ордер? — я знал свои права и порой это выручало. Но не в этот раз. У второго копа, пониже ростом и полнее, были другие планы. Я даже не успел среагировать, как он достал из-за спины пушку и направил прямо мне в грудь, — эй, эй, в чем меня обвиняют? — нужно было сохраняться хладнокровие, но я закипал. Выброс адреналина никак не способствовал спокойствию. Этого нельзя было делать, но я уже придумал план побега через лестничную площадку, потом в подвал и на перекресток к центральной дороге. Но пока здравый смысл побеждал.       Я мысленно прикинул, за что меня могли повязать, и где я мог приколоться. Но в голове было пусто. С гонками в последнее время все было хорошо, штрафы за превышение скорости я давно оплатил, А когда Эдди разрисовывал администрацию, нас никто не видел. Мелкое хулиганство я даже не брал в расчет. Здесь было что-то другое. И Стэн, видимо, был в курсе. — Меньше чеши языком, — толстый коп оттолкнул меня, проходя в квартиру, — мне никто не помешает написать в отчёте, что ты решил оказать сопротивление, и мне пришлось стрелять на поражение. Усёк? — Да, сэр, — я только кивнул, делая шаг назад и поднимая руки. Нужно было молчать. Я был уверен, что они ничего не найдут. В квартире не осталось и следа наркотиков. Когда они уйдут — вопрос времени. Почему-то я даже сомневался, что у них было право рыться в нашей квартире. Ордер на обыск я так и не увидел, но спрашивать во второй раз и качать права — ужасная идея. Наравне с идеей о спасении бегством.       Казалось, что эти двое затеяли игру в хорошего и плохого полицейского. Пока адекватный задавал мне формальные вопросы и был предельно вежлив, второй громил квартиру, переворачивая все на своем пути. — Вы живёте один? — спросил адекватный, делая пометки в блокноте. — Только попробуй пиздануть что-то не то, — второй коп противно заржал, переворачивая матрас Эдди и начиная разрезать ткань, — здесь полно бабского шмотья. Ты точно живёшь не один. — Здесь пару месяцев назад жила моя девушка, но мы расстались. Она уехала, а вещи остались, — я безразлично пожал плечами, пытаясь выглядеть расслабленно и спокойно. Моя ложь выглядела неправдоподобно, но лучше так, чем афишировать имя Бев. До этих копов я даже не замечал её разбросанные вещи: розовая расческа на столе, кружевной топ на спинке стула и куча женской обуви в углу комнаты. — Имя девушки? — Патриция Блюм.       Я сказал первое, что пришло в голову, надеясь, что копы не будут это проверять. Плевать. Если захотят посадить, то и так найдут за что. Сказки про подброшенные наркотики вовсе не сказки. Эдди рассказывал, что совсем недавно местного барыгу посадили за торговлю героином (нашли у него в кармане), а бедняга никогда в жизни его не продавал. Толкал лишь травку, а героин ему подкинули. Вероятно, сами копы. Но кого это интересует?       Они перерыли всю квартиру. Начиная от шкафов и заканчивая бачком от унитаза и жестяных банок в кухне. Везде были разбросаны вещи. Альбомы с рисунками Эдди, косметика Бев, мои кольца и все остальное валялось кучей на полу. Диего вырвали из горшка, и грязи в гостиной стало ещё больше. Было ощущение, что этот обыск длится вечность, но на деле прошло не так уж много времени. Это была какая-то игра, в которую я заведомо проиграл. Сержант Барнс (плохой коп, ага) сыпал вопросами, а я пытался отвечать максимально правдиво, лавируя между спорными темами. Но кое-что поставило меня в тупик: — Вы знаете Эдварда Каспбрака? Молчание. — Говори, твою мать! — Да, — я кивнул, понимая, что копы изначально всё знали. Моё имя, с кем я живу и чем занимаюсь. Им нужен был только повод. Они приехали сюда по чьей-то наводке. Я мысленно начал перебирать все возможные варианты, начиная от Патрика из СТО и заканчивая знакомыми гонщиками и барыгами. Что-то не складывалось. Стэн предупредил, но откуда он знал? Может, Тозиер ему случайно проболтался? Ведь его отец коп и вполне мог рассказать сыну за ужином о работе. Сейчас я ничего не понимал. Я пытался ухватиться за здравый смысл, но его не осталось. Но одно я понимал точно, что если бы не Стэн, то наркота в квартире была бы пожизненным (здесь я, конечно, утрирую) приговором. — Мистер Каспбрак проживает по этому адресу?       Я молчал, пытаясь просчитать цену такой лжи. Говорить правду или лгать, как в последний раз? Я не знал, как поступить. — Отвечай давай, — второй коп вышел с балкона, а у меня перехватило дыхание. У него в руках была сумка Эдди с балончиками, — как ты это объяснишь? — он бросил краску мне под ноги, — объясняй, блять! Недавно какие-то кретины разрисовали администрацию города. И у нас есть информация, что это сделал ты и твой дружок. — Барнс, подожди. Не дави не него, — адекватный коп взмахнул рукой, — так, где проживает мистер Каспбрак? — Раньше жил здесь, — я обвел взглядом комнату, — но я давно его уже не видел. Недели две точно.       Ложь так естественно слетела с моих губ, что я сам удивился, насколько спокойно прозвучал мой голос. — Пиздишь! — все произошло так быстро, что я даже не успел среагировать. Барнс резко и сильно ударил меня под дых, что я согнулся пополам и начал кашлять, — хочешь еще?! Роджерс, где его телефон? — Вы не… — лёгкие горели, говорить было сложно, — вы не имеете права, — я попытался сделать вдох полной грудью, но только подавился воздухом и чуть не упал. — А ты попробуй запретить, — этот мерзкий коп врезал мне ещё раз (знает же, сука, куда бить, чтобы не оставалось синяков) и бесцеремонно вытащил телефон из кармана моих джинсов, — так, так. Говоришь, что Каспбрак здесь не живёт? — Да! — я втянул воздух через зубы, разгибаясь через боль. — А что будет, если я попробую ему позвонить? Скажем, прямо сейчас. — Он не ответит, — я мысленно кричал: «Эдс, не смей отвечать на звонок». Оставалось надеяться, что Эдди все понял и они с Бев сейчас где-то далеко. Не в этом районе. — Ну-ну, — моё сердце останавливалось с каждым длинным гудком, но Эдс и правда не отвечал. — Я же говорил, — я облегчённо выдохнул. Значит, Эдди получил сообщение и все понял. Хотелось верить, что он не заявится в эту квартиру, как минимум, несколько дней. Друг Беверли — Бен мог бы помочь им с отелем. У них есть деньги. Справятся. Главное, что они в безопасности. А меня все равно отпустят. По сути, у копов на меня ничего нет, кроме гребанных балончиков с краской. Максимум недолго подержат в следственном изоляторе и все. По крайней мере, мне хотелось на это надеяться. — Ну, мы его всё-таки подождем, да, Роджерс? Ты же не против, Билли-Вилли? — коп завалился на мой диван с ногами, а я не знал, что делать. Меня начало трясти от беспомощности. Я не мог их выгнать, не мог уйти сам. Оставалось только делать то, что они говорят. Нужно было вести себя спокойно и не злить их. Статья за сопротивление при задержании могла закопать меня в дерьмо ещё глубже. По малолетству мы с Эдди часто попадались копам, когда сбегали из детского дома. Но когда выросли, стали осторожнее и визиты в полицейский участок прекратились. До этого момента. — Если ты скажешь, где твой друг, то мы позаботимся о минимальном наказании для тебя, — Роджерс вошёл в свою роль хорошего копа, а мне захотелось плюнуть ему в лицо. — Повторяю. Я не знаю, — я говорил по слогам, чувствуя, как начинаю закипать. Никогда и ни за что я бы не сдал Эдса, — и если вам нужно признание, то считайте, что это я разрисовал администрацию. Один. — Потом повторишь это для протокола, Денбро. Но у нас наводка на вас двоих. Поэтому ждём Каспбрака. Ты же не думаешь, что мы поверили в твои сказки? — Он не придёт. — Посмотрим.       Я не знал, сколько прошло времени, но ни Эдди, ни Бев не появлялись. Я уже подумал, что все обошлось. Но стоило мне немного успокоиться, кое-что случилось — Эдс. — Здравствуйте, господа полицейские, — Эдди вошёл в гостиную с широкой улыбкой и сделал реверанс. Его дутая красная курка в розовое сердечко забавно шелестела, а я потерял дар речи. Он мельком осмотрел разгромленную гостиную и бросил быстрый взгляд на меня. Я едва заметно качнул головой, пытаясь показать, что наркотики никто не нашел и всё не так уж и плохо. — Блять, зачем? — я спросил у Эдди одними губами, а он только усмехнулся и показал большой палец, быстро бросая взгляд на дверь. Это значило, что все не так плохо. Хотя бы с Бев. — Ты же не думал, что я тебя брошу, Билли? — друг подмигнул мне, а потом сказал, глядя прямо на копов, — это я разрисовал администрацию. Можете отправлять в участок. Это мои балончики. — Какой нетерпеливый, — Барнс поднялся с дивана, откуда-то доставая наручники и крутя их на пальце, — поедете оба. У нас приказ взять двоих. Денбро, Каспбрак, на выход.       Наручники защелкнулись на запястьях, но я уже не думал о чертовом граффити. В голове гремел единственный вопрос — «Чем расплачиваться за смытые в канализацию наркотики, когда нас отпустят?» Если нас отпустят…