***
Часы пробили час ночи, когда Сэм выключил ночник и засунул дневник под подушку. Он лег на подушку, и устало посмотрел в потолок. Прикрыв глаза рукой, он глубоко вздохнул. Сэм не знал, что бы делал без этого блокнота, в котором он мог высказать все свои горести и беды. Его жизнь внезапно стала намного труднее после несчастного случая с Бобби. Итак, сегодня Сэм помог Дину и Бобби встать с постели, одеться, поднял Дина, когда тот свалился, не удержавшись на костылях, поднял Бобби, когда тот упал на Дина, приготовил завтрак, выгулял Рамсфилдта, пробежался по магазинам, снова съездил в продуктовый магазин (потому что ему сказали, что торт не может заменить пирог), зашел в книжный магазин за книгой про Гарри Поттера (как Дин мог дойти до пятой части, если каждую книгу называл детским мусором от начала до конца?). Сэм прибрался на кухне, постирал, приготовил ужин, выбросил большую часть ужина (а чего они ожидали, чудес? Он никогда раньше не готовил лазанью), заказал пиццу на вынос, потратил час соскребая полтонны соуса бешамель, пригоревшего к внутренней части сковороды, снова выгулял Расмфилда. В перерывах между делами он постоянно готовил кофе, ухаживал за ранеными, давал им обезболивающие, и, прежде всего, пытался отвлечь внимание Дина от его Детки. Потому, что пусть Дин мог теперь использовать, это не означало, что он был достаточно в хорошей форме, чтобы работать с Импалой. В целом, учитывая все обстоятельства, сегодня было намного меньше проблем, чем вчера. И в нынешних неприятностях Дин должен был винить только себя. Он сам виноват, что захотел подстричься, хотя парикмахерская закрылась на пару дней. Сэм не мог утихомирить Дина, уверяя, что его волосы скоро снова отрастут. Он потерял счет, сколько раз Бобби называл его «балбесом», а после фиаско с лазаньей он получил еще несколько эпитетов. Благодаря бесконечному ерзанию Дина на скрипучей кровати, вкупе с тем фактом, что Бобби теперь спал в гостинной на двух сдвинутых креслах, и храпел как трактор, Сэм не мог уснуть, несмотря на то, что очень устал.***
Дорогой дневник. Надеюсь, что выдержу несколько недель, и не убью кого-либо из них.***
Дин с глубоким вздохом удобней устроился под грудой одеял, сморщил нос и снова погрузился в беспокойный скрипучий сон. В другом конце комнаты Бобби внезапно захрапел громче. Сэм подавил стон разочарования. Прямо сейчас он готов был вырубить себя бейсбольной битой, только бы выспаться. — Сэм…***
Услышав тихий голос, младший Винчестер открыл глаза, и инстинктивно повернулся к Дину. — Ты в порядке, чувак? В ответ раздался тихий храп. Посмотрев на Дина, которого освещал лунный свет, что лился из окна, Сэм улыбнулся. Старший брат спокойно спал, тихо сопя во сне. — Сэм… Голос был едва слышным шепотом. Сэм посмотрел на Бобби, но старший охотник лежал на импровизированной кровати, и спал так же крепко, как и Дин. Так что, если никто из них не разговаривал во сне… — Сэм… — снова послышался тихий голос. — Хорошо, — пробормотал Сэм, — Я точно схожу с ума и слышу голоса. — Сэм, я там, куда ты меня положил. Сам не зная почему, охотник полез под подушку и вытащил дневник. Он посмотрел на книжку и нежно провел рукой по обложке. Она была потрепанной, как любимая детская игрушка. Но он по-прежнему очень ценил ее. — Сэм… — произнес голос чуть громче и Сэм чуть не уронил книгу. — Кто здесь? — Привет, Сэм. — Разве… Ты только что разговаривал со мной? — неуверенно произнес он, потом взглянул на Дина и Бобби, которые все еще спали. — Я разговариваю с книгой, — вздохнул он, ущипнув переносицу. — Да, определенно я сумасшедший. — Открой мои страницы, Сэм. Охотник заколебался, потом открыл дневник, и чуть не вскрикнул. Лицо девочки смотрело на него с чистой страницы, на ее губах появилась застенчивая улыбка. — Привет, Сэм. Младший Винчестер смотрел с открытым ртом, пока не сообразил, что молчать на приветствие это очень грубо. — Эээ... привет. Мгновение они смотрели друг на друга, пока Сэм наконец не смог выдавить: — А ты кто? — Я твой дневник. — Улыбка девочки стала шире. — Я здесь, чтобы поддержать тебя в трудное время. Я родилась в 1905 году, и была старшей из троих детей. Но моя семья погибла во время великой эпидемии гриппа 1918 года. Мои родители умерли первыми, а я была последней. Я ухаживала за своими младшими братьями, пока они не умерли. Знаю, каково заботиться о том, кого любишь. У Сэма отвисла челюсть от удивления. — В то ужасное время мне очень помогал дневник. Именно там я могла высказать свои мысли, пока адские муки бушевали вокруг меня. Благодаря ему, я могла забыть, что мои родители умирают в соседней комнате, и могла не обращать внимания на плач вокруг. Я могла погрузиться в истории о храбрых рыцарях, замках и драконах, которые я сама придумала. — Мне очень жаль, — прохрипел Сэм. — Моя добрая тетя ухаживала за мной до самого конца. Она занималась белым колдовством и по моей просьбе в момент моей смерти наложила заклинание, чтобы привязать мой дух к дневнику. Так я могла бы утешить того, кто в этом будет нуждаться. Сэм посмотрел на своих раненых родных. — Они меня не услышат, — заверила девочка, — только ты можешь видеть и слышать меня. — Значит, другие люди использовали этот дневник до меня? — Да, — гордо улыбнулась девочка, — многие люди, подобные тебе, могли найти утешение с моей помощью. Но я не многим из низ показывалась, — она заколебалась на мгновение, — на самом деле я никогда никому из них не показывалась, кроме тебя. Сэм недоверчиво покачал головой. — Почему я? — Я знаю о тебе, Сэм Винчестер. Я знаю, чем вы с братом занимаетесь, — тихо заявила она. — Большинство людей испугались бы, увидев меня, поэтому я скрываюсь, утешая их только через страницы. — Ты очень храбрая, — заметил Сэм, — духи обычно избегают нас из-за того, что мы делаем. — Вы уничтожаете только тех духов, которые заслуживают этого, — ответила она спокойно. — Удивительно, что я нашел тебя, — впервые за ночь на лице Сэма появилась улыбка. — Нет, это я нашла тебя, — мягко поправила она его. — Как ты думаешь, почему ты почувствовал такую сильную связь с книгой, как только увидел её? — Значит ты… — У меня есть небольшие способности. Я могу перемещать объект, например книгу, в нужное мне место. — На полку в больничном магазине, — понял Сэм. — Слова, которые ты пишешь в этой книге, укрепляют связь любви и преданности между тобой и братом. Сэм взглянул на свою последнюю запись в дневнике и съежился: Дорогой дневник. Если Дин еще раз напомнит мне об этой чертовой лазанье, я засуну черпак Бобби ему в задницу! — Ну, большую часть времени, — хихикнула девочка. Сэм уставился на книгу. Возможно, он все-таки не сошел с ума. Хотя не знал, радоваться ему или разочаровываться. Детское личико начало исчезать. — Я буду здесь ради тебя. И первое, что ты должен сделать, это поспать, мой бедный, измученный друг. — Подожди… — воскликнул Сэм, чувствуя, что начинает засыпать. Он обеспокоенно посмотрел на спящих охотников, опасаясь, что мог их разбудить. Но храп Бобби не утихал, а Дин снова заерзал на скрипучей кровати, и уткнулся носом в подушку. — Как я тебя зовут? — спросил Сэм свою новую подругу. — Меня зовут Гермиона, — на маленьком личике появилась радостная улыбка, а потом перед Сэмом снова была чистая страница. Он усмехнулся и улегся на кровать, наконец, погрузившись в спокойный сон.