***
Это были хорошие новости. Доктор Поттер с энтузиазмом рассказывал о том, как исцеляется грудь и нога Дина. И к радости Сэма он использовал слово «замечательно» — дважды. Он даже говорил о «начале физиотерапии на следующей неделе. После того, как врач огласил хорошие новости, Дин немного расслабился. Сэм знал, что брат всегда нервничал перед посещением больницы, и поэтому становился более капризным. Поэтому должным образом описал в своем дневнике все страхи Дина о том, что он может хромать до конца жизни. Дин страдал от изнуряющих болей в сломанной ноге, и был напуган до полусмерти, опасаясь, что что-то не так, и он останется калекой. — Все совершенно нормально, — сказал с улыбкой доктор Поттер. — Не о чем волноваться. И был ли этот человек доктором Поттером, или волшебником Поттером, эти слова были для Сэма как магия.***
Дорогой дневник. Я знал, что Дин напуган. А напуганный Дин означает — язвительный, громкий, капризный Дин. У него куча недостатков, с которыми трудно мириться, и с которыми не так уж легко жить.***
Когда доктор Поттер закончил разговор, Дин взглянул на довольного младшего брата, ища подтверждения того, что он все правильно понял. — Все выглядит неплохо, чувак, — кивнул Сэм, пожав локоть брата. Он улыбнулся, так как Дин успокоился только после того, как услышал заверения от младшего брата, не смотря на все заверения доктора.***
Сэм шагал рядом с Дином к выходу из больницы. Старшего брата было не остановить, хорошие новости словно дали ему крылья. — Эй, помедленнее, Спиди, — воскликнул Сэм после того, как Дин чуть не врезался в дверь акушерского отделения в своем желании сбежать. — Чувак, я непобедим, — ухмыльнулся Дин, — потребуется больше, чем паршивая автомобильная авария, чтобы сломить меня, — он жестом указал на себя и набрал скорость на костылях. — Это хорошо, что ты можешь быть более активным, — засмеялся Сэм. — Я всегда активен, — крикнул Дин через плечо, — я человек действия! — Серьезно? — злорадно ухмыльнулся Сэм. — Почему же тогда мне пришлось искать джинсы на размер больше? Дин попытался показать ему средний палец, при этом не упустив костыли. — Шевелись, Сэмми. Я угощу тебя одним из твоих девчачьих напитков, и мороженым с фруктами и карамелью, — он подмигнул. — Я должен сообщить Шеннон хорошие новости. Сэм сунул руки в карманы и закатил глаза. Ему понадобится лечение от кофеиновой зависимости, когда все это закончиться. Он был рад уйти из больницы, но так же прекрасно понимал, что через два дня он снова будет сидеть в офисе доктора Поттера вместе с Бобби. Сэм увидел, как Дин выскочил через автоматические двери больницы, в спешке чуть не попав под колеса машины скорой помощи.***
Дорогой дневник. Меня уже начинает тошнить от кофеина.***
Бобби и Сэм сидели перед столом доктора Поттера, пока тот, немного сбитый с толку, снова увидев Сэма в своем кабинете, объяснял, что нога Бобби заживает лучше, чем можно было ожидать от человека его возраста. Сэм подавил смешок, заметив ядовитый взгляд Бобби. — Вы сильно повредили ногу, — сказал доктор Поттер, — как вам это удалось? — В моей мастерской, — неохотно ответил Бобби. — Я уронил себе на ногу жестяную коробку чертовых гаечных ключей. Я не подумал, что мне стоит надеть стальные носки. — Ой, вот это невезение, — с искренним сочувствием скривился врач. — И не говори, сынок, — ответил Бобби. — Глупость в том, что я понятия не имею, как гаечные ключи туда попали. Либо я схожу с ума, либо у нас завелся чертов полтергейст, потому что коробка лежала на высокой полке, куда бы я никогда не поставил то, чем пользуюсь почти каждый день. Ни один из мужчин не заметил, как Сэм застыл при этих словах. — Ну, я не невролог, — ответил доктор Поттер, — но могу с уверенностью сказать, что вы определенно не проявляете никаких классических признаков сумасшествия, — ободряюще улыбнулся он. — Поэтому я думаю, что мы можем безопасно списать это на небольшую рассеянность или на дружелюбного Каспера. Бобби фыркнул, постепенно его недоверие к молодому доктору сменялось добродушием. — Каспер мне не друг, если он делает это дерьмо! Они поехали обратно домой на потрепанной Кампи, и Бобби с энтузиазмом рассказывал о том, что ему снимут гипс через две недели, а затем он приступит к работе над Импалой. Он подумывал о том, чтобы позволить Дину помочь ему, как только старший Винчестер начнет физиотерапию. Сэм его не слушал, слишком занятый своими мыслями.***
Дорогой дневник. Нет, этого не может быть. Ты не могла так поступить… Почему ты это сделала, Гермиона?***
В тот вечер Сэм лежал на диване с дневником в руках. На кровати рядом с ним спокойно спал Дин. — Гермиона, — прошептал Сэм, — ты здесь? Сэм замер, наблюдая, как Дин перевернулся на другой бок с тихим ворчанием, а затем снова погрузился в исцеляющий сон без сновидений. — Привет, Сэм. Внимание младшего Винчестера снова вернулось к дневнику. Веселое личико, как обычно, появилось на первой пустой странице. Но Гермиона не получила от Сэма обычной приветливой улыбки. — Гермиона, мне нужно у тебя кое-что спросить. — Ты в порядке, Сэм? — обеспокоенно поинтересовалась она. — Я думала, ты будешь счастлив после хороших новостей. Сэм уставился в детское личико, отчаянно пытаясь убедить себя, что в нем нет и следа злого умысла. Это маленькое ангельское существо было неспособно на такую жестокость. Это была шутка, просто шалость, которая пошла не так. — Гермиона, ты спрятала гаечные ключи Бобби? Ты хотела над ним подшутить? Улыбка исчезла с ее лица, и глаза расширились. — Я не обманывала, — ответила она. — Клянусь. Сэм нахмурился. — Ты спрятала ключи, Гермиона? Пожалуйста, не лги мне. На маленьком личике появилось печаль, ее подбородок задрожал, когда она кивнула. — Да, — едва слышно прошептала она. — Я надеялась, что ты не узнаешь. У Сэма перехватило дыхание, сердце екнуло. — Пожалуйста, не сердись на меня, Сэм, — умоляла она. — Я не вынесу, если ты рассердишься на меня. — Я просто хочу, чтобы ты сказала мне, почему ты это сделала, Гермиона, — со вздохом ответил он. — Положить что-то тяжелое на такое высокое место было очень опасно. Если это не была шутка, то что? Посмотри, что случилось. Бедный Бобби пострадал. Она кивнула, слезы навернулись на ее глаза. — Я знаю, — всхлипнула Гермиона. — Мне очень жаль, Сэм. Мне очень жаль, но я хотела, чтобы Бобби пострадал.