***
Часы летят незаметно, пока Чонгук рисует целую серию комиксов, которые никогда не осмелится выложить в свой аккаунт. Идея появилась спонтанно и очень помогает выплеснуть все свои эмоции, стать немного спокойнее, пока аккуратные рисунки складываются в целую историю. Телефон, снова позабытый в гостиной, отвлекает его мелодией звонка, и Чонгук хмурит брови, когда видит незнакомый номер, но всё же отвечает. - Через полчаса я буду у твоего дома. - Чимин? – Он снова смотрит на экран, уверенный, что они не обменивались телефонами. - Утром я нагло украл твой номер. Давно пора было это сделать. - И ты не боишься, что я могу воспользоваться этим? Названивать тебе всеми днями или продать твоим фанатам? - Ты слишком скромный для первого и слишком хороший для второго. - Я могу спорить? - Нет. Одевайся теплее и бери с собой Гурыма. - Что? Мы поедем куда-то? - Вероятно, что так. Будет здорово, если ты сваришь то потрясающее какао и зальёшь его в термос. У тебя же есть термос? - Да. Но куда… - Сам увидишь. Полчаса. Чёрный порш. До встречи. Брюнет буравит потухший телефон ещё какое-то время и срывается на кухню, забивая новый контакт «jm <3» в телефонную книгу по пути. Через полчаса он получает короткое сообщение «я здесь», убирает термос в рюкзак, закидывая туда ещё тёплый комбинезон Гурыма, его поводок и вязаный шарф. Он накидывает куртку на чёрную толстовку и берёт пса на руки, выбегая из квартиры и чуть не забыв закрыть дверь. Роскошный порше сразу бросается в глаза, как только он оказывается на улице. Гурым укладывается у него на коленях, когда он опускается на пассажирское сиденье, разглядывая дорогой автомобиль широко раскрытыми глазами. Чимин чмокает его в щёку, в который раз умиляясь его реакции. Они едут молча, пока младший расслабленно наблюдает за дорогой, поглаживая питомца и не замечая любовных взглядов, которыми одаривает его блондин. Когда за окном виднеется море, Чонгук улыбается, разгадывая задумку старшего. Они проезжают все людные места, пока на город опускается темнота, и останавливаются довольно далеко, там, где Чонгук ещё не был. - Я бываю здесь иногда, когда приезжаю в Пусан. В этой части почти всегда пусто. –Чимин глубоко вдыхает морской холодный воздух, когда выходит из машины, и хватает большую сумку с заднего сидения, пока Чонгук цепляет Гурыма на поводок. – Идём? – Он привычно натягивает маску и кепку, уверенно шагая в знакомом направлении. Когда они оказываются на месте, брюнет удивлённо охает: здесь нет никаких следов людей – ни кафе, ни домов вдоль берега, ни зон отдыха. Лишь неспокойное тёмное море, и далёкий горизонт. Чимин расстилает плед на белый песок у сухого ствола дерева, упавшего здесь, видимо, довольно давно, и бросает пару подушек. - Говори, если замёрзнешь, хорошо? – Чимин садится на одну из подушек, прислоняясь спиной к дереву, раздвигая согнутые в коленях ноги и протягивая руки к Чонгуку, приглашая в тёплые объятья. Младший прижимается к его груди спиной и пока не отпускает Гурыма, удерживая его на руках. Тут так спокойно, что не хочется нарушать эту уютную тишину. Тихий ветер треплет волосы и морозит щёки, но внутри так тепло, что никакой холод не страшен. Они всё же болтают, пока пьют горячее какао, переплетают пальцы, гладят Гурыма и улыбаются друг другу в шеи, грея своим дыханием. Они оставляют поцелуи на щеках и прижимаются ближе, кутаются в запасной плед после, когда почти полная яркая луна появляется в небе, тускло освещая своим холодным светом их счастливые лица. Волосы Чонгука спутались от ветра, и Чимин запускает в них пальцы, наблюдая, как прикрываются его глаза от лёгкого массажа. - Я влюблён в твои волосы. – Блондин целует его в затылок и зарывается в них носом. – Не отрезай их. - Они ещё успеют отрасти, пока мы.. - Чонгук.. – Старший поворачивает его лицо к себе, оглаживая скулы. – Переезжай ко мне. - Что? – Он округляет глаза и приоткрывает рот, каменея от шока. - Давай сюда. – Чимин забирает у него вырывающегося пса, который уже устал больше часа сидеть на руках, и отпускает его побегать, привязывая поводок к дереву. – Что ты думаешь? - Ты с ума сошёл? – Чонгук говорит шёпотом, хмуря брови. - Да. – Он перехватывает его трясущиеся руки и прячет в своих. – Мы справимся со всем, я обещаю. У меня большая квартира, мы сделаем тебе мастерскую. Гурым будет чаще встречаться с Ёнтаном, а ты с Тэхёном. - Это безумие. Чимин, зачем тебе это? – Старший пытается что-то ответить, но Чонгук не даёт ему. – Послушай, ты ничем мне не обязан и не должен чувствовать вину за то, что произошло между нами. – Он кусает губы и старается держаться, чтобы не разныться, потому что уверен, что блондин чувствует ответственность и лишь поэтому предлагает это. – Я рад, что знаю тебя. Я благодарен тебе за всё. Но, пожалуйста, не усложняй всё ещё сильнее. – Он опускает голову и судорожно выдыхает, прячась за чёлкой. Чимин обхватывает его ногами за поясницу и придвигается ближе, уже привычным жестом отправляя длинные пряди за уши, задерживая их там. - Я знаю, о чём ты думаешь. Я..я часто говорил о том, что у меня уже есть всё, о чём другие мечтают всю свою жизнь. Стоит пожелать – как это оказывается в моих руках. Но, боже, почему никто не сказал мне о том, как я ошибался? Я же просто не мог представить, о чём действительно можно мечтать. Я понятия не имел, что бывает так. Ты. Ты - то, чего у меня никогда не было. – Чонгук всхлипывает, и Чимин притягивает его к своей груди, поглаживая по голове замёрзшими пальцами. – Я мечтаю о тебе каждый день. Мечтаю, как увижу тебя, услышу твой голос, почувствую твой запах, коснусь твоей кожи. Я мечтаю быть счастливым. Мечтаю, чтобы ты был счастлив. – Он отстраняется и снова обхватывает его лицо руками, оставляя нежный поцелуй в уголке губ. – Я чувствую себя живым рядом с тобой. Пожалуйста, не отказывайся сразу. Понимаю, что ты всё ещё боишься, но я обещаю, что пальцем тебя не трону без твоего согласия. Мы можем просто жить вместе. Всё будет так, как ты захочешь. Чонгук оглядывает любимое лицо, прокручивая в голове каждое слово, сказанное блондином, снова и снова, пока тот сгорает изнутри, ожидая ответ. - Ты же..я знаю, что тебе нельзя, ты сам говорил.. - Плевать. Хочешь, я всё брошу? Мне хватит денег, чтобы разорвать контракт и выплатить неустойку. - Что ты несёшь? Чимина разрывает на части от силы его чувств. Он хочет сказать так много. Он так много хочет сделать. Он готов ради него на всё. - Я тебя.. - Замолчи. – Брюнет опрокидывает его на спину и затыкает поцелуем, глубоким и влажным, кусая чужие губы, вцепляясь в плечи мёртвой хваткой и срывая хриплый стон, когда толкается бёдрами в пах, повторяя это движение снова и снова, лишь бы он молчал. Лишь бы не продолжал терзать его душу, ранить его сердце, путать мысли. Чимин не может любить его. А вот Чонгук может. Он прямо сейчас заталкивает свою любовь Чимину глубоко в глотку, втирает её в кожу, блуждая руками под расстёгнутой курткой, отпечатывает на обратной стороне век, пока его глаза закатываются от каждого нового толчка. – Поехали ко мне.***
Младший снова прижимается к его губам, как только они оказываются в квартире. За всю дорогу они не проронили ни слова, каждый думая о своём, но на деле об одном и том же. Чимина сбивает с толку такой напор, и он пытается отстраниться. Ему нужно сказать ещё кое-что важное. - Иди в мою ванную, а я пойду в гостевую. Старший не успевает ничего ответить, когда брюнет уже скрывается за дверью, защёлкивая замок. Он не понимает, что на него нашло, но решает разобраться с этим сразу же, как только появится возможность. Когда он выходит из душа, вновь натягивая спортивные штаны Чонгука и его широкую футболку, он решает подождать его в гостиной, присаживаясь на диван и открывая рабочую почту. Завтра придётся сорваться в Сеул совсем рано, чтобы успеть на собрание, которое нельзя пропускать. Будет сложно снова вливаться в работу после таких насыщенных выходных. Шум воды во второй ванной затихает, а потом слышится мягкая поступь, и Чимин замирает, глядя на Чонгука лишь в одном полотенце на бёдрах. Все мысли о важном разговоре тут же вылетают из головы. Блестящие капли срываются с его волос на шею, прокладывают дорожку до груди и ниже, очерчивая каждый мускул и впитываясь в махровую ткань. Его тело будто высечено из мрамора, без единого изъяна. Совершеннее лучших работ скульпторов Античности, оно завладевает разумом, заставляя лишь чувствовать. Брюнет медленно приближается, бесстыдно кусая губы, и смотрит так уверенно, пока Чимин пытается успокоить бешеное сердцебиение и дрожь в руках от желания прикоснуться. Старший шумно выдыхает через нос, когда Чонгук опускается на его бёдра, упираясь коленями в спинку дивана. Он смотрит прямо в глаза и касается его ладоней, чтобы опустить их на свою грудь. Чимин чувствует, как сильно бьётся сердце под его руками и медленно скользит ими вверх-вниз по влажной коже, размазывая капли. Младший касается его лица, очерчивает скулы и надавливает на нижнюю губу, разрушая все границы. Чимин прикрывает глаза от тягучих поглаживаний по шее, пока сам ласкает бока, сминая их властно, перемещаясь ладонями на спину и выше к лопаткам, а потом снова вниз, останавливаясь на пояснице. Чонгук выгибается под его руками, тяжело дышит и облизывает губы, а потом цепляет края футболки, чтобы стащить её одним резким движением и с тихим вздохом прижаться к груди, кожа к коже. Так, как ему хотелось ещё вчера, но не было сил, не хватало смелости. Сейчас всё иначе. Возможно, это последняя их совместная ночь. Он хочет оставить с собой как можно больше. Он вплетает пальцы в стальные волосы и сжимает их у корней, оттягивая назад, заставляя откинуть голову. Чимин позволяет всё, и брюнет благодарен ему за это. Он бросает взгляд на прикрытые веки, а потом на губы, которые, видимо, всё же прокусил до крови на пляже, и теперь там маленькая ранка, которую он медленно облизывает языком. Чимин вздрагивает, он настолько сосредоточился на ощущениях, что теперь каждое прикосновение вызывает волну мурашек. Он тянется за поцелуем, но Чонгук отклоняется, припадая губами к шее, оттягивая голову за волосы ещё сильнее. Он умеет приносить удовольствие, но Чимин – не девушка. Надо сказать, что Чимин лучше любой из них, потому что целовать его хочется бесконечно. Он готов на всё, лишь бы услышать такой же стон, как вчера в душе. Разбитый и яркий, самый приятный звук, навсегда отложившийся в памяти. Чонгук опускается поцелуями с шеи на грудь и привстаёт с его бёдер, обхватывая их руками и разводя в стороны, чтобы сесть на колени на ковёр между ними. Блондин смотрит сверху вниз, вопросительно вздёрнув бровь, и давится воздухом, когда Чонгук резко стягивает с него штаны, оставляя их болтаться ниже колен. - Чонгук, что ты..мм.. – Он чувствует влажный поцелуй на головке. – Чонг..ммм.. – Горячий язык проходится по всей длине его члена. Чонгук отстраняется и целует в бедро, а потом заглядывает в глаза, и это так пошло, чёрт возьми. - Подскажи мне, как надо. – Брюнет едва касается языком уздечки. Чимин заламывает брови. Член дёргается вслед за спрятавшимся языком. - Ты не должен.. – Голос срывается от возбуждения. - Я хочу. – Он снова высовывает язык, но так и не касается им члена, дразня. - Чёрт. Возьми его. Делай что хочешь, просто коснись его уже. – Чонгук улыбается и обхватывает его у основания, вытягивая язык, чтобы положить на него член, направляя его всё глубже в глотку. Чимин разбито стонет то ли от ощущения влажного языка на члене, то ли от этой картины, настолько развратной, насколько это вообще возможно, и вцепляется ногтями в обивку дивана. Младший прислушивается к своим ощущениям. Ствол такой твёрдый и толстый в его руке, он приятной тяжестью скользит по его языку, размазывая по нему солоноватую смазку. Он отстраняется, облизывает выпирающие вены, без стеснения разглядывая подрагивающий член, и ловит себя на мысли, что хочет, чтобы Чимин задыхался лишь от его губ, хочет довести его до грани своим языком, выбить весь воздух своим ртом, чтобы он запомнил эту ночь навсегда. Он засасывает головку, толкаясь языком в дырочку уретры, обводя по кругу крайнюю плоть. Чимин сумасшедшим взглядом наблюдает, как брюнет сплёвывает слюну, которая тянется от его губ к головке, и размазывает её по члену, делая его влажным. Он толкается бёдрами сам, когда Чонгук снова широко открывает рот и высовывает язык, наращивая неторопливый темп и не спуская с него глаз. С каждым толчком он проникает чуть глубже и дышит всё тяжелее, кусая кровавые губы, и в какой-то момент входит так глубоко, что головка упирается в глотку, а чужие губы наконец-то смыкаются плотным кольцом вокруг. – Вот так. – Чимин выстанывает эти слова, откидываясь на спинку дивана и запуская руку в длинные тёмные волосы, чтобы насадить горячий рот ещё глубже. – Можешь быстрее? – Чонгук согласно мычит и вибрация от этого звука так охуенно проходится по члену, что Чимин снова роняет стон. – Сделай так ещё. – Младший старательно дышит через нос, низко стонет и ускоряется с каждой секундой, пытаясь всё сделать правильно. Блондин закатывает глаза и так сильно сжимает волосы на чужом затылке. Он пахнет его гелем для душа. Он напрягает ноги и поджимает пальцы. Он называет его по имени и рычит, когда Чонгук сглатывает излишек слюны, смыкая горло так потрясающе. Младший повторяет это снова и снова, заметив его реакцию, и желает сделать его зависимым. Со слезящимися глазами он заглатывает до основания и чуть глубже, проталкивая в горло, оставляя тонкую грань между собственным удовольствием и болью. – Блять. – Чимин давится своими словами срываясь на бешеный темп и трахая чужой рот так отчаянно, пока Чонгук расслабляет глотку, вцепляясь в его бёдра до синяков. Блондин чувствует, что он совсем близко, и разочарованно стонет, когда лишается ощущения влажного рта на своём члене. - Хочешь кончить? – Чонгук прочищает уставшее горло и вытирает губы тыльной стороной ладони, с наслаждением наблюдая за разрушенным взглядом из-под опущенных ресниц. - Да. – Чимин шепчет, не в силах вымолвить что-то длиннее пары букв. Чонгук снова седлает его бёдра, потираясь о перевозбуждённый член своим через махровое полотенце, и ловит чужой судорожный вдох губами, прислоняясь к влажному лбу своим. - В меня. – Блондин прижимает его к груди так близко, будто пытается вдавить в себя, стать одним целым, блуждая руками по спине и подцепляя полотенце. Он проникает ладонями под него, обхватывая тёплые половинки, и слышит рваный вздох на ухо. - Детка, давай я доставлю тебе удовольствие иначе. Я могу ещё многое тебе показать. – Он всё ещё загнанно дышит и целует в кончик носа, тянется к губам, но хмурится, когда младший снова не даёт себя поцеловать. - Хочу тебя. – Он толкается бёдрами сильнее, натирая грубой тканью чувствительную плоть. Чимин срывает полотенце одним движением, откидывая его так далеко, как может, и стонет в унисон с Чонгуком, когда возбуждённые члены касаются друг друга без раздражающей преграды. Руки снова опускаются на ягодицы, оттягивая их в стороны. - Я не смогу гарантировать, что будет не больно. – Он дрожит лишь от мысли, что это может произойти. Чонгук ныряет рукой в место, где сиденье дивана соединяется с подлокотником и вытаскивает маленький тюбик и квадратик презерватива, ведя острым краем Чимину по щеке. - Вчера я оценил твою выдержку. Я знаю, что ты будешь думать обо мне больше, чем о себе. - Он мурлычет в губы, цепляя верхнюю кончиком языка. - Подготовь меня своими потрясающими пальцами, хён. – Чимин ныряет средним пальцем в ложбинку и обводит по контуру сжатое колечко, надавливая, но не проникая внутрь. - Ты - мой главный соблазн. – Он кусает брюнета за подбородок и выхватывает розовый тюбик из чужих рук, выдавливая содержимое себе на пальцы и любуясь заломленными бровями, когда свободно вводит один до основания. Тело всё ещё помнит вчерашние ласки, поэтому Чонгук уже хочет больше, представляя, как в итоге внутри окажется толстый член. Он хочет, чтобы им было хорошо вместе, чтобы Чимин терял голову так же, как он сам прошлой ночью. Он должен увидеть старшего, сгорающим от удовольствия, должен знать, что это он довёл его до пика. - Ещё. – Второй палец проскальзывает следом, и Чонгук стонет, ощущая, как растягиваются стенки, когда Чимин нежно оглаживает их изнутри, намеренно обходя простату, чтобы младший не кончил раньше времени. Он разводит пальцы и ускоряет движения, а брюнет запрокидывает голову от томящего удовольствия на грани с пыткой. Так недостаточно, так хочется себя коснуться, но он лишь глубоко дышит через рот и вплетает пальцы в чужие волосы, когда Чимин припадает к его груди, обхватывая губами сосок и чуть прикусывая его. – Ещё. – Он чувствует, как на вход давит безымянный, пока указательный и средний двигаются внутри. - Скажи, если будет слишком. – Третий палец входит туго, даже когда Чимин добавляет ещё смазки, но Чонгук не просит остановиться. Он послушно замирает на чужих бёдрах, благодаря за время, которое Чимин даёт ему, расцеловывая плечи и ключицы, любовно придерживая за поясницу. - Двигайся. – Чимин неторопливо двигается внутри, кусая губы от затягивающей узости. Хочется быстрее заменить пальцы членом, хочется вдалбливаться внутрь до искр из глаз. - Постарайся не сжиматься. Так будет проще. Вот так. – Блондин поднимается рукой с ягодицы к узкой талии, крепко обхватывая её и потираясь виском о шею, оставляя там поцелуй после. – Такой молодец. – Он улыбается на слабый стон, когда пальцы начинают проходить чуть свободнее. – Тебе нравится, когда тебя хвалят, м? Хороший мальчик. – Дыхание Чонгука снова сбивается, а щёки краснеют. – Такой сильный, такой красивый. – Младший стонет громче и начинает подвиливать бёдрами, насаживаясь на пальцы всё охотнее и подставляя шею под поцелуи. – Послушный малыш. Сможешь принять ещё один? - Я..это..так много..ааах! – Спина Чонгука выгибается так сильно, когда Чимин пытается уговорить его точным попаданием по простате, задерживая там пальцы, надавливая лишь слегка. – Да..да.. Член Чимина дёргается от этой картины и сладких звуков, от закинутой головы и закушенной губы. Так хочется его поцеловать.. Он тянется к розовым лепесткам, но снова остаётся ни с чем, когда Чонгук касается указательным пальцем его губ, смотря словно чертёнок. - Заслужи. – Брюнет оттягивает нижнюю губу, завороженно наблюдая, как мягкая плоть упруго продавливается под его пальцем, сам едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на него. - Что мне сделать? – Чонгук лишь выгибает бровь на этот вопрос, поднимаясь и соскальзывая с его пальцев, а потом снова насаживается нарочито медленно, глядя в глаза и задерживая дыхание, пока не опускается до конца. - Ещё. – Чимин чертыхается и прижимает младшего к себе, откидываясь на спинку. Он снова хватает тюбик со смазкой и льёт её прямо в ложбинку между ягодицами, не прекращая движения пальцами внутри, отчего хлюпающие звуки наполняют тёмную гостиную. Чонгук тихо постанывает и кусает зубами его шею, когда четвёртый палец неожиданно толкается внутрь, пронизывая тело тянущей болью, вперемешку с наслаждением. Чимин больше не церемонится с ним, проталкивает пальцы до основания под разными углами, периодически попадая по простате, чтобы он не сжимался. Блондин прикрывает глаза, теряясь в чужих вздохах, таких чистых и прекрасных. Запах клубничной смазки заполняет ноздри, и он буквально ощущает сладость на своём языке. Рука уже затекла, и он замедляет движения, но Чонгук не даёт этому длиться долго – сам насаживается на пальцы, зажмуривая глаза и впиваясь ногтями в чужие плечи. – Чи..мин...я готов..хочу..хочу тебя так..так сильно. – Чонгук задыхается от противоречивых ощущений. Он не до конца понимает, хочет ли соскочить с пальцев или наоборот ускорить движения. Лёгкая боль и ноющее удовольствие раздирают его изнутри. Ему нужно что-то ещё. Он наощупь ищет оставленную на диване упаковку презерватива и нетерпеливо разрывает зубами, немедленно раскатывая его по сочащемуся смазкой члену. Чимин упускает тот момент, когда младший приподнимается, освобождая себя от влажных пальцев и заменяя их его членом, опускаясь на головку и широко распахивая глаза. Блондин откидывается на спинку дивана, делая шумный вдох, и сотрясается всем телом, когда охуенно приятная дырочка медленно затягивает его в свой жар миллиметр за миллиметром. Чонгук чувствует, как увлажняются его глаза. Он тонет в ощущениях боли, оглушающей заполненности, далёкого наслаждения и волнующего единения с любимым человеком. Он смотрит на Чимина как на божество. И нет, это не потому, что он беспрекословно красив и идеально сложен. И не потому, что силён телом и духом. Даже не потому, что так потрясающе реагирует на него, тихо рыча, не потому, что закатывает глаза и вцепляется в ягодицы так крепко, но нежно. Не потому, что пропускает вдохи, не потому что шепчет «я тебя так сильно» на ухо, пока замирает внутри, чтобы свыкнуться с ощущениями. Ответ всё тот же. Чонгук его тоже. Брюнет зачарованно тянется рукой к его щеке, дыша так часто, что начинает задыхаться. Касается так трепетно, что Чимин заламывает брови, ловит любящий взгляд и поворачивает лицо к его ладони, кротко целуя, признаваясь без слов. Они не выдерживают одновременно – срываются друг к другу, сокращая расстояние до минимума и впиваясь в губы так жадно, так отчаянно и так сладко, отдавая себя без остатка, оставляя позади всю недосказанность и утопая в любви. Чонгук начинает медленно двигаться, пропуская через себя болевые вспышки, позволяя себе прочувствовать каждый миллиметр большого члена, каждую выступающую венку и мягкость мошонки, когда опускается до основания, вжимаясь так сильно, проталкивая ствол максимально глубоко, роняя слёзы боли, счастья, наслаждения и грядущего одиночества. Теперь, наконец дорвавшись, они не могут перестать целоваться, даже когда кислород заканчивается в лёгких, продолжая ласкать губы языками, сплетаясь ими как сумасшедшие. Чимин сипло стонет, ощущая длинные пальцы в волосах, мягкие губы на своих, горячую кожу ягодиц под пальцами и такую восхитительную узость на члене. Он даёт Чонгуку ещё пару минут на самодеятельность, сдерживая себя из последних сил. - Всё ещё больно? – Старший хрипит и сцеловывает солёные капли с ресниц, обдавая кожу обжигающими вздохами. - Немного. – Чонгук останавливается, и Чимин толкается бёдрами сам, зная, под каким углом нужно войти, чтобы вместо болезненных хрипов услышать сладкий стон. – Ты..Чимин..а..ах! – Ещё один. – Ты..ммм..ах!.. – И ещё. – Хён, сделай мне хорошо.. - Наконец-то. – Чимин переворачивает их, опрокидывая Чонгука на диван головой на подлокотник и устраиваясь между его ног. Он захватывает одну ногу и поднимает к лицу, целуя выпирающую косточку на лодыжке, скользя губами по голени и кусая бёдра, оставляя синеющие засосы на внутренней стороне. Чонгук наблюдает за ним еле открытыми глазами, покусывая губы в нетерпении. Когда блондин касается его слишком возбуждённого члена, он давится вздохом. Он видит, как Чимин закидывает расцелованную ногу себе на плечо и чуть наклоняется, нависая над ним, раскрывая сильнее. Чимин снова едва уловимо проводит кончиками пальцев по всей длине члена, а потом наклоняется к уху, касаясь его губами. – Ты знаешь, что можешь кончить, не притрагиваясь к члену? - А? – Чонгук пытается сосредоточиться, прогоняя слова парня в голове. - Я покажу тебе. – Они ещё не дошли до главного, но уже довели себя до предела, чувствуя, что надолго их не хватит. Чимин толкается резко на всю длину и совсем не жалеет, когда начинает размашисто двигаться, выходя почти полностью, набирая неторопливый темп. Благодаря позе он проникает так глубоко, что у Чонгука плавятся мозги. Он уже не чувствует боль. Долгожданное наслаждение накатывает издалека волнами с каждым новым толчком, заставляя забыться и расслабиться, упрощая себе дорогу к удовольствию. Чимин целует дрожащие плечи, оставляя на любимом теле всю нежность, копившуюся в нём годами. Он так сильно хотел сделать это именно с Чонгуком. Он впервые делает это по любви. – Я полностью в тебе. Такой узкий.. - Он стонет, когда Чонгук раздирает кожу на его спине. – Так дрожишь.. – Тихие комментарии хриплым голосом проникают под кожу младшего, возбуждая ещё сильнее. Он хочет больше. Ещё больше Чимина. Но слова так и не срываются с его губ в ответ, потому что Чимин ускоряется так стремительно, а потом приподнимается с вспотевшего тела на колени и толкается ещё глубже, мучительно надавливая на простату. Чонгук роняет руки с чужих плеч, ошалело вцепляясь в диван, и откровенно кричит, запрокидывая голову так сильно, что она свешивается с подлокотника вниз. Чимин закидывает на плечи и вторую ногу, как наркоман смертельно нуждаясь услышать этот звук снова, и толкается глубже, задерживаясь на пару секунд, повторяя это, пока Чонгук срывает голос, дурея от настолько сильных ощущений. Всё вокруг перестаёт существовать. Они не слышат разрывающихся телефонов и лай Гурыма в закрытой спальне, они не чувствуют духоты, оседающей мелкой испариной на их телах, не видят ничего, кроме вспышек перед глазами. Пот стекал по вискам, смазка – по бёдрам, но Чимин всё не останавливался, не давая им передышки. Он следил за тем, как его член исчезает в растраханной дырочке, невероятно узкой, такой податливой. Покрасневшие ягодицы пружинят от сильных толчков, а в паху тяжелеет всё сильнее. Чонгук метался по дивану, не стесняясь громких стонов, наслаждаясь каждой секундой, выгибаясь так плавно, до хруста в позвоночнике, заламывая брови так восхитительно. Чонгук очень страстный, он умеет отдаваться каждому делу полностью. Он со всей страстью отдаётся Чимину сейчас. И Чимин едва ли не сходит с ума от счастья, когда между вскриками различает рваное «поцелуй». Он снова сгибает его пополам, и они стонут друг другу в губы, лишь касаясь их, не в силах чередовать поцелуи со стонами, дыша так тяжело, словно в комнате не хватает кислорода. Чимин чувствует скорую разрядку и пытается растянуть этот момент как можно дольше, кусая губы – свои и чужие, бесконтрольно вбиваясь в жаркое нутро и тараня простату, уже не имея сил держать глаза открытыми. Чонгук сгорает под ним, его трясёт от осознания того, какую власть он имеет над старшим прямо сейчас. Волны удовольствия поднимаются от паха выше, отдавая пульсом в висках и шумом в ушах. Горячо, влажно, нечем дышать, больно, приятно, сильно, так сильно, боже… Лишь бы не умереть прямо сейчас, не разорваться на части от избытка чувств. - Так хорошо.. мальчик мой, так хорошо... – Чимин шепчет, не отдавая себе в этом отчёт, упирается руками в подлокотник по бокам от шеи Чонгука и ускоряется настолько, что младший просто перестаёт дышать. Он не может сделать вдох так долго, что начинает терять сознание, словно под кайфом, чувствуя, как вместо героина по венам растекается жар наслаждения. Чимин делает последние толчки из последних сил, замирая на секунду внутри, а после выходит полностью, резко загоняя член до основания, кончая с громким хриплым стоном, кусая во взмокшую шею и надавливая большим пальцем между мошонкой и анальным отверстием, стимулируя простату не только внутри, но и снаружи, отчего Чонгука прошибает так, что он выламывает суставы, извиваясь так прекрасно, раскрыв рот в немом крике. Горячая сперма пачкает их животы, пока они всё ещё замерли от разрушающего оргазма, теряя себя в этом моменте. Ни к чему слова, когда эмоции значат больше, когда взгляды говорят красноречивей, когда стоны звучат откровенней, а руки касаются так трепетно. Проходят минуты, прежде чем дыхание наконец выравнивается, а Чимин выскальзывает из чужого тела, улыбаясь вымученному постаныванию младшего. Он помогает Чонгуку встать и проводит его в ванную, осторожно смывая с чувствительной кожи следы их близости. Он расстилает постель и укладывает брюнета на прохладные простыни, замечая его мечтательную улыбку. Он решает не тревожить его, когда тот засыпает сразу же, стоило голове коснуться подушки, а спине прижаться к крепкой груди. Чимин не смыкает глаз этой ночью. Он не желает пропустить ни секунды рядом с этим парнем, любуясь нежными чертами и волнующими изгибами, оставляя лёгкие поцелуи везде, куда может дотянуться, путая пальцы в тёмных волосах. С первыми лучами солнца он ощущает раздражающее отчаяние и тихую боль, но всё же отрывается от любимого тела, теряя тепло. Он шуршит одеждой, натягивая чёрные брюки и белую рубашку. Не замечает, как ровное дыхание младшего на постели сбивается, а лицо прячется под одеяло. Чимин роется в сумке и оставляет чёрный конверт на тумбочке у кровати, оглядываясь в надежде, что нужно сделать что-то ещё. Ему нужно идти. И он уйдёт. Но он оставляет Чонгуку своё сердце, лишь надеясь, что он сбережёт его. Он присаживается на край кровати и в последний раз наклоняется к любимому парню, стягивая одеяло с милого лица. - Я люблю тебя. – Он шепчет ему в красное ушко, а потом оставляет короткий, но самый чувственный в его жизни поцелуй на розовых губах, шумно выдыхая и удаляясь прочь. Чонгук надрывно всхлипывает, стоит двери хлопнуть, и зарывается лицом в подушку, впитывая в неё непрошенные слёзы. Чимин не оборачивается ни разу по дороге к машине. Чонгук срывается к окну и прячется за занавесками, наблюдая, как чёрный порше срывается с места. Чимин вцепляется свободной от руля рукой в волосы, кусая губы в кровь, чтобы заглушить расползающуюся по венам горечь. Чонгук снова падает в кровать, замечая чёрный конверт. Он не медлит ни секунды, раскрывая его с особым трепетом. Чимин набирает скорость, выезжая на трассу, ведущую в Сеул. Чонгук накрывает губы ладонью, когда читает записку, написанную аккуратным почерком, и рассматривает билет на самолёт с открытой датой. Пусан – Сеул «В любое время»