Друг друга отражают зеркала

Сумев отгородиться от людей, я от себя хочу отгородиться. Не изгородь из тесаных жердей, а зеркало тут больше пригодится. (И. Бродский)

Плохая память на имена — обычное явление среди интровертов. Шэнь Юань с трудом припоминал, как звали второстепенных персонажей новеллы. Шан Цинхуа не помнил их совсем. Это затрудняло составление списка подозреваемых. — Из какого народа Цзяо что-то там? Та буйная, с тонкой талией и чудесами гибкости в постели? Вспоминай! Она еще никак не могла забеременеть и убивала чужих младенцев во чреве своей магией. Будучи застенчивым в отношении собственных грехов, чужие Юань обсуждал с бесцеремонностью закаленного в срачах зумера. Правда, на всякий случай говорить приходилось шепотом. — Цзяо — это разве не та светлокожая с огромной грудью? — Ты ведь понимаешь, что сейчас описал каждую вторую? — Ее бюст был как двоящееся отражение Луны на воде! Она еще потеряла невинность в карете! — Ничего подобного, это была похищенная принцесса Цзя Минчжу. Извращенец хренов, — Шэнь Юань смутился, глава была волнующей. — А я говорю про прибывшую с посольством девицу с колокольчиками. — Ша Хуалин?! — Да нет, что я, Ша Хуалин не знаю! У той звенящие браслеты на ногах, а у этой колокольчики были в волосах. Она еще когда злилась, то свет свечей становился зеленым! — А, я понял, о ком ты, брат Огурец. Забудь про нее, это простая знахарка с болот. Ну ладно, не простая, а одаренная и с большими дынями. Я думал, ты спросишь про дочь дракона Ксиулан. Или Жилан. Да как же ее звали-то, мою пышку?.. Лан… —Ланфен? Эта жопастая блудница — дочь дракона?! Может, я тебя сейчас удивлю, но ты об этом ни разу нигде не обмолвился. И что, она правда способна свалить с копыт самого Лю Цингэ? — Э, нет. Тут я, пожалуй, погорячился. — Тогда ну ее в Бездну, расскажи про наставника рыжей. Ну той, которая рыжая везде. — Ты даже помнишь ее наставника! Никогда бы не подумал, братец Огурец, что ты такой фанат. — Я не фанат! Я человек, загнанный в угол. А ты — безответственный склеротик! Когда через два часа таких разговоров они вышли из комнаты, их встретило гробовое молчание двух демонов. — Только не говорите, что вы подслушивали! — возмутился Шэнь Юань. — Шиди Шан, буду ждать тебя сегодня на Цинцзин к обеду! Сказав это, он стремительно покинул зал, пронесся по коридору и остановился отдышаться только на улице. От перепада температур казалось, что он выбежал из зимы в лето. — Не буду спрашивать, что это было, — неспешно вышедший следом за ним демон сложил печать управления мечом. — Нет, отчего же, можешь спросить, — Юаню стало крайне неловко и в то же время очень смешно. — Это малая часть твоей личной жизни в другом измерении. — То есть ревновать должен ты, а не я? — у Бинхэ было сложное лицо человека, который и хотел бы посмеяться над собой, но пока не очень умеет. Будь это двойник, Юань решил бы, что его сейчас убьют. Но Бинхэ позволял вить из себя веревки в почти любом состоянии. Когда он злился, становилось даже занятно — как прыгать на стеклянном мосту в парке Чжанцзяцзе, зная, что конструкция абсолютно надежна. Шэнь Юань заскочил на парящий в полуметре над землей Чжэнъян. Одной рукой он схватил демона за пояс, чтобы не упасть, а второй коснулся его щеки. — Ну, ты многое потерял, — сказал он ехидно. Взгляд Бинхэ смягчился, потом поплыл. Шэнь Юаня всегда завораживала его способность выражать чувства, не прибегая к словам. Он незаметно для себя утонул в этом прищуре, счастливом, фанатичном и обреченном. Пальцы бессознательно скользнули от скулы к виску, затем вниз, к подбородку. Снова вниз, по гладкой шее до выреза ханьфу. Он не сразу отреагировал на обалдевший взгляд Бинхэ. Смутился, когда понял, что пальцы упираются в завязки верхних одежд, словно требуя развязать, и что он практически напрашивается на продолжение. — Летим, — выдохнул он; уже рассвело, и они с демоном наверняка представляли собой то еще зрелище. На высоте Юань прильнул к нему и повис на шее совсем уже недвусмысленно. Он устал, он хотел спать и не хотел ни о чем думать. Бинхэ, никогда не умевший держать руки при себе, почти не смотрел на дорогу и к концу полета выглядел как пьяный. Юань демонстрировал ледяную невозмутимость, но только он знал, чего ему это стоило. Лететь оказалось дремотно, томно и сладко. На ветру, на высоте в двадцать чжанов Юань чувствовал себя комфортнее, чем в постели. В домашней обстановке Бинхэ редко сдерживался, не умел быть нежным и, как младенец, требовал одностороннего внимания. Близость с ним выматывала эмоционально и физически. Но в сложных ситуациях он становился надежнее скалы, мягче воска. «Надо будет чаще брать совместные миссии, — подумал Юань. — В конце концов, происхождение Бинхэ — внутреннее дело пика Цинцзин, остальным заклинателям не стоит совать в это деликатное дело нос, если они не хотят войны». В том, что Ци-гэ его в конечном счете поддержит, он уже не сомневался, а переть на рожон против всего клана Цанцюн — вряд ли в мире найдутся такие дураки. Когда они вернулись в хижину, Бинхэ отправился будить Цинцю и готовить завтрак, а Шэнь Юань собирался выпить чаю, сел за стол и отрубился. В какой-то момент ему приснилось, что в окне качается ветка хризантемы. Он вспомнил, что сломал ее накануне, и резко поднял голову, просыпаясь. Возле окна стоял Шэнь Цинцю. — Доброе утро, — сказал Юань тоном далеким от приветливого. — Скоро будем завтракать. А днем прибудут гости. — Кто? — Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань. Не смотри так, они тебя не съедят, — спросонья до Юаня не сразу дошло, что собеседник потрясен самим фактом, что они живы. — Я, конечно, понимаю, что просить тебя вести себя по-человечески бессмысленно. Но если не перестанешь браниться, как бывший раб, пеняй на себя. За завтраком Бинхэ наблюдал за Шэнь Цинцю с неуемным любопытством. Похоже, он окончательно перестал воспринимать его как угрозу. Юань не знал, как к этому относиться. Сам он на месте демона уже давно предупредил бы Цинцю, что за следующее оскорбление просто выкинет его с пика, — и выкинул бы. И ни секунды бы потом не рефлексировал на эту тему. Но Бинхэ вел себя как карапуз, впервые увидевший ежа и преисполненный надежд с ним подружиться. Ну и как объяснить большому ребенку, что делать этого не стоит? Его виновато-умоляющий вид уже начал задалбывать Юаня. Похоже, он начал задалбывать даже Цинцю: — Ты принимаешь его паясничание за чистую монету? Неужели ты думаешь, что мой подонок не увивался так же вокруг меня и не заглядывал преданно в глаза? Представивший эту картину Шэнь Юань скрипнул зубами, обвел пальцем рифленый рисунок на глиняной чаше и промолчал. Бинхэ, не моргнув глазом, жевал лепешку и переводил очарованный взгляд с одного на другого. К обеду на пик прилетел Юэ Цинъюань. Бинхэ в это время еще ходил за Цинцю по окрестностям, так что момент для разговора был идеальным. — Я хотел бы отложить твой рассказ обо всем, что касается проклятия, до прибытия шиди Шана. А пока его нет, у меня есть к тебе очень щекотливое дело. — Я весь внимание, — глава клана Цанцюн подобрался. — Ты можешь отказаться… — Черт! Пусть это будет его самая глупая фраза в этом году! — Моя просьба напрямую касается нашего прошлого. Юэ Цинъюань стал выглядеть как обвиняемый в ожидании приговора, и Юаню стало совестно за свою косноязычность. — Я простил тебя. Я простил бы тебя, даже если бы ты забыл обо мне, — он еле выдавил из себя эту фразу; на месте Системы он прямо сейчас снял бы баллы за особо зверский ООС. — Прекрати думать, что ты передо мной виноват. Шисюн Юэ смотрел на него напряженно и ничуть не успокоенно. — Теперь к делу. У меня гостит Цинцю из другого мира, того самого, где император Ло Бинхэ. В том мире ты уже мертв, а Цинцю… Он так и не узнал, что случилось, и ему не все равно. Расскажи ему. Пожалуйста. — Ты уверен? —Он наверняка наговорит тебе кучу гнусностей, и я заранее прошу прощения, что тебе придется это слушать. Но он… он так и не оправился после того случая. Ни с кем не сошелся, никому не смог довериться. Когда-то ты хотел извиниться передо мной. Извинись перед ним, и я буду у тебя в долгу. — Я имел в виду, ты уверен, что ему это интересно? — медленно произнес Юэ Цинъюань. — Да. Юань вздохнул. Ему не нравилось видеть шисюна Юэ в таком беспомощно-взволнованном состоянии. Словно у него взяли в заложники ребенка или разрушили ядро. — Еще кое-что, — добавил он. — Этот Цинцю — пленник в том мире. Помочь ему нельзя. Просто смирись с этим. К тому же будь с ним очень осторожен, он плохой человек. Но он тот, кто тебя ждал. Лицо Юэ Цинъюаня стало таким печальным, что Юань и сам ощутил беспричинную глубокую грусть. — Не принимай близко к сердцу, Ци-гэ, все как-нибудь устроится, — сказал он. — Как знать. А ты опять ужасно выглядишь. — Не выспался. Когда все закончится, я запрусь в доме и буду спать неделю. Клянусь! Они помолчали. — Лотос мне новый наколдуй, — спохватился Юань. Юэ Цинъюань достал из кармана его старый веер, отломил крошечный кусок пластины и поджег золотым пламенем. Горящая частица взметнулась, как искра от костра, но затем опустилась на его ладонь и стала сердцевиной цветка. Вокруг соткались золотые линии-лепестки. После этого он так же невозмутимо сложил веер и убрал в карман. — Ну ты и клептоман, шисюн Юэ! — возмутился Шэнь Юань. — Мне его Бинхэ подарил. — Ничего, новый подарит, — отмахнулся глава клана. — Это само собой, — улыбнулся Юань. Повисла уютная доверительная тишина, в которой хотелось просидеть вечность. Тем более что Юаня потихоньку клонило в дрему, а шисюн Юэ, похоже, находил удовольствие даже в созерцании его сонной морды. Когда вернулся Цинцю, Шэнь Юань поспешил выйти за дверь. Он сомневался, что свести этих двоих — хорошая идея, но других козырей в рукаве у него не было. Дойдя до беседки, он немного полюбовался видами, оставил там лотос и медленно побрел обратно. Терзаться сомнениями ему помешал прилет Шан Цинхуа. Лорд пика Аньдин был, как обычно, деловит, щеголеват и суетлив, но Юаню было уже до абсурда странно видеть его без Ледяного демона. Они вошли в дом. После того как шиди Шан засвидетельствовал всем свое почтение, Юань предложил перебраться в беседку для приватного разговора. Цинцю был на удивление сдержан, но откровенничать при нем Юань не собирался. — Пообщаться с моим двойником вы сможете во время обеда. Бинхэ как раз накроет на стол, пока мы обсудим, что делать. Втроем они расселись в беседке вокруг лотоса, сияющего в центре стола, как голографическая лампа. Дальше откладывать неприятности было некуда. — Как состояние Лю Цингэ? — спросил Шэнь Юань. — Большую часть времени проводит без сознания. Без шиди Му не знаю, что бы мы все делали. — Юэ Цинъюань отстегнул от пояса мешочек. — А вот то, что в нем живет. Он развязал горловину и опрокинул мешок над столом. Из него высыпалось несколько пузатых голубых букашек, и Шэнь Юань осторожно подцепил одну веером. — Это бирюзовые жуки Богини скорби! — обрадовался Шан Цинхуа. — Только эти еще маленькие, так-то они с виноград размером. Думаю, дней пять у нас в запасе еще есть. — Тогда я знаю, что это были за птицы, — сказал Юань. — Плакальщики, которые ее всюду сопровождают. — Разве они плакали? — удивился Шан Цинхуа. — По словам шиди Лю, они мычали. А у тебя есть другие версии? — Это странно, брат Огу… Шэнь. Они не задумывались как птицы. — Это логично, — возразил Юань. — Они спутники богини. Богиня летает, потому что она богиня, а с чего летать плакальщикам? Хотя тебе, конечно, виднее. — Как мы будем искать эту богиню, если теперь у нее нет даже птиц, которые выдавали ее местонахождение? — спросил Юэ Цинъюань. — У нее есть муж, горный дух, которого можно призвать, — бодро отрапортавал Юань, как на экзамене. — Как же его звали-то… Ну этот недофеникс! Шиди Шан, ты помнишь? — Обряд вызова духа помню, — осторожно сказал Шан Цинхуа. — Ну вот. Не о чем беспокоиться, шисюн Юэ, — Шэнь Юань постарался придать голосу уверенность. — Мы его призовем. Возьмем в плен и потребуем у его жены снять заклятие с Лю Цингэ, а заодно и вернуть пропавших. Кстати, сколько их? — Уже 36, насколько нам известно. — Их может стать 40 или 44, — предположил Юань. — Символика смерти. Нельзя доводить до этой цифры. Шиди Шан, ты ведь присоединишься к лорду Юэ? — Конечно, — кисло сказал Шан Цинхуа. «Система! Что нового?» — мысленно спросил Юань, пока шисюн Юэ принялся рассказывать о том, как организованы поисковые группы и о трениях между представителями школ. ВЫ МОЖЕТЕ ПРОЙТИ МИССИЮ «ОГНЕННАЯ СМЕРТЬ». В СЛУЧАЕ УСПЕХА НАГРАДА 900 БАЛЛОВ. В СЛУЧАЕ ОТКАЗА ШТРАФ 100 БАЛЛОВ. ПРИНЯТЬ МИССИЮ? ДА. НЕТ. «Нет. А что насчет Лю Цингэ? За него нет награды?» НАГРАДА ЗА ЕГО СПАСЕНИЕ СОСТАВЛЯЕТ 20 БАЛЛОВ. ВЫ ХОТИТЕ ПРИНЯТЬ МИССИЮ? «Нет. Ничего себе награда! Он помрет от возмущения, если узнает!» ТАК Я И ДУМАЛА. — Шисюн Юэ, собирай этих жуков и давайте вернемся в хижину, — предложил Юань. — Основное мы уже обсудили, остальное договорим за столом. Во время обеда Шэнь Юань понял, что они с двойником действительно похожи больше, чем ему хотелось бы. У Цинцю тоже была миссия. Заполучив в свое распоряжение уши двух горных лордов, он принялся настырно ездить по ним взад-вперед. Юань рассудил, что если начнет возражать, то сорвется. Тогда, даже выиграв спор по сути, по форме он точно проиграет. Оставалось лишь отвлечься и не вмешиваться. В конце концов, ничего из того, что мог сказать двойник, здесь не имело значения. Тем временем великолепный Цинцю ораторствовал, как на собрании бессмертных. Он в красках рассказывал о бесчинствах и разрушениях в собственном мире; несложно догадаться, кто выходил при этом главным злодеем. Ци-гэ хмурился, а Шан Цинхуа восклицал: «Что вы говорите! Ну надо же!» По изобилию сладких блюд обед больше смахивал на детский праздник. Шэнь Юань развлекался тем, что выразительно смотрел на Бинхэ, обведя глазами стол. «Это еще что?» «И эти пирожки тоже сладкие?!» — откусив один, взятый из другой тарелки. «То есть прямо вот так, да?» Бинхэ под его взглядами смущался, лукаво блестел глазами, вздыхал, хлопал ресницами и, наконец, покаянно потупился. — Надеюсь, хоть ужин будет нормальным, — невпопад к основному разговору сказал Юань. Бинхэ почтительно кивнул. Еще бы, паршивец мог не переживать — наготовленных им вкусняшек хватит на неделю! — А это вообще нормально, что демон делит с вами трапезу? — как бы между делом поинтересовался Цинцю у коллег. И тут Шэнь Юань сделал то, чего никак от себя не ожидал, — он со всей силы пнул Онаниста под столом. — Э… А… — шиди Шан уставился на него, как кролик на удава; Юань выразительно кивнул. В переводе на человеческий язык это означало: «Если не скажешь ты — скажу я». Шан Цинхуа побледнел. — На пике Аньдин тоже часто бывает дружественный нам король демонов. И, разумеется, он в полной мере пользуется нашим гостеприимством. По счастью, шисюн Юэ не выплеснул на предателя суп. Он давно догадывался, к чему идет снег над пиком Аньдин. Зато Бинхэ уставился на беднягу Онаниста так, словно у него на голове только что выросла пагода. — Ох уж эти демоны, везде пролезут! — издевательски вздохнул Юань и охнул, получив ответный пинок. — Разве ваш опыт не свидетельствует о преимуществах мирных отношений, лорд Шэнь? — сказал Шан Цинхуа своим почтительным, почти лебезящим тоном; Юань подумал, что при его цинизме это, пожалуй, даже создает некий шарм. — Наше настоящее — ваше будущее, — легко парировал Цинцю. Шэнь Юань весело уставился на демона, подняв бровь. Бинхэ, с которым за всю жизнь столько не флиртовали, сперва решил, что от него ожидают оправданий. Но сообразив, что для учителя это только повод смотреть ему в глаза дольше, чем позволяют приличия, растрогался и врубил прожектор обожания. Юаню его нежный взгляд вынес мозг настолько, что он перестал слышать разговор. Он тут же нахмурился: не хотелось слишком бесить шисюна Юэ. Бинхэ послушно опустил голову и теперь кидал на своего учителя быстрые короткие взгляды. В итоге если сначала гостеприимные хозяева выглядели просто влюбленными идиотами, то теперь вели себя как люди, которым не терпится остаться наедине. — Шиди, ты считаешь, твой гость преувеличивает? — спросил Юэ Цинъюань явно из вежливости, чтобы вернуть его в реальность; бесцеремонный Лю Цингэ вместо этого ляпнул бы: «Вы еще миловаться тут начните!» — А? Прости, я не слушал, — искренне сказал Шэнь Юань и заработал еще один растроганный взгляд от Бинхэ. Юэ Цинъюань посмотрел на него негодующе. — Прости, если ты про тамошнего Императора, то я встречался с ним, — постарался сгладить ситуацию Юань. — У него тяжелый характер, но он не лишен представлений о справедливости. Если выбирать из двух сторон, я бы однозначно предпочел договариваться с ним. И не только потому что он представляет действующую власть. На мой взгляд, он адекватнее. Своим ответом он ухитрился задеть всех. Бинхэ перестал сиять, Цинцю едва не шипел от злости, шисюн Юэ помрачнел, а Заоблачный Онанист вообще выпал из реальности, озабоченно прикидывая что-то в уме. Поняв, что разговор не задался, гости вовсе не поспешили из-за стола, а сосредоточились на еде. Бинхэ привык, что его стряпню хвалят разве что по ошибке, но прекрасно ориентировался по опустевшим тарелкам. Юань задумался, насколько отсутствие элементарной вежливости все усложняет. Бинхэ знал себе цену, и за вечной готовностью склонить голову стояло высокомерие, но дальше, за ним, была пустота одиночества. Сознание своего превосходства делало его заносчивым. Зато, когда он опускался на колени, это не было простым жестом вежливости, как у прочих местных, это было падением с высоты в ничто. Он терял точку отсчета, считал себя всеми ненавидимым и ненужным. А ведь простое «Спасибо, все было замечательно», повторяемое ежедневно несколькими людьми, сформировало бы в его голове совсем другую картину мира. «Ему надо создать другое окружение», — понял Юань. Из тех, кто относился бы к нему просто по-человечески. В ком он не чувствовал бы угрозу, не ревновал, не боролся за внимание учителя. Да, условие было почти невыполнимым, если не сказать абсурдным. Но если поставить цель — всерьез, на годы, — решение найдется. Он посмотрел на Бинхэ тепло и встревоженно, и встретил такой же взгляд. Сам не заметил, как облизнул губы и спрятался за чашкой с чаем. После трапезы гости засобирались. — Думаю, я должен посвятить тебя в детали разговора со вторым лордом Шэнем, — сказал шисюн Юэ, отведя Юаня в сторону. — Ты собираешься что-то предпринимать в связи с этим? — Если бы я мог, — вздохнул Юэ Цинъюань. — Раз нет, то лучше не рассказывай мне ничего. Обычно я никого не хочу убивать, даже монстров Бездны, но с Цинцю мне все время приходится сдерживаться. И честно говоря, я в себе не уверен. Расскажешь потом, ладно? Когда его тут не будет. — Но ты ведь позвал меня, чтобы помочь ему, — шисюн Юэ впал в ступор. — Во-первых, я тогда понятия не имел, что он законченная сволочь. А во-вторых… — к счастью, договаривать ему не пришлось. — Почему ты так строг к себе? — К себе? Ты все не так понял, Ци-гэ. Я лучше встану под удар меча, чем превращусь вот в это. Юэ Цинъюань посмотрел на него с состраданием, и Юань почувствовал, что у него опять начинает болеть голова. К счастью, всех троих лордов ждала куча дел, так что прощание вышло коротким. После этого Шэнь Юань отнес говорящий лотос Нин Инъин. Если бы он еще знал, что отвечать на ее вопросы о пропавших адептах! Разумеется, ей не давало покоя, как идут дела на Ваньцзянь и почему он не возглавил поиски. Но высокомерно-загадочный вид всегда выручал его в таких случаях. Мысль о том, чтобы вернуться в хижину, где находится Шэнь Цинцю, удручала. Но засиживаться по этому поводу в гостях было глупо, и он поплелся домой. Цинцю не подвел. Юань понял, что оставлять эту гадину наедине с Бинхэ — в принципе плохая идея, когда услышал: — Убирайся, а то скажу лорду-демону, что ты ко мне пристаешь. Бинхэ, который и сам был лордом-демоном, от удивления растерялся. Зато Шэнь Юань испытал такой бодрящий прилив ненависти, что почти услышал, как в воздухе раздается нежнейший звон, который звучал для него всегда, стоило Сюя покинуть ножны. Музыка безмятежности, которая вела его сквозь смерть. — Давай, скажи! А я скажу, почему ты выбрал его в ученики. Уверен, он-то до сих пор думает, что ты заметил его способности! — Шэнь Юань повернулся к Бинхэ. — Моя просьба отменяется. Я не хочу, чтобы ты находился рядом с этим человеком. По крайней мере, пока ему опять не отрезали язык. Будь они в это время в пристройке, он и сам посоветовал бы Бинхэ поменьше мозолить глаза. Однако все происходило в одной из комнат, и это выбесило Юаня до крайней степени. — Но учитель… Пожалуйста, я не буду мешать… — на погрустневшем лице демона застыла готовность подчиниться. — Мне показалось, это он мешает тебе. Почему ты его не выставишь? — Нет, все в порядке! Юань с ужасом подумал, что Цинцю — единственный из заклинателей, который подходит под критерии для общения с Бинхэ. Бинхэ интересно с ним. Он не ревнует, не воспринимает его как соперника. Не считает взаимодействие с ним каторгой и ссылкой, на которую его не пойми за какие грехи обрек жестокий учитель. Юань потер лоб. А ведь Бинхэ ухитрялся считать конкуренткой за учительское внимание даже влюбленную в него без памяти Нин Инъин! Все это было слишком издевательски даже для Системы. В итоге Бинхэ, как какой-то раб-телохранитель, таскался за Цинцю весь остаток дня, лишь время от времени наведываясь узнать, не нужно ли чего учителю. Ощутивший долгожданную свободу Шэнь Юань перелопатил скопившуюся за неделю стопку спама, как он называл про себя официальную переписку. В случае серьезной надобности лорды пиков, не церемонясь, слали с помощью магии деловые сообщения сродни смс. Если же им взбредало в голову браться за бумагу, это были пространные поздравления с какой-то ерундой, философские вопросы и размышления о вечном страниц на десять. Подумав о вечном и ничего хорошего не надумав, Юань, едва стало смеркаться, нашел Бинхэ. Слишком уставший, чтобы блюсти приличия, он положил ему руки на плечи и сказал: — Давай сегодня ляжем спать пораньше. Бинхэ порывисто обнял его, отстранился, несколько шагов шел следом. Но в итоге в спальню донес на руках и мягко опустил на пол возле кровати. — Сегодня я весь день мог думать только о тебе, — шепнул он, развязывая узел его пояса. — Об этой минуте. Юань стукнул его по рукам веером, но удар вышел слишком слабым. От нескольких простых слов его накрыло таким возбуждением, что перехватывало дыхание, и это пугало. Он верил в искренность сказанного, хотя и не понимал, за что его можно любить, тем более такому, как Ло Бинхэ. Бинхэ, видя его состояние, тихо рассмеялся. Юань чувствовал себя жалким и беспомощным перед наплывом собственных эмоций. Демон скользнул губами по его горящей щеке и замер в цуне от приоткрытого рта. — Сделай что-нибудь, — вдруг попросил Бинхэ. — Что угодно. Пожалуйста. Это смутило Юаня еще больше, и он отвернулся, опустив взгляд, мысленно проклиная себя, свою эрекцию и однополые отношения. Демон попытался отстраниться, но Юань вцепился в его одежду, удерживая. Насколько он помнил, ни одна из обитательниц гарема не вела себя так по-идиотски. Бинхэ подхватил его на руки, перенес на постель и сам улегся рядом. — Почему? — спросил он, непонимающе щурясь. Юань вздохнул. Что он мог сказать? Что он еще более неуверенный в себе идиот, чем Шэнь Цинцю? В конце концов, Цинцю всего лишь когда-то был рабом. Недолго, года три. Было бы чего стесняться. В то время как Юань занял чужое место, ничего из себя не представляя, и продолжает пользоваться чужими способностями, оружием, даже внешностью. Обратил бы Бинхэ на него внимание, если бы он выглядел, как в прошлой жизни? Да черта с два. Юань хотел бы забыться, выключить мысли и сомнения, но прямо сейчас не мог. Возможно, если бы он был более возбужден… — Сам не хочешь…? — спросил он. Вместо ответа Бинхэ прильнул к нему, потираясь всем телом, и застонал. — С ума сошел? Замолчи! — моментально возмутился Юань, затыкая ему рот ладонью. Идея оказалась плохой. Или хорошей. Как посмотреть. Бинхэ лизнул подушечки его пальцев, сомкнул на них губы, снова обвел языком уже внутри, а потом у Юаня перегорели мозги, и он толкнулся пальцами глубже, трахая его рот. После этого он обнаружил, что трогать демона скользкими пальцами гораздо интереснее, чем сухими, с точки зрения возможностей и производимого эффекта. Потом ему было немного стыдно перед Цинцю. Впрочем, плевать ему было на Цинцю, и даже на привкус собственной спермы в поцелуе. — Учитель! Учитель! — вдруг раздалось снаружи, и вскоре в дверь заколотили ногой. Голос был женским. Шэнь Юань оторопел. — Это Нин Инъин, — предупредил Бинхэ, — надо впустить ее. Они молниеносно оделись, и Юань открыл дверь. Увидев его, ученица взвизгнула, выронила фонарь и чашу с лотосом и схватилась за оружие. — Не пугайся, сестрица, их теперь двое, — Бинхэ, ловко не угодив под меч, подхватил и фонарь, и чашу у самой земли. Юань оглянулся. Оказывается, переполох был вызван тем, что Цинцю тоже решил вылезти на шум. — Простите, это снова очень важно. По крайней мере, так там говорят, — Нин Инъин смущенно указала на лотос. Чертово растение молчало. — Эй, там есть кто-нибудь? Шисюн Юэ? Ответом Юаню была мертвая тишина. — Простите, учитель, но кто это? — девушка покосилась на Цинцю. — А, это! Злой демон, — фыркнул Юань. — Мы тут на нем опыты ставим. Иди спать и ни о чем не волнуйся. — Доброй ночи! — девушка поклонилась. Бинхэ отвесил ответный поклон, Шэнь Юань кивнул, а Цинцю остался стоять, прямой, как палка. В этот момент ночную тишину нарушил голос Шан Цинхуа. — Шисюн Шэнь, ты тут? — Да. — У меня мало времени! Я украл лотос! Здесь настоящий дурдом! Это свинство с твоей стороны так меня подставлять! Кстати, ты сейчас один? — Нет, — злорадно сказал Юань. — С Ло Бинхэ? — Нет. Тут толпа народу, так что изволь изъясняться нормально, шиди Шан. — Во-первых, я не помню, как зовут ее мужа! Не могу вспомнить, как ни пытаюсь! Во-вторых, прибыла группа заклинателей из Хуаньхуа и целиком пропала. — Сколько их было? — 12. — 12 плюс 36 — итого 48. Значит, с цифрами я ошибся. — Шэнь Юань мысленно обратился к Системе, миссия «Огненная смерть» все еще была доступна. — Ладно. А зачем я-то тебе понадобился посреди ночи? — Как зачем?! Чтобы ты сказал мне имя этого духа! — Я не помню. По-моему, что-то на «В». Или на «И». — Ты должен вспомнить! Иначе мы эту богиню не выловим. Ты не представляешь, что тут творится! — Я не могу вспомнить, я уже пытался. — Спроси у канонного Шэнь Цинцю, может, он что-то об этом знает! — Ладно. — Прилетай сюда, как только сможешь! И передай мои извинения ты знаешь, кому. — Не беспокойтесь, мастер Шан, он осведомлен о вашей ситуации, — вмешался в разговор Бинхэ. — Он лишь просит вас быть осторожнее. — Фух! — раздалось из лотоса. — Все, я не могу больше говорить! Прилетай побыстрее! Наступила тишина. Юань молча вернул лотос так никуда и не ушедшей Нин Инъин. — Что учитель собирается делать? — спросил крайне встревоженный Бинхэ. — О чем ты? Ах, ну да, что еще тебя может волновать! — Юань впился взглядом в своего двойника. — Сколько у тебя баллов? — Так я тебе и ответил, — сказал Цинцю. — Ты ответил, — Юань отмахнулся. — Он ничего не знает, сеанс окончен. Последняя фраза предназначалась Бинхэ. — Учитель, вы возьмете меня на Ванцзянь?! — Нин Инъин решила, что теперь ее очередь ныть. — Да. А сейчас давайте, наконец, спать. Юань проследил, как за Цинцю закрылась дверь, как белая жемчужина фонаря стала опускаться вниз по склону, и только после этого зашел в дом. — А если бы он знал? — вопрос явно не давал покоя Бинхэ. — Если бы он знал, тебе бы пришлось все из него вытрясти, — легкомысленно сказал Юань. — Мне? — Ну не мне же. Я сны конструировать не умею. Иначе я бы тебя к этому и близко не подпустил. — Почему ты его ненавидишь? — грустно спросил Бинхэ. — Меня больше беспокоит, почему ты его не ненавидишь. — Он очень красивый. — Демон обвел кончиками пальцев его лицо, — и похож на тебя. И он все равно тут ненадолго. — Если я еще раз услышу, что он похож на меня, я тебя точно выгоню! Кстати, организуй ему сон, чтобы он нам ночью ничего не учудил. — Не учудит, — ответил Бинхэ. — Я слежу. — Как? — На нем моя кровь. — Видимо, я не хочу знать подробности. — Юань укутался в одеяло и свернулся калачиком. — Нельзя добиться от человека во сне того, что он не сделал бы наяву, — снова вернулся к волнующей теме Бинхэ. — Ерунда, ради Лю Цингэ я и наяву бы все из него вытряс. Просто во сне удобнее. Ты бы наслал на него этих тупоголовых птиц, они бы его обгадили, он бы их убил и покрылся нарывами. А дальше оставалось бы только смотреть, что он предпримет. На худой конец ты пригрозил бы ему убить шисюна Юэ. Он никогда не видел управляемых снов, скорее всего, даже не знает, что его ученик царствует и над миром сновидений. — Он для тебя так важен? — Шиди Лю? — Юэ Цинъюань. Шэнь Юань засмеялся: — Ну, вообще-то да, важен, — и придвинулся ближе, обнимая демона за теплый бок.