Друг друга отражают зеркала

Там, где всё сверканье, всё движенье, Пенье всё, — мы там с тобой живем. Здесь же только наше отраженье Полонил гниющий водоем. (Н. Гумилев)

Заснув, Шэнь Юань первым делом принялся звать гордого бессмертного демона. Предстояло выяснить, не сталкивался ли канонный Бинхэ с Богиней скорби, бирюзовыми жуками, плачущими птицами и прочей подобной дрянью. Увы, тот о них понятия не имел и удивился, узнав, для чего Шэнь Юаню понадобилась эта информация. В его мире Лю Цингэ давно был мертв. — Я помню его, — ностальгически произнес двойник Бинхэ. — Он был красивый, храбрый и терпеть тебя не мог. — Зато теперь я его терпеть не могу, — скривился Шэнь Юань. Злиться на шиди Лю было куда приятнее, чем беспокоиться о нем, вот только удавалось все хуже. — Знаешь, я хотел бы взглянуть на него, если он выживет, — сказал двойник. С ним было на удивление легко. Он не говорил ничего смущающего, редко смотрел в глаза, безукоризненно держал дистанцию. В итоге Юань чувствовал, что сам не прочь ее слегка сократить. — Не советую. Он приведет тебя в бешенство за три секунды. Губы двойника тронула улыбка, усиливая ощущение совершенства. — Тогда зачем тебе его спасать? Юань пожал плечами. — Он хороший человек. — И все? Этого достаточно? — В случае шиди Лю этого даже слишком много. Вокруг сиял летний полдень, беседку продувало настоянным на травах ветром, и Юань подумал, что у них складывается странная привычка проводить ночи. Они не обсуждали ничего важного — и не могли наговориться. — Ты не пытался навестить мать с тех пор, как у тебя появился Синьмо? — в итоге спросил он демона. — Нет. — Почему? Разве ты не мечтал об этом? Двойник глянул с невеселой усмешкой и снова принялся разглядывать пейзаж, словно специально не мешая облизывать себя взглядом. — Это правда, я все еще хочу увидеть ту женщину, — сказал он, — но боюсь разочароваться. Может быть, она была самой обычной и вовсе не любила меня. Заботилась бессознательно, как кошка о котенке. Юань нахмурился: — Ты больше не называешь ее матерью? — Нет. — Двойник поправился: — Вслух нет. — Наберись мужества и навести ее, — сказал Юань. — К чему? — Она тебя любила. И ты должен ее любить. Ей было бы приятно узнать, что ты многого достиг. Двойник поднял бровь. — Считаешь, ей будет приятно узнать, что она воспитала демона? — спросил он с насмешкой. — Считаю, что для любящей матери это не важно. Думаю, я знаю, куда упала подаренная ею подвеска. Могу помочь ее найти. Двойник посмотрел пронизывающим взглядом. — Единственный человек, кому это не важно, — ты. И я пока не нашел этому объяснения. Встретившись с ним глазами, Юань испытал неловкость, но по-прежнему не чувствовал страха. — Так уж и единственный! — скептически фыркнул он. — А твои многочисленные жены? — О да. Пока я император, им не важно, человек я, демон или свинья. — Послушать вас, ваше величество, так вас никто никогда и не любил, — насмешливо сказал Юань. Сам он даже в теории не мог представить, как можно не любить Ло Бинхе, хоть маленького, хоть взрослого, хоть нищего, хоть слетевшего с катушек от вседозволенности. По мнению Юаня, для этого требовалось быть либо слепым, либо наглухо тупым. А еще лучше — слепым и тупым одновременно. — Ты ничего обо мне не знаешь, — сказал двойник, словно прочтя его мысли. «Я знаю о тебе все», — хотел ответить Юань, но прикусил язык. — Думаешь, я идиот? — спросил он вместо этого. Двойник ничего не сказал, мрачно глядя на здание школы. Она была воспроизведена такой, какой он ее запомнил подростком, поэтому оказалась чуть больше, чем на самом деле. Рядом располагались тренировочные площадки, каменная гармошка лестницы и роща. — Если бы твой учитель последовал за тобой в Бездну, он бы смог там выжить? — спросил Шэнь Юань. — Нет. Один он бы не справился, а я бы не стал помогать. У Юаня защемило сердце. От мысли, что Бинхэ мог бы ненавидеть его, делалось плохо. — А если бы стал? — Ты ведь сейчас про себя спрашиваешь? — взгляд демона стал внимательным. — Хочешь, чтобы я отправил тебя в Бездну? До этого Юаню не приходило в голову, что он мог бы использовать императора в качестве вахтера, открывающего для него двери в нужное место-время. Но вопрос был задан, и несчастный попаданец не мог не задуматься над возможностью вернуться в свой собственный мир. Ведь это стало бы натуральным спасением и для него, и для Заоблачного Онаниста. — Хочу сказать Бинхэ, что должен был пойти с ним. Но боюсь, что это прозвучит глупо. Может, я стал бы только лишней обузой. Я ведь даже не знаю, что там. — Скажи. Он точно будет на седьмом небе. Отчего ты умер? — спросил демон после паузы. — Передал ему слишком много энергии. — Ты шутишь? — Нет. Просто я знал, что потом воскресну, — пожал плечами Юань. — Но ты умер. «Не в первый раз», — хотел сказать Юань, но решил, что время для подобных откровений еще не пришло, и ограничился пожатием плеч. — Пожалуйста, впредь не заставляй меня жалеть, что я не убил эту пародию на меня, — попросил двойник. — Пожалуйста, впредь воздержись от подобных мыслей, — резко ответил Юань. Он сам не заметил, когда стал считать двойника не опасным сумасшедшим, а кем-то вроде очередного ученика. Стоило начать воспринимать его не просто как внешнюю копию, а как вторую ипостась своего Бинхэ — и ужас перед ним прошел, а привычка читать нотации осталась. Потом Юань вспомнил про Цинцю и подумал, что тут вырисовывается закономерность. — Это может быть побочным эффектом путешествий между мирами. Видишь ли, меня тоже одолевают мысли убить своего двойника. Только мне хочется этого гораздо сильнее, — признал он с неохотой. Демон все так же мягко улыбнулся, не поднимая глаз: — Поверь, не сильнее. — Ты несправедлив. Твой двойник ничего тебе не сделал, — еще больше рассердился Юань. — Мир вообще несправедлив, — ответил демон. — Не лучшее самооправдание, — холодно ответил Юань. — Не тебе равняться на других. — Я настолько хорош или настолько плох? В его голосе Шэнь Юаню послышалось знакомое лукавство, пусть и в гомеопатических дозах. Чувства двойника, даже когда он не старался скрыть их полностью, не особо отражались в его облике. В родном мире Юаня из него вышел бы хороший дипломат или игрок в покер. Попытка пококетничать, пусть и такая едва заметная, отрезвила Юаня. Так что он преодолел желание спрятаться за веер и, хлопая ресницами, удариться в лирику, а вместо этого сухо ответил: — Ты всегда очень выделялся. Не всегда в лучшую сторону. — Ну я ведь демон. — Ты и среди демонов выделяешься. — А ты видел много демонов? — уточнил двойник. — Достаточно. — И демониц? — заинтересовался император. — По идее, они должны тебе нравится. — Ошибаешься. Мне омерзительны попытки играть чужими чувствами. А на моей памяти ничем другим они не занимались… За разговорами наступило утро, и гордый бессмертный демон сообщил, что им пора возвращаться. Юань так и не решился попросить его забрать Цинцю. В конце концов, кто знает, когда случится чудо и мозги бывшего лорда встанут на место? Вдруг это произойдет в то недолгое время, которое у Юаня еще есть в запасе? — Я не знаю, что там у вас, демонов, за традиции, — сказал он, — но ты можешь приходить в мои сны, когда захочешь. Двойник Бинхэ остановил на нем взгляд, скептически улыбаясь: — Не пожалеешь о своем приглашении? Юань поймал себя на том, что реагирует примерно так же, как на пристальный взгляд своего Бинхэ. Сердце бьется быстрее, дыхание перехватывает от радостного волнения, — ну просто эталон гаремных девиц! Он разозлился на себя и на ситуацию. Подумать только — избегаешь отношений, потому что терпеть не можешь всех этих душещипательных драм, обид и сложностей, в итоге умираешь, как дурак, девственником — чтобы что?! Чтобы, вместо долгожданного покоя, оказаться между двух огней?! Он знал, что внешне выглядит достойно, но хотел бы еще и чувствовать себя достойно. — Вряд ли. Но если пожалею, вы узнаете об этом первым, ваше величество. Хорошего дня, — сказал Юань и вышел из сна. Он распахнул глаза, увидел потолок хижины и машинально удивился тому, что величайшее чудо — переход между вселенными — может выглядеть так буднично. Проснуться одному оказалось немного неприятно. Бинхэ уже где-то пропадал, так что Юань встал, привел себя в порядок и отправился взглянуть, что творится снаружи. На улице шел дождь. Цинцю под юаневским белым зонтиком месил грязь, Бинхэ шатался за ним следом без зонта, но наверняка с защитным куполом. «И чего этому мерзавцу дома не сидится», — подумал Юань с завистью. Он очень давно не бывал под дождем. Не смотрел на капли, сверкающие в кедровых иглах, не набирал полный подол росы и не лечился потом травами от простуды. И он в очередной раз подумал, что стоит рискнуть — взять с собой Бинхэ на Ваньцзянь. Ночевать в лесу, стараться не попадаться на глаза заклинателям. Конечно, когда это всплывет, демон сразу попадет под подозрение. Но, если Лю Цингэ выживет, это будет неважно, они отобьются. А если не выживет… В этом случае Юаню, скорее всего, станет все равно, мир или война, и пусть тогда особо борзые пеняют на себя. Может быть, долина и впрямь будет смотреться лучше на месте некоторых пиков… Вернувшийся Бинхэ подкрался сзади, поймал его в крепкое объятие и, пользуясь разницей в росте, стал прикусывать кончики ушей. Юань пожалел, что выбрался из постели, и не знал, как бы намекнуть, что он не очень против туда вернуться. — Что это на тебя нашло? — сказал он и тут же подумал, что, наверное, в систему встроена защита от ООС, не может же он сам по себе быть таким идиотом. К счастью, Бинхэ не стал отстраняться, а вместо этого, посмеиваясь, замурлыкал: — Просто пока мы гуляли, я узнал… что, оказывается этот учитель… — попутно демон покусывал его шею, как неумелый вампир, и Юань не мог понять, нравятся ему эти паузы в разговоре или нет, — порой ведет себя так неразумно… — Что?! — Юань мгновенно рассвирепел. — А ну отпусти меня. Немедленно! Бинхэ еще крепче прижал его к себе, провел губами до виска и только потом разжал руки. Юань резко развернулся. Под взглядом Бинхэ, смотрящего на него с тихим обожанием, его злость сошла на нет, но все равно было неприятно. Ведь если демон перестанет воспринимать его всерьез, он снова станет неуправляемым. Впрочем, Юаня даже не столько пугали последствия, сколько раздражала непочтительность. — Что ты себе позволяешь? — сказал он. — Этот ученик просит прощения, — улыбнулся Бинхэ. Выглядел он при этом так, словно вылакал бочку сакэ. Казалось, если приказать ему сейчас умереть, он только обрадуется возможности проявить свою преданность. — Ничего себе, это на тебя общение с моим двойником так действует? Демон улыбнулся: — Этот ученик просто очень рад. — Чему это ты рад? Бинхэ прижался к нему и поцеловал. — Этому. — Спать будешь на полу, — мстительно сказал Юань, сердитый и возбужденный одновременно. Бинхэ снова улыбнулся с блаженным видом и пошел готовить завтрак. Присутствие за столом Цинцю отравляло впечатление от лучших блюд, как дыхание чумы. Юань подумал, что если так будет продолжаться, то он, пожалуй, бросит есть. Сидящий напротив двойник, между тем, с самодовольным видом наедался впрок. Бинхэ, устроившись сбоку, восторженно разглядывал их обоих, виляя невидимым хвостом. Продегустировав чай, Цинцю поставил чашку и повернулся к хозяину дома: — Ты знаешь, что от меня надо твари, возомнившей себя императором? Юань усилием воли закрыл рот, пока из него не вывалился пельмень. — Ээ, а разве это не очевидно? — промямлил он. — Не очевидно что? — с ядовитой холодностью уточнил Цинцю. В памяти Юаня всплыла ночная посиделка, задумчиво-мечтательное выражение на лице двойника Бинхэ. Юань хотел сказать: «Он в тебе нуждается», но, во-первых, его никто не уполномачивал. Вдобавок он подумал, что, откровенничая о двойнике, только подставит его. — Ты не пробовал спросить у него самого? — Я не собираюсь ни о чем у него спрашивать. — Тяжелый случай, — сказал Юань, поискал приемлемый ответ на потолке и выдал осторожное: — Полагаю, он в тебе заинтересован. — Очень смешно. — Ты ему нравишься, что здесь смешного? — не выдержал Юань. — Хотя да, ты прав, это и правда смешно! Бинхэ посмотрел на него предостерегающе, нахмурив брови. — Не будь глупцом. Он не способен на человеческие чувства, — поморщился Цинцю. Шэнь Юань засмеялся: — Ты видел монету на его шее? — И что это значит? — Это значит, что ты не прав. Он не стал ничего пояснять, но его вид говорил за него. Воспоминание подняло настроение настолько, что Юань снова стал ощущать вкус еды. Двойник Бинхэ был для него кем-то вроде воображаемого друга, ручного монстра, которым приятно пугать окружающих, тайной, спрятанной на виду у всех. После завтрака Цинцю ушел в свою ненаглядную беседку. Бинхэ быстро убрал со стола. Потом отнес в пристройку, где жил Цинцю, тарелку с выпечкой и снова полез с медвежьими объятиями. — Если он не перестанет столько жрать, разжиреет, — ехидно сказал Юань. Бинхэ мягко прижал его ладони к своей груди. — Не надо над ним смеяться. Он ведь был в тюрьме. Юань закатил глаза, пробурчав: «Что-то слабо помогло». — Я спрашивал его, где бы он хотел побывать или, может, увидеть кого-нибудь. Мне он не говорит, — демон многозначительно уставился на Юаня, но тот больше не собирался устраивать аудиенции своей копии. — А что он говорит? — О, у учителя, оказывается, так много претензий к этому ученику! — глаза Бинхэ лукаво заблестели. — Нет у меня никаких претензий! — Неправда, есть. — Я его точно когда-нибудь скину с пика! — Учителю не стоит сердиться, — демон, видимо, не особо веря в сдержанность Юаня, отвлек его поцелуями и нескромными поглаживаниями. На шаги они оба не стали обращать внимания. Демон отстранился только после того, как Цинцю громко пнул несущий столб, и вся конструкция хижины дрогнула слабо, но вполне ощутимо. — Тебе что-то нужно? — неприязненно поинтересовался Юань, досадующий на себя, что вновь постеснялся затащить Бинхэ в спальню. — Нет, просто хотел напомнить тебе о приличиях, — Цинцю, как ни в чем не бывало вытащил из шкафа еще несколько рукописей и проинспектировал полку, где раньше стояла банка с конфетами. Юань тихо фыркнул. Увы, его двойник, вместо того, чтобы убраться и оставить их наедине, счел это приглашением к разговору. — Мне все равно, чем ты развлекаешься. Если ты считаешь, что это важнее самосовершенствования… Юань хотел сказать, что считает это важнее вообще всего, но при Бинхэ у него язык не поворачивался на такие откровения. Так что он снова фыркнул, надеясь, что Цинцю как-нибудь сам догадается о его мнении на этот счет. Зато его двойника присутствие в комнате Бинхэ ничуть не смущало: — Ты ведь знаешь, что для демона это игра. То, что ты видишь — маска, которую он может отбросить в любой момент. Все его улыбки и слезы — подделка. До этого момента Юань наивно думал, что в целом знаком с мнением Цинцю, и ничего принципиально нового тот ему уже не скажет. Но от этих слов его накрыло, как в первый день. — Этим ты себя оправдывал, когда издевался над ребенком? — сказал он. — Ничего этому отродью не сделалось, — брезгливо отмахнулся Цинцю. В голове у Юаня звенело, знакомо и настойчиво. Его настроение быстро миновало этап возмущения и ярости, — бурных, поверхностных, толкающих на безрассудство, — и остановилось в стадии холодной ненависти. Чем глубже, тем больше она была исполнена расчета. Юань ничего не делал, чтобы подавить эмоции, — они менялись в нем сами в сторону спокойствия. На смену желанию все крушить приходило стремление к совершенству, гармонии и точному смертельному удару. — Кстати, почему ты его не убил? Ведь ты мог проявить милосердие и покончить с ним быстро? — насмешливо спросил он. — С чего я должен был пачкать об него руки? — высокомерно ответил Цинцю. — Боялся за свое положение? Конечно, куда приятнее убивать чужими руками, без риска для репутации. Как это иронично: ты не убил его, а он потом не убил тебя. От прозрачного намека на Водную тюрьму Цинцю помрачнел, и на его лице Юань, как в зеркале, увидел собственную враждебность. Никаких опасений это у него не вызывало. Впрочем, в своем нынешнем состоянии он вообще вряд ли понял бы смысл слова «опасения». Если бы у Цинцю был меч, вокруг бы давно летели щепки и брызги крови. — Что такое? — невозмутимо поинтересовался Юань. — Твоя боль не подделка? Только чужая — подделка? — Его жертв ты в расчет не берешь? — любезно улыбнулся Цинцю. — Что ж, обсудим эти вопросы после того, как побываешь на моем месте. — То есть никогда? Согласен. Отличный план. А сейчас вон из моего дома. — Учитель, пожалуйста! — не выдержал Бинхэ, до этого только смотревший умоляюще, не решаясь вмешаться. — Боишься, что твой демон достанется мне? — не остался в долгу Цинцю. — Боюсь, что он потеряет ко мне последнее уважение. Он после общения с тобой думает, что я навроде безмозглой домашней зверушки. Вот уже и перебивать начал. Бинхэ сверкнул обиженным взглядом. Цинцю царственно выплыл из комнаты. — Не стоило его выгонять, — упрямо сказал Бинхэ. — Не стоило его воскрешать, — огрызнулся Юань. — Не понимаю, как я вообще мог считать это хорошей идеей?! И что твой двойник нашел в этом ядовитом куске дерьма? — Пожалуйста, тише, он же услышит… — И отлично, пусть слышит. — Как только Цинцю исчез из поля зрения, Юань вернулся в состояние раздражения и усталости. — Все, я сдаюсь, надо его вернуть. На него не удастся повлиять. Доводы разума тут бессильны. Воздух в комнате прорезали огненные линии, и в образовавшийся проем шагнул двойник Бинхэ. — Ваше величество как нельзя вовремя, — сказал ему Юань. — У меня не вышло переубедить твоего учителя. Видимо, я дал тебе плохой совет. — Не переживай. От моего учителя было бы странно ждать чего-то другого, — пожал плечами двойник. Выглядел он при этом как гордая, но побитая собака, еще больше усиливая сходство со своей копией. Юань вздохнул: — Ну что же, идем. Когда они вошли в пристройку, Цинцю, вместо того, чтобы разразиться бранью, отвернулся к окну и ссутулился. Удивившийся такому поведению Юань еще не успел ничего толком понять, а Бинхэ уже стоял между ними и Цинцю с мечом наперевес. — Что ты сделал со своим учителем? — спросил он канонного Бинхэ. — Ничего, что ты бы не сделал со своим, — ответил тот с презрительной гримасой. — Постой, — сказал Юань двойнику Бинхэ. Он протянул руку, чтобы взять его под локоть, но спохватился и, сказав вместо этого: «Иди за мной», вышел за дверь. Он не думал, куда идет, и в результате направился в беседку. — Зачем? — спросил он односложно, когда двойник Бинхэ поравнялся с ним. — Он меня разозлил, — пожал плечами демон. — Наговорил всякого. Ты вообще представляешь, как он разговаривает? — Ты мог использовать кровь, чтобы он замолчал. — Знаю. Я не сдержался. Хотел его проучить. Юань сжал пальцами переносицу. — Я думал, ты воспользуешься полученным знанием более разумно. У тебя есть для этого 600 жен, зачем было делать это с ним? — Я сожалею, но не раскаиваюсь, — ответил двойник. — Ну, у тебя еще все впереди, — пообещал Юань. — Неужели жизнь тебя ничему не учит? Или тебе не хватило прошлого раза? Я не знаю, как теперь налаживать с ним отношения. Ты и так отнял у него весь мир, а теперь ты отнял еще и его тело. Сейчас он заперт внутри своего мозга, и как это исправить — кто знает. На это могут уйти годы. Двойник слушал отповедь, склонив голову, и молчал. — Вот что, — сказал Юань, — пусть живет здесь, пока не придет в норму. Ты тоже можешь остаться, но не тревожь его. — Я не могу, — ответил двойник Бинхэ. — Если исчезну, будет еще одна война. Мое положение сейчас довольно неустойчиво… Он резко умолк. К ним на всех парах направлялся Шэнь Цинцю. Идущий за ним следом Бинхэ имел вид голубя, пытающегося остановить поезд. Войдя в беседку, Цинцю презрительно уставился на двойника Бинхэ. — Открывай портал, мы возвращаемся! — рявкнул он. — Ты что, оглох, скот? Император, смотревший на Юаня, не стал дожидаться, пока его еще как-нибудь назовут, и вспорол пространство мечом. — Мы договорились, ты остаешься здесь, — сказал Юань своему двойнику. — Еще чего! Цинцю повернул голову, плавно качнув высоким хвостом, окинул его напоследок неприязненным взглядом и ушел в открывшийся портал. Император, молча отвесив поклон, последовал на ним. — Закрой рот, — сказал Юань Бинхэ, пресекая комментарии. Он хотел побыть один.