Тихая охота

            Женя в который раз обходила новые апартаменты, не веря, что всё закончилось. Коробки, также как и в той квартире, стояли вдоль стен в беспорядке, но это был другой беспорядок - приятный. Они с Линой почти ничего не делали, только следили, чтобы грузчики аккуратно ставили посуду, и не поцарапали мебель, но устали адски. Были готовы к тому, что не будет воды, электричества, но к большой радости новый дом встретил их гостеприимно, и блага цивилизации имелись в полном объёме. Муж, без устали напоминал о себе СМСками, угомонился только к утру. Досада на мужа разъедала Женю изнутри, не давая уснуть. Всю ночь она проворочалась на огромной кровати, как никогда чувствуя свое одиночество. Запретив себе думать о муже, наскоро выпив чаю, занялась распаковкой коробок, надеялась, что это поможет ей отвлечься. Помогло. Она не думала о Павле, думала о Петре. Она была близка к отчаянию, когда он предложил помощь, поддержал её, его поступок придал ей силы. Несмотря на то, что он с вещами отправился на дачу, она больше не позволила ни рабочим, ни бригадиру смотреть на себя косо, и сомневаться в своей решительности. Её переполняла горечь и раздражение на мужа, и вместе с тем, её мысли словно существовали параллельно с другими чувствами, благодарности, уважения, возвращая к тому, как Пётр достойно повёл себя. Едва он обратился к ней с просьбой принести договор, волнение и тревога отступили Это был эгоизм, позволить постороннему человеку взять на себя её страхи, обязанности и ответственность, но Женя ничего не могла с собой поделать, трусливо отступила, предоставив ему это право. - Maаааа, - эхом прокатился по пустому пространству голос дочери. - В какой коробке мои майки? Женя улыбнулась. Всё в жизни может поменяться, но майки, трусы, колготки и носки, Лина никогда не найдёт без её помощи. Зайдя в комнату дочери округлила глаза, но промолчала. Разворошенные коробки были раскиданы по полу. На вскидку сорвав скотч с первой попавшейся, Женя обнаружила искомые вещи. - Как спала на новом месте? - С наслаждением. Дочь потянулась за вытянутыми вверх руками. Женя и забыла, когда в последний раз видела дочь в таком благодушном настроении. - И даже не обиделась на папу, что он занял твою комнату? Переступив вчера порог квартиры, они были весьма озадаченны - светлый ламинат квартиры был изрядно истоптан. Предчувствуя, что не обошлось без сюрпризов мужа, Евгения пошла по пыльным следам, ведущим в комнату дочери. О том, что эта самая большая, после гостиной, комната, будет её, они решили всей семьёй на первом же просмотре. Жене с Павлом предназначалась комнатка поменьше, но зато с застеклённой лоджией, там она планировала поставить рабочий стол, и машинку. Открыв плотно прикрытую дверь Женя качнула головой, так и есть, комната дочери превратилась в их спальню. Светлое, полное воздуха пространство, было заставлено громоздким спальным гарнитуром. И дело не в том, что Женя никогда не мечтала об огромной кровати, и не уступающим по размерам гардеробе, а в том, что Павел, как всегда, не посоветовался. Он и расставил всё по своему усмотрению, что окончательно задушило простор. - Ма, тебе нравится? - Спросила из-за спины дочь. Судя по голосу, она была в курсе. - Сюрприз удался. Папа выбирал по каталогу, самый лучший - Удался, - Женя нисколько не лукавила. Если под сюрпризом понимать неожиданность, то тут мужу не было равных. Другое дело, что он не считал нужным поставить её в известность, больше того, мог спустить на подарок все их сбережения. Так было с покупкой машины. Она нужна была Жене чтобы ездить в магазины за тканью и фурнитурой, и иногда к клиентам, которые из-за занятости не успевали на примерку. Машина должна была быть с высоким потолком, чтобы можно было повесить платье или костюм. Вполне подошел бы небольшой джип, даже бэушный. Все свои пожелания она озвучила Павлу, и с нетерпением ждала его выходного, чтобы отправиться в салон. Каково же было её удивление, когда в долгожданный день увидела под окном крошечный мини купер, обвязанный розовой лентой. Она застыла в немом изумлении, не находя слов описать своё состояние: раздражение, предательство, обман, досада. Вполне понимала его жажду увидеть восторг в её глазах, но букету цветов обрадовалась бы больше, чем, по её мнению, неуместному, дорогому подарку. Павел суетливо отодвинул её от окна, никак не налюбуясь на крошечную машинку. - По-моему, я просила нечто другое. Только и смогла произнести, прекрасно осознавая, что вернуть такую машину в салон, при трехлетней гарантии, будет невозможно. Ни слёзы, ни заламывание рук и скандал, не помогут ей вразумить мужа. Чтобы она сейчас не сказала, не сделала, это вряд ли заставит мужа пересмотреть свои жизненные приоритеты. - Зато это качество, удобство, престиж. - Это меня волнует меньше всего. - И напрасно, скоро юбилей нашего предприятия, представляешь, как ты будешь смотреться, выходя из этой машинки. Тут же нашелся повод, продемонстрировать подарок, а скорее всего, он именно для этого и покупался. Доказать, что он может позволить себе купить жене дорогую машинку-игрушку, было для него всем. Женя с сожалением вздохнула, статус, престиж, положение в обществе, были не пустыми словами для Павла. Она и не ждала, что он когда-нибудь измениться. - Я не могу обижаться на папулю, тем более гарнитур мы выбирали вместе. - Это то понятно... - Зато папа обещал, что свою комнату я обставлю по своему вкусу. - Тоже хорошо, - согласилась Женя, - только сначала я найду, и выброшу тот каталог, по которому вы выбирали этот кошмар в спальню. - Ма, ты не исправима. Я всё равно не буду с тобой советоваться. - Хочешь жить в склепе, живи. - Женя равнодушно пожала плечами. - Иди пей чай, и разбери свои вещи. Коробки с зимними и демисезонными вещами, составь в угол, остальное в комод. Конечно, Лина нисколько не обижалась на отца, вчерашний день был лучшим приключением в её жизни, этому немало способствовало знакомство с Петром. Пётр. Его помощь была бесценна в разрешении их проблемы, но сам он, Женя была в этом уверена, становился проблемой. Весь вчерашний день она наблюдала за парой, за их явным интересом друг другу. Даже скорее, интерес дочери был выражен сильнее, она так и льнула к Петру. Ничего удивительного в этом не было, его уверенность в себе, обстоятельность, спокойствие, ум, притягивали как магнит. Женя не задумываясь отправила его на дачу, была благодарна ему, и всё же, что-то смущало, останавливало её от безграничного доверия. Во всяком случае, дочь она бы ему не доверила. - Ма, - перебила её размышления Лина, воплем из кухни. - А у нас что, на завтрак только чай и сухарики? - Пока да. Позже сходим в магазин. Из старой квартиры в новую переехали только табуретки, круглый стол, который Женя категорически отказалась отправлять на дачу, и холодильник. Открыв его, Лина со вздохом осмотрела пустые полки. - То тебя не заставишь завтрать, то разносолы подавай, - посетовала мать. - Вчера был трудный день, - поняв, что придется удовлетвориться скудным завтраком Лина утопила в чае сухарик. - Мам, а как тебе Пётр? Пауза которую дочку выдержала перед вопросом натолкнула Женю на беспокойство: - Почему ты спрашиваешь? Он тебе понравился? - Конечно, почему нет то? Как думаешь, удастся ему найти работу в Москве? - Возможно. Если повезёт. Жене было что сказать о самонадеянности Петра. Приехать в Москву с бумажкой с адресом, без предварительного созвона, по меньшей мере глупо и рискованно. Ведь он не мальчик - взрослый человек. На это тоже стоит обратить внимание Лины. Но одернула себя, по блеску в глазах дочери, поняла, что лучше оставить эту тему на потом. Будет лучше, если с ней поговорит муж. Опять Павел. Вчера его присутствие было жизненно необходимо, сегодня же, он будет только мешать. Сначала начнёт фонтанировать идеями, потом начнутся придирки, Женя будет отвлекаться, вместо того, чтобы навести относительный порядок до того, как привезут мебель. Перелив домофона известил о приходе гостя. Женя ещё не совсем была готова к встрече с мужем, поэтому руки слегка тряслись, когда она подходила к домофону. Широкая улыбка Петра, облегчение её состоянию не принесла. С ним она совершенно не представляла о чём разговаривать. - Это Пётр, - перевела дыхание, признаваясь себе, что ждала его. Лина стремглав выскочила из кухни в ванную, на ходу заклиная Женю удержать гостя в кухне. Легко справившись с новыми замками, она распахнула дверь, едва услышав хлопок створок лифта.       Когда Женя вскользь упомянула о том, что муж не любит ездить на дачу, Пётр безоговорочно осудил его, но, когда после девяноста километров по трассе, ещё двадцать пришлось ехать по рыхлому асфальту, он попытался быть объективным. Дачный посёлок имел весьма удручающий вид. Огорожен он был покосившейся сеткой рабицей, по видимому, все дома были построены еще в прошлом веке, и имели весьма непрезентабельный вид. Дом родителей Жени ничуть не отличался от других строений. С первого взгляда Пётр даже не мог определить из чего он построен, а ведь он инженер-строитель. Открыв железную дверь оказался в длинном широком коридоре который был одновременно и кухней. С комнаты, в которой стоял допотопный фанерный шифоньер, панцирные кровати, и стол, скорее всего, начиналось строительство дома. Следующая комната была пристроена позже, из кирпича, и коридор был самой новой постройкой, из шлакоблоков. Как и просила Женя, коробки были составлены в первую комнату, туда же поместились кухонные шкафы, вся остальная мебель была сгружена на террасе. Оценив настроение грузчиков, Пётр даже не стал заикаться о том, чтобы попросить их накрыть мебель целлофаном, выданным Женей. Накрыл сам, когда они уехали. Разобравшись с газовым баллоном, и поставив кастрюльку на конфорку, Пётр принялся искать запасы круп. Сдвинув в сторону гречку и чечевицу, остановил свой выбор на макаронах. Замечательно было бы найти банку тушенки или консервированной рыбы, но Пётр обнаружил лишь стеклянную баночку ткемали. Соус оказался очень вкусным, впрочем, ничего удивительного ведь его готовила Женя. Поужинав, он вытянулся на кровати. Все тело гудело от усталости, Пётр мечтал окунуться в спасительный сон, но запахи и звуки ночного сада возвращали его к мыслям о Жене. Стена над кроватью была завешена фотографиями, поднявшись Пётр включил торшер. На всех фото, Женя была воплощением строгости, невозмутимости, и самообладания. Но она бывает и другой: дерзкой, возмущенной, смешливой, Её глаза могли гореть огнем, при этом она оставалась холодной и неприступной. Не только красота и женственность пленили его, но и эта игра, переливы её эмоций. Ещё ни одна женщина не вторгалась в его мысли так глубоко и основательно, она полностью подчинила его себе. Приворожила, едва он увидел её. Но есть ли у них будущее? Готов ли он впустить её в свою жизнь, пожертвовать свободой, которой так дорожил. Готов ли бороться за любовь с её мужем, дочерью, с ней самой? Имеет ли он право вмешаться в её унылую жизнь? Возможно, ей самой она такой и не кажется. Нужно непременно увидеть ее до того, как появиться муж. О чем он хочет с ней поговорить, что сказать? Не в любви же объясниться? Этот вопрос, как и многие, остался без ответа.       Обрадованный тем, что Женя сама его встречает, Петр стал быстро сокращать расстояние между ними. Она же, разозлившись на себя за неуместную, невесть откуда взявшуюся ответную улыбку, напротив, поспешила скрыться в кухне. Каждый его шаг отзывался глухим биением сердца, колючая дрожь пробежала по телу. Был ли это страх, тревога, предчувствие? В одном она была уверена, она беззащитна и беспомощна перед переменами. А они неминуемы, констатировала Женя свершившийся факт. Достаточно того, что она не могла отвести взгляд от его глаз, видела в них такую явную симпатию, и неожиданно, ей это было приятно. Давно на неё так никто не смотрел. Сердце предательски отзывалось на его взгляд. Они стояли так близко, что его дыхание ласкало щеку, выбившиеся волоски взлетали, она неотрывно смотрела в серые глаза, не понимая что её удерживает рядом. - Почему вы плакали, тогда в спальне? У неё засосало под ложечкой от его интонации, слишком интимной, окутывающей с головы до ног. Женя не хотела жаловаться, обсуждать с ним мужа, но участливый голос подталкивал к признанию, она чувствовала себя изменщицей. Чтобы подавить панику, растущую в ней с каждой секундой, она торопливо отошла к плите. - Хотите чаю? - Слова дались с трудом, но Женя всё же сумела взять себя в руки. - Как вы добрались? Почему так рано? Что-то случилось? - Она с беспокойством осмотрела его. - Я забыла предупредить соседей, что у нас будут гости. - Да уж, - он усмехнулся, вспомнив пьяного амбала, и его мать, угрожающую вызвать полицию, - имел счастье пообщаться. Объяснил им, что обычно воры увозят мебель, а я наоборот, завёз. Успокоились, и утром подвезли меня к электричке. - Я ведь даже не поблагодарила вас за помощь, не извинилась, за то, что нарушила ваши планы. - Зато у меня не болела голова о ночлеге. А планы ... на то они и планы, чтобы их нарушать. Джина забросала его вопросами, что случилось, и когда его ждать? Загадывать сейчас об отъезде, когда Женя так близко, когда смотрит на него широко распахнутыми глазами, он видит, как трепещут её ресницы, как вздрагивает кончик носа, когда она говорит. Об этом не может быть и речи. - Вы что-нибудь ели с утра? Пётр улыбнулся её попытке ослабить нарастающее напряжение, но не позволил ей этого сделать, вновь подошёл к ней. - Вы так внимательно смотрите мне в глаза, что вы там ищете? - Искренность. - Ответила просто. - Не доверяете мне? Прикосновение его горячей ладони эхом разнеслось по всему телу, отзываясь покалыванием и разбегающимися мурашками. От внезапного волнения охватившего её тело, подкосились ноги. Дочь, появившаяся на пороге кухни, шурша бумажными пакетами, спасла от окончательного разочарования в себе. - Петя, это нам? Не дожидаясь ответа, Лина выставляла на стол стаканы с кофе, булочки, пончики, пирожки. - Как вкусно, и как вредно! Правда мама? Женя пропустила мимо ушей насмешку и сарказм. - Спасибо Пётр, но не стоило. - Ещё как стоило. - Возразила Лина матери, уплетая пончики, посыпанные сахарной пудрой. - В самом деле, Евгения Владимировна, никаких сложностей, увидел круглосуточную кофейню, зашёл, купил. Присоединяйтесь. Пётр пододвинул ей кофе. - Спасибо. Я уже завтракала, и у меня много дел. Вы же, наверное, тоже сейчас поедете устраиваться на работу? - Надо бы, - без энтузиазма кивнул Пётр. - Сначала я покажу тебе свою комнату, потом ты поможешь мне кое-что сделать. Бесцеремонно вклинилась Лина. - Конечно, сделаю всё что захочешь, - заверил Пётр. Женя отчётливо видела его взгляд направленный на неё. Не на дочь. И торопливо ретировалась из кухни. Найти себе дело оказалось не так-то просто, всё валилось, выскальзывало из рук.             Натянув на лицо маску раскаяния, Павел убрал руку от звонка, и открыл дверь своим ключом. В квартире было тихо, неужели ещё спят, тогда у него есть возможность подкатиться к жене под бок, и испросить прощение привычным путем. Сделав шаг, он остановился, услышав тихий разговор. Это был не шёпот, а именно тихий, интимный разговор. Приподнятое настроение, с которым он поднимался, стремительно рухнуло вниз. Сделав стойку охотничьей собаки, весь обратившись в слух и внимание, он направился в сторону мужского и женского голосов. Неведомое, непонятное чувство подталкивало его, заставляло терять терпение, что ему было несвойственно. Минуя логику и интуицию, мерзкое предчувствие стиснуло острой болью каждую клеточку в теле. Проходя мимо кухни, скосил взгляд и помрачнел еще больше, завидев крафтовые пакеты, аналогичные тем, что были у него в руках. Не желая терять времени даже на то, чтобы поставить их, он торопливо засеменил вглубь квартиры. Потрясённо замерев на пороге, понял, что спешить было некуда. Какой-то мужик стоял рядом с его женой, и склонив голову к ней совсем близко, буквально поглощал её слова. Переложив к охапке пакетов букет цветов, свободной рукой Павел уперся о косяк. Это не была расслабленная поза безразличия, напротив, вцепившись в лакированное дерево он всеми силами удерживал в себе разъяренного зверя, в противном случае сопернику грозила немедленная смерть, посредством удушения. - Детка, кто это? - Вкрадчиво поинтересовался, сглотнув горький комок слюны, пропитанной ядом ревности. Евгения скользнула по нему быстрым взглядом, и продолжила что-то втолковывать особи мужского пола, чем вызвала у Павла новый прилив ярости, горячая кровь ощутимо ударила в голову. - Что он здесь делает! Грозный рык мог поднять мертвого из могилы, Женя же лишь улыбнулась, заметив непроизвольно сдвинутые в пучок брови Павла. Её обжигал взгляд его светло карих глаз, буравил насквозь, но она находила в этом извращённую потеху. Она не сломалась и не сгорела, и не собиралась так быстро удовлетворять его любопытство. Не понимая, в чем подвох, Павел шумно выдохнул, пакеты и букет выпали, с недобрыми намерениями, перешагнув через них, направился в сторону пары. Пётр автоматически задвинул Женю за свою спину, ей осталось только выглядывать из-за его плеча. Всё происходящее напоминало дешёвый водевиль. - Последний раз спрашиваю, кто это и какого чёрта он делает в нашем доме. Рассматривая перекошенное лицо мужа, Женя внутренне возликовала, его глаза буквально метали искры, кулаки угрожающе сжимались, никогда не видела его таким разгневанным и потрясенным, но все же была уверена, он не переступит черту. Для этого он был слишком безупречен. Отглаженный костюм, белая сорочка, начищенные ботинки, гладко выбритые щеки, тонкий аромат одеколона, как будто он вышел не из салона самолёта, а из бутика. - Е - в - ге - ни - я! - Прокукарекал Павел, другого слова, объяснить сбивающийся на фальцет голос, было не подобрать. Откуда-то вихрем налетела дочь. - Папусик приехал! Повисла на шее, чуть не сбив с ног. Мужик рядом с женой посмотрел на него и идиотски улыбнулся. Только после этого жена изволила выйти из укрытия. Пустой взгляд, ни обиды, ни сожаления, лишь ледяное спокойствие и презрение. - Это же Петя, мой новый знакомый. Я же тебе говорила. Он инженер-строитель, это он помог нам с переездом. - Затрещала на ухо Лина. - Ах ты черт, совсем забыл! Женя скептически улыбнулась неожиданному концу спектакля, ей бы хотелось присутствовать при развязке, и собственными глазами посмотреть сможет ли Павел ударить, защищая честь жены, или хотя бы своё оскорблённое самолюбие. - Теперь понимаю кто вы. Павел расхохотался, и протянув руку Петру, другой обнял жену. Она передёрнула плечом, сбрасывая его руку, он сжал челюсть, но промолчал. Поведение жены нравилось ему все меньше и меньше, с таким открытым протестом он никогда не сталкивался. - Я попросила Петю помочь повесить шторы, а мама объясняла ему как крепятся крючочки. Павел только сейчас заметил стремянку у окна, голубое облако органзы в руках жены. Он перевёл взгляд с неё на дочь, ему безусловно льстило её обожание, но сейчас важнее было восстановить отношения с женой, он не любил ссориться, любил легкость и простоту. О Жене этого не скажешь, бывало, после ссоры, она по несколько дней не разговаривала, несколько мучительных невыносимых для него дней. Да и размолвки были по пустякам. - Ну прости, детка, я наверное, был похож на неандертальца. Павел продолжал актёрствовать, и показательно обняв жену, потянулся поцелуем. Она попробовала выкрутиться, подставить ему щуку, но он завладел её губами. Досадуя на себя, Женя оттолкнула его и вытерла губы тыльной стороной ладони. - Хватит играть злючку. Я никогда не был слюнявым, тебе всегда нравилось, как я целуюсь. Женя вспыхнула, бросила на мужа возмущенный взгляд. - Па, ну мама злится что вчера тебя не было. - Обстоятельства так сложились. К вечеру цех запустили, и я сразу рванул в аэропорт, хоть с пересадкой, но прилетел. Рассказывая, Павел пытался поймать, заарканить взгляд жены, но она каждый раз отводила глаза. - И раз уж я здесь, наверное, мы с Петром справимся с поставленной задачей, Женечка объяснишь меня про крючочки. Не в силах терпеть безразличие, предпринял ещё одну попытку разрядить обстановку. Опустившись перед ней на колени, Павел обнял напряжённые бедра. Когда понял, что жена сдаваться не собирается, положил ее ладонь себе на голову. - Исправлюсь, моя королева. Дочь была в восторге. Женя с силой вцепилась ему в волосы. Павел со смехом дёрнул головой, и поднялся. - Тебе смешно? Считаешь королевское дело перевозить мебель, договариваться с грузчиками? - Глаза её наполнились слезами. - Жалею, что я это сделала, нужно было дождаться тебя. - Заплатить неустойку. - ехидно подсказал муж. - Да заплатить, - истерично крикнула ему Женя, не желая больше сдерживаться. - Ты же заплатил за спальный гарнитур, он действительно королевский, и по цене, и по габаритам. Силы и желание высказать всё мужу внезапно закончилась. Она не была вздорной скандалисткой, и объективно всё понимала, неясно было только, почему форс-мажоры приходятся на самые ответственные моменты, и вся ответственность ложится на её плечи. Лицо жены пылало от негодования. Павел не припоминал такого всплеска эмоций, и облегчённо вздохнул, когда она внезапно замолчала и отвернулась. - Вы доделайте здесь, - обратился он к притихшим дочери и Петру, - а мы с мамой пойдем на стол накроем. - Зачем, весь же кайф есть с коробочек, пить со стаканов, через трубочку. - Мама, возрази, - заискивающе обратился Павел. - Не буду, ешьте как хотите. Перехватив инициативу, подхватив хрустящие пакеты, дочь сунула их в руки Петру, и подтолкнула его из комнаты, оставляя родителей одних. - Успокоилась? Павел сцепил руки на талии жены и притянул к себе. - Не трогай меня. Получилось резче, чем хотела, но она не сожалела, так до мужа быстрее дойдёт её обида. Не обращая внимания на её слова, Павел, не ослабляя хватки, прижался губами к её шее. - Ты выпил? Женя отшатнулась. - Конечно, в самолёте. Ты же знаешь, что я боюсь летать, допинг был необходим. Не дуйся, я же понимаю, что виноват, и готов вымолить прощение, за то, что всё взвалил на тебя. - К счастью нашелся человек, который помог. Павел видел как пульсирует голубая жилка под кожей, как жена сдерживает судорожный вздох, она обижена, и пока лучше её не трогать. Муж наконец-то отпустил её и вышел, Женя устало присела на стул. Первый раз она сумела противостоять ему, но победителем себя не чувствовала. Она умело обходила острые углы, сглаживала шероховатости, на глянцевой поверхности их брака, отчего та блестела и сверкала. Закрывала глаза на недостатки мужа. Самоуверенность и властность сдерживала нежностью и добротой. Неоправданные расходы, непрактичность, списывала на особенности характера. Приспосабливалась. Притиралась. Любила. Чтобы он не сделал, подавляла свой гнев, уверяя себя, что так он проявляет заботу и выражает свою любовь. Ведь в конце-концов он приехал. С цветами, с пакетами фаст фуда. Требовать от него осознания вины - бесполезно, ей ли не знать. На все её эмоциональные доводы, у него всегда один убийственный аргумент: - Но дело же сделано. - Жень, - крикнул муж из спальни, и через секунду образовался в дверном проёме: - А где мои вещи? Она кивнула на коробки. - Да ты что, до сих пор их не развесила? У меня завтра совещание, где я их буду гладить? Свои рубашки, костюмы, галстуки муж не доверял ни ей, ни теще, то воротник не так отстирали, то на брюках двойную стрелку загладили. По молодости стирал и гладил сам, как только появилась материальная возможность, стал сдавать в химчистку. В отдельном отсеке шифоньера, куда не допускалась ничья одежда, были аккуратно развешаны сорочки, и костюмы в кофрах. Внизу, множество коробок с обувью, на все случаи жизни, от белых туфель, до черных кроссовок. Даже Лина не была такой шмоточницей. Женина невольная каверза обернулась маленькой, приятной местью, бальзамом пролившимся на сердце. Женя безразлично пожала плечами, и взглядом указала на дверь кладовки, где она первым делом разместила швейную машинку, рабочий стол, и гладильную доску. - Мы же хотели там сделать гардеробную. Опешил Павел от такой наглости. - Лоджия в твоём распоряжении. Пренебрежительно ответила жена.             Из кухни слышались взрывы смеха, и громкого спора. - Ну что, молодежь веселится, пойдём и мы, познакомимся поближе с новым увлечением Лины. - Вообще-то, он наш ровесник, и мне не кажется, что мы должны поощрять их знакомство. - Со слов Лины он клёвый и классный. - Хоть ты не повторяй эти ничего не выражающие клише. - Вот и проверим. Муж положил руку ей на плечо, выражая понимание и поддержку. Прежде чем встать, Женя закончила продевать тесьму, и только тогда отложила занавеску. До этого момента, они с мужем были единодушны, в первую очередь дочь должна думать об учебе, и все те, немногочисленные кавалеры, с которыми дочь рискнула их познакомить, были отвергнуты. И по мнению Жени, Пётр меньше всего походил на эту роль, но сияющие глаза дочери, блаженная улыбка, которой она одаривала каждое его слово и взгляд, сокрушительно опровергали её мнение. Женя терпеть не могла фаст фуд, но должна была признаться, что сейчас он здорово её выручил. Вместо того, чтобы сломя голову бежать в магазин, затем второпях готовить обед, они просто сели за стол, заставленный многочисленными коробочками, Лина не потрудилась переложить всё в тарелки. Павел подставил Жене табурет, за круглым столом все оказались друг против друга. Неловкая пауза, повисшая с их приходом, была нарушена Линой, она торопилась поделиться с отцом своими впечатлениями. Павел не перебивая выслушал дочь, отметив про себя смущение Петра, на хвалебную характеристику. - Не поздновато начинаете? Поинтересовался, когда дочь замолчала. - Я работал. Пригласили в Москву, пообещали условия, перспективы. - Па, Петя из Омска, - вмешалась Лина. Пётр почувствовал, как по спине сбежала струйка пота. Если сейчас Казанцев начнёт ностальгировать по малой родине, то его легенда моментально провалится. - Я уже двадцать пять лет не был в родном городе. Поступил учиться, потом встретил нашу маму, - Павел поднес руку жены к своей щеке, и потерся об неё. Женя усмехнулась про себя, как же хорошо она знает мужа. Слова, повадки, обязательное желание произвести впечатление. Всё по порядку: - он сам, затем супруга, дочь, и в заключении, забавный случай из жизни семьи. - Жизнь закрутила, - с обречённым пафосом, продолжал Павел. - Пришёл на химкомбинат после института инженером, сейчас - ведущий специалист, заведующий лабораторией стали и сплавов. Это несколько лабораторий, и экспериментальный цех. В общем-то получается, мы с вами где-то коллеги, я занимаюсь разработкой сплав для тяжёлой промышленности, и строительства. - Па, расскажи про заколку. Сбивая план отца, вмешалась дочь. Эту семейную байку знали все, Павел с удовольствием делился ею со всеми, вспоминая, что как только его допустили до самостоятельной работы, он, сплавив несколько металлов, отлил легкое и прочное украшения для жены. - Женечка пару раз её подкрашивали, но ни разу не ремонтировала. Проигнорировал протестующий взгляд жены, Павел щелкнул заколкой, выпуская на волю тяжёлые русые пряди. Женя тряхнула головой. У Петра перехватило дыхание. Шелковистые волосы волной рассыпались по плечам, и груди, невольно заставляя обратить внимание на её прекрасную форму. Опустив глаза, Женя поймала скользнувший на лицо непослушный золотистый завиток, и заправила его за ухо. Она не могла решиться взглянуть на Петра, только чувствовала его интерес. - Я обратил внимание, - скрипнул голос от волнения. - Это лилия? - Зависит от того, в какой цвет жена покрасит, когда был синий, был вьюн, сейчас розовый, вроде лилия. - Красиво. - И какая память. "О тех временах, когда ты хоть что-то делал своими руками." Подумала, и промолчала Женя. - Петя покажи папе свои работы. Второй раз Пётр был близок к провалу. На Женю и Лину его эскизы произвели впечатление, красивые картинки, насыщенные цвета, иное дело инженер Павел. - Наверное, отложим это на потом. Мне нужно идти, что-то решать с работой. Лина ни в какую не хотела отказываться от своей затеи, сама сбегала в комнату, где Пётр опрометчиво оставил ноутбук. - Кто вам делал программу? Женя встала, начала убирать со стола пустые коробочки, и замерла. Голос мужа насторожил, было в нём что-то незнакомое, неподдающееся объяснению. Недоверие? - Купил. Дорого. Но зато наглядно. - Согласен. - Павел придирчиво перелистывал картинки. - Это для презентации, производит большое впечатление. Оправдывался Петр. - Ты же понимаешь, что воплотить в жизнь такую махину над пропастью, нереально. Пётр пожал плечами, и умолчал, что как раз над этим проектом он сейчас работает. Вернее собирается работать. Пока ещё, Джина прикрывает его задницу, но это не может продолжаться долго, два-три дня, и инвестиции уплывут к другому. - Это для вас, для девчонок. - Павел щелкнул дочку по носу. - Для инженера чертёж, - со значением поднял указательный палец, - должен быть красивым, а расчёты правильными. - С этим можно выходить на заказчика. Яркие картинки сменились чертежами, формулами, столбиками расчётов, Лина потеряла интерес, и присоединилась к матери, не мало её удивив. - Ты кому-нибудь показывал работы? - Продолжал допрос Павел. - Да, обещали познакомить кое с кем. - Будь дерзким, но не наглым, по-другому не пробьешься. Совет был вполне дружелюбный, но Женю это не успокоило, она чувствовала скрытый скепсис. - Вы извините, спасибо вам за всё, но я всё-таки пойду. - Давай сделаем так. Ты созвонишься с будущим работодателем, попросишь назначить встречу после обеда, тогда жизнь немного замедляет темп, люди становятся добрее, расслабленнее. Легче будет договориться. А сейчас поможешь мне передвинуть мебель в спальне. - Мне нужно как-то обустраиваться, комнату в общежитии обещали. - Знаем мы такие обещания. Я бы дал тебе ключи от дачи, но сам видел, как она далеко. В общем, если сегодня ничего не получится с жильём, переночуешь у нас. Женя недовольно поджала губы, но промолчала. Дочь захлопала в ладоши. - Так, всё решили. Иди звони, а Евгения Владимировна, покажет мне, как по её мнению, должна стоять мебель. Женя испуганно посмотрела на Петра, его открытому взгляду, явному интересу, объяснений она не находила. И его согласие не было похоже на подчинение обстоятельствам, он с энтузиазмом принялся за работу. В присутствии Петра она не чувствовала себя спокойно и раскованно, хлопоты по дому перестали быть приятными, она решила, что самым лучшим для неё, будет заняться магазином и готовкой. Лина пожелала остаться дома, Женя не возражала. Толкая тележку в огромном супермаркете, она неторопливо обходила прилавки, остро чувствуя необходимость побыть одной. Толпа людей, шум, гомон, фоновая музыка, не мешали ей. Последние три дня были перенасыщены событиями, но именно с появлением Петра в сердце появилась тревога, беспокойство. Ей было некомфортно от того, что не могла разгадать причину его преследующих, пронзительных взглядов. Он ждал, спрашивал, обвинял? Как не тянула время, нужно было возвращаться домой. Первое что увидела, была бутылка виски на столе. Абсолютно одинаковые коробки с посудой стояли нетронутыми, была открыта лишь та, в которую муж тщательно упаковал свой бар. - По запаху вычислил? Не удержалась от сарказма. - Успокаивает нервы. - Кто же тебя так нервирует, я? Муж сидел перед открытым ноутбуком, делая пометки на бумагах, разложенных по всему столу. Женя намеренно неуклюже сдвинула листы, выкладывая продукты. - Способствует работе мысли. - Ты не на работе, сейчас от тебя требуется только физическая сила. Освобождай стол, мне надо готовить! - А мне работать. Завтра совещание по ЧП. - Я тебя предупреждала, чтобы ты сначала завёз мебель. Тебе ж хотелось насладиться простором. Иди в кладовку, за мой стол. Где Лина? - Ушла провожать Петра. - Ты вызвал им такси. Нет? - Она торопливо шарила рукой в сумке, разыскивая телефон. - Что ты так на меня смотришь? Тебе не пришло в голову, что его общежитие точно не в центре, а в какой-нибудь промзоне. Или ты не мог дождаться, когда они уйдут, чтобы поискать свой барчик. Дрожащими руками Женя набирала номер дочери, Павел подскочил и приставил ухо к трубке. - Конечно, я не поехала с ним, это у чёрта на куличках, проводила на автобус. Вечером созвонимся. Со вздохом облегчения, Женя убрала телефон, наблюдая, как муж нехотя собирает бумаги в стопку. - Детка... Женя оглянулась и развела руки: - Никого нет, может хватит строить из себя примерного отца семейства. - Что ты хочешь этим сказать? - Только то, что мы женаты 19 лет, и я знаю тебя как облупленного. Хотел произвести впечатление на нового человека? У тебя получилось, но я последняя кто поверит твоим ужимкам и словам. - Ну знаешь, ты тоже сегодня что-то чересчур... - Что? Женя ждала ответа. - Разговорчивая. - Не проглотила твою пилюльку молча, как ты привык! Усмехнулась и кивнула на букет, лежащий на полу. Она даже и не пыталась найти вазу. - Цветы то здесь причем? Если тебе не нравится этот Петя, давай я поговорю с Линой. - Уйди отсюда, мне надо готовить. Подойдя к коробке с кастрюлями, она нарочно подпнула её, получилось громко и зло. Павел кивнул: - Позовёшь на ужин, есть хочу. - Сказал, будто поставил точку, последнее слово осталось за ним. Телефон булькнул, оповещая о пришедшей эсэмэске. Дочь отписалась, что придёт поздно. Женя тут же перезвонила, но телефон уже был отключен, она набрала ответную эсэмэску и отправила её, напомнив о том, что они живут в новом районе, с новыми соседями. Беспечность Лина унаследовала от отца, Женя же передалась от родителей излишняя ответственность. Сама не заметила, как после после их смерти, всё взвалилось на её плечи. Она контролировала дочь, мужа, будильник, чтобы утром никто не проспал, холодильник, чтобы в нём всегда были нужные продукты. Составляла меню, с учетом пожеланий домочадцев. Уборка, стирка, оплата коммунальных услуг, всё, вплоть до пополнения домашней аптечки, было на ней. Даже на отдыхе, она вставала раньше всех, занимала стол в столовой, и пока муж и дочка завтракали, бежала на пляж, занять лежаки. Разве не этого она хотела, заботиться, быть нужной? Это не было одолжением, было естественно. Может в этом и было её счастье. Достав кастрюлю, гнала невесть откуда взявшиеся, дурацкие мысли, но они навязчиво не давали покоя. Её стряпню легко заменит магазинная еда, в новую квартиру они купили посудомойку, бродячий пылесос. Для генеральной уборки, с мытьем окон, муж вызывал бригаду с клининговой компании. Дочь её опеку никогда не приветствовала, а муж... Не гуляет в открытую, не пьёт до безобразия, и на том спасибо. По сути, они давно уже отдалились друг от друга, стали чужими. Возможно их и удерживала вместе только новая квартира и дочь. Через полгода квартира уже не будет новая, а дочь достаточно взрослая, чтобы строить свою жизнь, вон как по-женски вцепилась в Петра!       Поужинав, чета Казанцевых разошлась в разные стороны, Павел работать кладовку, Женя в гостиную. Удобно расположившись на диване, делала наброски в альбом, беспокойно поглядывая на тёмный экран телефона. Новые заказы она пока не брала, предполагая, сколько работы у неё будет после переезда. Оказалось, что пока нет мебели, делать нечего, что толку переставлять коробки с места на место. Женя поднялась на щелчок дверного замка, и встала встретить дочь, к счастью та оказалось одна. Возникший за её спиной Павел, поинтересовался куда делся Пётр. - Ему дали комнату? - В общежитии? - Нет, там же, на СМУ, в вагончике. Дочь с воодушевлением рассказывала о прогулке с Петром, Женя же, сухо заметила, если ещё раз она отключит телефон, её закроют дома. - Завтра же вызову мастера, и он врежет замок в дверь твоей комнаты, а ключи будут у меня. - Паааап, - законючила Лина по-детски. - Ну мама права. Было странно, что Павел встал на её сторону, не дожидаясь дальнейших уговоров, Женя пошла в спальню.       Павел вошел в спальню, и сразу натолкнулся на стену неприступности возведенную женой. Невидимая, но осязаемая и плотная, она преграждала доступ к телу жены. Включив ночник, Павел оглянулся в поисках красного кружева, и не найдя его, решил, что и без намеков, непременно, сломает преграду между ними. Сбросив одежду, пробрался к жене. Она лежала на самом краю огромной кровати. Легкое кашемировое одеяло облегало округлые бедра, и мягкой складкой спадало на тонкую талию, подчеркивая её безупречную фигуру. Волосы были небрежно откинуты на подушку. То, на что жены его коллег тратят денжища, его жене давалось без всяких диет и фитнесов. С возрастом она чуть поправилась, но по мнению Павла, это только добавило ей женственности. Иногда она пользовалась его абонементом, чтобы поплавать в бассейне. Но по настроению, в целом, спорт не был её страстью. Глаза жадно пожирали женские очертания, руки сами тянулись прогуляться по холмам и впадинам. Жгучее желание не пронзало его тело, как раньше, но всё же, когда он обнимал, целовал жену, страсть возвращалось, а если Женя была ещё в игривом настроении, то секс получался отличным. Он был её первым и единственным мужчиной. Только он знал, как она может воспламеняться и гореть в его руках. Как она стонет, извивается под ним, как жадно, тянется к его губам за поцелуем, как застенчиво закрывает глаза, и какой огонь горит в них, когда он просит её посмотреть на него. Только он знает её тело, оно бывает откровеннее хозяйки, и делиться с ним своими тайнами, и чтобы он не сделал, о чём бы не попросил в такие моменты, жена всегда понимала его. Знает, как наливаются её груди, как отвечают соски на его прикосновения и поцелуи. Как поцелуем заглушить её стон, какие у неё губы мягкие и нежные, как пахнут её волосы до секса и после, когда он обессилено падает в их ароматное облако. Как она медленно возбуждается, нехотя допуская его до своего тела, позволяя ему завоёвывать всё больше и больше территории. Её тело было по-прежнему упругим, кожа бархатной. Как она трепещет под его языком и руками, пока её скрытая, до поры до времени, чувственность не вырывается наружу, и она всецело не отдается страсти. Сдвинув волосы, Павел прижался губами к шее, почувствовав, как она затаила дыхание, слегка прикусил кожу. Откинув одеяло, обвил её руками, она напряглась, но ничем не выдала своего смятения. Неприступность и холодность жены делали её тело ещё желаннее, возбуждение горячей волной охватило мужское тело - Жень, - приглушенным голосом позвал он, вкладывая в её имя как можно больше чувственности, и прижал её к своей груди вплотную. Даже если она не настроена сегодня принять его, он должен попытаться. Скользнув рукой в вырез ночнушки, погладил обнаженную кожу, пробрался к соскам, ощутив под пальцами их напряжённость, с наслаждение смял упругие груди. Тихий стон Павел самодовольно принял за поощрение, и улыбнулся, он знает как склонить жену к близости. - Изображаешь гордую неприступность, разве мама тебя не учила, что нельзя ложиться в постель, не помирившись с мужем. - Мы не ссорились, - она отклонялась от его горячего дыхания, обжигающих поцелуев, настойчивых губ. Он перевернул её на спину, искусные пальцы умело ласкали, распыляя её тело, невольно вздрагивающее в ответном порыве, она уже чувствовала его горячее возбуждение сквозь тонкую ткань. Сердце гулко забилось. Раньше это был безусловный признак любви, приближающегося желания, сейчас же, единственным оправданием такой своей сердечной активности Женя находила в том, что не могла разгадать причину лихорадочного огня в глазах мужа. Похоть или злость, и интуитивно ждала подвоха. - А тогда как это называется? Я лечу с пересадками, только для того, чтобы быстрее оказаться дома. С тобой, - добавил для пущей важности, и кончиком языка подразнил ставшие чувствительными губы. - А ты устраиваешь мне такую встречу. Он прижался к ней всем телом, раздвинув ноги обхватил её бёдра. - Где моя покорная, любимая жена? - Вопрошая, доминирующе навис над ней. Это вызвало её гневный протест, она дернулась, плотно сжатые бедра расслабились, и Павел совершил тактическую ошибку, поторопился протолкнуть между её ног свое колено. Женя отпихнула его, и выбралась из под мужа. Предостерегающий взгляд остановил Павла от дальнейших попыток. - Не сегодня, - разочарованно констатировал он. Наверное первый раз в жизни он не знал как поступить. Жена вновь демонстративно повернулась к нему спиной. - Завтра, - уверенно шепнул ей на ухо. Она обижена, но он не позволит, чтобы пропасть между ними стала огромной.