Тихая охота

            Не обращая внимание на живописное Подмосковье, Пётр вёл машину поглощённый предстоящей встречей. В моделирование возможных вариантов разговора, жизнь, в лице Джины, внесла свои коррективы. Упавшим голосом она сообщила, что проект Петра был отклонен. - Извини, я не автор, и не инженер, я всего лишь твой помощник. - Не переживай! - Подбодрил Брянцев, хотя услышав новость, съехал на обочину, пальцы до белых костяшек вцепились в руль. Он не сомневался в успехе, тем больнее было падение. - Действуем по второй схеме, срочно предлагай проект аргентинцам. - Не помню такой схемы, но что-то делать надо. Джина не повелась на его радостно-возбужденный тон, даже через океан почувствовала фальшь. - Сейчас ты ляжешь спать, будешь спать крепко, и долго, часов восемь. Проснешься бодрой и свежей, для хорошего настроения выпьешь кофе, позвонишь аргентинцам, нацелишь их на наш проект, как ты умеешь, и отдыхай до моего приезда. - Я успею съездить в отпуск, пока ты приедешь. Поставила она его слова под сомнения. - Клянусь, сейчас я еду в одно место, там всё решиться. - Извини, Пит, если не решиться, мне придется искать другую работу. Ты знаешь мои обстоятельства. Он знал. Няня, аренда, и гонорары адвокату, сдерживающему притязания биологического отца Аннет на совместную опеку. - Знаю, поэтому сразу возьму билет... - Не начинай про билеты! Насколько обогатились авиакомпании за счёт твоих сданных билетов. Я тебя предупредила. Брянцев включил зажигание, вновь вписываясь в поток машин. Всё должно решиться сегодня. Только откровенный разговор, и выбор Евгении. Свернув на грунтовую дорогу, Пётр сбавил скорость, и закрыл окна. Радостное волнение от скорой встречи, сменилось неожиданной тревогой, Петр отчётливо почувствовал отголоски знакомой, необъяснимой паники, сигнализирующей о приближении опасности. Клубы пыли плотным слоем оседали на полировку, на стекла, и застилали дорогу, снижая видимость до двух метров. Резко остановив машину, решил дождаться, когда очистится горизонт. Серая пелена стала быстро рассеиваться, открывая голубое небо и диск солнца. В следующее мгновение, он уже знал причину внезапного страха, охватившего его. Со стороны дороги, с которой он недавно свернул, на большой скорости, прямо на него, двигалось облако пыли. Не представляя, чем он может себе помочь в такой ситуации, Пётр только успел включить дальний, и аварийный свет, и машина, объехав его, промчалась мимо. В пыльном вихре, взгляд успел выхватить помятый с правой стороны черный бампер. Ни секунды не думая, Пётр выжал педаль газа, и помчался, превращаясь из преследуемого, в преследователя. Им двигала цель, догнать машину, и было неважно, что пыльная грунтовка сменилась разбитым асфальтом, зато теперь он отчётливо видел, что это БМВ. Машину Петра подбрасывало на колдобинах, голова почти доставала до потолка. Въехав в дачный поселок, машина впереди резко прибавила скорость, и скрылась в ближайшем повороте. Пётр тоже свернул, и сбросил скорость. БМВ исчез, как будто и не было. Пётр объехал улицы небольшого посёлка. Безрезультатно. И подруги Ольги, и Галина, видели черный БМВ. Вчера, в очередной раз, он уговорил себя смириться с бесперспективностью поисков, сегодня, клятвенно обещал Джине вернуться, но стоило вспыхнуть проблеску надежды, забыл обо всем. Стремление докопаться до причины трагедии, найти ответ на вопрос, кто виноват, не оставили его, и заставили броситься в погоню. Продолжая оглядываться, Пётр свернул к даче Казанцевых.       Женя сидела на террасе, и отрывала хвостики клубники. Из огромного дуршлага, вымытая и очищенная ягода, ссылалась в медный таз. Механическая работа не требовала сосредоточенности, как раз, то что нужно. Обычно ей хватало нескольких часов уединения, пока Павел на работе, Лина на учёбе, чтобы принять какое-то решение. В этот раз всё было серьёзнее. Даже перед свадьбой она так не загонялась. Мысли, как взбесившиеся, атаковали память, обнажая теневую сторону брака. Смотрела на мужа, и помимо воли, припоминала все его грешки. Что она могла сделать в такой ситуации? Уехать на край земли, не вариант, а на дачу - вполне, чтобы никто не вмешивался, не отвлекал, спокойно подумать, стоит ли сохранять брак, ведь с какой стороны не подойди, ответственность за разрыв ляжет на неё, видимых претензий к Павлу не было: не пил, не бил, не гулял. Евгения трусливо сбежала, зная, что никогда не осмелится высказать мужу в лицо то, что думает об их жизни, что накопилось и всплыло в памяти, стоило только задуматься. Надеялась, что отдых и одиночество помогут, но напряжение не отступало Женя не считала ошибкой брак с Павлом, у них прекрасная дочь, но что-то сломалось, ушло из их жизни то необходимое притяжение, без которого нет любви. Все дни казались одинаковыми: утро, день, вечер Советоваться, что-то обсуждать, времени не было. Все стремления Павла были направлены на работу, там он был успешен и оценён. Да и она к ночи так уставала, что мечтала оказаться в тишине, подальше от стрекота машинки, вышивки, пробивки петель. Закрыть глаза, дать им отдых. Когда Лина была маленькой, был детсад, школа. Потом опека перестала быть ей нужной, это и правильно. Женя просто жила. Знала, что дочь, рано или поздно, остепенится, а мужа ей никогда не переделать. Да и незачем. Иногда на неё находила мрачная ипохондрия, она пыталась найти хоть какое-то логичное объяснение, вспомнить, когда они начали отдаляться друг от друга. Но не слишком преуспев, смирялась, становясь частью обстановки. "Привет" за завтраком, и "Спокойной ночи", перед сном, все фразы за весь день. Она похоронила свои чувства за обедами, ужинами, стиркой и уборкой нечуткостью мужа, дерзостью дочери, и не заметила, как в душе образовалась гулкая пустота. Но с появлением Петра она стала заполняться, ожили звуки, краски. Пётр не позволял себе ничего, кроме взглядов, но и их хрупкой нежности хватило, чтобы Евгения почувствовала себя живой, как после зимней спячки оживают деревья, наливаясь соком, так и она снова ощущала смущение, робость, трепет.       Подъехав к зелёному штакетнику, Пётр заглушил мотор, и обратил внимание на Женину машину, стоящую, что называется, как бог на душу положил, то есть, не предполагая рядом другого автомобиля, значит она никого не ждала. Брянцев из машины наблюдал за женщиной. Без работающего кондиционера стало нестерпимо жарко. Надеясь, что на улице прохладнее, Пётр открыл дверь с пассажирской стороны. Трепыхание листвы было обманчивым, горячий ветер ворвался в салон, ничуть не охлаждая. Прячась от солнца, Евгения сдвинула низкую табуретку вглубь террасы, и продолжила возиться с клубникой. На ней был уже знакомый ему сарафан, цветные тесемки, украшающие лиф, болтались у её босых ног. В который раз Пётр задавался вопросом, что так зацепило его в Жене? Ведь были женщины и красивей и эффектней, но он забывал о них, как только за ними закрывалась дверь. Почему от неё он не может отвести взгляд, и сердце сладко замирает, когда хмурясь, она уворачивается от слепящего солнца, то тут, то там, проскальзывающего сквозь листву. Палящее и жгучее, оно не пощадило её бледную кожу, рассыпав по ней рыжие веснушки. Они разбежались по плечам и шее, и самые наглые добрались до щек, и носа, отчего черты лица и взгляд, казались мягче. Застигнутая врасплох пристальным взглядом, Женя поднялась, опустив на открытые колени подол сарафана, выжидающе посмотрела на незваного гостя. Только его ей и не хватало! С трудом справившись с желанием броситься прочь, заставила себя остаться на месте. Вместо приветствия тревожно спросила: - Что с Линой? Почему вы приехали один? Воспользовавшись замешательством, Пётр без приглашения зашагал по жухлой траве, мимо выложенных ромбами кирпичей, напоминающих о былых цветниках и клумбах. Остановился в двух шагах от неё, и растворился в дурманящем сладко-ягодном аромате, лёгким облаком окутывающим стройную фигурку. Её взволнованный голос вызвал внутренний трепет, он мечтал только об одном обнять её, вдохнуть её запах, попробовать вкус её губ. Вглядывался в её лицо, от него не укрылось, как вспыхнули её щеки, в глазах промелькнула паника, совсем не то чувство, которое он мечтал в них увидеть. На что он надеялся отправляясь к ней? Если бы, хотя бы намёком, она дала понять, что причины её бегства в нём, он был бы польщён и счастлив. - С Линой всё в порядке. Я приехал поговорить. - Почему со мной? Павел в городе. - Именно с вами. - Что у вас с моей дочкой? - Опередила она его, облегчив задачу. - Ничего. Мы друзья. - А вот мне так не кажется, я вижу другое. - Евгения, можно мне воды. Пауза была необходима. Где-то совсем рядом журчала вода, но Женя зашла в дом, и вынесла Петру чашку. - Это вода только для полива годится, - указала она на шланг, брошенный под дерево. - Поэтому здесь и дачи дешёвые, ещё и не продашь. То света нет, то воды, то связи. Сложив руки на груди Женя смотрела куда-то за голову Петра, всем своим видом демонстрируя напрасность его приезда. Она не относится к матерям, оголтело указывающим своим детям правильный путь, давящим на них своим авторитетом. Она скорее советчик, направляющий и корректирующий. При всей свободе, позволенной Лине, Женя всегда держит руку на пульсе. В её контактах все друзья-подруги дочери, она всегда знает, где она, и для этого ей не нужен её отчёт. Петр и без этого догадывался о бесполезности своей затеи, но не мог уехать не поговорив с ней, не увидев. Не был уверен, что это нужно ей, но ему это было необходимо. Вот только как ей рассказать, с чего начать? - В Америке, прежде чем начать строительство даже крохотного домика, сначала подводят все коммуникации. - И сколько это стоит? - Усмехнулась Женя, не клюнув на наживку. - Землю родителям дали бесплатно, чуть позже провели водопровод и электричество, тоже бесплатно. И на том, спасибо. - То есть... - Туалет, типа сортир, в конце участка, а душ, вот он. - Она махнула на деревянное сооружение за деревьями, с железной крашеной бочкой на крыше. - Только электронасос давно сгорел, по этой причине душ заброшен, а для помывки и охлаждения, используется ведро с водой. Несколько разномастных вёдер стояли вдоль дома, на самом солнцепёке. - Кстати, если хотите, ополоснитесь с дороги, можно за домом, можно в душе. Примитивно, но мы ведь не в Америке. - А вы бы хотели там жить? Она округлила глаза и с улыбкой прищурилась: - Мы сейчас о чём? Подождите, я вам полотенце принесу. До ста процентов плюс, к его обаянию, возрастало внимание к нему, стоило упомянуть про Америку. С Женей этот фокус вряд ли пройдёт. Скорее его гражданство сыграет с ним злую шутку. Пётр скинул черную тенниску, с удовольствием снял бы джинсы, но посчитал, что это уж слишком. Фыркая, загребая прохладную воду ладонями, плескал её на тело. Забрызгал и джинсы и кроссовки, но был доволен, даже отказался от полотенца. - А мотор вы не выбросили? Давайте я посмотрю, может удастся отремонтировать, я всё-таки инженер. Пётр стоял совсем рядом, Женя чувствовала его мужскую энергию, открытость, жар от его тела, и реакцию своего расценила как предательство. Сердце предостерегающе пропускало удары, в горле пересохло. Сохранять непринуждённость в его присутствии было сложно. Не решаясь спросить, собирается ли Пётр уезжать, и зачем вообще приехал, Евгения кивнула в сторону сарая. Через тюлевую занавеску, из окна в кухне, наблюдала, как перетащив мотор и ящик с инструментами, Пётр сел в тень, под бревенчатую стену, но через полчаса, солнце доберется и туда. Не представляя чем кормить гостя, Женя опустошила холодильник, достав из него хлеб, банку молока и маслёнку. Каша, творог, зелень, вот и всё что было нужно ей самой. Молоко привозили по утрам, из поселка, овощи покупала у соседей, имеющих теплицы. Мужика кашей не накормишь, на обед нужно будет что-то придумывать. Судя по тому, как Пётр разбирает мотор, складывая каждую деталь на расстеленный брезент, работать он собирается долго. Постучав в окно, Женя пригласила Петра к столу. Он покачал головой, и указал пальцем на циферблат наручных часов. Женя облегчённо вздохнула, жест означал, что Пётр торопиться, значит уезжать он всё-таки намерен. Переставив тарелку и чашку с чаем на поднос, Женя вышла в сад, и поставила его на сбитый из досок большой стол. Подтянув табурет, заставила Петра бросить работу и перекусить. Пока он мыл руки, принесла старенькую, застиранную рубашку, и повесила её на спинку стула. - Наденьте, это Пашина, дачная. Чистый хлопок. - Сто лет не ел овсянку! Женя поспешила обратно в кухню, за добавкой, уж больно резво зачерпывал кашу Пётр, отправляя в рот ложку за ложкой. - Ещё ягоды добавьте, - Женя придвинула вазочку с клубникой. - Сегодня у соседей купила, самая первая всегда самая вкусная. - Женя, вы для этого на дачу уехали, варенье варить? Летом для швеи работы нет? Он медленно размешивал сахар в чае, и ждал, что она скажет. - Работа есть всегда. Кто-то похудел, поправился, перешить ушить, расставить, - И всё-таки уехали на дачу. Если он правильно понял её взгляд, говорить об этом она не хотела. - Своих клиентов я предупредила, они не обидятся. А на даче хорошо. Это сейчас здесь запустение, а когда родители были живы, они с апреля по ноябрь жили на даче... Опустив голову Женя собирала посуду со стола, намеренно игнорируя взгляд Петра, отвлекая его болтовней, которую он и рад был бы не слушать, но кроме родителей она постоянно упоминала дочь, и особенно Павла. Павлик то, Павлик это, сама не замечая, как находит оправдание любому его неблаговидному поступку. Не смог поехать на дачу - в лаборатории новый запуск, забыл заплатить налог - закрутился на работе, не поехал с родителями на ярмарку саженцев - ему надо отдохнуть, он много работает. В какой-то момент Петру показалось, что так будет лучше, даже хорошо, что он не успел ничего сказать Жене. Вряд ли его признание перевесит её привязанность к семье, воспоминаниям. Полуденное солнце не оставило в саду и капли тени, заставив Петра надеть рубашку, чему Женя была рада. Ей уже пришлось объяснять продавщице в магазине, чья машина стоит у ворот их дома. Глубоко спрятав смущение и раздражение, Женя в общем-то не соврала, сказав, что человек приехал ремонтировать электродвигатель. - Неужели решили взяться за дачу? Любопытство перебороло интерес к сериалу, и Люба оторвала взгляд от экрана. - Ваши соседи и справа и слева, ещё не появлялись в этом сезоне, продают, наверное. - Бог в помощь. Женя осматривала полупустые полки, пытаясь отыскать хотя бы банку тушёнки. - Не ищи ничего путного, - со вздохом предупредила Люба, - нет у меня денег на закуп. Лето отработаю, и закрою магазин. Все сейчас на машинах, продукты везут из города, в крайнем случае едут в посёлок, я только на водке по ночам и выезжаю. Её ведь сколько ни возьми, всё мало. - Подвела грустный итог Люба, и снова уставилась в телевизор. Шагая из магазина, Женя заглянула за соседский забор. Машины не было, заколоченные окна и двери домика были обвиты диким виноградом и хмелем. Сухой, по пояс бурьян, свидетельствовал, что с весны участок не поливался, и хозяева не появлялись. Машина Петра красовалась на улице одна, и привлекала внимание немногочисленных дачников. Натянув соломенную шляпу почти на лоб, Пётр сосредоточенно трудился. Подойдя к нему Женя предложила холодную пепси, колу, лимонад. - Магазин пустой. На полках водка, в холодильнике напитки. Пётр открыл банку с пепси быстрее, чем закончился грустный монолог Жени. - Я сейчас отъеду, - она махнула в сторону, противоположную въезду в дачный поселок. - А вы пока загоните машину на участок. За железной дорогой несколько посёлков, на станции маленький базар. Куплю что-нибудь на обед. - Это не обязательно. Пётр рукой сдавил пустую банку, превратив её в блин. - Готовить обед? На всякий случай уточнила Женя, такой расклад бы её устроил. - Вам ехать. Я сейчас закончу ремонт, подключу мотор, и сам съезжу. - Уверены? - Абсолютно. Мне будет интересно. Я живу один, поэтому продукты выбирать умею. - Не думаю, что вам пригодится это умение, базар, это громко сказано - пара прилавков, но если хотите ехать, я отговаривать не буду. Войдя в дом, Женя облокотилась о стену, и прерывисто вздохнула, сердце отбивало глухую дробь. Пытаясь убедить себя, что это от жары, она ополоснула лицо, и поморщилась, услышав кряхтение, а затем визг мотора разрывающего дачную тишину. Приказав себе оставаться на месте, и заняться делом, поставила на плиту таз с вареньем.       Спасаться от солнца и жары было бесполезно, поэтому Брянцев ловко собрал электронасос, подсоединил шланги, конец одного закинул в бочку на крыше душа, и запустил двигатель. Работал быстро, непроизвольно посматривая на окна кухни, где за белой занавеской мелькал силуэт Жени. Разум призывал согласиться со своим же решением уехать без объяснений. Ведь иначе, ему предстояло не просто рассказать о чувствах, но сознаться во лжи. Инстинкт подталкивал не отступать. Разве не ради неё он остался? Таскался к Казанцевым, якобы ухаживал за их дочкой, на самом деле мечтал встретиться с Женей, и ждал удобного момента, чтобы рассказать о своём чувстве, поселившемся в сердце, в мгновение их встречи. В тайне надеясь на взаимность, находя для себя утешение в её мягком взгляде, и ответной улыбке. Открутив кран в душе, убедился, что он работает, и решительно зашагал к дому.       Женя почувствовала его присутствие, он вошёл и встал у неё за спиной. Физически ощущала его сверлящий взгляд каждой клеточкой, и это пугало, её оголенные плечи горели, дыхание сбилось. Пытаясь разорвать томительное волнение, она развернулась, и предложила чаю. - Ты из-за мужа уехала? Спросил напрямую. Сделав вид, что не слышала его требовательного вопроса, Женя налила из фильтра воды в чайник. - Почему ты от него не уходишь? Пётр не желал сдаваться, пристально наблюдая за её механическими действиями. Его слова не остались не услышанными, были поняты. - Ты меня с Линой не путаешь? Он мой муж, между прочим. Она резко обернулась к нему, в глазах был вызов. - Именно, что "между прочим". Поэтому ты и сбежала от него. Он не заметил как перешёл на "ты", но в конце концов, он же собирается признаться ей в любви. - Ты не любишь его. Добавил уверенно. - Я бы не была на твоём месте столь категоричным. Что ты знаешь о нашей семье? Что даёт тебе право судить? Твои отношения с Линой... - У нас нет отношений, ты как мать, как женщина, это должна чувствовать. В самый первый миг, когда я увидел тебя... - Остановись, - предостерегла она его. - Я не хочу ничего знать. - Правду не хочешь знать? Я люблю тебя. Электрическим разрядом её пригвоздило к месту, беспомощно она смотрела, как он прижимает её ладонь к своим губам. Проникновенный взгляд жадно блуждал по её лицу, от его готовности к поцелую, мельчайшие колючие мурашки искушения разбежались по телу, подталкивая сделать шаг. Сердце забилось быстрее, невольно напомнив о тех временах, когда с таким же трепетом оно отзывалось на слова Павла. Легкая улыбка скользнула по её губам, этот нетерпеливый блеск, она хотела бы видеть в его глазах. - Всего три слова, но они могут изменить наши жизни. Властный, мощный поцелуй поставил точку в её сомнениях.