Тихая охота

            "- Яна, я знаю, что ты выходишь замуж, представляю, как ты счастлива, и тебе совсем не обязательно слушать мою грустную исповедь, просто перешли её моему брату если... если со мной что-нибудь случится. Не знаю, смогу ли я передать ту степень отчаяния в которой нахожусь, но это моя единственная возможность рассказать о том, что происходило в последние месяцы. Да, всё началось, как любовь с первого взгляда, стремительно, и восхитительно, а закончится, даже боюсь об этом думать, но вряд ли у меня будет выбор..."       Новый год - сколько надежд она с ним связывала! Окончание института, новая взрослая жизнь, и бескрайние перспективы. Хотелось отметить праздник, так, чтобы было что вспомнить. Бьющая через край энергия, подогретая бессчетным количеством выпитых коктейлей, требовала выхода. Танцпол шевелился, как огромный муравейник, в едином ритме и движении. Ольга грациозно покачивалась, вопреки оглушающей музыке, и игре световых вспышек. Чьи-то сильные руки обхватили её сзади, и мир перестал существовать. Музыка смолкла, танцующие фигуры замерли в нелепых позах. Во всей вселенной были только крепкие мужские руки, и горячее сбивчивое дыхание, блуждающее в её спутанных волосах. Мускулистые бедра, плотно обтянутые джинсой вжались в её женственные изгибы. В медленном танце Ольга соблазнительно прогибалась, ведомая его телом. Она не чувствовала в его объятиях ни порока, ни похоти, ни грубой властности, всецело отдаваясь упоительному ощущению близости, гармонии. Она не видела лица, но стоило дотронуться до его длинных, тонких пальцев, и в сознании возник образ молодого привлекательного мужчины, атлетического телосложения, умного, доброго, весёлого. Сердце защемило от трепетного волнения, в предчувствии радости, счастья. Ольга обернулась и восторженно рассмеялась, реальность не разочаровала. Темно-карие глаза визави смотрели на неё с нескрываемым интересом, широко улыбаясь, он наклонился к ней, и стараясь перекричать музыку, громко крикнул в ухо: - Рэм. Ольга затрясла головой, ничего не понимая. Он подхватил её безудержный смех, и потянул за собой, к выходу. Она поискала глазами однокурсников, растворившихся в общей толпе, встретила недоумевающий взгляд Яны, и Федьки Жукова, своего официального кавалера, приветливо махнула им рукой, совсем не думая, что к этому мгновению, разделившему её жизнь, она будет возвращаться очень часто. А пока, эйфория и холодный воздух кружили голову. Хотелось кричать от счастья. Ощущение необычайной легкости наполнило тело, казалось оттолкнись, и полетишь, если бы не удерживающая рука Рэма. Он стал её направляющим вектором, стержнем, опорой. Каждый день встречал её у выхода со двора, провожал до института, вечером провожал до дома. Они поднимались на последний этаж, целовались, тихо перешептывались. - Мама не разрешала мне подниматься на лифте, считая это опасным. - А в подворотне тебя ждал маньяк? - Да, она была в этом уверена. Ужасно переживала, что не может отводить, и встречать меня из школы. - А брат? - У него была своя, взрослая жизнь, а когда мне было восемь, он уехал в Америку. Потом заболела мама, и только благодаря его деньгам, прожила семь лет. Он приезжал на похороны, был таким чужим. - Не позвал тебя с собой. - Позвал. Я отказалась. Обиделась, что он даже не плакал. Правда, он так и продолжает присылать деньги, и институт оплачивает. Зовёт меня к себе, но я не могу, так как он, взять и уехать. Я здесь родилась, люблю свой дом. Помню, как несли мамин гроб, и останавливались на каждом этаже... - Но ведь твои воспоминания останутся с тобой. - Возможно, ты прав. Потом они спускались до её квартиры. Ольга смущаясь, приглашала его зайти, но он всякий раз отказывался. Глядя а её сияющие глаза, на восторженное возбуждение, в котором она пребывала, Федька оставил попытки объясниться. Сама она не считала нужным отчитываться кому-либо, о своих чувствах. Даже брату ничего не сказала, зная его занудство, и уже слыша назидательный тон: - Кто он? - Где учиться, работает? - Где живёт? - Из какой он семьи? Для Ольги эти вопросы были не принципиальны. Рэм был спокойным, вежливым, всегда опрятным, разве это не говорило о его хорошем воспитании. То, что они месяц прощались у двери её пустой квартиры, подтверждало его деликатность, уважительное отношение. Их влечение было взаимным. Бессознательное и романтичное в начале, оно обретало конкретику, вырывалось из-под контроля. Желание близости становилось потребностью. Это было незабываемое, ни с чем несравнимое, безграничное блаженство. Ольга не была девственницей, но с ним впервые познала страсть, дикое, необузданное желание. Счастливый миг единения, слияния, наслаждения близостью. Отдалась, растворялась в нём, это было так легко и естественно. Следовать за ним, доверяться, и покоряться его силе и власти. Уютно устроившись в его объятиях, Ольга томно потянулась: - Давай съездим к брату, познакомитесь. Теперь она была уверена в этом человеке, в его искреннем к ней отношении. - Пока это невозможно. - Он подтянул её, чтобы видеть лицо. - Мне неприятно тебе этого говорить, но не хочу, чтобы между нами осталась недосказанность. Ольга внимательно смотрела в его глаза, скажи он сейчас, что убил человека, для неё бы это ничего не значило. После смерти мамы, впервые почувствовала рядом родного, близкого человека. Безумно любила его в это мгновение, и оправдала бы любой его грех. - Я сидел, совсем недавно вышел по условно досрочному. Сказанное удивило, но не вызвало отторжения. - За что? - Ни за что. Но так все говорят. Я родился во Фрязино, вроде Москва рядом, но жизни совсем другая. Родители то сходились, то расходились, на меня им было наплевать. Спасибо первая учительница оказалась настоящим педагогом. Научила не только писать и читать, а думать. Я и учился, понимая, что другой дороги выбиться в люди у меня нет. Учился на отлично, участвовал во всех Олимпиадах, и поступил в первый мед. на бюджетный. Жил в общежитии, крутился на стипендию. Потом нашел подработку, точнее меня пригласили. При институте онкологии работала небольшая лаборатория, нас было несколько лаборантов. Не знаю как другие, но я сразу понял, что мы используем морфин, и профессор, курирующий эту лабораторию, под предлогом научных изысканий, продает эти препараты больным и их родственникам. Деньги мы получали хорошие, и, по большому счёту помогали людям. Но однажды, что-то пошло не так, ворвались маски-шоу, скрутили, и отправили в СИЗО. После долгого следствия, дали минимальный срок, это благодаря моей отличной учёбе и характеристиками. Отсидел 8 месяцев вышел. С такой статьёй дорога в институт была закрыта. Спасибо знакомым, устроили в поликлинику, в лабораторию по обработке анализов. - Страшно было в тюрьме? - Поучительно. Судьбы, истории. Главное, сделать правильные выводы. Там где большие деньги, никому нельзя доверять. Можно рассчитывать только на себя. - Теперь всё позади, мы вместе всё преодолеем. - Начинать отношения в моём случае было неразумно, но я не смог сопротивляться. Ты спрашиваешь, почему, я горстями пью таблетки, потому, что в тюрьме мне отбили почки, и чтобы ходить без памперсов, приходится их глотать. И глаза у меня постоянно красные, потому, что я с утра до обеда сижу с микроскопом. Работаю полдня, и зарплата соответствующая. Это мой предел, хотя за спиной 4 курса института. Можно было таксовать, но машины нет. - Давай купим, деньги у меня есть, брат давно предлагает. - Ты серьезно? - Почему нет? Пройдёт время, судимость снимут, уедем к брату. - Чтобы заработать деньги, необязательно ехать в Америку, в тюрьме у меня появилась идея, для осуществления мне нужен небольшой первоначальный капитал, и ещё кое-что, но всё решаемо. Он поцеловал её, подошёл к открытому окну и достал папиросы. Ольга поморщилась от резкого запаха, ей не нравилось, что он курил, но это была его маленькая слабость, легко прощаемая. А тюрьма? Был у них сосед сидевший, все его сторонились, а мама говорила: - Оступился человек, своей жизнью расплачивается. А Рэм и не виноват вовсе, он же наркотики не делал, и не торговал ими. - Даже не представляла, что табак в папиросах такой крепкий. - Это особый сорт, и выращивается он по особенному. - А где он продаётся? - Это официальный спайс, ты что подумала, что это наркотик? Одним вдохом он докурил папиросу, выдохнул сизый дым на улицу, и вернулся в постель. - Да, я начал курить в тюрьме, это единственная плохая привычка, которую я оттуда вынес. Но я брошу, обещаю.       Через несколько дней на телефон Ольги пришло сообщение от Рэма: - "Срочно выйди, жду у входа". Почувствовав смутную тревогу, выскочила из аудитории. Рэм возбужденно вышагивал по периметру крыльца. - Нашел машину! - Со счастливой улыбкой обняв Ольгу за плечи, продолжил торопливо. - Бэха, восьмой год, в идеальном состоянии. - Может быть, что-то подешевле, попроще? Засомневалась Ольга, подсчитывая остаток денег на счету, после такой серьезной покупки. - Я должен выглядеть, как деловой человек, внушать доверие кредиторам, и серьезным людям. Я не открываю Америки, просто вклиниваюсь в давно устоявшийся бизнес. Чужаков нигде не любят, придётся доказывать своё право на существование. Поэтому мне нужна престижная машина, она гарантирует мою платежеспособность. Но ехать нужно сейчас, не откладывая, иначе заберут из под носа. Ольга улыбнулась его плохо скрываемому нетерпению, лихорадочному блеску глаз. Его радость была так заразительна, она бросилась ему на шею. - У меня семинар, я не могу сейчас никуда ехать. - Надо, Ольга. Но не выгонят же тебя из института. - У тебя есть права? Документы? Не задумываясь, отдала ему банковскую карточку, назвала пин-код. - Сними ещё лишнюю сотню, нам на жизнь. Совсем недавно, она бы сама покрутила у виска, будь на её месте кто-то из подруг, а сегодня, отдала карточку с деньгами брата, и фактически подарила машину. Обмывать покупку поехали на зимний пикник. Ели и пили с капота, замёрзнув, согревали друг друга на сиденьях комфортабельного салона. О том, что нужно переоформить документы, или как минимум, оформить доверенность, Рэм не упоминал. Ольгу же, всё устраивало. Теперь её отвозили и привозили в институт и клуб. Её мужчина заботился о ней. И она была счастлива. Немного удивляла замкнутость Рэма, его нежелание общаться с её друзьями, соседями, но ведь и жизнь у него была непростая. Другой бы сломался, закопался в своих обидах, а он не просто живёт, а стремится к своей мечте. - Мне кажется, или ты прячешься от соседей? Спросила однажды. - Я отмечаюсь в полиции, по месту прописки, в рабочем общежитии. Если перееду к тебе официально, нужно будет сообщать вашему участковому, он будет сюда таскаться, нам это надо? Всё закончилось не внезапно, но шаг к концу, она сделала сама, достав семейный альбом. Не задумываясь о последствиях, показала фото, где рядом с мамой стоял Казанцев: - Посмотри, мы с ним похожи? - Кто это? - Не проявляя интереса поинтересовался Рэм. - И почему вы с ними должны быть похожи? - Это мамин студент, но я думаю, это мой отец. Поделилась сокровенной тайной, и показала видео из новостного выпуска. - Звонили со студии, хотели, чтобы мама дала интервью, не знали, что она умерла. Сказали, что репортаж с юбилея будет в ближайшие дни. Я ждала, надеялась услышать слова про маму, а вместо этого увидела Казанцева, вспомнила про фотографию, внимательно её рассмотрела, и поняла, что он мой отец. - Но, у тебя ведь был отец. - Да, алкоголик. Я его не помню, а мама про него ничего не рассказывала. Я даже не знаю где он похоронен. - Это ничего не доказывает. - Мне этого и не надо. Из его аккаунтов в соцсетях, я узнала где он работает, где отдыхает, что у меня есть сестра. Даже несколько раз выследила его, и сфотографировала. Представляешь, он тоже занимается теннисом. Слова она подтверждала досье. Семейный отдых в Италии, Испании, яхты, пятизвездочные апартаменты. - Да он миллионер! - Не долларовый, конечно. - Не обидно, что он не знает о тебе, не платит алиментов? - Из алиментов я давно уже выросла, и так не бедствую. - Благодаря брату Возможно, если бы тогда, она присмотрелась к нему внимательнее, увидела бы в глазах зарождение преступного замысла. Его мозг привычно отсеивал словесный мусор, ненужную информацию, оставляя только то, что можно использовать в своих целях. - Тебе нужно перейти в клуб, где занимается Казанцев. Сказал на следующий день. Ольга готовила ужин, и очень удивилась, что Рэм вспомнил о вчерашнем разговоре. - Но зачем? - Добудешь его полотенце, сделаем анализ ДНК. - Ну я этого не хочу. - Не хотела, пока рядом не было меня. Он развернула её от стола, обнял и поцеловал, подтверждая этим, что её жизнь изменилась с его появлением. - Представь, какие бабки он отвалит, чтобы не всплыла история о его связи с преподавательницей института, старше его, к тому же, родившая от него дочь. - Я не собираюсь менять клуб, у меня годовой абонемент, к тому же Казанцев похож на прекрасного семьянина. Ещё вчера его незримое присутствие в её жизни было её скрытой ото всех тайной надеждой, что когда-нибудь она решится встретиться с ним. Или он сам сделает первый шаг. И грубое вторжение в свои мечты показалось оскорбительным, даже от Рэма. - Это легко проверить, у меня есть знакомые, которые поставят под сомнение его верность жене. Он гнусно усмехнулся. Ольга вздрогнула, и опустила глаза, не желая видеть его лица, превратившегося в отвратительную, злобную маску, и взгляда, смотрящего на людей с высоты своего высокомерия. - Но пока, попробуем обойтись без привлечения дополнительных людей. - Продолжил Рэм, знакомить её, со своим бизнес-планом. - Не забывай, деньги нужны мне для бизнеса, а Казанцев тебе задолжал кругленькую сумму. - Но у нас не приветствуется смена клуба... Протестующе она вздернула подбородок, Рэм тут же ухватил за него и сильно сжал. Она попыталась защититься, и спрятав страх, открыто посмотрела ему в глаза. Его губы выгнулись в жуткий оскал, взгляд холодил кровь. У Ольги мороз пробежал по коже, застывая на кончиках пальцах. Она испуганно дернулась, перевернув чашку с чаем. Рэм отвернулся, взял с раковины губку, положил перед ней: - И запомни, никогда со мной не спорь, и не перечь, у меня есть цель, и я её добьюсь. Ольга всхлипнула, внезапно осознав, что она лишь разменная монета в его руках, тоненькая жердочка, на лестнице к его цели. На следующий день Рэм отвёз её в новый клуб. - Эсэмэской вышлешь номер счёта, я оплачу с твоей карты. - Но... Он не дал ей закончить: - Карта будет у меня. Так надёжнее, и не будешь тратить деньги на всякую ерунду. Продукты будем покупать вместе, или сама, но по моему списку. Никаких газированных напитков, чипсов, шоколадок, и так далее. Сколько мы будем жить в режим экономии, зависит от тебя, помни об этом. - Что будет, если анализ будет отрицательным? - Тогда приступим к плану Б. - Но это уже не будет касаться Казанцева? - Ошибаешься девочка. Ему просто не повезло, оказаться не в то время, не в том месте. Тихий зловещий шёпот ледяными иголками рассыпался по телу, Ольга передёрнула плечами. Она видела на парковке машину Казанцева, и чувствовала свою вину. Ей приятно было думать, что Павел Казанцев её отец, молодой, спортивный, красивый. Что теперь будет, если её фантазии окажутся реальностью, ведь она даже предупредить его не может. - Ты же понимаешь, что полотенце должно быть именно Казанцева, я узнаю, если ты решишь схитрить. Рэм притянул её за шею, и жёстко поцеловал в губы. Ольга вышла из машины, и больше не чувствовала себя свободной, везде и всюду её преследовал пристальный взгляд Рэма. Панический, патологический страх поселился в её душе. Ей стали сниться кошмары, она не высыпалась, у неё дрожали руки, поэтому она всё разливала и роняла, доводя Рэма до бешенства. Неужели он всегда был таким, как ему удавалось прятать чёрную сторону своей души?       Внутри всё замерло, как далекий отголосок недавнего счастья, сердце едва стучало, нужно было глубоко вдохнуть чтобы запустить его. Кинув быстрый взгляд на открытую щеколду туалетной двери, Ольга завернула в бумагу тест с положительным результатом, и сунула его поглубже в мусорное ведро. Трясущимися руками ущипнула себя за щеки, попробовав придать им подобие румянца, и вышла. Упираясь рукой в стену Рэм перегородил ей узкий коридор, она попятилась, но была остановлена жестким хватом. - Почему так долго? - Разве? - Боишься меня? Это был не вопрос, угроза. - Да. - Это наказание за непослушание и недоверие. Он провел рукой по ее щеке, пальцы задержались на едва заметном покраснении на скуле. Ольга прикусила губу с тыльной стороны, чтобы ни звуком, ни слезами, не выдать боли, и не спровоцировать новую вспышку ярости. - Где ноутбук? - Потеряла. Я уже дала объявление на факультете, если найдут, вернут. Он никому не нужен, кроме меня, там моя дипломная. Вчера она повторила это раз десять, и сегодня этот кошмарный допрос продолжается. - Там было досье. - Зачем оно тебе? У тебя мой телефон, там выход на все аккаунты Казанцева. - Я не забирал у тебя телефон. Ехидно процедил Рэм сквозь зубы. - Да, я сама отдаю тебе его каждый вечер, чтобы ты проверял переписку. Он требовал отчёта за каждое действие, чтобы не унижаться, Ольга предпочла, ограничить общение. Однокурсникам, и друзьям, это казалось странным, но, проще терпеть их недоуменные взгляды, чем отчитываться перед Рэмом, пересказывать телефонные разговоры. - Потому, что одним словом, или звонком, ты можешь провалить всю операцию. Сколько ты уже ходишь в этот клуб, чтобы достать биоматериал Казанцева? Это наводит на подозрение. Я за это время сделал почти всё, дело за деньгами. Ольга не хотела спрашивать и знать о его бизнесе. Однажды имела неосторожность прийти домой раньше обычного, и увидела на балконе коробку, наполненную лабораторной посудой. Бэушные колбы, пробирки, кристаллизаторы, были аккуратно упакованы в оберточную бумагу. В сознании всплыли обрывки телефонных разговоров Рэма, его поисковые запросы, и маршруты навигатора указывали, что он объехал всё подмосковье. Словно преступница, застигнутая на месте преступления, она в панике выбежала за дверь квартиры, и до вечера просидела в сквере возле дома. Видела машину Рэма, он оставлял её на улице, никогда не заезжал во двор. Знала, что он строго спросит за то, что не дождалась его у института, и всё-равно продолжала сидеть. Протесты лишали её сил, как физических, так и душевных. Страх и ненависть отправляли душу. Ужас, в котором она жила казался сюром, сном. Ночью она просыпалась, и с надеждой смотрела на другую сторону кровати, мечтая не увидеть там никого. Но он был там , её надсмотрщик, тюремщик, тот, кому она по своей воле отдала себя. Теперь, ко всем её бедам прибавилась беременность. Ужас был в том, что Рэм не раз заявлял о желании иметь ребенка.       "- Зачем ему нужен ребёнок, я не понимаю. Он стал что-то подозревать. Запрещает закрываться в ванной, и в туалете. Каждое утро я через силу завтракаю, улыбаюсь в машине, чтобы переступить порог института, и броситься в туалет. Каким-то образом Рэм договорился с охранником, и теперь встречает меня у аудитории. Забрал у меня телефон, я могу только надеяться, что ты выполнила мою просьбу, и оставила деньги в ящике. Хотя, как туда попасть, не представляю. Я устала от напряжения, от тотальной слежки, от беспомощности, от постоянного ожидания чего-то ужасного. Теперь очень жалею, что не позвонила брату, когда всё это можно было остановить. Не потому, что не хотела его тревожить, а потому, что не представляла, во что выльется моё случайное знакомство. Сегодня Рэм сказал, что ему надоело ждать, пока я залезу в шкафчик Казанцева, и он за деньги договорился о поддельном анализе ДНК. - Он уже въехал в новую квартиру, скоро все деньги спустит на мебель, с чём мы тогда останемся? С его машиной, шестнадцатого года? С дачей, которую невозможно продать? Я хочу с ним договориться, по хорошему, не прибегая к плану Б, который предусматривает участие твоей сестры. Безысходное отчаяние сковало моё сердце, я увидела в его глазах ложь и одержимость. На самом деле, он готов ко второму плану, страшно представить, какую роль он отводит дочери Казанцева! Он ушёл, а я от страха не нахожу себе места. Самое ужасное, что сама загнала себя в угол. Не представляю, чем всё закончится. Наверное, придётся рассказать ему о ребенке, может быть это его остановит?" Запись внезапно оборвалась. Пётр устало провел руками по лицу, стиснутые зубы ломило от беспомощности и отчаяния. О чём был разговор, и состоялся ли он, знает только этот подонок. Итог разговора - смерть сестры, и нерожденного ребенка. Её голос дрожал, она торопилась, сбивалась, и боялась, только этим можно объяснить, что она не назвала ни имени, ни фамилии этого урода. И тем не менее: место рождения, учёбы, тюрьма, купленная недавно машина, если подключить профессионалов, всё это могло пролить свет на его личность. Регистрация на Женеву началась полчаса назад, Пётр был так поглощён записью, что ничего не слышал. Оставив Артюхову небольшое послание, с обещанием вознаграждения за поимку Рэма, переслал ему запись, и двинулся к стойке регистрации.