ЗДЕСЬ НИКОМУ НЕ ВЫНОСЯТ МОЗГ! А ВНОСЯТ ТОЛЬКО ПОЗИТИВ!»
Гермиона представляла, как ему сейчас тяжело, но она ни в коем случае не хотела бы ему это показывать. Ведь если и они будут отчаиваться, то кто тогда ему поможет. Никто из друзей ничего не говорил, но все они прекрасно знали цель их визита, поэтому не нуждались в лишних словах. Они двинулись в сторону входа и зашли поочерёдно. Магазин, как всегда, был набит покупателями. Настолько их было много, что Гермиона не смогла понять, кого было больше: взрослых с детьми или же школьников с Хогвартса. Но одно она могла понять — всем нужно было расслабиться после войны, и лучшего места, чем этот магазин, не найдёшь! В глаза сразу бросилась большая круглая крутящаяся машинка, в которой лежали шоколадные фейерверки, взрывающиеся прямо в желудке. Но это не больно, только немного щекотит внутренности. Гермиона это узнала сама на своём же опыте. Но странно, что она только через несколько минут заметила усовершенствованные перья для письма со встроенной проверкой орфографии. Гермиона была рада, что они всё ещё продаются здесь, раньше, по её мнению, это было самое полезное, что тут есть, но сейчас же она считает, что всё, что тут есть, — очень полезно, хоть и называются вредилками. Браслеты со встроенным светодиодом, который может поменять даже цвет кожи носителя этой вещицы, мирно лежали на столике и осматривались учениками третьего курса. Джордж сидел на кресле вдоль стены с кровопролитными конфетками. Их коробки, как всегда, были полупустыми. В основном их покупали ученики Хогвартса. Взрослые, наверное, не решались покупать их своим детям, хотя ничего опасного они из себя не представляли. Джордж сидел в кресле напротив такого же, на котором сидела Анджелина Джонсон. Она, очевидно, тоже пришла проведать и отвлечь Джорджа. Если глаза Гермионы её не обманывали, то они очень даже мило разговаривали между собой. — Анджелина Джонсон?! — По всей видимости, — ответил Гарри на слегка изумлённый вопрос Рона. Они, как в ступоре, смотрели на них, а Гермиона была посередине и воспользовалась этим, слегка толкнув их локтями. — Пялиться неприлично, сколько раз повторять? Пошлите лучше составим им компанию, а потом вы где-нибудь в уголке обдумаете всё увиденное. Они скорее поспешили к ним, махая рукой. — Привет, Джордж, — Гермиона первая подошла к нему и обняла его в качестве приветствия, а он развёл руки и обнял её в ответ. Мальчики тоже поприветствовали Джорджа и Анджелину и уселись на небольшой диван, стоявший рядом. — Не ожидал вас здесь сегодня увидеть. Джордж в этот раз выглядел получше, чем раньше. Тот же весельчак и оптимист, но Гермиона сразу заметила, что это не то его постоянное состояние. Он, наверное, только пытался сделать вид, что всё нормально. Но всем и так понятно, что разрывающее состояние не даёт ему покоя. Хоть он и пытался отвлечься, но всё же не до конца. Да и Гермиона его прекрасно понимала, ведь это не так уж и легко. — Сегодня суббота, нас отпустили в Хогсмид, а мы не смогли упустить возможность прийти сюда, — поспешил ответить Рон. — В школе слишком скучно и нудно, а нам нужно отвлечься, — сказал Рон максимально воодушевленно. — Представляю, — коротко ответила Анджелина, — сейчас людям как никогда нужно отвлечься… от уроков, — она сначала запнулась, но быстро исправила ситуацию. Хоть она и не хотела взболтнуть лишнего, но всё равно все поняли, что имелось в виду. — Кстати, с прошедшим тебя, Гермиона. — решил поздравить её Джордж, дабы развеять обстановку. — Благодарю, — ответила она с улыбкой. — А ещё спасибо за волшебный фейерверк «Фокус-покус», ребята оценили. Он лишь кивнул. — Да, спасибо, это было до мурашек круто, мы выпустили его на улицу, от этого все выбежали во двор, слава Мерлину, что Макгонагалл не упрекнула, — добавил Гарри. — Даже баллы не отняла? — решил уточнить Джордж. — Ни одного, — подтвердил Гарри. — Это хорошо, но она ещё должна была вам их прибавить за устроенное веселье, — добавил Джордж. — Скажи это ей, — усмехнулся Рон. — Кстати, у тебя есть какая-нибудь вредилка, ну, например, для… Малфоя и его верных дружков. Гермиона незаметно съёжилась и вдохнула поглубже воздух. Она мысленно поблагодарила Мерлина за то, что она не пила в это время какой-нибудь напиток, а то бы точно поперхнулась им. — Вау, в этом магазине всё есть! — изумлённо отозвался какой-то школьник, а Джордж лишь кивнул и посмотрел на Рона, тем самым отвечая ему: да, мол, он прав, тут всё есть и даже то, что тебе нужно. Чёрт! — Он же староста, не только тебе потом достанется, но и всему факультету, — влез Гарри, из-за чего Гермиона, как ни странно, обрадовалась, но только так, чтобы друзья этого не заметили. Искренне обрадовалась. Мерлин, аж тошно! — Ну, мы можем сделать так, чтобы он не понял, кто из учеников виновник, — настаивал на своём Рон. «Мерлин, тебе нечего делать?!» — подумала Гермиона, после чего же сама была в шоке от своих мыслей. Защищать Малфоя не должно было входить в её планы. Тогда почему же оно вошло? — Да ладно, не трать время на него, он того не стоит,— вставила Гермиона, но потом пожалела, Рон же в ответ смотрел на неё непонимающим взглядом, сощурив глаза. Он ничего не говорил, но Гермиона видела насквозь его недовольство, да и он сам этого не скрывал. Прикусив губу, она мысленно начала продумывать подходящую отговорку, чтобы у присутствующих не было догадок о том, что всеми известная ученица Гермиона Грейнджер защищает самого самовлюблённого парня-идиота этой школы — Драко Малфоя. Но, к сожалению, ничего путного, кроме как её устарелой фразочки «он того не стоит», не смогла найти, и то, данную фразу она уже применила и, похоже, не совсем удачно. Рон проверяет её? Наверное, он сейчас думает «раз он защитил её, то и она хочет отблагодарить его тем же»? Просто прекрасно, чёрт возьми! Гермионе хотелось ещё раз все осмотреть здесь. Хотелось вдохнуть воздух этой приятной атмосферы. Много и побольше. Чтобы отвлечься. Отвлечься от всего этого. Всех разговоров, взглядов, намёков, глаз, допросов и вообще от всего, что её окружает. — Я пройдусь, посмотрю, что тут новенького есть… — Гермиона сказала это и сразу встала, не дождавшись ответа. Она уже ничего не слышала. Ничего и никого. Кроме того, что Гарри шепнул Рону: — Что это с ней? А Рон, скорее всего, отрицательно помотал головой, тем самым отвечая: не знаю, мол, странная она какая-то. Чёрт возьми! Они что, считают её чокнутой, хотя на их месте Гермиона тоже бы считала себя ненормальной, так что это вполне правильно и логично, в отличии от того, что она постоянно делает. Смешно и забавно. Она всегда считала себя умной и логичной, но сама-то не подходила под эти стандарты. Сама-то вела себя не так, как должна была. Проходясь глазами по полке, на которой демонстративно стояли смешные статуэтки бывших министерских сотрудников, которые крайне безответственно обходились с народом, делающие кривые и смешные рожицы. Среди них была и Амбридж, что совсем не странно. Гермиона была уверена, что они остались ещё с того года, потому что стояло их ограниченное количество. А вот зелий тут было предостаточно. Зелье для «покрытия прыщами», «горький вкус для вкусной пищи, и наоборот», «притягивающее зелье». Этих флакончиков с зельями было предостаточно. Что, если раскупить весь магазин, то хотя бы парочку из них обязательно останется. Гермиона непринуждённо сделала два шага в сторону и подошла к большому окну. Было видно кучу магазинов. Большинство из них находились рядом с магазином «Всевозможные волшебные вредилки», но ни один из них не сравнится с этой волшебной лавкой. Магазин Фреда и Джорджа — единственное место, которое отвлекает людей от забот и печали. Это и было так, не только сейчас, но и в то кошмарное время, когда Пожиратели всюду преследовали невинных людей. Гермиона смотрела в окно и думала обо всём происходящем, но её мысли прервали. Да, слизеринская компания, которая гуляет по улице, прервала её. Взгляд её быстро нашёл светлую платиновую голову и прошелся по всему силуэту. После чего остановился на взгляде. Он опять попадается ей. Она опять видит его. Его и эту темноволосую, которая прилипла к нему и не отлипает. Мерлин. Но, похоже, Малфой тоже её заметил. Оглянулся в сторону, заинтересованно посмотрел на столь выделяющийся магазин. Потом остановил свой долгий и внимательный взгляд на окне. На том самом окне, черт возьми! Как он всегда угадывает? Наверное, почувствовал, что кто-то смотрит внимательно на него, и, догадавшись, кто на него смотрит, решил проделать то же самое. Конечно догадался. Кто ещё, кроме неё, сквозь всю эту толпу может на него так пристально смотреть? Правильно — никто! Только она. Только Гермиона! Черт, она не была бы Гермионой, если бы не продолжала смотреть на него, даже когда он всё дальше отдаляется. Не была бы она Гермионой, если бы упустила возможность посмотреть ему вслед. Не увидела, как он отдаляется, как силуэт становится всё меньше и меньше и, наконец, скрывается в магазине. Не подождала хотя бы минуту, чтобы все зашли. Чтобы он остался последним и вздохнул, снова открывая дверь и войдя внутрь, закрывая её за собой. Он заметил её взгляд и специально так сделал.Только это оставалось в её голове, вламываясь в разум, пропечатываясь в мыслях. Только это.***
Погода с каждым днем становилась всё холоднее и холоднее, хотя обычно она становится такой только в середине октября. Ходить по улице, пока волосы разлетаются на ветру, — это, конечно, красиво и приятно, но не когда ветер направляется в ту же строну, что и Драко Малфой себе выбрал. И всё из-за этой чёртовой Грейнджер! — Грейнджер, мать твою! — выкрикивал Малфой, направляясь вслед за ней. Она делая вид, что не слышит и не замечает. Шагала себе дальше, направляясь ко входу. Сейчас Малфой даже рад, что его друзья уже ушли в подземелье, что они не видели эти догонялки с Грейнджер. Что Малфой делает? Он что, хочет объяснится за сегодняшнее? За то, что целовался с Асторией? Будет выглядеть паршиво и странно, но ему нужно ей об этом сказать. Просто, блять нужно и всё! О Мерлин, Малфой. В твои планы что, входило отчитываться перед Грейнджер? Что за поворот событий? — Малфой… — она развернулась и сухо посмотрела на него, будто бы торопится на какую-то важную встречу, а он ей мешает. — Что ты хочешь? — То, что было утром, это… не… — Малфой, о чём ты? — непонимающим взглядом Грейнджер посмотрела на него. — А, ты об этом. Вот же… Она что, хочет сделать вид, что ей всё равно и думать-то об этом забыла? Актриса из Грейнджер, мягко сказать, не очень, ну или же просто Малфой на сто процентов знает, что она врёт. Так нелепо и ненужно. Скорее всего, и то, и другое. — Да, Грейнджер, это, — сказал Драко и выделил последнее слово. — Зачем мне сейчас это нужно? — Грейнджер так же выделила предпоследнее слово. Хочет сказать, что ей неинтересно. Смешно. И вообще, на кой чёрт они сначала играли в догонялки, а потом и в «кто лучше выделит слово». — Держу пари, что тебе хочется знать, что же там произошло. Он начал обворожительно расправлять свою мантию, убирая с неё невидимые пылинки. Она вздохнула и отрыла рот, чтобы сказать: — Малфой, зачем ты сейчас отчитываешься? Действительно, зачем? Ты же должна сама понять. Если бы не это глупое недожелание Блейза и цель отомстить тебе. А к этому ли Малфой стремится? Ему уже начинает надоедать это всё. Он сейчас не очень хочет продолжать всю эту херню. Если бы можно было оставить всё, как есть. А, может, правда, оставить всё, как есть? Стоит ли? А как же его «если за что-то взялся, то доводи это до конца»? Как же ему это осточертело. Как же ему не хотелось стоять здесь и отчитываться перед гриффиндоркой. Хочется развернуться и уйти. Неважно куда, главное — как можно дальше от этого места, от школы, от неё. Подальше от неё, чтобы ничего не терзало его днями на пролёт. Чёрт! — Я не отчитываюсь, просто объясняю, что ничего серьёзного в башне не произошло. — Вы целовались, Малфой, это… — Она сама полезла, — перебил её Драко. Ложь. Такая наглая, грязная ложь, но вынужденная, ради Грейнджер. Малфою вообще не пришлось бы отчитываться, если бы эта идиотка Гринграсс не захотела выкрикнуть это дурацкое слово. Грейнджер потупила взгляд, явно не задумываясь об этом, или же, наоборот, её догадки оправдались. Если это так, то Малфою они лишь на пользу. Да, теперь Малфой уверен, что он правильно сделал, сказав неправду. — Мне сейчас не до этого, я пойду, — она развернулась, но не успела, потому что через секунду слизеринец схватил её руку. Она не пыталась отдёрнуть её. Не пыталась уйти. Но при всём этом и не смотрела на него. Не решалась повернуться. Ей не хотелось смотреть в его глаза, буд-то бы не хотела выдавать себя. И возможно, если бы Малфой посмотрел бы в этот омут шоколадного оттенка глаз, в них он увидел бы всё до мельчайших подробностей. Как будто бы сейчас все накопившиеся слова вылетят из её уст. Да посмотри же ты! Это безнадёжно, чёрт возьми! Просто повернись и посмотри! Он кричал на неё, орал, пытался достучаться. Но только не вслух. Только про себя, в уме. Малфой не хотел показывать внутреннюю ярость. Она была не настолько сильна, чтобы вырваться. Ни его ярость, ни Грейнджер. Они не сильнее его самоконтроля, хотя это не всегда так. — Тебе до этого, — твёрдо и решительно проговорил Малфой. Он был уверен в этом. Мог поспорить, что весь поход в Хогсмид она только и об этом думала. Так же, как когда она сидела в «Трёх метлах». Да, чёрт возьми, это и слепому будет видно, что Грейнджер думала о нем, если бы этот слепой знал бы, что было между ними утром. А что-то было? Чёрт, Малфой, ничего не было, ни с ней, ни с этой Гринграсс. Просто пускай и она об этом знает. Должна знать, просто обязана. Не ради Малфоя, а ради себя. Пускай знает и успокоится. Но неправду. В этом случае уж лучше сладкая ложь, чем горькая правда. Так ведь будет легче. Ведь Грейнджер как этот чёртов сладкий шоколад. Именно сладкий, а не горький. Поэтому пусть не пробует этот горький шоколад. Пускай не знает его вкуса, всё равно ни к чему хорошему не приведёт. Ей совсем не подходит это горькое послевкусие. Она повернулась к нему медленно, но уверенно. Ни лицо, ни взгляд, ни даже глаза ничего абсолютно не выражали. Но при этом даже холода не было видно. Теперь ему совсем не понятно, что она чувствует. Он был уверен в том, что знал о её переживаниях, но теперь и самому становится от этого смешно, а чувство нелепости не покидает его. Был бы хоть один знак — Малфой чувствал бы себя поспокойнее. Теперь он не поймёт, где правда, а где ложь в её словах. — Зачем же мне знать всё то, что ты мне сейчас хочешь сказать? Спокойный голос. Безразличие? Нет, просто пытается так показать ему. На самом деле ей до кончиков пальцев интересно. Сейчас она разрывается от нехватки этой информации. Малфой был уверен. Знал, чувствовал, видел. Или всё же просто так думал? Но просто так ничего не может показаться. Его самоуверенность возвращается обратно к нему, так что Грейнджер не сможет больше ничего отрицать. — Ты лучше меня знаешь, — только это смог вымолвить Малфой. Да, она лучше знает. Всегда знала, но не признавала. — Я не… — глубоко вздохнула. — Нет, Малфой. — Да. Они могли продолжать спорить дальше, но ведь толку от этого меньше всего. Малфой это знал, и Грейнджер должна была знать, ведь лучшая ученица школы должна понять такую элементарную вещь. Просто пускай возьмёт и примет всё это. Если нет, то Малфой, скорее, взорвётся и взорвёт её за компанию, как ядерную бомбу. — Мне все равно. «Тебе не все равно», — постоянно твердил он ей это, но, опять же, не вслух. Мысленно говорил это, пробивал ей эти обычные слова в голову, чтобы больше не отнекивалась, чтобы поняла и приняла это. Не может быть, чтобы после всего того, что было между ними, ей было просто всё равно. Хоть и почти ничего не было, но Малфой видел, как она желала хоть чего-то. Хоть чего-то. Маленького прикосновения. Находиться рядом. Слышать голос. Разговаривать с ним. Побыстрее начать патрулировать с ним. Всё из этого она хотела. Малфой видел её радостное лицо в библиотеке. В первый же день, проведённый там, и во второй. Ему не могло это показаться. И сейчас Грейнджер должна понять, что он знает обо всём, что он знает о ней. Если бы можно было сказать ей, что он в курсе, но Малфой не хотел торопить всё это. Глубокий вздох. Её вздох, будто бы усталый, желающий отдохнуть от всех этой суеты, которая разводится на каждом шагу. — С чего ты взял, что мне не всё равно? — спокойно проговорила она. — Да потому что, если бы тебе было всё равно, ты бы не пялилась на меня прямо там, когда мы были окружены друзьями, знакомыми и вообще людьми. О да, её этот взгляд, лишь он мог говорить обо всем. Её лицо могло все выдать ему, и неважно: хозяйка этого лица была против или за. Взгляд мгновенно изменился, брови приподнялись, румянец покрывал всё её лицо. Сейчас она, наверное, думает, что все это заметили. Драко тоже так думает, но надеется, так же как и она, что это останется секретом и никто никогда не узнает нем. — И не только тот взгляд в «Трех метлах», но и когда ты смотрела в окно. Да, я его заметил, и ещё чуть-чуть — и другие заметили бы. От этих слов она ещё больше покраснела, то ли от смущения, то ли от бешенства. Всё в одном. Она хотела выдернуть руку. Малфой же не стал её держать, толку от этого всё равно никакого не было. Ей не всё равно на него, и это главное. Она узнала о причине поцелуя с Асторией, и это главное, хоть и была она ложной. И она её выдернула. Выдернула свою руку, как будто бы через секунду её лишат конечности и ей нечем будет писать свои сочинения и рефераты. После развернулась и зашла внутрь. Внутрь, где сейчас ждут её дружки. Глупые гриффиндорские дружки. Грейнджер всё отдалялась и отдалялась от него, а Малфой остался среди всех этих людей, которые не торопились заходить в замок. Смотрел ей вслед так же, как и она через окно, пока он заходил в магазин. Осенний ветер становивился всё сильнее, с каждым разом ускоряясь в своём бесконечном полёте, раздувая листья на деревьях и цепляя их к чужой одежде. Малфою хотелось остаться на улице и шагать куда попало. Просто идти, следуя за ветром. Неважно куда, главное, чтобы возможность встретить Грейнджер была минимальна. Но всё же Малфой зашёл внутрь, направившись сразу в подземелье, но вскоре пожалел об этом, ведь если он не хочет сейчас видеть Грейнджер, то Асторию и подавно. А ведь сейчас Гринграсс как раз должна находиться в гостиной Слизерина. Черт возьми! Она и так не отцеплялась от него весь поход в Хогсмид, а если сейчас она его заметит, то приклеит его к себе. Малфой кое-как смог унять своих друзей, чтобы он смог спокойно поговорить с Грейнджер, только вот благодаря Пэнси и Блейзу, а сейчас и они ему не смогут помочь.***
— Что за цирк ты устроила?! Малфой кричал, почти не сдерживаясь, но только почти: если бы он совсем не сдерживался, он бы её придушил. — Это я устроила?! — Астория тоже перешла на крик. — Сам понимаешь хоть, что говоришь? — Не смей так разговаривать со мной, ясно? — произнёс он сквозь зубы. Мерлин, кто-то пусть скажет, что это просто дурной сон. Скажет, что они сейчас не в гостиной Слизерина только вдвоём. Скажет, что он через пять минут проснётся в своей спальне и всё будет в порядке. И никакого поцелуя не было и не будет. Чёрт возьми! — Слушай, я не… — Какого хера ты клеилась сегодня ко мне весь поход в Хогсмид?! — Малфой не сдержался и перебил её. — Такого же, какого и ты сегодня поцеловал меня! — Это не оправдывает тебя, — пытался спокойно говорить Малфой, но пока не получалось. Она тяжело дышала. Малфой видел, как ей хотелось взять и сесть на диван, закрыть веки и вырвать все волосы на голове. И только тогда эта девушка сможет расслабиться. В принципе у самого слизеринца, было точно такое же состояние. — А тебя?! — чуть ли не крича, проговорила Гринграсс. — А тебя это оправдывает? — её слова переходили на шёпот. Шёпот еле слышный, но Малфой все уловил и прекрасно услышал. Услышал и пожалел об этом. Он жалеет, что сейчас с ней разговаривает. Жалеет, что согласился поговорить, выпроводил Пэнси и Дафну и остался с ней в этой гостиной. В этой чёртовой гостиной с этой чёртовой особой. — Нет, — хладнокровно проговорил Малфой. Тишина повисла. Повисла так вовремя. Она была нужна ему сейчас, как никогда. Гринграсс не знала, что сказать, и Малфой не знал, что ей сказать. Астория хотела начать, но не решалась, а ему было всё равно. Напротив, он совсем не хотел слушать её, не хотел ни разговаривать, ни смотреть. Сколько эта тишина длится? Минуту? Пол минуты? Секунду? Неважно. Главное, что это мгновение самое лучшее за сегодняшний день. Главное, чтобы она не разрушила это прекрасное мгновение, не разрушила эту идиллию, прервав тишину. Малфой успел даже представить, что находится в этом помещении один. — Это все из-за неё, да? — тихо и спокойно проговорила Астория с бесконечной обидой на него. «Неё? Да, это всё из-за неё. Тебе-то что?!» — подумал Малфой, но не озвучил свои мысли. Ей блять, что?! Ему совсем не хотелось оправдываться перед ней, не хотелось что-то говорить, что-то объяснять. Он совсем не хотел с ней находиться в этой гостиной. И чуть ли не проклинал её за то, что нарушила тишину. Чёрт возьми! Нарушила эту идиллию, а лучше бы просто вышла отсюда. Но нет, черт возьми, она не ушла, не заткнулась. Не уйдёт и не заткнётся, пока не добьётся своего. — В тот момент ты хотел просто меня заткнуть? Лицо её ничего не выражало, кроме щепотки грусти и отчаяния. Абсолютно ничего, кроме этого. Блять, она что заставляет Малфоя чувствовать, что-то на подобие вины? Не дождётся! — Ты же знала, что не должна была произносить… это слово. Он не хотел проговаривать это чёртово существительное. Просто не нужно было, только не его. Во что он влез? Теперь он в полном дерьме. Теперь всё полетит к чертям. Чёрт возьми, сейчас и так хуже некуда, куда ещё больше. Проклинать бы весь мир, а потом и себя вместе с ним. — Я… не сдержалась, — коротко проговорила слизеринка. Малфой не смотрел на неё, специально для этого подошёл к креслу и сел на него. Повернул голову к камину, в котором потрескивал огонь. А она только и делала, что смотрела на него. Смотрела, не отрываясь, и это бесило, раздражало. Раздражало, что он должен ощущать этот взгляд, прикованный на него, буд-то присоски гигантских осминогой на щеке. Если бы Малфой не сдерживал себя, он её придушил бы, честное слово. — Должна была, — спокойно выговорил Малфой. — Как и ты сейчас, — подняв голову вверх, сказала Гринграсс. Она развернулась и ушла, оставив его вместе со своими мыслями, которые его когда-нибудь убьют. Медленно, но точно уже начинают убивать. Терзают, преследуют, душат, заставляют захлёбываться в крови, в грязи. Медленно, долго и мучительно. «Ваша башня». «Попробуй влюбить её в себя». «К тебе я и близко не подойду, Малфой!» «Давай быстрее, ты там что, сдохла уже?» «Ублюдок!» «В следующий раз следи за своим поганым языком, чёртова ты грязнокровка.» «Ты не такая». «С Днём рождения». «Если бы было всё равно, не на меня…» Мерлин, как далеко они зашли. Как же он и она всё запутали. Они сами запутались во всей этой каше, которую сами же и заварили. Никак не выйти из этого дерьма. Никак не найти выход. Они как в бездонном океане, где не видно ни конца, ни начала. Где не видно ни одного маленького островка. Они будто бы держатся за один единственный спасательный круг. Вместе. Только чтобы не утонуть в этом огромном океане. Не только они умрут от этого, но и Астория тоже. Он её тоже когда-нибудь убьёт. Её настойчивость когда-нибудь её саму убьёт. Малфой убьёт Гринграсс за это. Но даже после всего этого он не считает её помехой его плану, если это можно назвать планом. Если ему уже не надоело каждую ночь придумывать, как зацепить Грейнджер, и каждый раз прибегать к импровизации, всегда и во всех случаях помогающей в реализации цели. Этой тупой ненужной цели. Лучше бы её и не было, тогда Малфой не достигал бы её. Не мучался так. Разве ему всё это не надоело? Не надоело постоянно обводить вокруг пальца Грейнджер? Разве она этого заслужила? Почему сейчас он забыл о её поступке? О том самом поступке, из-за которого он и прибегнул к таким мерам. Прибегнул к таким глупым мерам, как месть, как влюбить её в себя. Он хотел развеять всю ту ненависть, которая свободно парила между ними, образуясь в огромный комок, вбирающий в себя гнев, злость, раздражение, отвращение, принципы и многие другие ненужные эмоции, без которых можно нормально жить. С самого первого курса они могли нормально существовать без этого кома, но предпочли другой путь. Ему так этого хотелось, но он не может этого сделать. Почему? Неужели это так сложно? Неужели им это было не по силам. Если так, то они действительно очень низко упали и в то же время очень далеко зашли. Весь этот цирк, спектакль, балаган. Да что угодно. Всё это было глупо и тупо. Всё это только мешало им. Встревать во всё это не входило в планы, просто не должно было входить. Но так предательски его опасения свершились. Свершились, и теперь справляйся с этим. Справляйся один, вместе с ней. Вместе. Только ты и она.***
На стекле появились первые капельки воды, значит, пошел дождь. Что ж, об этом предупреждали по радио и во время похода в Хогсмид. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, поэтому и утро казалось темным, будто целый день — вечер, но никто не обратил на это внимание. Дождь все продолжал капать и мочить землю, которая быстро впитывала влагу, разноцветную осеннюю листву, клумбы с цветами. Но и не обошёл стороной сов, которые сидели на дереве, после чего образумились и начали прятаться по разным уголкам, вдыхая в себя аромат ночного осеннего дождя. А по дорогам текли ручьи. В них была грязная и холодная вода. От этого Малфою стало как-то отвратно смотреть в окно. Он с силой закрыл плотные шторы, загораживая ими вид улицы, и устало присел на кресло в гостиной. Малфоя вполне устраивала дождливая погода, но сейчас его плохому настроению нет предела. Не из-за погодных условий, а из-за того, что эта маленькая гриффиндорка не удосужилась даже прийти в башню. Нет, на данный момент она в башне, но не в их общей, а в гриффиндорской. И что же она постоянно там делает? Хотя Малфой и сам не прочь провести свободное время в подземелье. Грейнджер должна была явиться сюда уже двадцать минут назад, так как отбой уже был. Время ровно двадцать минут одиннадцатого. Да, Малфой считал, смотрел, ждал. Он бы не делал всего этого, если бы она не опоздала. На неё это совсем не похоже. Сейчас, наверное, шарахается по лестницам, путаясь в них, и забыла, в какую сторону идти, или же три часа не может вспомнить пароль от башни. Думал бы всё это Малфой, если бы не знал Грейнджер. А в связи с тем, что он её знает, и мысли такой не может допустить у себя в голове. Как бы ему не хотелось признавать, но эта гриффиндорка умная и начитанная, поэтому просто так не может потеряться в коридорах или забыть два коротких слова. Благодаря давно воцарившейся тишине Малфой смог различить доносящийся шорох. Звуки, похожие на шаги, которые, по всей видимости, поднимались по каменным ступенькам, звучащие с каждой секундой всё громче и громче. И, наконец, последний шаг. Малфой приоткрыл глаза и увидел девушку с каштановой копной на голове. Удивлен? Мягко сказано: он думал, что она проторчит там всю ночь или подождёт, пока Малфой уснёт, а Грейнджер со спокойной душой на цыпочках уже поднималась в свою комнату. На цыпочках? Серьёзно? Не хочет тревожить? Долбонуться не встать. — Повеселилась? Она вопросительно смотрела на него, но не стала торопиться и остановилась на лестнице в ожидании продолжения. Светлое уставшее лицо, слегка раскрасневшиеся глаза и немного растрёпанные волосы — постоянный образ Грейнджер. — И как ты смогла ускользнуть от Филча? — снова эхом прервал тишину Малфой. Грейнджер усмехнулась и невольно улыбнулась. — Ты кого-то ждёшь? — скрестив руки, сказала она. — Вопрос я первый задал. — А кто сказал, что я должна отвечать? Вот, это ещё одна черта Грейнджер. Её настойчивость всегда завораживала и притягивала, тем самым заставляя противника опередить её в споре. — Я, а что? — наглым голосом ответил Малфой, подходя ближе к гриффиндорке, которая стояла всё ещё на лестнице. — И на этот вопрос я не собираюсь отвечать. Забавно. Если бы раньше между ними образовался подобный разговор, она бы просто-напросто поднялась наверх, а Малфой придушил бы её. Сейчас же это больше походило на игру, в которую они играли с непринуждённой забавой. Развлекались, да и только. — Не ответишь — и я не отвечу, — сказал Малфой, подходя на шаг поближе, а она — на ступеньку повыше, тем самым — подальше от него. — И не нужно, — тихо сказала она. Голова Малфоя бешено пульсировала, заставляя слизеринца подходить ближе. Дыхание нестабильно трепетало, а по внешнему состоянию Грейнджер, было видно, что она и вовсе забыла, как дышать. Ещё один шаг — и расстояние между станет не больше одного метра, а напряжение — не слабее двухсот тысяч вольт. Какого-то там магловского электричества, которое ученикам приходилось изучать по одному школьному предмету — «Магловедение». Сердце его вот-вот выпрыгнет из груди, а сердце гриффиндорки, наверное, уже выпрыгнуло. Малфой, сам того не замечая, подходил всё ближе и ближе, а она отходила всё дальше и дальше. Наконец, уперевшись спиной в холодную стену этой башни, она вздрогнула и большими глазами посмотрела на Малфоя. Лицо выражало удивление и непонимание. Брови приподнимались, а глаза были распахнуты широко. Он будто бы не понимал, что он делал. Не контролировал свои мысли и действия, поддавался искушению. Грейнджер — искусительница. Звучит неплохо, но сейчас было не до звучаний. Сейчас было только до неё. Он видел её и её розовые губы, которые сейчас казались алыми. Её освещает только один тусклый фонарь. Плотные тёмные шторы задернуты, поэтому их никто и никогда не увидит. Он и она. Одни. В башне. Только Малфой и Грейнджер. Вместе. Ещё один шаг — и они приближены к друг другу вплотную. Черт возьми, это очень близко! Но в тоже время очень далеко. Малфою нужна она вся, целиком и полностью, неприлично близко. Она. Они вдвоём, а ей так сложно уйти, да и, возможно не хотелось. Нет, точно не хотелось. Он заглядывал своимии серыми глазами в её карие. Своими ледяными в её шоколадные. Мерлин, что он делает?! Нет! Не смей, Малфой! Только попробуй и… Он не слушал сам себя, лишь приблизился к ней и накрыл её губы своими. Её тонкие, маленькие и, чёрт возьми, такие сладкие губы. Такие нежные и притягательные. Шоколад. Он не чувствовал холода в полутёмной и мрачной башне. Она и её губы будто бы согревали его. Самый настоящий горячий шоколад, который обволакивал его своим теплом. Дыхание будто прерывается, а волна мурашек пробегается по всему телу. Малфой вторгается своим языком в её рот сквозь зубы, резко проходясь по языку острым теплом. Их охватило что-то безумное. Стон. Её сводящий с ума стон в его губы. Тихий и такой умиротворяющий. Чёрт! Что ты делаешь, Малфой?! Где твоя голова?! Она здесь, с тобой! Бери и забирай, черт возьми! Блять! В нём будто бы боролись две стороны. Одна — правильная и, самое главное, с умом, логикой и разумом. Другая же — манящая, такая до охерения притягательная, не знающая, что делает, но все чувствует. Малфой не думал, не знал, что делать. Ему было все равно. Они всё ещё были рядом у арочного входа, через которого были видны для двери от их комнат. Ему было плевать, что вот-вот какой-нибудь придурок зайдет сюда и застанет их целующимися. Блять! Да этот поцелуй не сравнится ни с каким другим. Ни со страстью Астории, ни с игривостью Пэнси, ни с другими ученицами этой школы. Так может только она. Грейнджер. Малфой не хотел отрываться от неё, поэтому его руки скользнули вверх к её волосам. Этим волосам, которые Малфой называл то гнездом, то копной, но сейчас ничего из подобного не подходило под их понятие. Единственное слово: шикарные. Её волосы шикарные. Она вся шикарна. Шикарная Грейнджер. Когда-нибудь он представлял, что назовёт её так? О Мерлин! Движения её губ, языка выворачивали всё наизнанку: такие уверенные, горячие и, самое главное, непринуждённые. Непринуждённые, да. Малфой чувствовал, что не обязывал её этим поцелуем. Но сейчас все это так чертовски неважно. Он растворился в ней. Её горячее дыхание, её желание, её робкость — вот что важно в данный момент. Блять. Грейнджер, что ты делаешь, что он делает?! Что ты заставляешь его делать?! Это всё неправильно! Это неправильно! Почему он себя не слушает?! Черт возьми! Это медленный яд. Яд для Малфоя. Он зависим от этого поцелуя. Она зависима от этого поцелуя. Они зависимы. Сердце замерло. Дыхание сперло. Что происходит?! Блять! Это не… Грейнджер убила его сейчас. Разорвала контакт. Отстранилась. Чёрт, блядь! Движением руки она убрала его тонкие пальцы от своих растрёпанных волос и сделала шаг в сторону. Шаг в сторону, чёрт возьми! Шаг, где она не прижата к стене. Шаг, где она не с ним. Грёбаный шаг! Он ничего не делал. Ничего, абсолютно. И она так же молчит, только делает эти грёбаные беззвучные шаги, приближаясь к своей комнате. Приближаясь к грёбанной своей комнате! Хотелось разрушить всё вокруг! К чертям! Молодец, Грейнджер, полюбуйся на то, что ты сделала! В её глазах страх? Или что-то подобное? Скорее, шок. В его же глазах недоумение, непонимание и искорки ярости. Это безнадёжно. Она быстренько отвернулась и зашла в свою комнату, прикрыв тихо дверь, а он всё ещё стоял там. Смотрел, как она медленно скрывается за деревянной дверью, войдя во мрак. Чёрт!