***
Направляясь к гриффиндорскому столу, Гермиона заметила Рона и Гарри. Они, по всей видимости, тоже её заметили и продолжали смотреть на неё. Рон всё ещё хмурился, а Гарри вёл себя спокойно, по крайней мере пытался. Гермиона же специально демонстративно отвела от них взгляд и обошла их, направляясь в самый конец стола. Они должны понять, что девушка на это всё не закроет глаза. Просто так не простит их. Гарри ещё возможно, но факт, что он шептался со своим другом за её спиной, Гермиона тоже должна взять в расчёт. Это тоже считается, так что они обычным извинением не отделаются. Поэтому Гермиона как можно дольше будет тянуть с прощением. Хотя даже неизвестно, попросят ли они прощение или нет. Скорее всего, нет, не сейчас и не так быстро. Но то что Гарри попытался отговорить Рона от глупостей, которых он Гермионе говорил, уже доёт избраному шанс на прощение. И Мерлин, как было неправильно винить Рона в том, что она переспала с их заклятым врагом. С Драко Малфоем. Просто отлично! Но что-то подсказывает Гермионе, что она и без этого бы докатилась до этого. Без их «помощи» поступила бы вот так. Гермиона давно замечала за собой это странное поведение, но и представить не могла, что это перерастёт в желание. Каждый раз после его касаний она чувствовала себя с ним хорошо. Чувствовала себя с ним в безопасности и далеко от этого мира. Далёко от всех и всего. Не здесь, а там. Там, где никто не увидит их. Где никто и никогда не сможет услышать. В той самой стороне, которая выглядит тёмной, но если приблизиться до недозволенного, то она будет выглядеть светлее и красивее. Другой, правильной. А она попадает именно в другую, в ту самую. В ту самую сторону, которая такая запрещённая, но такая желанная. Это зависимость, Мерлин. Как же ей хотелось остаться ещё чуть-чуть в его постели. Годрик, он впустил её в свою постель. В свою мягкую, аристократически отдалённую постель. Ещё недавно она решила, что никогда в жизни не зайдёт в его комнату, а думать о постели было, чем-то невозможно-запрещённом. Как это вообще понимать? Она хотела ещё немного подождать, пока он проснётся, откроет глаза, а она притвориться спящей, чтобы он поцеловал её в лоб, после чего она приоткроет свои глаза и встретится своими карими с его серыми, как это обычно бывает в классических магловских мелодрамах, которые в свободное время смотрит её мама. Но такого обсалютно точно не будет, ибо те слова, которые Гермиона вчера ему сказала разъесняют всю ситуацы же Ты же знаешь, что мы пожалеем? Знаю… И этим всё сказано. Вот только, почему улыбка сама собой расползалась по лицу, не спросив разрешения, буд-то бы мечта всей её жизни исполнилось, как по щелчку пальцев. Сейчас она надеялась не покрыться предательским румянцем прямо в Большом зале, прямо перед всей школой. Сейчас Гермиона не могла понять, что больше мучает её совесть. То, что она изменила своему парню или то, что она не подождала, пока Драко проснётся. Моментально её взгляд направился к слизеринскому столу. Вроде бы, все его друзья были на месте, кроме него самого. Он, наверное, уже собрался и идет сюда. Мерлин, что будет? Как ей после этого себя вести? Сделать вид, что ничего не было? Но это покажется слишком… слишком… Мерлин. Пусть только он её не проигнорирует. Пусть только не делает вид, что Гермиона — пустое место для него. Пусть он только не сделает вид, что ничего не было. Только не это. Если он так сделает, Гермиона почувствует себя ничтожной, потому что сама об этом думала. Думала, но не решилась на такое. Сейчас ей очень необходимо было сосредоточиться на уроках, а именно на уроке защиты от тёмных искусств. Её рюкзак сейчас был с ней и тот листок, который она «проплакала», тоже с ней. Гермиона достала из рюкзака испорченную домашнюю работу с новым чистым пергаментом и начала переписывать работу. Некоторые строчки были ясно видны, а некоторых вообще не разглядеть, поэтому пришлось подобрать слова в предложениях по смыслу или же поднапрячься и вспомнить информацию из книги. И то, и другое у Гермионы отлично получалось, даже несмотря на то, что она пропустила урок ЗОТИ в тот день, когда преподавал новый учитель. Она даже не помнит его лица, а видела ли она вообще его в живу? Гермиона не могла никак вспомнить. В голову всплывали только колдографии из «Пророка». Гриффиндорка посмотрела на учительский стол, но этого преподавателя она там не обнаружила. Было странно, ведь именно сейчас время, когда все учителя приходили на завтрак. Ну или же почти все. Наверное, он тоже, как Трелони, не выходит из своей башни целыми днями, отгораживая себя ото всех и всего. Хотя, это навряд ли. Кажется, Гермиона пропустила именно тот завтрак, когда его представляли всей школе, как обычно это делают. Просто в этом году он немного опоздал или же не получилось по каким-то обстоятельствам принять его кандидатуру на эту должность. В общем-то, это не важно, сейчас важнее сосредоточиться на домашней работе. Времени не так уж и много, поэтому стоит поторопиться. Пока Гермиона излагала домашнюю, она боялась наделать ошибок, потому что восемьдесят процентов её мыслей были заняты Малфоем. Драко Малфоем. Если не девяносто девять. Ну почему же это так сложно — сосредоточиться на чём-то важном и не отвлекаться на пустяки? Хоть и Малфой не казался ей пустяком или же чем-то не важным, но ей все равно нужно было убедить себя в этом. Она думала, вот урок начнётся и все её мысли закончатся, но она вспомнила, что это никогда не срабатывало, и в этот раз не сработает. Смешно, в этот раз тем более не сработает. Ещё одна причина, по которой Гермиона не могла сосредоточиться на работе, — это то, что она то и дело постоянно оглядывалась в сторону входа и «змеиного» стола. Гермиона ждала, пока он зайдёт, пока первым делом посмотрит на неё нежным и тёплым взглядом, ну, или хотя бы своим холодным… нет, ледяным взглядом. Плевать. Главное, чтобы посмотрел, и этого ей хватит. А уж потом и спокойной душой пойдёт за свой стол. Она решила ещё один раз посмотреть туда, последний раз, чтобы убедиться, что он идёт. Последний и долгий раз, пока он не зайдёт. Мерлин, он пришёл. Он здесь, идёт, то есть садится, за свой стол. Уже сел на своё место, но на Гермиону не посмотрел, чёрт возьми. От этой мысли она закусила губу, подавляя в себе желание беспомощно заскулить. Гермиона всё ещё смотрела туда, в его сторону. Прямо на него. Прямо ему в глаза, дожидаясь его ответного взгляда. Дожидаясь, чтобы он так же взглянул на неё. Не было ни обиды, ни злости. Нет, ничего подобного, только нехватка терпения. Ей не терпелось почувствовать его взгляд на себе, чтобы все те ощущения приливом вернулись к ней. Ей сейчас именно этого хотелось. И он посмотрел на неё. Посмотрел так же, как и вчера, Мерлин. Да, он это сделал. Их глаза опять столкнулись. Опять шоколад и лёд. Огонь и лёд заново столкнулись между собой. Он улыбнулся ей так же, как и она. Ну или же ухмыльнулся, вальяжно приподнимая свою голову. Гермиона добилась своего, и теперь она довольна. Гриффиндорка даже румянцем не залилась, это уже хорошо. Это означает, что она уже начинает привыкать к его взглядам. После этого она сразу перевела свой взгляд в сторону Гарри и Рона, чтобы убедиться. Убедиться в том, что они в то время на неё не смотрели. Убедиться в том, что они вообще на неё не смотрели. Всё нормально: они сейчас с Роном мирно беседуют, ну, или же спорят о чём-то. Как же ей сейчас хотелось знать, о чём именно они спорят, но не могла подойти, не могла перешагнуть свою гордость. И она знала, что всё правильно делает. Правильно поступила, потому что они сами виноваты во всём этом, особенно Рон. Хоть и они были правы, но, чёрт возьми, ей было очень обидно. Они должны были хотя бы разобраться в ситуации, а не выпаливать первое, что попало в голову. Как там говорится… «что в голове, то и на языке». Маггловские поговорки, но всё же это было про этих двоих. Да, Рон и Гарри были именно такими, несмотря на то, что они — не маглорожденные, как Гермиона. Годрик, от этих мыслей Гермиона снова и снова вспоминает, что она маглорождённая. Грязнокровка. А Малфой никогда бы не связался с такой, как она. Но связался, ведь так? И что он теперь сделает? Ничего? Неужели? Гермионе просто не хотелось в это верить. Он должен подойти хотя бы что-нибудь сказать по этому поводу. Ведь невозможно же просто так не упоминать об этом. Невозможно. — Ты видела нового учителя уже? Девушка из гриффиндора, а именно — Ромильда Вейнн. Она была на два курса младше Гермионы, но уже была чуть ли не выше неё. На данный момент она сидела чуть дальше Гермионы и беседовала со своей подругой. — Да, конечно, — ответила её подруга. — Кто вообще его не видел? Ха-ха-ха. Смешно, но Гермиона его не видела. Если она сейчас хоть всей школе об этом скажет, то ни один из учеников в это не поверит. Чтобы Гермиона Грейнджер что-либо упустила. Да где это видано? — Он — мракоборец, ты знала? — продолжала Ромильда донимать вопросами свою подругу. Как Гермиона поняла, это была Эмма Ноббс. Она её не очень хорошо знала, только вспомнила её во время тренировок в Выручай-комнате. Да, вроде бы, она входила в состав Отряда Дамблдора. И по её галстуку Гермиона поняла, что она с Гриффиндора. — Да, я и это знаю, — ответила Эмма, после чего они начали снижать свой тон и, перешёптываясь, посмотрели на учительский стол. А именно на то место, где этого учителя сейчас не было. Все о чём то болтали, не закрывая рта, лишь Гермиона тихо сидела. Она как будто бы была не здесь, в Большом зале. И вовсе не в этом мире. Как раз дописав свою работу, гриффиндорка не выдержала и встала со своего места, направляясь к выходу, чтобы пойти в класс, ибо здесь было слишком шумно, а голова и без этого трещала. Хоть бы Рон и Гарри не заметили. Она не хотела, чтобы они обернулись и посмотрели ей вслед. Хочет всё сделать тихо, незаметно. Отлично, всё получилось как надо. Осталось подождать, чтобы Малфой заметил, что она отсутствует. Поднимаясь на третий этаж, Гермиона поняла, что Малфой за ней не идёт. Она надеялась, что он захочет разобраться во всём этом так же, как и Гермиона. Девушка надеялась, что ему не всё равно хотя бы. Наконец, дойдя до нужного кабинета, она села за парту и приготовилась к уроку, доставая из сумки домашнюю работу и учебник. Класс, естественно, пустовал, так как пришла она первее всех. Как всегда. Она постоянно оборачивалась в сторону двери. Дожидалась. Хм-м, какой в этом смысл? Он всё равно не придёт. Дверь открылась. Гермиона снова обернулась, чтобы увидеть, кто именно пришёл. И она не огорчилась. Ни капельки. — Ну что ж… Перед ней стоял тот самый высокий парень с платиновыми волосами и серыми глазами. Да, именно он. Тот самый, которого она вчера называла по имени Драко. Мерлин, она была в не себя от счастья. От осознания того, что ему не всё равно. Ей почему-то захотелось встать и крепко обнять его. Но с каждой прошедшей секундой, гриффиндорка поняла, что её сердце бьётся всё сильнее, чем обычно. — Обсудим парочку деталей? — проговорил он, закрывая за собой дверь. Да, конечно же обсудим! Гермиона кивнула, после чего Драко подошёл и сел рядом с ней, одаривая её своим взглядом. Обычным и непринуждённым взглядом. Но как им об этом говорить? Гермиона ещё никогда ни с кем не вступала в половой акт, кроме вчерашней ночи, поэтому и не знает, как говорить об этом. Единственное, что она знала — будет очень непривычно. Гермиона ждала, пока он начнёт. Хотела услышать, что Малфой скажет по этому поводу. Сейчас ей становится так неудобно находиться в одном помещении с ним, тем более сидеть рядом за одной партой. Чёрт, она это не предусмотрела. — Что ты думаешь по этому поводу? — начал Малфой. Что?! Гермиона хотела услышать его мнение. Она не хотела, чтобы он спросил у неё об этом, ведь она совсем не знала, что ответить. Что она думает об этом? Она и сама не знает. В ушах лишь мелькают строчки из песни, той самой песни: Я теряюсь и не могу сконцентрироваться… …Когда гаснут огни… …Мы сияем в темноте… …Потому что сейчас ты со мной… — Я… я думаю, что это ошибка, — с запинанием и с нотками горечи в голосе проговорила Гермиона. Черт возьми! Это так сложно говорить. Просто невыносимо. Глаза невольно опустились вниз, поэтому она и не могла увидеть выражение его лица. А изменилось ли выражение его лица? Огорчился ли он? Что сейчас он чувствует? Ей не хотелось верить в то, что ему всё равно. Не хотела думать, что ему на всё и всех плевать. Ему не должно быть всё безразлично. Только не это. — Думаешь? — спокойным голосом сказал Малфой. Нет! Конечно нет! Она так не думает. Не хочет думать. Только не это. Это всё не могло быть ошибкой. Гермионе не могло всё это просто так показаться. Те ощущения и чувства были, и они реальны. — Я даже не знаю, что сказать. Мы не должны были этого делать. Гермиона боялась сорваться и взболтнуть лишнего. Как бы не упасть и не расплакаться прямо здесь, перед ним. Мерлин, как она доживёт вообще с этой мыслью свою жизнь? Как ей после этого существовать? Что ей делать? Что сказано, то сказано. Но как теперь ей найти выход из всей ситуации? — Тогда почему ты это сделала, — сказал Малфой, внимательно расматривая её профиль, — со мной? Кошмарный вопрос, который оставил Гермиону в ступоре. Она и сама не знала ответ на этот вопрос, но что делать, когда именно он спросил у неё об этом? Что теперь ему ответить? Огромный ком режет горло, а слёзы вот-вот вырвутся наружу. Все эмоции предательски выплеснутся. И она будет выглядеть как слабая и беззащитная перед ним. Снова. — Не знаю. — пожала плечами и нахмурилась, плавно выводя глазами прямые линией на деревянной парте. Только это. Всё, больше ничего. Она не знает. Ни ответ, ни причину — ничего она не знает. В этом году она столького всего не знает. Неужели все свои мозги она потеряла, а разума у неё и не было? Было. Всё это было у неё. Это он. Он забрал у неё всё это. Заставил сдаться ему, попасть под его влияние. Заставил перейти черту недозволенного и растоптать всё, что дозволено. Это из-за него. Заставил взять и наплевать на всё и всех. Заставил сделать то, чего ей хотелось, а не то, что нужно. Идти на поводу своих желаний и делать то, чего не делала раньше. И она даже не думала, что когда-нибудь захочет это сделать. Малфой нервно усмехнулся. Похоже, ему не понравился ответ, как и ей. Она так хотела взять и сказать: «Потому что хотела!» Хотела сказать именно так, потому что это правда. Правда, которая постоянно терзает её медленно и мучительно, убивая. Потому что хотела… — Уверена? — наконец, спросил Малфой. Нет, чёрт возьми! Совсем нет. Кивок. Она кивнула. Положительно кивнула. Гермиона готова была сама убить себя за это, а потом растоптать свой же труп, чтобы больше не увидеть то тело, которое постоянно всё решает за неё, не оставляя ни одного раза выбрать. Тело, которое не даёт выбора. Как смешно. Нереально смешно… — Хорошо. После его ответа Гермиона моментально подняла голову и встретилась с его взглядом. Снова. С этим холодным ледяным взглядом, но таким тонким и проницательным. Таким прекрасным, что оторваться было бы равным преступлению. А Гермиона Грейнджер — не преступница. Это не хорошо! Неужели ты не видишь, что со мной без тебя и — с тобой?! Возьми и сравни эти два состояния, чтоб понять… Умоляющий взгляд говорил сам за себя. Ну или же Гермионе так показалось. Может быть, он ничего не видит. Не видит, как её кулаки сжимаются, царапая внутреннюю сторону ладони. Смотри в глаза. Смотри в глаза. Не отворачивайся. Смотри в глаза. — Что, Грейнджер, не это ли ты хотела услышать? — проговаривал Малфой, выцеживая сквозь зубы. Нет, Мерлин. Совсем не это. Совсем не это «хорошо». Ничего не хорошо. Ничего, блять. Гермиона знала, что он понимает её. Он знает всё то, что у неё сейчас творится в голове, знает, с каких пор, несмотря на то, что она скрывала все непонятные ей чувства глубоко в себе, не выпуская наружу. — А ты разве не видишь? — она шипит, вставая со своего места. С того самого места, которое разделила с Малфоем. — Что же я должен был увидеть? — как можно хладнокровнее сказал Малфой, вставая с того же места. Теперь оно пустует, совсем. И будет всегда так… Он прекрасно знает ответ, но умалчивает. Так нагло и жестоко умалчивает, делая вид, что не замечает, что Гермиона сама сказала об этом, признавая своё поражение, и растерзала себя на мелкие кусочки. Сукин сын! За что?! — Что именно тебя не устраивает в моём ответе? — он говорил это спокойно, даже очень. Все его ранее сказанные слова были ужасно спокойными. Но почему Гермиона принимала их за удары? Очень сильные удары, почти смертельные. Гермиона обошла эту чёртову-гребаную парту, которая сейчас их разделяла. Обошла её медленно, но уверенно, подходя всё ближе и ближе к нему, не отрывая своего пристального взгляда. Она остановилась напротив него очень близко и почувствовала его тяжёлое дыхание, падающее прямо на её плечи, возлагая на них большой груз. Она прикрыла свои карие глаза. Ресницы дрожали так же, как и всё тело. Так же, как и бешеный стук сердца. Глубоко вздохнула и замахнулась рукой, чтобы дать пощёчину. Такую сильную, что после неё рука будет вся гореть. Ладонь будет красной, а на его лице отпечатаются ее тонкие пальцы. Но вместо того, чтобы ощутить боль в ладони, она почувствовала почти невесомое касание у запястья. Распахнув глаза, она увидела всё то же бледное лицо, ничем не пострадавшее. Эта пощёчина повисла в воздухе, не доходя до его щеки, и растворилась. Холодные руки теперь сжимали её руку, чтобы та не смогла двигаться. Казалось, что она слышала отчётливо пульс. Вены вот-вот взорвутся. Вся кровь польётся. Хлынет наружу. Они испачкаются в этой крови. В этой грязной крови. Её грязной крови. Теперь она обезоружена, совсем. Чёрт, да она была обезоружена давно уже. С того самого момента, когда он впервые без отвращения коснулся её. Когда он впервые накрыл её губы. Когда он впервые сблизился с нею благодаря этой чёртовой, но такой прекрасной песне. И, наконец, вчера, когда они провели вместе ночь. Вместе. — Что ты творишь? — дверь открылась, и, повернув голову в сторону выхода, первый, кого увидела Гермиона, был Рон. Хватка Малфоя всё ещё держала запястье Гермионы, он не поворачивался в сторону двери. Продолжал держать. Долго. Вечность. Гермиона чувствовала его обжигающе-пристальный взгляд. Не поворачивалась к нему, но продолжала ощущать. За Роном следовал Гарри, а за ним толпились дружки Малфоя: Блейз, Пэнси и Астория Гринграсс. Их лица были потрясёнными и настороженными, а Рон сейчас, наверное, взрывается от негодования, как и она сама. Мерлин, за что всё это? — Я ещё раз спрашиваю, что ты творишь? — Рон переметнул свой взгляд с Гермионы на Малфоя. О Годрик, это всё из-за меня, чёрт возьми! — Эй, Уизли, не смей! — Пэнси обошла Гарри и грубым касанием придержала Рона, чтобы он не подошёл к Малфою ближе. — Не лезь, ясно? — он отмахнулся от неё и решил остановиться, не подходя к ним ближе. Пэнси же всё ещё с презрением смотрела на него. Стыд с ног до головы переполнял Гермиону, не оставляя ни частички свободного места. Гермиона не знала, что ей делать. Она хотела в эту же секунду сдохнуть! Чтобы не видеть все эти взгляды. Взгляды тех, кто сейчас у двери. Потому что они сейчас лишние! Слышите? Лишние! Малфой не поднимал взгляда. Всё ещё продолжал сверлить её взглядом, давая понять остальным, что они здесь явно занимают много места. И чтобы они просто ушли прочь! — Гермиона, всё в порядке? Нет, Гарри! Ни фига не в порядке. Гермиона не сдержалась и со всей силы вырвала свою руку из хватки Малфоя. Не ожидая такого исхода, Малфой будто бы впал в ступор, не афишируя это. Гермиона взяла свою сумку и направилась к выходу, пробираясь сквозь небольшую толпу, не обращая внимание на недовольство Пэнси. — Стой! — крикнула ей в след Астория, но она это так же пропустила мимо ушей, направляясь куда глаза глядят. Всё надоело! Так достало. Сейчас, скорее всего, начнутся разборки. Она и думать об этом не хотела, но эти мысли сами прорывались в её голову, давая понять, что виновница всего этого балагана — она сама. Сейчас Гарри и Рон будут винить Малфоя, несмотря на то, что Гермиона сама во всё это вляпалась, да ещё и его с собой прихватила. Но Гермиона была уверена, что его дружки не дадут «слизеринского принца» в обиду, да и он сам сможет за себя постоять. Он выкрутится из этого, а как же Гермиона? Кто ей поможет? Как она выкрутится? Оказывается, не только она будет попадать в разные передряги. Малфой тоже будет с ней. Она его втягивает туда. Это похоже на то, что Гермионе скучно одной, вот и заставляет Малфоя составить ей компанию. Как будто бы ей друзей для этого не хватает. Мерлин, как тошно. Гриффиндорка быстрыми шагами поднималась по лестнице, в то время как пелена слёз хотела вырваться. Открыв первую попавшуюся дверь, она хлопнула ею и спустилась на пол по холодной стенке. Отшвырнув от себя свой же рюкзак, она дала капельку воли слезам, и они градом полились из глаз, скатываясь по щекам. Гермиона не хотела ни плакать, ни кричать. Она лишь хотела спокойствия. Минуту тишины, что могла ей предоставить эта… как оказалась, библиотека. Да, именно это. Немного тихой обстановки в библиотеке, чтобы успокоиться. Только её пару всхлипов нарушали тишину, что царила здесь. Никого здесь не было, даже библиотекаря. Библиотека была совершенно пуста, безо всякого признака жизни. Щёки начали пылать, а глаза болели от слёз, от напряжения, от раздражения и от всего того, что с ней сейчас происходит. А всё это из-за Малфоя. Всё из-за него. Она уже не плакала. Не проронила больше ни одной слезы. Лишь встала, отряхнулась, поправила одежду и прошлась по библиотеке в поисках книги. Совершенно ненужной книги, чтобы отвлечься. Чтобы добавить хоть немного новой информации в свою голову, которая сейчас наполнена лишь Малфоем. Гермиона даже не помнит, когда последний раз просто так, для общего развития читала книгу. Да уж… Она доставала книги с полок, а потом обратно их ставила, не обращая внимание на них, ибо давно была знакома с ними, а на перечитывание ей не хотелось тратить время. Впервые, наверное. Да, всё у неё впервые. Каждый случий, что с ней случается, — впервые. Например, впервые она в этом году начала искать взгляд Малфоя. Впервые она хотела находиться с Малфоем в одном помещении. Впервые она улыбалась и смеялась вместе с ним. Впервые они поцеловались. Впервые она спустя столько времени спела с кем-то дуэтом и даже не просто какую-то песню, а именно её любимую. Впервые она чувствовала своё полыхающее сердце в то время как пела. И, наконец, впервые она занялась любовью, и опять же с ним. С Малфоем. У неё был первый раз с ним. С Драко. Всё, что произошло с ней впервые, было связано с ним. Благодаря ему. И никакие книги не могут отвлечь Гермиону от первого или последнего, и вообще от него. От Драко.***
Не меньше чем через десять минут Гермиона нашла себе что прочитать и углубилась в книгу почти с головой. Это был учебник защиты от тёмных искусств седьмого курса, только по старой программе, изданный на десять лет назад. Но всё же книга была очень увлекательной, и Гермионе даже показалось, что именно эта книга более расширенного курса, чем те, которыми ученики на данный момент пользуются. Учебник был очень старым и потрёпанным, поэтому Гермиона взяла его в руки и листала тонкие страницы максимально аккуратно, чтобы того случая с Малфоем и книге по рунам не повторилась. Только этого ей не хватало. «Кстати, почему меня никто о ней не спросил, неужели они не заметили пропажу?» — подумала Гермиона сразу же после того, как вспомнила пепельный песок, оставшийся после развала той книги. Неужели она не кому не нужна? Такие книги, вроде бы, хранят как зеницу ока. Её изначально нужно было прятать в особой секции. Ладно, не важно. Дверь резко открылась, а голова Гермионы моментально повернулась. Чёрт. Перед ней сейчас был тот, кого она ну никак не ожидала увидеть. Только не это! — Здра… здравствуй, — сначала с запинкой, но потом уверенно проговорил человек в алой мантии, с длинными волосами, собранными в хвост, — мракоборец Уильямсон и по совместимости — новый учитель по ЗОТИ. Не так Гермиона представляла их встречу. Раз уж на завтраке его не видела, тогда уж лучше сразу на уроке. Но обстоятельства решили сложиться иначе, что не очень выгодно для Гермионы. Она и так и не присутствовала ни на одном его уроке, а тут такое… Сколько вообще Гермиона просидела в библиотеке, при этом пропуская урок. Учителя наверняка рассказывали ему о лучшей ученице этой школы. Ха-ха, теперь получай, Гермиона. — Здравствуйте, вы — мистер Уильямсон, новый преподаватель по защите от тёмных искусств? Зачем спрашивать то, что уже знаешь? Мерлин, Гермиона сейчас должна была присутствовать на его уроке. Чёрт возьми! Гермиона нервно закусила губу, чуть опуская глаза. — Верно, а вы… — Гермиона Грейнджер, — моментально произнесла она ответ на еще не заданный вопрос Уильямсона и встала со стула, чтобы не показаться бестактной. — Приятно познакомиться. мисс Грейнджер, — он подошёл уже ближе к полкам и начал их расматривать, как будто бы сразу хотел найти нужную книгу. — А-а, точно, вы же Грейнджер. Ваше сочинение великолепно. В придачу Гриффиндору дополнительные баллы. После этого Гермиона засияла, но в тоже время засмущалась. А эти два ощущения прервал стыд. По той причине, что она не присутствовала на уроке и даже не может оправдаться. — Простите, профессор, я плохо себя чувствовала, поэтому… — Не присутствовали на уроке, и попросили мистера Малфоя передать мне вашу работу? — перебил её мракоборец, на что Гермиона сразу же кивнула, а потом пришла в шок. Малфой сдал её домашнюю работу, да ещё и оправдал её?! Это хорошо… безусловно, но немного не в его стиле. Что ж, хорошо. «Хочешь, я тебя оправдаю?..» — она вспомнила его слова того дня в библиотеке и улыбка сама по себе расползлась по лицу. — А в библиотеке я потому, что мне нужно было взять одну книгу… я буквально только что вспомнила про своё завтрашнее эссе по зельеварению, — немного замявшись, наврала Гермиона, но поняла, что ей не поверили, но, несмотря на это, он кивнул. — Это, случайно, не по рунам книга? — Уильямсон задал вопрос и подошёл к книге, которую минуту назад читала Гермиона. Перевернул учебник так, чтобы посмотреть на толстую обложку. Обнаружив, что это не то, что ему нужно, он сразу же оставил её так же, как она лежала. После этого Гермиона опять почувствовала стыд. Она готовит эссе по зельям, а читает старые учебники по ЗОТИ. — Вы ищете книгу по рунам? Какую именно? Я могу вам помочь, — сразу отозвалась Гермиона, чтобы загладить вину. И всё же Гермиона была удивлена тому, что она уходит из класса в библиотеку за книгой, не закончив свой урок. Это можно было и сделать после учебного дня. — Нет-нет, спасибо, я справлюсь, вы ступайте к себе, отдохните, если же у вас серьёзные проблемы, загляните к мадам Помфри, — отмахнулся профессор и начал продолжать своё дело. — До встречи, — попрощалась Гермиона, на что получила только кивок и решила сразу же удалиться, чтобы не отвечать на лишние вопросы, которые возможно поступят к нею, хотя это врятли, учитывая то что новый учитель занят делами и поважнее, да и сам он не кажется разговорчивым человеком. Кажется ему вообще плевать на отсутствующих. Он хоть и мракоборец, но сразу видно, что ему всё равно на преподавательские навыки, возможно, так же, как и всем учителям по защите от тёмных искусств, и продержится он не дольше одного учебного года. Гермиона поднималась по лестницам к себе в башню, надеясь, что никого больше по пути не встретит. Наверное, её глаза сейчас были опухшими, а ресницы — мокрыми. Удачно дойдя до башни и поднявшись в свою комнату, Гермиона сразу же упала на кровать и прикрыла глаза, чтобы дать им отдохнуть хоть немного. Расслабление почувствовалось моментально. Тело перестало дрожать от напряжения, в глазах не чувствовалось жжение. Но при этом мысли о Малфое не покидали её. Почему он себя так нагло повёл? Слишком многое о себе возомнил. Как всегда! «Что именно тебя не устраивает в моём ответе?» Всё! От слова совсем. Гермиона и сама считала неправильным, то что они делали ночью, но ему не следовало себя вести как… как… слов не подобрать. Гермиона и сама не замечает, что её вдохи и выдохи слишком ускоряются, непрерывно. Ей стало скучно, поэтому она решила позаниматься сегодняшним уроком по ЗОТИ, так как не присутствовала на нем. Потом ещё надо будет подумать у кого спросить домашнюю: у Гарри с Роном или у Малфоя Один вариант хуже другого. Ни у одного из них Гермиона не спросит. Пока эти двое не придут к ней и не попросят прощения, она их не простит. А Малфой пускай катится. К нему она никогда не подойдёт. Так как ни один из этих вариантов Гермиону не устроил, она решила обратиться к Невиллу. Самый правильный вариант. Гриффиндорка спустилась по лестнице за своим портфелем, но пока доходила до журнального столика, где и располагался её рюкзак, она услышала приближающиеся шаги и моментально замерла. Сначала ей показалось, что это Малфой, но потом она поняла, что слизеринец ни за что в жизни не будет носить туфли на каблуках. Приняв тот факт, что это девушка и кем бы она там ни была — её никто не приглашал, Гермиона решила пойти ей навстречу, чтобы не позволить добраться до её спокойной обители. Спускаясь по каменным ступенькам, она ощутила дрожь, проходящую по спине от той мысли, что это может быть Малфой, и он нашел что сказать. Возможно, Гермиона неправильно различила звуки, что очень маловероятно. Конечно, она не обладательница острого слуха, но всё же клацанье каблуков не перепутаешь с обычными шагами. Но даже если это Малфой, то почему она сейчас боится? Это так странно. Она с самого начала седьмого курса живёт с ним в одной башне, два раза в неделю по ночам патрулирует с ним, а прошлой ночью вообще… — Решила сама добраться? Гермиона хмыкнула. Эта напущенная слизеринка заявилась к ней посреди бела дня, а теперь и первая задаёт вопросы. — Чего тебе… Астория, верно? — с самодовольным тоном проговорила Гермиона. Нет, нет, нет! Гермиона, не вспоминай тот день! Тот чёртов день перед походом в Хогсмид. Именно в тот день она целовалась с ним, а потом ещё и целый день клеилась. Чёрт же её побери. — Верно, — ответила та, рассматривая с ног до головы Гермиону, которая всё ещё была одета в школьную форму, на что гриффиндорка закатила глаза, так как не думала, что им придётся тратить время и на это. — Я пришла поговорить. — Говори, — скрестив руки на груди, сказала Гермиона. Ах да, ещё и самодовольно приподнята подбородок. Привычка с детства. Почему-то Гермиона знала, что разговор будет не из приятнейших. Если к гриффиндорке заявилась слизеринка, или же наоборот, то ничего хорошего не следует ожидать. Противоположные стороны, которые никогда не объединяться. В этот момент она представила именно себя и Малфоя враждебно стоящими друг против друга. От этого накрыла ещё одна волна дрожи. — Не пригласишь внутрь, а то тут не очень удобно говорить, — сдержанно проговорила слизеринка Гринграсс, буд-то бы устраивать себе удобства — смысл её жизни. — Думаешь? — непринуждённо сказала Гермиона, давая понять, что, несмотря на ответ Астории, они никуда не пойдут. Астория приподняла брови, но всё же решила промолчать, не отвлекаясь на условия их разговора. Гермиона была на две ступеньки выше неё и поэтому решила спуститься до её уровня. В связи с тем, что Астория была на каблуках, она оказалась выше Гермионы почти на полголовы, но гриффиндорку это ни капли не смутило. — Чего ты хотела? — спокойно спросила Гермиона. Настолько спокойно, будто бы это не она постоянно плетётся за Малфоем; будто бы не она каждый день клеится к нему хуже пиявок; будто бы не в тот день целовалась с ним. Кто знает, может, они и делами похуже занимались, нежели просто целовались. Эти мысли зажгли в глазах огоньки ярости. Она готова была прожечь её до пепла, но держала себя под контролем, в конце-то концов, она только пришла и ничего пока не сказала. — Я пришла поговорить о Драко, — на это заявление у Гермионы брови приподнялись, хотя сама она ожидала, что тема их «увлекательного» разговора будет именно эта. Но ей стоит признать, что, если беседа пойдёт о нём, Асторию как-никак будет интересно послушать. Сама себя проклиная за такие мысли, она ещё выше вздёрнула подбородок и проговорила: — Не думаю, что эта тема мне будет интересна, по крайней мере сейчас у меня нет времени с тобой разговаривать о нём. Она сглотнула ком, который образовался у глотки, вспоминая тот момент сегодняшней перепалки со слизеринцем на глазах у неё и однокурсников. — Интересно тебе или нет, но этот разговор нужен, иначе бы я не заявилась сюда, тратя кучу своего драгоценного времени, чтобы подняться по вашим дурацким лестницам. — отчеканила она, на что Гермиона закатила глаза и решила, что чем быстрее они закончат разговор, тем быстрее она провалит отсюда. «Драгоценное время». Серьёзно? Тратить это богатство на то, чтобы поговорить о нём? Какая жалость, а ещё говорят, что слизеринцы гордые. — Говори, — коротко со вздохом проговорила Гермиона. Что ж, посмотрим, что же она такого важного должна сказать. — Тебе стоит держаться подальше от него. Вот этого Гермиона никак не ожидала услышать. Нет, она, конечно, догадывалась о подобном, но не думала, что эта слизеринка напрямую ей так и скажет. «Держись подальше от него». Серьёзно?! Такое даже в банальных мелодрамах, которые так любит её мама, сейчас не найдёшь. — Что, прости? — с нервной усмешкой сказала Гермиона, чуть прищурив глаз. — Ты слышала, держись от него как можно дальше, — всё ещё хладнокровно продолжала говорить Гринграсс-младшая. — Я просто не совсем поняла сути твоей просьбы, если это вообще можно так назвать. — спокойно проговаривала Гермиона, но в душе она то смеялась, то бесилась. Слишком уж «заманчиво» всё это звучит, доводя до рвотного рефлекса. С чего они вообще все взяли этот бред в голову? Они толком-то и не разговаривают с ним, а школа уже успела реферат о них и их отношений написать. Мерлин, помоги. — И как же, по-твоему, я должна держаться от него подальше, если мы живём в одной башне? — Гермиона поняла, что после её слов Асторию как током передёрнуло. Мерлин, до чего она дошла? Слишком помешалась на этом заносчивом слизеринце. «Кто бы говорил», — промелькнуло в голове у Гермионы. — Правда, а что тебе мешает не лезть к нему в учебное время? — приподняв свои аккуратно уложенные брови, сказала Астория. Гермиона невольно заметила, что слизеринка достаточно стройная и ухоженная. Привлекательна, но ничем особенным не выделяется, если взять и сравнить её с Джинни, к примеру. Рыжевалосая была яркой, дерзкой, весёлой и спортивной — противоположной Гринграсс, а уж тем более Грейнджер. Гриффиндорка подметила, что волосы слизеринки более послушные и выглядят опрятнее, чем копна волос Гермионы. Фигура была более выразительна, а осанка и походка — аристократичнее. Так-то этого стоило ожидать — как-никак она родилась в семье Гринграсс. Чистокровная, сдержанная, богатая аристократка. Что ещё нужно для брака с таким, как Малфой. Кто знает, возможно, в будущем у них что-то и получится. Чёрт возьми! Лучше не думать об этом. Какая вообще разница ей, на ком женится этот Малфой. Мерлин… — Если «полезла», значит, так нужно было, — Гермиона выделила слово «полезла», чтобы Астория обратила внимание на бред, который несёт. Зелёные глаза слизеринки постоянно изучали каждый уголок тела Гермионы, что порядком начинало раздражать. Она что, людей никогда не видела? Раньше она никогда не замечала сестру Дафны, но в этом году она стала кем-то на подобие выскочки, в тоже время притворяясь скромной и хладнокровной ко всему на свете. Если бы не её эта привычка — тереться вогкруг Малфоя, она, может, даже понравилась бы Гермионе. — Ты думаешь, что никто не замечает, как ты пялишся в его сторону, не отводя глаз? — уже перешла на более грубый тон Астория. Изумлению Гермионы не было предела. Эта чертовка пришла сюда, в её башню, и смеет предъявлять что-то, скорее, похожее на недовольство и претензии. Мерлин, дай разума этой ненормальной. — Говорит та, кто клеится к Малфою на каждом шагу, — с усмешкой проговорила Гермиона, сделав вид, что ее ни капельки не смутили слова девушки. Было видно: Астория возмутилась, но не решалась просто так сдаваться, в конце-то концов, не зря же она тратит своё «драгоценное время». Чёрт возьми, как же Гермиону всё это достало. Все эти слизеринцы. Идиоты со своими идиотками на пару. Такое ощущение, что Гермиона ненавидит факультет Слизерин только из-за Малфоя с его дружками. — Если ты — староста, это не означает, что тебе всё можно, — фыркнув, проговорила Астория. — Нет, не значит, но предъявлять и аргументировать факты я имею право, — быстро ответила Гермиона, чтобы увидеть её униженное лицо. Она усмехнулась, а Гермиона осталась непроницаемой и спокойной, наблюдая за нею. В этот момент она почувствовала ужасную усталость. Захотелось сесть куда-нибудь или же хотя бы опереться о каменные стены, несмотря на то, что она совсем недолго простояла с Гринграсс. А та в свою очередь могла смирно стоять привычной для неё стойкой, наверное, уже выработанной осанкой. Жесть. Теперь Гермиона жалела, что не послушала её, когда она просила пойти в гостиную и там нормально поговорить. Наверное, впервые в жизни она согласится с ней. Темно, неуютно и немного холодновато. Просто прекрасно. — В любом случае не завышай планку, Драко никогда на тебя не посмотрит, — Астория уже в конец взбесила Гермиону. Ей вдруг захотелось так же врезать этой аристократке по морде, как в тот раз Малфою, только на этот раз сильнее. Чтобы её чистая кровь хлынула как из фонтана. — Во-первых, мне плевать на него, а во-вторых, тебя это никаким боком не должно касаться, так что предлагаю закрыть этот глупый и бессмысленный разговор, пока я не проговарила заветные слова. Гермиона не была из тех, кто любит на каждом шагу всем подряд грубить, но с такими, как Астория, нельзя по-другому. Значит, заявляется сюда, а потом еще вот так себя ведёт, как будто бы вокруг неё и Малфоя крутится весь мир. Просто потрясающе. Достали уже все. Она ещё и с такой лёгкостью произносит его имя. Драко. Гермионе всегда было непривычно его произносить. Она только вчера его произнесла, и то между стоном. Мерлин, стыдно вспоминать. Если Гермиона захочет, она и сейчас сможет ощутить его касания и ласку, как он входил в неё сначала медленно и аккуратно, потом ускорял темп. На ключицах всё ещё горели места от его поцелуев. От этих, черт возьми, таких обжигающих поцелуев. Кто бы мог подумать, что такой холодный снаружи Малфой может оказаться таким горячим Драко. «Мерлин, о чём я думаю?!» — Гермиона, скорее, говорила это самой себе, чем спрашивала. Как бы кровь ни прилипла к лицу пунцовой краской. — Хватит строить из себя прилежную и умную гриффиндорку, всем и так видно, кто ты на самом деле — дура, которая пускает слюни по Драко Малфою. Чувство, будто Гермиону только что растоптали в пыли. Мерлин, слишком больно это слышать. И слишком бредово это выглядит, но почему это так обидно? Почему это так укололо за больное? Как будто бы изнутри прорезало. Гермиона нервно усмехнулась, оглядываясь назад, как будто бы кто-то сейчас спустится оттуда и будет свидетелем их бессмысленного разговора. — Ты вообще думаешь, о чём говоришь, или у тебя мозгов для этого не хватает? — всё ещё с психически-нездоровой усмешкой выпалила Гермиона. Она всё ещё приводила себе тот факт, что та без приглашения приходит к ней, да ещё и с таким тоном разговаривает. — Минус двадцать очков Слизерину, — продолжила Гермиона уже будучи в трезвом и спокойном состоянии, но всё так же ненавистно смотрела на слизеринку. — Что?! — чуть ли не во всё горло завопила Астория. — Ты слышала, проваливай, пока не лишила себя и свой факультет ещё пару десятков очков, — уже спокойнее проговорила гриффиндорка. Возмущению этой слизеринки не было предела. Она сжимала кулаки, пытаясь сдержать своё желание схватить за волосы Гермиону, чтобы ещё больших проблем не было. Гриффиндорка могла поклясться, что видела подобное чувство в её глазах. Она была вполне довольна собой и даже рада тому, что Гринграсс сейчас на грани срыва. Смотрела бы она и дальше на неё, если бы не услышала ещё более недовольный голос Грозной дамы. Её нужно было назвать недовольной ворчункой, нежели грозной. Грозные у неё только взгляд и голос, а характер самый противный. Кроме её ворчания, Гермиона услышала ещё чей-то недовольный голос. Кто ещё там? Проход открылся и туда вошла ещё одна тёмноволосая слизеринка. Пэнси Паркинсон. — Эта карга не хотела меня впускать! — выпалила Пэнси, на что Астория моментально остыла и обернулась к ней, а Гермиона закатила глаза. Просто отлично, ещё один незваный гость. Она, наверное, когда-нибудь убьёт Малфоя за то, что даёт всем подряд пароль от башни. — А эта карга вам чем-то обязана? Что-то не припоминаю, чтобы башня старост превратилась в Косой переулок, где всем и всегда рады, — выразила своё недовольствие Гермиона, переводя свой взгляд на Пэнси. Она лишь ухмыльнулась и продолжила подниматься по ступенькам, подходя ближе к ним. Хоть и Гермиона не любила эту даму, но всё же хотела задеть подружек Малфоя. — Я пришла за ней, — она одёрнула Астрорию, которая метала взгляд то с гриффиндорки, то со слизеринки. Она что, её мама приходить за ней? Похоже, Пэнси знала, что эта дура навяжется к Гермионе из-за того инцидента на первом уроке. Гриффиндорка сейчас готова отблагодарить её за это, даже не смотря на то, что она прорвалась сюда, оставив в бешенстве Грозную даму. — Пошли уже, — Пэнси попыталась ещё раз одёрнуть свою подругу, и Астория на этот раз сдалась, отдаляя себя и свой ненавистный взгляд от Гермионы. — До встречи, — неожиданно для Гермионы Пэнси обернулась и то ли вежливо, то ли с хмыканьем попрощалась Паркинсон. Гермиона кивнула, но было поздно. Проход уже захлопнулся за ними. Такого она точно не ожидала. Может, это какой-то подвох? Ведь они ещё с первых курсов не ладили. Гермиона вместе с Гарри и Роном обзывали её мопсой, а она её — зубрилой, грязнокровкой, короче, кем только угодно в компании с Малфоем. Гермиона всё ещё в негодовании поднялась по ступенькам и решила переварить весь этот день хорошим сном.