***
Невыносимо больно. Паршиво. Чертовое чувство, когда Гермиона противоречит своим же словам из-за тупых и глупых чувств, которые только создают лишние проблемы и непонимания между людьми. «До каких пор так будет продолжаться?» — вопрос, заданный самой себе, не всегда получает ответ, потому что нельзя посмотреть на себя и на вопрос со стороны. Посмотреть с нейтральной стороны, которая не будет ни за, ни против неё, и благодаря которой будет легче оценить всю ситуацию, принимая правильное решение. Логически и справедливо оценить ситуацию и применить к ней правильный подход, как она привыкла это делать. Сейчас же это потенциально проблематично. Шагая по наполненному коридору, Гермиона поймала себя на мысли, что пойти расстаться с Роном — легче, чем остаться хоть на одну минуту с Малфоем на пару с его высокомерием, которое Гермиона от слова совсем не переносит. Ты была девственницей? Какая к чёрту тебе разница?! Она не ответила ему и никогда не ответит. Он не достоин даже приблизительно услышать ответ на свой вопрос, потому что он — Драко Малфой, и он — хреновый человек, а такие не должны входить ни в её окружение, ни в её мысли. Ученики, большинство которых состояло из гриффиндорцев, толпились повсюду, несмотря на то, что все они должны быть на завтраке. Гермионе тоже не помешал бы завтрак, но девушка не может вытерпеть ещё один раз сидеть с серьёзным лицом за столом и ловить на себе взгляды Рона и Гарри, а потом ещё и выслушивать их извинения. Она уверенными шагами направляется прямо в сторону портрета Полной дамы, не замечая ничего вокруг, устремив своё внимание на неё, и мысленно начинает вспоминать пароль, ожидая… — Пароль? — проговарила Полная дама, даже не подождав, пока Гермиона дойдёт до неё ближе, чем на четыре шага. Она и в поле зрения портретов лишняя? — Львиное сердце. Вроде бы, правильно, — подумала она, замечая, что проход не открывается. — Да что не так? — Пароль, — уже твёрже сказала Полная дама, озирая с ног до головы, как будто бы впервые видит. Оно так и есть — Гермиона себя тоже не узнаёт. Ведь она очень редко что забывает. Невилл впредь не будет чувствовать себя одиноким. Ещё один случай для пополнения копилки. Просто прекрасно. — Э-э-э… пароль поменяли? — спросила Гермиона, мысленно подсчитывая дни, прошедщие со дня её рождения. — Последний раз в начале учебного года, — сухо проговорила дама, будучи явно не в настроении. С Виолеттой поругались? — Ясно… — Львиная сердцевина! — громко крикнул двенадцатилетний мальчик на расстоянии двух метров от портрета, после чего Полная дама открыла проход, а Гермиона сразу же зашла туда, не подождав, пока тот маленький гриффиндорец пройдёт в гостиную. Странно. Пароль не менялся, а Гермиона его не вспомнила, хоть и её вариант был похожим на настоящий. Перепутала, что тут сказать, с кем не бывает? Со всеми, только не с ней! Мальчик, бежавший позади Гермионы, чуть ли не столкнул её со ступеньки и обошёл, даже не попросив извинения. Возможно, если бы она сломала ногу или сразу две ноги, то попала бы в больничное крыло на несколько недель, чтобы не видеть ни Малфоя, ни Рона. Лежать и бездельничать. Мерлин, раньше бы это показалось ей самой бессмысленной затеей и назвала бы это ленью и нежеланием решать свои проблемы. Сейчас же Гермионе не казалось это преступлением, против всего на свете, и мир от этого не разрушится. Иногда передохнуть полезно. И передохнуть тоже. Она дошла до гостиной, где обнаружила Гарри, Рона и Симуса с Невиллом. — Доброе утро, — Гермиона старалась как можно вежливей разговаривать, чтобы их разговор не начался сразу с криков и визгов. — Доброе утро, — сразу вдвоём улыбчиво ответили Гарри и Невил. Симус кивнул, а Рон просто посмотрел на неё. Просто посмотрел, как будто бы всё, что происходит между ними, его не касается. Годрик, будет не так легко, как она того ожидала, но это предчувствие не останавливало её и не остановит — вот что Гермиона не потеряла в себе за этот год, а наоборот, укрепила. Гермиона приподняла брови и посмотрела на Гарри дожидающимся взглядом, намекая на то, чтобы он собрал всех и они вместе удалились. Так нужно. «Так надо», — в уме проговаривала она эти слова Гарри, дожидаясь, пока он их услышит. По выражению лица Гарри Гермиона поняла, что он «услышал» её слова и сейчас придумывает, как избавиться от остальных. — Я так голоден, пошлите уже на завтрак, — проговорил Гарри, держась за живот, показывая всеми силами, что он ужасно хочет есть, отчего Гермиона тоже почувствовала голод. Гермиона подметила, что её друг хорошо играет свою роль, только Невилл и Симус явно ему не поверили, но все-таки пошли следом. — Ну вот, теперь мы одни, — Гермиона подошла к нему ближе и посмотрела прямо ему в почти безэмоциональное лицо, покрытое россыпью веснушек, и в голубые глаза, в которых мелькает чувство сожаления и горечи, если Гермиона не ошибается. — Гермиона, я хотел попросить прощения за тот случай, понимаю, что не должен был так поступать… я просто не нашёл другого выхода, — говорил Рон, а Гермиона внимательно слушала, скрестив руки на груди. Да, сожаление. Она не ошиблась. Он отчитывался за свои поступки, но Гермионе с одной стороны казалось, что Уизли это делает только ради вида. Рон, наверное, на самом деле всё ещё придерживается своего мнения и не считает, что он не прав. Слишком отчаянно хочет, чтобы Гермиона его простила. Гермиона же пришла, чтобы покончить со всем этим детским садом, поэтому сделает всё быстро. — Я хочу всё исправить и предлагаю встретиться как-нибудь, чтобы спокойно поговорить, — говорил он, отчего Гермионе хотелось сейчас взорваться. — Не думаю, что это возможно, — проговарила Гермиона, направляя свой взгляд, полный решимости, на Рона, тем самым напрягая его мысли. Рон приподнял брови и с удивлением уставился на неё. Адреналин добавлял сил и помогал справиться с внутренним недопониманием с самой собой, только не понятно, откуда у неё это появилось. — Я хочу покончить с этим и расстаться, — вздохнув поглубже, проговорила Гермиона. Решительно настроенная, Грейнджер смотрела на изумлённого Рона, который попытался прийти в себя после её слов. Сложно. Очень сложно. Гермиона это понимала как никто другой, поэтому она и пожелала терпения и сил Рону, чтобы он понял всё и не заставлял её чувствовать вину перед ним. Гостиная Гриффиндора — не самое лучшее место, чтобы разобираться в своих отношениях, тем более с утра пораньше, но это было единственным вариантом. — Что? — непонимающе спросил он, будто бы не поверил, что Гермиона может вот так вот взять и покончить со всем, что было между ними. Уничтожить всё то, чего они столько времени добивались. Уничтожить в первую очередь всё то, чего она добивалась. Все те слёзы, силы и время, потраченные на Рона, ради кратковременных отношений. Сломать то, что сама и построила. Эти отношения, эти чувства. Всё это было, только исчезло, очищаясь так тщательно, не оставляя и малейшего пятна. Не осталось ни осадка. Абсолютно ничего. Это так глупо и неответственно в первую очередь со стороны Гермионы, которая уже не видит другого выхода, кроме как расстаться. И всё это ради чего? Ради Малфоя, черт возьми! Точнее, из-за него. Не «ради», а «из-за» него. Если бы не его существование, то девушка никогда не смотрела бы на него как на кого-то важного, никогда бы не целовалась с ним, никогда бы не прикасалась к нему. Она даже не посмела бы посмотреть на него в таком плане. Не вдыхала и не выдыхала бы его запах, который влез ей под кожу и, как от пшика духов, осел на ее мозгах. Если бы не он, Гермиона никогда бы не отдалилась от своего парня и лучшего друга. Она бы не стояла прямо сейчас перед Роном, чтобы сказать, что между ними все кончено. Та старая Гермиона Грейнджер подумала бы, что это какой-то странный кошмарный сон или просто какое-то недоразумение. Но не эта Гермиона. Не эта новая Гермиона, которую Малфой назвал «не такой». Не такой, черт возьми, другой. Другой, непохожей на себя. Непохожей на других. Отдалённой и отгороженной от реальности. Это странно, нелогично и нереально. А Гермиона превратилась в воплощение всего этого, несмотря на то, что её старая натура презирала эти явления как в других людях, так и в себе. — Гермиона… ты не можешь просто так всё взять и… — у Рона не хватает сил и слов, чтобы все это озвучить. — Да, я был не прав. — Нет, Рон, могу, — подала голос она. — Ты должен был знать, что всё приведёт к такому исходу, — она вздохнула и хотела уйти, но недовольный и разочарованный взгляд её остановил. — Извини меня, я не должен был так поступать, это было глупо и неправильно, — раскаивался Рон, но Гермиона и не думала его прощать. Простить она сможет, но только не сейчас. Ей нужно было время, чтобы подумать, разобраться во всей ситуации. — Да, Рон, это глупо и неправильно, но я не смогу закрыть на это глаза, даже если ты извинился… это слишком сложно. — Гермиона, я обещаю, такого больше не повторится, никогда. — Я не могу быть с парнем, который постоянно делает ошибки, а потом извиняется, надеясь, что я закрою на это глаза и пойду дальше с ним, — с печалью в голосе проговаривала Гермиона, пытаясь выглядеть как можно серьёзнее. — И мне неприятно, что мой парень мне не доверяет. — Отныне всё будет по-другому, я обещаю, — молвил Рон, но предел раздражения Гермионы достиг своего максимума. — Ты каждый раз так говоришь, Рон, я тебе больше не верю, — категорично сказала Гермиона, не смотря на то, что подобного не было. Но что-то в этот раз Гермиона не хочет верить. Она знала, что он прав, но простить всё, что накопилось за столько времени, — выше её сил. Гнусная ошибка Рона и не менее правильное действие Гермионы только доказывали тот факт, что им нужно расстаться. Это будет самым правильным решением девушки, которое она сделала в этом году. — Кроме этого… — начала Гермиона, но не знала, как правильно закончить. — Мне нужна передышка, — вздохнув, сказала она. Передышка. Как же глупо. — В этом году мне нужно сосредоточиться на учёбе и превосходно сдать экзамены, поэтому времени на отношения не будет хватать. Рон слушал её с каменным лицом. Думал сейчас о своём. Хотел отвлечься. Гермиона даже почувствовала неловкость от этого, но всё надеялась, что он её поймёт, в конце-то концов, она тоже во многом виновата, хоть и Рон не в курсе о её ошибке. Гермиона бы хотела сохранить дружеские отношения, но это слишком банально будет выглядеть, и, кроме этого, она знала, что это невозможно, по крайней мере сейчас, когда они оба на пике злости. — Серьёзно? — Да, Рон, серьёзно. Рон нервно усмехнулся и отвел взгляд. Его это явно взбесило, хотя он и попытался адекватно среагировать. — Вот только не нужно впутывать сюда свои экзамены, Гермиона, — они тут не при чём! — чуть повысил тон Рон. Гермиона мысленно поблагодарила Бога за то, что сейчас все гриффиндорцы на завтраке и не являются свидетелями этого спектакля. — Это не очередная отмазка, просто все эти сложные отношения серьёзно мне мешают, я не могу сосредоточиться из-за этого на учёбе, — Гермиона тоже повысила тон. Как он, так и она. — Или же Малфою становится плохо, когда нас видит? — саркастично сказал Рон, на что Гермиона подавила в себе желание влепить ему ещё одну пощёчину. — Неужели ты не видишь ничего, кроме Малфоя, мне кажется, ты слишком помешан на нём, — Гермиона попыталась сделать вид, что её никак не смутили его слова, но на самом деле же ей было обидно до невыносимости. Помешана на нём. Гермиона понимала, что эти слова должны были предназначаться ей, но нужно как-нибудь выйти из всей этой паршивой ситуации. — Кто из нас ещё помешан, — пробубнил он себе под нос. — Ты думаешь… Господи, Рон, то, что ты говоришь, — неразумно и глупо. Откуда ты вообще взял этот бред и как поверил в него? — пыталась вразумить его Гермиона. — Можешь отнекиваться сколько хочешь, но факт остаётся фактом, — Рон спокойно это проговорил, будто бы не он сейчас стоял здесь, чтобы поругаться с ней и терял контроль над собой, после чего вихрем удалился из гостиной. Гермиона осталась стоять у камина, пытаясь то вдуматься в его слова, то вынуть их из головы. Не было даже сил на то, чтобы выйти из гостиной, чтобы спокойно позавтракать, да и не особо уже и хотелось. Аппетит почти полностью пропал. Сейчас бы с утра пораньше увидеть Малфоя и обменяться с ним пару колкостями, чтобы до конца уже испортить себе аппетит. Но Гермионе некогда плакать и грустить или что-то в этом духе. Она собралась с мыслями и поспешила выйти из гостиной. Гермиона не хотела больше оставаться здесь, в этом помещении, чтобы больше не думать и не вспоминать об этом разговоре. Наверное, впервые, когда Гермиона хотела бы больше оказаться в своей башне старост, чем здесь, в этой гостиной. В первый и последний раз. Скажи большое спасибо Рону и Малфою.***
— Ты приготовила себе костюм на Хэллуин? — Что это все так помешались на Хэллуине? — Гермиона приподняла подбородок и обратилась к Джинни, которая с энтузиазмом минуту назад рассказывала о том, что хочет надеть костюм вампирши, который, как по мнению Гермионы, ей не очень подойдёт, но это уже не её дело, и в принципе в этом то и суть Хэллуина — надевать костюм, чтобы выглядеть как можно неестественней и удивить всех своим образом. — Ты же раньше сама нас поторапливала с этими костюмами, забыла? — удивлённо сказала Джинни. Она права. Гермиона раньше сама постоянно говорила про Хэллоуин. Наверное, после того, как Макгонагалл наказала им готовиться вместе с Малфоем к этому празднику, желание что-либо делать, в том числе и выбирать костюм, совсем отпало. Гермиона всеми силами старалась сделать так, чтобы Малфой и никто другой не влиял на её планы и настроение, но доводить это в её случае было слишком проблематично, особенно в последнее время. — Хочешь, мы вместе подберём тебе костюм? Гермиона ценила заботу Джинни к себе и была готова принять её помощь, но в данный момент ей не хватало желания. Когда времени и охоты кое-как хватает на учёбу, немного не ответственно будет тратить его на костюм, который она проносит всего один вечер. Учёба всегда должна быть в приоритете. — Может, мне вообще не приходить? — тихо промямлила Гермиона, обращаясь, скорее, к себе, нежели к Джинни. Она заметила, как брови рыжеволосой устремились вверх, а зрачки расширились, не ожидая услышать подобного от Гермионы. Любой бы на месте Грейнджер мог подумать, что Уизли увидела перед собой Кровавого Барона или призрака профессора Снегга, но никак не услышать весть о том, что её подруга не хочет идти на Хэллоуин. Любой, только не та самая подруга. Девушка уже начала проклинать себя мысленно за то, что осмелилась сказать подобное вслух, тем более перед Джинни, которая уже приготовилась читать ей нотации по поводу важности этого мероприятия. Несмотря на то, что лекции и нотации были более чем естественны для Гермионы, нежели для Джинни, но рыжеволосая всё равно относилась серьёзно к подобным праздникам. — Ты что спятила?! — изумлённо проговорила Джиневра, поворачивая Гермиону к себе лицом, остановившись в коридоре, почти дойдя до нужного им кабинета. — Гермиона, ты организовываешь этот праздник и не хочешь заявляться? Да ты просто обязана прийти в потрясающем костюме и в хорошем расположении духа. Она ожидала подобной реакции и понимала, что она права, но желание всё рано не появлялось. Естественно, Гермиона пойдёт на этот вечер, но только без этого «хорошего расположения духа». Радовало только то, что все будут в костюмах и знакомых лиц девушка точно не увидит. — Джинни, успокойся, я, конечно же, приду, все мои старания не пойдут коту под хвост. — подбадривающим голосом сказала Гермиона, на что рыжеволосая непонимающим взглядом посмотрела на неё. Джинни была знакома с магловскими поговорками, но некоторые из них она понимала буквально. Странно, почему она прямо сейчас не спросила: «Живоглоту?». — Ну, то есть… я приду, у меня там кое-какие дела ещё есть, — добавила гриффиндорка, открывая дверь в кабинет, после чего ей в лоб попал искомканный клочок пергамента. Картина была не из приятнейших. Семикурсники бешено бегали по классу, кидаясь в друг друга исписанными скомканными пергаментами, похожие на тот, который попал в Гермиону. Один из гриффиндорцев вообще слез с парты после того, как Гермиона открыла дверь в кабинет. Лишь Гарри и Рон спокойно сидели за партой, что было им не свойственно, а Невилл вообще был тише мыши и, как Гермиона поняла, доделывал домашнее задание по защите от тёмных искусств. Наверное, как всегда, случайно перепутал дни недели. Слизеринцы кричали, как бешеные. Опять устроили разборки с гриффиндорцами. Гойл, как психованный дикарь, полез со своими огромными кулаками на Дина, а Симус попытался их разнять. Джинни же неподвижно стояла в шоке, забыв, что сейчас четвёртым уроком у неё трансфигурация с профессором Макгонагалл, и, по её словам, если та ещё раз опоздает, то ей не поздоровиться. — Тише! — Гермиона была бы не Гермионой, если бы не попыталась заткнуть всех их к чертям и успокоить учеников. Хоть какую-то частичку себя она не потеряла за этот год. Девушка заметила, как Малфой и Паркинсон обернулись в её сторону, которые секунду назад активно о чём-то беседовали, не отрывая пристального взгляда друг от друга, сидя за партами, стоявшими за друг другом. Малфой, как всегда, бесцветно посмотрел на неё, не выделяя много внимания. Целующаяся пара, состоящая из слизеринцев Блейз Забини и Дафны Гринграсс, не сразу обратила на неё внимание, а после того, как заметили, бесцеремонно сели на своё место за одну парту, находящуюся позади Малфоя. Пренебрежительный взгляд остальных слизеринцев для неё был всегда привычен, так что она не зацикливалась на них. Гриффиндорцы же не упустили возможности проявить своё недовольствие по поводу её внезапного визита. — Опять ты? — выкрикнул кто-то из учеников. Гермиона по тону поняла, что это кто-то из слизеринского состава, поэтому и не стала обращать внимания. — А ну заткнись! — рявкнула Джинни. — Успокойтесь, иначе я вычислю по десять очков с каждого факультета, — громким и строгим голосом проговорила она, мельком замечая всё ещё безэмоциональный взгляд Малфоя и недовольное выражение лица Пэнси. Гермионе на долю секунды показалось, что её голос был похож на голос профессора Макгонагалл. Галлюцинации, либо же Гермиона стареет. — Встретимся потом на перемене, хорошо? — сказала Джинни, убедившись, что класс успокоился. Гермиона кивнула, но не оборачивалась к ней и не заметила, как та удалилась, точно оставив её среди огромной стая волков, которые нацелены на то, чтобы полакомиться ею, как куском мяса. Собрав в кулак всю свою гриффиндорскую натуру, она гордо зашагала на своё место за первой партой второго ряда, после чего приготовилась к уроку по ЗОТИ. Девушка отметила, что новый учитель явно не в восторге от учеников именно седьмого курса и именно гриффиндорцев со слизеринцами, а вместе они — кошмар, который никому и не снился. Именно семикурсники должны быть более серьёзными и ответственными, чем ученики помладше, чтобы подать хороший пример. Ко всему в добавок экзамены ЖАБА требуют хорошей подготовки, а большинство знакомых Гермионы об этом и не думают. Но ведь Гермиона тоже нечасто об этом думает, как бы ей ни хотелось обратного. Большую часть её мыслей занимает Хэллуин, приготовления к нему, костюм и, конечно же, Малфой с их общей проблемой, в которой они должны спеть дуэтом на Хэллоуине. Каждый раз задавая себе один и тот же вопрос: зачем тогда согласилась, если не хотела? Она сама себе отвечала: «На зло Рону и его ревнивому характеру!» Как бы это смешно и глупо не выглядело с её стороны, но она хотела это сделать, чтобы Рон почувствовал горечь и обиду так же, как и она, когда он обговаривал с Гарри свой план и практически заставлял его подыграть ему. «Хочешь сделать ему плохо? Скажи Рону про измену», — слишком кровожадно разговаривал с ней её же внутренний голос. Он будто бы не унимался и подталкивал на плохие поступки, которым Гермиона не хотела поддаваться и не поддавалась. Дуэта с Малфоем будет достаточно и для неё, и для него. Эта песня будет чем-то экстремально-рискованным и неординарным, к тому же будет весело, как говорил Малфой. Господи, весело?! С ума сошла? Да, чёрт возьми, просто сделай это, Гермиона, и покончи с этим, после чего не увидишь больше ни лица Малфоя, ни Рона. Дверь класса снова открылась, и когда Гермиона обернулась, чтобы посмотреть, кто из учеников снова зашёл, она увидела профессора Уильямсона, которого видела в тот раз в библиотеке. Снова в своей длинной алой мантии и длинными волосами, небрежно уложенными в хвост. Он прошёлся быстрой походкой по классу, проверяя, все ли на месте. Уильямсон удивлённым, но быстрым взглядом посмотрел на Гермиону, подмечая, что это и вправду она, после чего девушка немного покраснела, вспоминая тот факт, что она впервые за все это время заявилась на его урок. То она плохо себя чувствует, то она засиживается в библиотеке, то, когда она все же решила прийти, Уильямсон не пришёл провести урок из-за каких-то важных дел. И вот, наконец, она здесь, на его уроке, и с нетерпением ждёт начала. Пока Грейнджер достала из своего рюкзака домашнюю работу, с которой с лёгкостью справилась, она не упустила возможности посмотреть на Малфоя, который с Гойлом спокойно сидел за одной партой. Он весьма внимательно смотрел на профессора, дожидаясь, пока тот хоть что-то скажет. Уильямсон же в свою очередь дожидался полнейшей тишины в классе, которая вскоре началась. — Итак, — начал он, даже не поприветствовав учеников, — сегодня в учительской зашла речь о семикурссниках и их дальнейшей карьере, поэтому и тема об экзаменах не могла не завязаться, — ученики внимательно слушали каждое его слово. Похоже, что он заработал среди них высокий авторитет, раз даже Малфой с Гойлом не хихикали, а слушали его речь. Но пристальный взгляд Уильямсона, который был направлен не просто в сторону Малфоя, а прямо на него, больше напрягал Гермиону, нежели самого Малфоя. — Хочу только сказать, чтобы вы напряглись и серьёзно занялись учёбой. Если кто-то из вас захочет сдавать мой предмет, то должен не только каждый урок присутствовать, но и внимательно изучить данный материал, — после такого заявления Гермиона ещё пуще полилась краской, ибо понимала, что он именно к ней обращался. Отлично, а она-то хотела сдавать ЗОТИ, несмотря на то, что её СОВ по этому предмету не превосходен. Всего-то «выше ожидаемого», но она рискнёт и сдаст в этот раз на «превосходно», чего бы ей этого ни стоило. — Те, кто хотят сдавать мой предмет, подойдите ко мне после урока и возьмите эти листовки для ознакомления. Программа в этом году внесла некие изменения, так что они вам пригодятся, — строгим голосом проговорил профессор, отчего его скулы заострились и добавили престижа его внешнему виду. Гермиона в сотый раз убедилась в том, что ей нужно серьёзно настроиться, и в тысячный раз пообещала себе это сделать. Хороший настрой — вот чего ей не хватало. Обещать самой себе золотые горы, если она превосходно закончит учёбу, уже не помогало. Ей нужно было что-то весомое, но ничего не приходило в голову, ведь ничего же лучше не было. Неужели ей это больше не надо?.. — Ты же хочешь стать мракоборцем, ведь так? — тихий, но внезапный голос Рона, раздался позади неё. — Да, СОВ я сдал превосходно по защите от темных искусств, — тихо прошептал Гарри Рону, отчего Гермиона почувствовала, как маленькая и тонкая иголка внутри неё уколола. Может, и она раньше немного по этому поводу завидовала Гарри, но, скорее, белой завистью, в которую Гермиона не верила. Такое же чувство у неё было, когда зеленоглазый отыскал себе учебник по зельеварению шестого курса, принадлежащий Принцу-полукровке. Гарри тогда преуспевал по этому предмету и по сей день является любимчиком Слизнорта. Но Гермиона совсем не по этому поводу настояла на том, чтобы он вернул на место этот учебник, хранящий в себе неизмеримое количество секретов зельеварения, которых не отыщешь в обычной библиотеке. Её настораживало, что в этой книге было такое заклятие, как Сектумсепра — настолько опасное, что повредило одного из учеников. Драко Малфоя. И если честно признаться, то Гермиона немного волновалась за него, отчего ей становится стыдно за саму себя… Но факт в том, что эти слова и взмах палочкой довели Малфоя до глубокого кровотечения и могли убить, если бы сам изобретатель этого заклинания вовремя не заявился. На месте Драко мог быть кто угодно, не так ли? Волновалась ли ты бы так за обычного знакомого? «Не знаю…» — отвечает она сама себе. Чёрт! Гермиона заметила, что на протяжении всего года из всей троицы только она так волновалась за Малфоя. Или вообще волновалась. Тот случай с Гиппогриффом, когда она понадеялась, что ничего серьёзного с ним не произошло. Ещё тот случай, когда Барти Крауч-младший под действием оборотного зелья превратил Малфоя в хорька. «Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Малфоя. На самом деле хорошо, что профессор Макгонагалл его остановила», — вспоминает Гермиона свои слова. Мерлин. Гермиона подавила в себе желание скривить рожицу самой себе за такое чёртово волнение, которое нахер никому не сдалось, в том числе и Малфою. Стал бы он волноваться за неё так же, как и она за него? Да никогда в жизни! — Для начала откройте страницу шестьдесят пять и познакомьтесь с сегодняшним материалом поближе, пока я заполню эти бланки, — снова подал голос Уильямсон, после чего Гермиона проигнорировала его задание, что, кстати, очень не в её стиле, сразу же обратив внимание на те бланки, которые были перед ним. Она заметила, что единственные пару бланков, которые были перед ним, оставались нетронутыми, вместо этого он начал составлять какой-то список, который Гермиона не смогла разглядеть. Подумав, что это не её дело, она отмахнула свой взгляд с учителя и открыла учебник, чтобы прочитать параграф, несмотря на то, что уже заранее его чуть ли не вызубрила. Пробежавшись ещё раз по страницам учебника, Гермиона вспомнила, что по рассказам других учеников профессор Уильямсон — очень серьёзный, но немного странный преподаватель, и вечно ходит в библиотеку, наверное, почти на каждой перемене. Некоторые даже в шутку говорили, что он превзошёл саму Гермиону своими походами в библиотеку. Она поймала себя на мысли, что, возможно, эта должность всё ещё проклята, хоть и Волан-де-Морта уже нет в живых, но тут же отмахнулась от этого, не желая воспринимать подобную мысль за правду. — Мисс Грейнджер, — произнёс её имя Уильямсон, пока она перечитывала тему урока. — Да? — уверенным голосом проговорила девушка, пытаясь не смутиться. — Библиотека Хогвартса большая… — начал он, отчего Гермиона поняла, что новый преподаватель точно помешан на библиотеке и книгах, учитывая тот факт, что они впервые встретились именно там. — И я слышал, что в ней есть особая секция… — Да, запретная секция. Туда разрешено ходить ученикам с седьмого курса и тем, у кого есть специальное разрешение от учителя, — отчеканила Гермиона, на что тот понимающе кивнул. — Конечно-конечно, но я вот что хотел спросить, — его пристальный взгляд прошелся по лицу Гермионы, наводя холодок, — вы часто там бываете и, наверное, знаете каждый уголок. — Эм-м… наверное, — Гермиона не знала: принять это за комплимент или же он только что назвал её слишком любопытной, которая суёт свой нос куда не нужно. — Дело в том, что мне не помешала бы помощь, — он незаметно оглядел весь класс и вернул своё внимание Гермионе. — Найти кое-какую книгу. Гермиона с одной стороны понимала, почему он к ней обратился, ведь она же всеми известный «книжный червь», как бы странно это магловское прозвище ни звучало в волшебном мире. Но если посмотреть на это с другой стороны, то в школе есть учителя, которые тоже очень хорошо разбираются в школьной библиотеке, — мадам Пинс, школьный библиотекарь, например. Это помещение, в конце-то концов, не принадлежит Гермионе. Никто не может к ней вот так вот заявляться и простить подсказать, где и что находиться. — Ну… я с радостью помогу вам найти эту книгу, — неуверенно протянула Гермиона, противореча самой себе, попутно вспоминая, что это она с Малфоем раскладывала книги по полкам в библиотеке. Возможно, ему Макгонагалл об этом рассказала, и поэтому он к ней обратился. — Отлично, тогда сегодня… нет, завтра после уроков жду вас в семь в библиотеке. — Хорошо, — промямлила Гермиона, чувствуя себя в неловком положении. Почувствовав на себе обжигающе-холодный взгляд, она догадалась, что это никто иной, как Малфой. Только его взгляд Гермиона могла так явно ощущать… Или же просто увидеть мельком. Она обернулась и встретилась с его недовольным лицом. Скривившиеся брови и губы в презрительной форме Малфоя заставили Гермиону напрячься и почувствовать нахлынувшую двойную волну мурашек. Она открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, но вовремя осеклась, понимая, что будет очень глупо разговаривать с ним прямо перед однокурсниками и профессором. Урок прошёл быстро и незаметно. Гермиона сначала даже не поверила, что звонок прозвенел так рано. Уильямсон быстро удалился из кабинета, бросив на Гермиону ещё один тяжёлый взгляд, говорящий «не забывай о назначенной встрече». После того, как все собрались, Гермиона увидела, как Гарри первый подходит к учительскому столу и берёт из небольшой стопки одну листовку, затем и сама вспомнила о том, что проффессор велел всем, кто хочет сдавать ЗОТИ, взять по одной. Посреди других учеников Гермиона заметила, как Гойл взял в свои огромные ручища сразу две тонких листовки и, подходя к своей парте, он протянул одну Малфою. Тот Вальядолид кривыми движениями взял её оглядывая по сторонам. Подходя к учительскому столу, Гермиона взяла одну штуку себе и зашагала обратно к своей парте, ловя ещё один короткий взгляд сероглазого блондина в свою сторону. «Как же странно было видеть его без презрения в его короной ухмылке», — подумала Гермиона, крепче сжав в руках листок, почти скомкав его. Она вложила листовку в свой учебник по защите от тёмных искусств и хлопнула им, отчего маленькие, почти невидимые пылинки разлетелись по небольшой площади воздуха. Засунув книгу в рюкзак, она быстро поплелась в сторону выхода и заострила слух, когда проходила мимо парты Малфоя и Гойла. — Нет, конечно, — проговорил невзрачным голосом Малфой, не думая, что Гермиона его услышит. — Но ты вначале его так внимательно слушал, — изумлённо проговорил Гойл. — Теперь не буду, — тем же тоном сказал он. «Что? О чём это они?» — подумала Гермиона, оказавшись у выхода из класса. Она настолько серьёзно об этом задумалась, что даже забыла открыть дверь, дабы выйти прочь из этого класса, и так и осталась стоять там у двери точно окаменевшая. После того, как поняла, что они имели ввиду нового профессора, Гермиона поспешила открыть перед собой дверь и выйти, чтобы не привлекать всеобщее внимание и не образовать толпу позади себя, которая будет ждать, пока она откроет эту несчастную дверь. Гермиона впервые в жизни была согласна с Гойлом по поводу Малфоя. Всё, что угодно, но такого она точно не ожидала. Согласиться с этим придурком? С Малфоем ещё понятно, но точно не с Гойлом. Во всяком случае он прав — это странно, что Малфой сначала внимательно слушал Уильямсона и глубоко проникал в его речь, а затем так быстро поменял своё мнение о нём. Это кажется очень глупым Гермионе, но она поймала себя на мысли, что именно после того, как профессор попросил у неё о помощи с его таинственной книгой, Малфой начал так бурно реагировать на его имя. Мерлин, это так глупо и идиотски-нереально. «Неужто Малфой ревнует меня к новому преподавателю?» — мысленно перекривила себя Гермиона, перекатывая в свою сторону как можно больше отвращения от такой нелепости, которая приходит в её голову. Плевать. Пускай катится всё нахер! Ей ещё нужно пойти и найти Джинни — она хотела о чем-то поговорить, а Гермиона как раз отвлечется.