Камикадзе в бигудях

Пятьдесят лет назад. Англия. Логики, разумеется, не было в том, чтобы, называя самого себя леди или актрисой, спрятавшись ото всех и рыдая, ненавидеть свою слабость. Сатклифф понимал: это неправильно, нет, даже нечестно! Они ведь вроде помирились, он даже… Почти извинился. А сейчас зажимался с какой-то стервой, вручив ей букет красивых, таких, как он любит, кроваво-алых роз. На худой конец — объяснился бы перед этим. Нет. Все втихую, везде ложь и еще раз ложь. Здраво рассуждая, Грелль понимал, зачем Спирс так поступил. Уильям, как всегда, струсил поссорится с ним по-настоящему. После того разговора с Легендарным и выговора Уильям буквально стал лапочкой, ну… Насколько это было возможно в их случае. Он боялся, что Гробовщик не просто так наговорил ему комплиментов. Но все-таки теплилась надежда, что Спирс действительно его ревнует. Аловолосый щелкнул пальцами, метнул в сторону парочки одну вещичку с руной подслушивания. Мазохизм — так по полной программе. « — Ты же уже, вроде как, от него избавился! Почему мы опять прячемся? — Так складывается, Софи. Мне нельзя терять его преданность. К тому же, он не мешает. Все стерпит. Это выгодно на данный момент. — У меня создается ощущение, что ты мне лжешь. Как ни крути, но он симпатичный. — Бесцеремонный дурак. Еще и характер… Тряпка. Что-то пыжится, старается показать, но закрой его где-то — через пару часов ко мне прибежит». Беда рун подслушивания в том, что все, у кого была коса и кто был поблизости, могли слышать того, к кому ее отправили. Эдакий прямой эфир для окружающих жнецов. Греллю было все равно, он должен был слышать, о чем эти двое шепчутся. Просто… для самого себя. Легендарный не думал о таком развитии событий. Он пришел сюда, чтобы посмотреть на Грелля в бою: интересно было, да не больше. Ну и подарок вручить, так сказать, за ту песню. Ну и как повод для знакомства. Судьба сегодня была склонна к сюрпризам — он не знал, кто подслушивает Уильяма, хотя был рад за возможность узнать ситуацию получше. Мужчина шел в сторону моста, на ходу рассматривая медальон. Определенно у Грелля был вкус. Вещица была очень искусно сделана — явно работа опытного мастера. Дальше слушать не хотелось. Радиус действия руны был невелик, а, судя по времени, все вот-вот должно было начаться. Грелль спрыгнул вниз почти перед самым носом Легендарного. Глаза покрасневшие, на этот раз он был в любимой красной одежде. Обиженный взгляд исподлобья выдавал то, что Сатклифф, кажется, все слышал, а теперь хотел отыграться хоть на ком-то за испорченный праздник. — Ты тут что забыл? — Да так. Гуляю. Где на этот раз петь будешь? Приду — послушаю. — Не хочется мне. В оперу иди, знаешь сколько… Сатклифф замолчал, рассматривая, как Легендарный, держа за цепочку, показал ему медальон, на который он засматривался все утро. — Откуда? — Тебе достал. — Чего попросишь? — игнорируя последнюю фразу, спросил жнец, — А, уже знаю. Шпионить или спеть, или что там, канкан станцевать? Все же даже за такую прелесть я не в настроении прогибаться. Ну вот тяжело тебе просто достать косу и меня убить? Гробовщик смотрел на него скептически. Явно не поможет избавиться от всех проблем. Сатклифф угрюмо вздохнул, извлекая свою косу. Ладно. Ну хоть подерется. Почему люди так любят рождество? Не праздник, а беды сплошные! Легендарный этот, как снег на голову, следил за ним, точно! — Твой начальник сейчас будет идти. Не один. Не дай повода той девице злорадствовать над твоим видом. По тебе видно, как ты расстроен. — Я просто жалок. И так все будет ясно, — отмахнулся Грелль, — Это все так мерзко, глупо. Ненавижу себя. Всех ненавижу. Легендарный первым услышал шаги. Он стоял спиной к дороге, и Уильям вместе с девушкой не могли видеть его лица. Пепельноволосый приложил палец к губам, прося Грелля немного помолчать. — Это же… Это же Легендарный! — восторженно протянула девушка, разглядев всем знакомые медальоны и длинные изумительные волосы. Впереди стоял тот самый жнец в красном, что постоянно изводил Уильяма своими ухаживаниями. В тот раз ей не повезло разглядеть того, кто их спас. Гробовщик искоса посмотрел на девицу, все так же держа в руках подарок для Грелля. — Ну так как, — привлекая к себе внимание совсем потерянного молодого мужчины, — С рождеством? Сделаешь мне подарок, надену на тебя сам? Аплодировать, что ли, откровенно заинтересованному тону Гробовщика, что неспешно подошел к нему вплотную, глядя в глаза так, что дар речи терялся? — Н-надевай, — только и смог сказать Грелль. Трудно было актерствовать с такой же убедительностью, как это удавалось Гробовщику после недавней истерики на крыше. — Хватит разыгрывать этот спектакль, Сатклифф! Я знаю, чего ты добиваешься! — жестко сказал Спирс, поправляя свои очки. — Он неисправим, — небрежным тоном сказал Легендарный. — Я не смогу один. Мне… — признать старый страх одиночества, стать заброшенным всеми, забытым было сложно. Даже в ответ на шепот Гробовщика он не мог сказать таким же шепотом, что не так. Гробовщику даже стало немного совестно. Бедняга, говорят творческие натуры еще и чувствительные. Наверное, ему совсем плохо, раз даже сдержаться не может от слез, а говорит сквозь ком в горле. Мужчина осторожно взял его за руку, притягивая к себе, чтобы обнять. Сатклифф даже не сопротивлялся: наоборот, вздохнул с облегчением, что ни начальник, ни его пассия не увидят его лица. — Может пойдем омелу поищем? Праздник же, — предложил Легендарный. — А зачем нам омела? Грелль привстал на носки своих неудобных сапог: какой же этот гад высокий! Даже с учетом каблуков приходится к нему тянуться. Выдохнул и быстро поцеловал удивленного такой наглостью Легендарного. На удивление пепельноволосый не то что не отпрянул, но еще и умудрился перехватить инициативу, с удовольствием ухватив жнеца за талию и прижав к себе сильнее. Сатклифф пораженно заморгал, сердце упало куда-то в пятки — он не ожидал такого напора. Легендарный отпустил жнеца, напоследок поцеловав в шею прямо у уха. — Действительно, омела-то зачем… Неплохо целуешься, — довольно прошептал ему Гробовщик. — С-спасибо. В-взаимно, — заикаясь, пробормотал Грелль, стараясь не смотреть в сторону шокированной парочки. На Гробовщика смотреть также не получалось и Сатклифф выбрал единственную удобную точку немного в стороне. Как на зло, Спирс сделал шаг вперед, и его лицо, перекошенное от злости вперемешку с удивлением, стало прекрасно видно. — Нет, так не пойдет. Идем омелу поищем, — понимая, куда смотрит Грелль, заявил Гробовщик, мягко отворачивая аловолосого в сторону моста. — Э-это случайность, — выдавил Грелль, все еще теряясь в собственных чувствах. От презрения Уильяма ему стало физически больно, но Гробовщик, обхватив его за талию, не давал даже повернуться в сторону начальника, еще и голову на плечо положил — так, для верности. Как в таком положении думать об Уильяме? Он как-то на второй план отошел. — Не думаю, что ты вот так вот на кого-то другого бросился. Любопытное-то какое рождество выходит, — заметил Легендарный. — Сатклифф, перестань устраивать балаган! — рявкнул Спирс. — Рот закрой, — мрачно сказал Легендарный, глядя на парочку позади вполоборота. — Ненавижу скучных и дураков. Ты же, судя по поступкам, — два в одном. Дам совет. Рождество все-таки. То, что, казалось бы, никуда не денется — уплывает из рук быстрее и незаметнее всего. Только тогда понимаешь ценность. Спирс сцепил зубы. Легендарный в своем репертуаре. Софи отпрянула: пепельноволосый выглядел настолько пугающе, что даже руки подрагивали. Почему он так не любил Уильяма, зачем так поступал по отношению к ненормальному Греллю — непонятно. — Или же окончательно понимаешь, что это была обуза, — тихо сказала девушка. — Помолчи, Софи! — первый раз на памяти блондинки Уильям поднял на нее голос. Девушка возмущенно посмотрела на своего возлюбленного, но поняла, почему он так поступил. Он боялся злости Гробовщика. Пока происходило непонятно что, согласно просьбе Гробовщика на мосту появились демоны. Грелль выдохнул от счастья и с восхищенным криком о том, что праздник становится интереснее с каждой минутой, ускользнул из рук Легендарного. На ходу доставая косу, побежал вперед. Уильям рванул за ним. Девушка, переминаясь, достала свою косу. Пусть она, конечно, и не такой хороший боец, как Грелль или Уильям, но помочь должна. — Пусть Спирс один позорится. Если вы вдвоем это сделаете — боюсь, от смеха умру. Не оставляй Сатклиффа без отношений во второй раз, — насмешливо сказал Легендарный, неспешно идя к мосту. ****** Все так же пятьдесят лет до событий в Австрии. Грелль еще раз взмахнул косой, добивая последнюю тварь. Настроение заметно улучшилось. Еще и снег пошел: пушистый, красивый. Прямо-таки праздничная сказка. Вот он сейчас придет домой, растопит камин, достанет вино и какую-нибудь книгу… Сделает вид, что ничего не было, как обычно, когда перед ним возникало нечто экстраординарное. Вечер станет превосходным по полной программе. — Куда собрался, принцесса? Меня не забыл? Грелль чуть было не подскользнулся. Точно. Легендарный. Настроение медленно покатилось вниз. Он сейчас наедине точно что-то попросит. Нет, он как бы заслужил, выручил — мягко сказано, но все-таки. — Слушай… Давай потом как-нибудь. Я не знаю, что ты с меня спросишь за такое представление, но давай не сейчас. Я все нервы себе вымотал… Косой клянусь — если что-то надо будет не сегодня и в пределах моих возможностей — сделаю. Легендарный ошеломленно смотрел на Грелля, не понимая, как за несколько минут изменилось настроение жнеца. Ну дрались-то минут двадцать — не больше, тот быстро пришел в себя и, более того, смог его проигнорировать. Мужчина уже, в принципе, построил уютные планы на вечер, можно было просто пообщаться для начала. Интересно, что в голове этого чуда в решете. — Спасибо, актер из тебя что надо. Я почти повелся, — дружелюбно похлопав по плечу высокого мужчину, сказал Сатклифф, совершенно не замечая удивленных глаз Гробовщика. — Нокси, прелесть! С праздником! — Грелль увидел торопящегося на подмогу Нокса, — Ты опоздал на драку… Ну да ладно, всем пока. Легендарный, спасибо, я пошел домой. Рональд помахал рукой в ответ наставнику. Легендарный даже слов подобрать не мог: в его голове как-то не укладывалось происходящее. Грелль, напевая Марсельезу, топая каблуками в такт мелодии, ушел. — Это же надо. Легендарного жнеца отшил Сатклифф. Граф будет удивлен, — посмеиваясь над озадаченным лицом мужчины в саване, протянул Михаэлис, наблюдавший за схваткой. — Катился бы ты к графу, — с досадой сказал Гробовщик. — Именно к нему, — с ядовитой любезностью сказал Михаэлис, — Замечательно, что есть, к кому катиться в такую прекрасную ночь. Особенно после такого представления. Настоящий подарок к рождеству, — ухмыляясь, заявил демон, растворяясь в ночи. Легендарный выдохнул. Спокойствие. Это глупо — так реагировать. Спокойствие. Сдался ему этот вертлявый идиот! А Михаэлис еще получит свое. Надо только слегка намекнуть графу, что один весьма болтливый демон засматривался в сторону чьей-то юбки. А потом просто наблюдать за тем, как Михаэлису достается за все грехи, совершенные или нет. Нокс не удержался. Захохотал. Легендарный зло посмотрел в сторону идиота. — Меня не убивать. А то вас Сатклифф совсем игнорировать будет, — брякнул Нокс, надеясь, что это как-то повлияет на его участь. Гробовщик достал косу, обрубил один из крепежей, и жнец вместе с балкой рухнул в Темзу. Вода не замерзла, но была ледяной. Рональд даже среагировать не успел. — Я все ему расскажу, — отплевывая мерзкую воду, мстительно пообещал Рональд. — Мертвые не болтают! — заметил Гробовщик, и Нокс закрыл рот, молча выбираясь из ледяной воды на берег. Верное замечание. ************ Все так же пятьдесят лет до событий в Австрии. Грелль с аппетитом уплетал бутерброды из столовой, словно на них был не подсохший сыр, а как минимум свежайшая семга. Нокс чихал, кашлял, жалобно смотрел на наставника, но понимал — сегодня его не спасут от дежурства. Сатклиффа попросили подменить какого-то певца, или как там их называют в этих театрах… — Так как ты в речку свалился? — с набитым ртом спросил аловолосый. Молчать — не молчать? Тяжелый выбор. Хотя, Сатклифф вряд ли проболтается. Нокс отхлебнул теплого чая, поморщился от боли в горле и принял решение все рассказать. Включая насмешку Михаэлиса. Грелль приостановил трапезу, ну, вернее, жевать стал медленнее, явно о чем-то задумался. — Вот гаденыш, не зря я ему нервы трепал! — Михаэлиса, на самом деле, Грелль не любил, — Ох и странный этот Легендарный, может действительно музыку любит. Ну, проверим, — пакуя в салфетку еще один бутерброд, сам себе ответил Грелль. — Я может тоже люблю, — обиженно протянул сиплым голосом Нокс. Не скрывая иронии во взгляде, наставник сунул в карман бутерброд и, тихо напевая, пошел в диспетчерскую. Интересно, куда вчера исчез Уильям? В самом начале схватки он был где-то рядом, точно была видна работа секатора, а потом раз — исчез. На столе Грелля стояли цветы. Все как полагается — розы. Красные. Красивые. Почему-то мелькнула странная, безумная мысль: а вдруг Гробовщик как-то их сюда отправил? Эта мысль еще сильнее заставила улыбнуться. Да, пусть и актер, может, думал использовать его, но как минимум поступает красиво. Целуется и вовсе превосходно. Ох, ну как трудно не думать о вчерашнем! Разумеется, даже мечтать, что Легендарный им заинтересуется, — смысла не было, уж больно хорош да известен ублюдок. Вот только… Эх, да-да, Грелль был впечатлен той выходкой, но, разумеется, об этом никому не расскажет. — Я решил извиниться. За свое поведение. Оно было неуместным, — сухо сказал Спирс, стоя у окна. Разочарование Грелля было настолько очевидным, что даже Уильяму стала сразу понятна ему причина. — В том магазинчике, где своей пассии покупал? — щелкнув длинным ногтем по бутону, спросил Грелль. — А ты недоволен, что цветы не от Легендарного? Или подарок не стоит десятков окладов, вот и не по душе? Спирс ненавязчиво намекнул на кулон, специально надетый поверх белой рубашки. Грелль любил хвастаться, тут нечего сказать, а скрывать такую красоту смысла не видел. — Я не доволен тем, что цветочки не на месте. Кабинет Софи где-то не здесь. Не устраивай ревнивых допросов, Уилли, оставим все, как есть. Ты никогда не будешь силен в интригах. — Так это все интрига? Все-таки постановка? Ну разумеется, это в твоем стиле. Уверен, ты как-то его убедил подыграть. Наверное, он попросит тебя потом о каком-то одолжении. Выходит, я был прав с самого начала, когда думал, что это твоя затея? — Я клянусь косой, я ничего не задумывал! Ни в подворотне, ни у моста. Он сам пришел! — Значит, задумал тебя использовать как самого, — Спирс вздохнул, — Ненадежного из нас. Только ты можешь повестись на книжные фразочки, как самая настоящая актриса третьесортного театра. Грелль часто-часто заморгал, только бы не разреветься. Прекрасное настроение было испорчено. Как петь после такого о любви, еще и перед публикой, если тебя буквально носом ткнули в ее отсутствие? Даже если он сам понимал, что Спирс, скорее всего, прав, — Легендарный задумал его использовать — слушать подобное все равно было горько. — Как знать. Уж у меня вкус получше, да вот только ошибка с тобой вышла. Прости, Уилли, за все. Доставал я тебя, пожалуй, по неопытности. Топай к Софи, ее впечатляй своими умозаключениями. Мне с тобой действительно скучно. Особенно когда есть пример, с кем сравнить. Этот ровный, слегка грустный тон. Грелль утешающе коснулся его руки своей, даже не сняв любимых перчаток. Спирс никогда не знал, когда именно лжет Сатклифф, даже сейчас было трудно понять. Какой же ловкий… Уильям внимательно всмотрелся в глаза аловолосого. Нет. Так себе актер. Красиво чушь несет, почти убедительно. А в глазах слезы, еще немного — не сдержится. — Не с кем тебе сравнивать, — сказал как отрезал Уильям, — Только не реви. Скажешь, что обещал Легендарному за ту сценку, — может, помогу по старой дружбе. Рождественское чудо. Люди в это верят, молятся кому-то. Что делать жнецу? Пусть ситуация и не такая серьезная — всего-лишь разбитое грубыми словами сердце. В масштабе целого мира ничего не изменит, и даже если бы Бог был — вряд ли бы он ему помог. Проблем серьезных — навалом. Больно-то как, от насмешки, от тона, от взгляда. Лучше сильно пораниться, в реку ледяную броситься, но не чувствовать эту дрянь внутри! Все-таки прав Уильям, мало того, что он несчастье, так и актер даже не второго — третьего сорта. Раскусили его. — Да пошел ты, — только и смог дрожащим голосом сказать Грелль, толкнув злосчастный букет вместе с вазой на пол. Аловолосый сдерживая себя от громкой истерики, чувствовал — по щекам уже целые реки слез. Молодой мужчина развернулся, быстро ушел, нет, скорее сбежал в коридор. Жалко было Грелля, и тошнило уже от этих припадков слез. Ранимый жнец — подумать только. Музыкой увлекался, в сомнительные истории влезал. С ним одни проблемы, он даже физическую силу не воспринимал: весь талант, что вроде как был, в академии растерял. Как это ничтожество умудрилось спасти ему жизнь? Одна мысль о том, что эта тряпка могла быть сильнее, вынуждала сцепив зубы сдерживать себя из последних сил, чтобы не убить Грелля как свидетеля старого позора. ************ Наше время. Австрия, Вена. Наконец, экскурсия закончилась, и Спирс выдохнул с облегчением. Нокс, кажется, всем был доволен: Австрия ему нравилась, да и Гайден, или как там его, был интересным рассказчиком, пусть и флегматичным. Не вдаваясь в размышления, англичанин выглянул в окно, заметил первый попавшийся паб и пошел туда — спасать вконец истрепанные нервы. Повезло, людей было не особо много. Заказав сразу бутылку виски, мужчина нашел самый отдаленный угол в заведении и начал пить. Увы, постепенно бар начал наполняться людьми. Праздничный вечер, повсюду шум и гам. Где-то через час к его столу подошел какой-то мужчина и, кивнув на остальных, сказал: — Можно возле вас напиться? Сидеть не могу рядом с этими шумными тварями. Спирс кивнул. — Вы не из нашего департамента? — Нет. — Везунчик, — фыркнул мужчина, и дальше без каких либо обьяснений молча начал поглощать алкоголь. Мужчина оторвался от своего рокса только увидев как в паб кто-то заходит. Скривился и налил себе в стакан чуть больше, чем было до этого. Спирс проследил за взглядом молчаливого собутыльника и увидел, что в бар вошел тот самый жнец с длинными волосами, заплетенными в пушистую косу, и его напарник, который был их экскурсоводом сегодня. За обоими плелся тот самый почти мальчишка, имя которого врезалось в память — Тилль. Уильям так же скривился, вызвав понимающую ухмылку на лице нежданного собутыльника. — Уже знакомы с монстрами Сатклиффа? Сам терпеть их не могу. Посмотри только, рожи холеные, одетые, как аристократия. Смеются, чушь несут. А у каждого на лбу написано — редкой породы тварь. И начальничек их, — собутыльник глотнул алкоголя, — главная мразь. Собрался клуб заносчивых тварей, дружбу водят. — Почему их не уволят? Как Сатклиффа вообще на работу взяли? Он же дезертир, с Лондона сбежал, — спросил Спирс, стараясь не смотреть в сторону мужчин в ослепительно белых костюмах. — Да не сбежал. А может и сбежал, кто знает. Я в Вене работаю лет двадцать, как пришел — все трещали без умолку про героя. Вроде заварушка была, какой-то гад призвал сильного демона. Всех почти перебили, ждали помощь с Берлина и Мюнхена, но ситуация была серьезная — вряд ли бы кто-то выжил, а тут явился этот, Сатклифф, со своим дружком, и стали на сторону отдела Вены. Как вышло, что они спаслись и даже пару раненых вытащили — загадка. Потом, вроде как, Сатклиффу предложили работу, он три года язык учил и тесты проходил, и в итоге — как видишь. Целый отдел монстров у него. Я не уверен, история мутная. Да и дружок у этого Сатклиффа мутный. Говорят, коса шестого уровня, а с виду тихий, ненормальный идиот. Да там все такие, — отмахнулся мужчина, злобно посматривая в сторону мужчин в роскошной белой форме. — Думаешь, связи или еще что-то? — задумчиво протянул Уильям. — Кто знает. Сатклифф шикарен, тут не отнять. Волосы свои распустит, нога на ногу закинет — и давай какой-то цацкой вертеть, пока работает. Не совещания, а шоу — поимей начальство во всех позах мысленно, — еще злобней добавил пьянчужка. — Мысленно? Не пытался никто руки распустить? Дружка его бояться или монстров? — хмыкнул Спирс. — Сатклиффа бояться, — лаконично ответил мужчина, опрокидывая в себя очередной рокс. — Понятно. Некоторое время мужчины пили молча, а потом собутыльник, хмыкнув, заметил: — А что ты так про него расспрашиваешь? Приглянулся? Спирс с каменным лицом потянулся за своей бутылкой. — О, ну не хочешь — не говори. Понимаешь, не для нас эта птичка. Не нашего полета. Если он с кем-то и спит, упаси Смерть со жнецом, то явно выбрал не ровню нам. Хотя, я тебя понимаю. Если бы Сатклифф меня позвал, нет… Намек дал, я бы его из своих рук не выпустил. Такие твари один на миллион, — мечтательно добавил выпивший, покидая стол.