Камикадзе в бигудях

Нокс в очередной раз попытался оказать парнишке с раненой рукой первую медицинскую помощь, увы — безрезультатно. Раненый отмахивался от него своей косой в виде старинного кинжала. — В кого ты такой идиот? Я просто помогу! Я, между прочим, тебе жизнь спас, и даже не злюсь за то, что ты придумал мне кляп вставить «во имя сохранения тишины». — Лучше умереть от заражения, кровотечения, болевого шока, чем подпустить вас к себе! — стараясь не срываться на крик от боли, объяснял парнишка, — Я уже позвал на помощь! Грелль с той стороны улицы заметил Тилля, облокотившегося об стену. Над ним стоял Нокс, все еще не выпускающий из руки своей косы. Дело определенно было серьезным. Мужчина быстро пошел вперед, оставив Гробовщика позади. — Что произошло? Кто напал? — Сатклифф опустился на колено, рассматривая рану. Довольно серьезная: мужчина, чертыхаясь, стащил с себя пальто и начал отрывать от своей рубашки узкие полосы ткани, чтобы остановить кровотечение. Параллельно Гробовщик, быстро осмотрев свои карманы, вручил стажеру какую-то таблетку. — Пей. Обезболивающее, — пояснил он. — Нокс, какого черта, ты у нас по медицине был одним из лучших! Рану перевязать не смог? — ворчал аловолосый. — Да он меня к себе не подпускал! Вопил, что лучше умрет от заражения! — обиженно объяснился Нокс. — Пока вы не приехали, у нас все было мирно! Вы принесли нам несчастья! — не сдавался Тилль. — Да ты сам несчастье, — заметил Нокс. — О, я уже вижу, у кого-то романтика намечается, — вскользь заметил Гробовщик, глядя на рану Тилля через плечо. — При всем моем уважении, герр Эдлер, я понимаю, вы пытаетесь шутить, чтобы сгладить ситуацию, но это чересчур, — морщась от медленно утихающей боли, тихонько сказал Тилль. — Оно мне надо? — Нокс кивнул в сторону Тилля, — Да я, как погляжу, вы, Легендарный, окончательно рехнулись. — Замолчите! Вы совершенно неуважительно себя ведете! Вы не имеете ни грамма уважения! Грелль покачал головой, призывая не отвлекаться по пустякам. Тилль виновато посмотрел на начальника и начал объясняться: — Я шел по улице, вспомнил, что забыл в кабинете пакет. Повернул, чтобы забрать, а потом меня оглушил грохот и что-то ранило, я был дезориентирован. — Совесть и мозги ты потерял! Грелль, я выходил из гостиницы, вижу — на это несчастье напали. Ну, косу достал, но немного опоздал. Его резануть успело, — свойским тоном начал Нокс. — Кто напал? Ты видел? — Нет… Мужчина вроде, демон, наверное, какой-то… Я не успел, все быстро происходило, — сконфуженно ответил Нокс. Грелль отвлекся на минуту, фыркнул, смеряя бывшего ученика самым что ни на есть высокомерным взглядом. — Позор, — сквозь зубы выдавил Грелль, затем, подняв голову, махнул кому-то рукой. Жнец в светлом теплом пальто очень торопился, хоть и не подавал виду. Мужчина быстро отрапортовал о прибытии начальнику, но даже не смотрел в его сторону: взгляд то и дело переводил на сидящего у стены раненого. — Герр Вагнер, прошу вас сперва сопроводить Тилля в лазарет, потом сообщите мне о его состоянии. Пока я не знаю, кто именно напал. Тилля дезориентировали, он не разглядел, а свидетель, — Грелль еще раз презрительно взглянул в сторону Нокса, — Тоже не заметил ничего. — А я и не обязан ничего замечать! Можно было сказать спасибо за то, что я вмешался. Может, он бы уже и мертвый был, не будь тут меня! — Спасибо, Нокс, — мертвым тоном ответил Грелль, уступая дорогу Вагнеру. Мужчина осторожно помог встать блондину, что уже порядком замерз. — Вагнер, отнеси его. Это приказ, — понимая, что упрямец не даст себе помогать, сказал начальник, — Если он по дороге покалечится — я с тебя три шкуры спущу, — надевая обратно свое пальто, потребовал Грелль. Мужчина быстро кивнул и, как показалось Ноксу, даже с благодарностью посмотрел на начальника, осторожно поднимая парнишку на руки. Оба жнеца побрели в сторону департамента. — Филлип, я пальто тебе испачкаю, тут все в крови, — обеспокоенно бормотал Тилль, стараясь говорить непринужденно, чему то, что его нес на руках Вагнер, не особо способствовало. — Приказы не обсуждаются. Осторожнее с рукой… — что там дальше говорил Вагнер, было не расслышать, жнецы ушли. — Это твоя очень строгая дисциплина? А где же выговор Тиллю за то, что он бездарь? К чему это высокомерное поведение в мою сторону? Я, вроде как, не обязан вмешиваться. Укусила муха австрийского пафоса? — Верно. Ты мог не вмешиваться. Я тоже мог не вмешиваться и сдать вас патрулю к чертям собачьим, чтобы вас отправили в Лондон вместе со Спирсом! — холодно произнес Грелль, поправляя шарф, — Насчет Тилля: он стажер. Меньше двух месяцев, как выпустился, — понял, что валит практику, попал в переплет, пытаясь заработать дополнительные баллы, так его демоны чуть не убили! Четыре твари на одного жнеца, это какую храбрость нужно иметь, чтобы в одиночку к ним полезть и даже двоих убить! А потом в больнице одной рукой, с несколькими переломанными ребрами готовился к сдаче. И сдал лучше всех! У него отличные перспективы! — Какие мы сентиментальные, ценим каждого сотрудника, лицемерие чистой воды! Пока Алан и Эрик в лазарете, а по Лондону только два жнеца-бестолочи работают, ты стоишь и рассказываешь про какого-то неудачника! — язвительно заявил Нокс. — Нахватался от Спирса? Что ж вы, такие умелые, пришли ко мне? Вперед, в Лондон и с песней! Лучше бы вы сразу уехали, а я отказал, как только вы явились. Может, что-то бы и исправили! — в тон бывшему стажеру ответил Грелль. Сатклифф отвернулся — пусть и хотелось стукнуть Нокса, но он сдержался. — Это ты неудачник, Рон. Не заметить, кто нападал. Это простительно мальчишке-стажеру, но не Рональду Ноксу, моему ученику, с отличными боевыми навыками и достойной реакцией! — зло объяснил мужчина, — Похоже, пока меня не было, ты распустился! Легендарный мрачно взглянул в сторону Нокса, а затем что-то шепнул Греллю. Аловолосый посмотрел на окровавленный снег под ногами, что-то обдумывая, и отрицательно мотнул в ответ своим мыслям. — Завтра придешь ко мне в отдел, разберусь с твоей косой. Я оставлю пропуск. Потом уезжайте. — Знаешь, как твой отдел называют? Монстры Сатклиффа. Высокомерные твари, и начальник у них — самая пафосная, тронутая на всю голову скотина. Я был не удивлен, когда это услышал. Но удивлен, что ты действительно таким стал. Если на меня влияет Спирс, как ты заметил, то тебя полностью контролирует Гробовщик. Вы даже смотрите сейчас на меня одинаково! Как на щенка, который лает попусту, несет непонятно что. А я просто говорю неудобную для вас правду! — Завтра поговорим, — Грелль отвел взгляд в сторону: ему хотелось добавить много чего к словам Нокса, но, увы, он понимал — лучше бы сейчас помолчать. Нечего время тратить на скандалы. Аловолосый замер, всматриваясь в обагренный снег. На несколько минут его совершенно сбило с толку то, что и Нокс стал каким-то чужим и недалеким. Раньше был словно брат младший, а сейчас — просто посторонний, слепой жнец. Гробовщик осторожно коснулся плеча мужчины, и тот словно вернулся от каких-то тяжелых дум на землю. Грелль слабо улыбнулся и пошел домой, глядя себе под ноги, опустив плечи, словно под гнетом какой-то тяжелой ноши. Легендарный тихо последовал за ним, понимая — лучше Грелля сейчас не трогать. Нокс со всей силы ударил стену. Боль немного притупила ужасное чувство вины. Блондин выдохнул, закрыл глаза и решительно направился в паб неподалеку. Там, лавируя между столиками, он нашел Уильяма, со стеклянным взглядом и роксом виски в руке. Рональд сел за стол, запустив руки в свои волосы, и уставился на бутылку. — Если ты мне соврал, я все ему расскажу. Мне пришлось поступить, как тебе, — втаптывая ни в чем не повинного в грязь, — тихо сказал Рональд, наливая себе алкоголя. *************** Пятьдесят лет до этого. Лондон. В коридоре что-то загрохотало. Уильям раздраженно переступил через упавшую вазу — сто процентов Сатклифф устроил балаган! Брюнет быстро вышел в коридор: на этот раз он за волосы притащит эту шумную дрянь и сгноит, но вобьет в Грелля дисциплину. Так и вышло — Грелль сорвал злость на первой попавшейся стенке, вонзив в нее свою бензопилу на добрую половину. Мерзость-то какая! У всех рождество, сказка, удача на голову сваливается, а его судьба по лицу башмаком: на, подавись, Грелль Сатклифф! Грелль даже подумать не мог, что уже битый час Легендарный бродил по коридорам департамента, сетуя на то, что все перестроили, и теперь даже библиотеки не найти. Мужчине надоело слоняться по коридорам, и он отловил одного из пробегающих мимо жнецов буквально за ухо, потребовав, чтобы его отвели в отдел, где работает Сатклифф. Удивительно, но личность Грелля была весьма известной. Жнец, поправив очки, уточнил: «Скандалист во всем красном?» — и, получив утвердительный ответ, повел гостя по извилистым коридорам. Даже спрашивать, зачем и кто ищет Грелля, никто не стал. Бюрократы имени своего не помнили, дел-отчетов к праздникам накапливалось огромное количество. Тут хоть сам Сатана сейчас явись — у него вежливо спросят, кого он ищет, и проведут куда надо, по пути стеная, что они опять ничего не успевают. Этажом выше нечто грохотало. Легендарный был готов свой лучший амулет поставить — там где-то был Сатклифф. Так и вышло. Прямо в коридоре была возня: Уильям умудрился выбить тяжелую, неудобную для драки в небольшом коридоре, косу Грелля из рук и сейчас, хорошенько ударив по ребрам, готовился тащить того в кабинет. — О как, — только и произнес Легендарный своему провожатому, — Тут такое постоянно? Молоденький жнец оторвался от своих бумажек и, мельком посмотрев на ситуацию, ответил: — Ну да. Это же тринадцатый отдел. Грелль, как всегда, что-то натворил, а начальник пытается его научить уму-разуму. Легендарный двинулся вперед, но жнец остановил его: — Не советую. Грелль только от Уильяма что-то подобное терпит. Соперник он сильный, правда ума нет. Оно вам надо? Сейчас хоть этаж взорвите — вам не помогут, а с дурака взятки гладки. Греллю что первый, что тысячный выговор — никакого толку, а вас с того света не вернуть. — Да уж как-то разберусь, — снимая с себя капюшон, пообещал мужчина. Провожатый притих, узнав Легендарного. Сатклифф посмотрел в самый дальний угол коридора. Легендарный стоял рядом с каким-то жнецом, в любимом саване, сняв длинный капюшон. — А ты сюда чего явился? — брякнул Грелль, не веря своим глазам. — Да так. Мне уйти? — Да иди к чертовой бабушке, прибейте меня уже кто-нибудь! Уйди, Уильям! Сгиньте с глаз моих! Легендарный быстрыми шагами сократил расстояние между ними и подал руку Греллю, помогая встать. — Да хоть в ад катись, хоть в бордель, где песни свои распеваешь, куда хочешь! Ты мне противен! Как только переступишь порог департамента, уходя, чтобы заниматься чем попало, я буду считать тебя своим личным врагом! Меня трясет от твоей халатности, манерности, глупости! Песенки распевает, клоунады устраивает! Ты — ничтожество, им и останешься! Выбирай, или департамент и нормальное поведение, или катись на все четыре стороны! Грелль притих: теперь он и ушам своим не верил. Да что это такое, почему так складывается? Неужели нельзя было вести себя, как взрослые люди? Уильям, типичный перестраховщик, собака на сене, будь он сто раз проклят! Обвиняет его и отбирает самое любимое. Внутри окончательно умерло любое желание что-либо делать. Его растоптали, унизили, еще и перед стажером. Зачем этот гад только из столовой вышел?! — А что тут происходит? — Похищение, — спокойно ответил Гробовщик, подхватывая Сатклиффа на руки. — П-похищение? — изумленно переспросил Грелль, вцепившись в шею Легендарного. — Оно самое, — спокойно ответил пепельноволосый. — Странное какое-то, — откусив кусочек своего бутерброда, сказал Нокс, — Ты бы хоть покричал. Тот жнец побежал тревогу поднимать, сейчас тут толпа будет. — А, ну да. Это, караул? Воруют? — протянул Грелль, понимая — звучит это очень глупо, но его ступор был слишком велик, чтобы играть убедительнее. — Ты в сговоре с этими двумя? Я тебя уничтожу! — рявкнул Спирс. — Ай, температура сорок, пневмония, брежу я! — отмахнулся от начальника Нокс, — Кстати, Грелль, это я твою сумку с новым костюмом в болото уронил. У Грелля дернулся глаз, он начал брыкаться в руках Легендарного. — И отчеты твои запорол. А, и еще: ты бы похудел. Раньше мимо идешь — душа и тело радуется. А сейчас бутерброд отобрать хочется, — с зашкаливающим пофигизмом протянул Нокс, — А и ноты, те самые, любимые, я случайно выкинул. — Ублюдок! Гаденыш, скотина! Пусти меня! Я тебя уничтожу, мразь! Грелль обладал уникальной красоты голосом — контратенор, как-никак. Вконец расшатанные нервы не выдержали последних слов, и даже понимая, что он повелся, как идиот, все равно закричал так, словно именно Нокс во всем виноват. — Какой умный молодой человек, — в то небольшое затишье, когда Грелль собирался с силами, чтобы выдавить из себя новый вопль, вставил Легендарный. — Ты меня похищаешь, или как? — рявкнул Грелль. Когда подоспела охрана, все увидели только Уильяма с разбитым носом, кровь на полу, да ускользнувшего через окно Легендарного с Греллем на руках, орущим во всю мощь глотки. — Сатклиффа похитили! — протянул Нокс. — Ну наконец-то! Ох, только бы не вернулся, приплатить, что ли, похитителям? — рассмеялся начальник охраны, для которого выходки Грелля давно стали основной костью в горле. — Его Легендарный забрал. Прямо драма. Вчера драгоценности дарил, сегодня украл. Вроде не весна, а всем крышу сносит, — философски заключил Нокс, дожевывая бутерброд. ******************** Наше время. Австрия. Удар — отбив. Грелль, крутанувшись на каблуках, тяжелым рубящим ударом меча увел лезвие Гробовщика от своего лица и перебросив, его в другую руку, перешел в наступление. — Змееныш! — выдохнул аловолосый. Ответный удар Гробовщика почти выбил меч из рук, но Грелль ушел в сторону, наотмашь ударив мужчину почти по рукояти косы. — Да, показал себя Нокс так себе, — понимая, о ком выругался Сатклифф, ответил Гробовщик. От удара противника он, проехавшись по снегу, почти врезался в стену, но, вовремя среагировав, оттолкнулся от нее. Перебирая своей косой, тот ушел в веерную атаку, вынуждая Грелля парировать. Наблюдавшие за спонтанным спаррингом дежурные едва ли не аплодировали. Гайден всегда с увлечением перенимал атаки Гробовщика, который изначально в схватке держался в обороне, оставляя козыри на потом. А вот Бергеру очень нравилась тактика Грелля, осыпавшего противника десятками ударов с самого начала, стремясь как минимум — хорошенько ранить, а как максимум — снести сразу своим напором. Дерущиеся прекратили обсуждение, бой становился серьезней. Гробовщик вошел в азарт и с улыбкой парировал удары Сатклиффа, что пытался его достать при каждой удобной возможности. Грелль фыркал, скрипел зубами, но не сдавался, даже когда, промахиваясь, его почти доставала коса Гробовщика. — Только полный идиот мог сказать что Сатклифф — беда, — фыркнул Бегер. — Нам повезло. У нас лучший отдел, все знают. Сколько заданий было, даже самых опасных — все живы возвращались. Да и приятно, что у нас такой начальник. — Да, ругань лучше всего слушать в оперной манере, — пригладив платиновый ежик коротких волос, заметил Бергер. На крышу ступил Вагнер. Встревоженный, он даже не обратил внимание на дерущихся. А вот Грелль заметил: опустив косу, махнул троице спускаться. Филлип не успел даже ввести коллег в курс дела, как Грелль всех ошарашил: — Что с Тиллем, и тяжелая ли травма? Перелом точно, но сухожилия — целы? Если нет, забирай с лазарета, Эдлер его сам выхаживать будет. У нас уже были похожие травмы. Филлип выдохнул с облегчением. Это, можно сказать, было приятной новостью после того кошмара, что наговорили врачи. В лазарете лекарь сказала, что есть большой риск остаться с практически бездействующей правой рукой. — Благодарю вас. Да, герр Сатклифф, задеты сухожилия. Врач сказал, что оружие точно не демона. Человеческое или… Грелль уже знал, что скажет Вагнер, но все-таки надеялся, что они с Гробовщиком ошиблись. — Коса другого жнеца. Она говорила, что, возможно, нож или ножницы… Но я вспомнил, что когда мы забирали тех двоих из Лондонского отдела, кажется, его звали Спирс, жнец с секатором. Я подумал, что его коса может быть причастна. — Если это Спирс — я его убью. Но до того, как мы все не проверим — никаких решений без меня. Возможно, кто-то другой появился здесь, пронюхал про ситуацию и решил нас стравить с Лондонскими, чтобы мы отвлеклись. В конце концов, косу могли у придурка украсть. Вагнер отвел взгляд. Грелль сощурился: он понял, к чему такой жест. — Слушать сюда. Все трое! Если кому-то покажется, что я защищаю старых знакомых, придумываю отговорки — пусть скажет сейчас! Я за справедливый суд, и вы знаете, что решения нужно принимать взвешенно. Если кто-то из вас мне не доверяет — свободен. Если примете коллективное решение о том, что я вас не устраиваю — покину пост, уяснили? Жнецы нестройным хором ответили, что все ясно, при этом Бергер и Гайден успели осуждающе взглянуть в сторону Вагнера. — Да не смотрите на дурака так. Он волнуется. Буду честен, если бы Грелля ранили, я бы совсем головой не думал и пошел бы всех убивать. Без суда и следствия, — мрачно заметил Гробовщик. А вот теперь во взглядах всей троицы было настоящее уважение. — Нечего уши развешивать. Эта скотина когда-то развлекалась тем, что на досуге пленки клеила и армию живых мертвецов создавала. Не лучший пример для подражания, — фыркнул Грелль. Уважение явно было омрачено. Правда, Гробовщику было на это плевать. — Сказал тот, кто потрошил девиц легкого поведения, потому что хотел их приукрасить. Ну, а про этот случай все знали и, будучи эстетами, — по крайней мере Гайден и Вагнер — в чем-то даже уважали. — Да, зато я научился идеально зашивать раны и проводить любые операции. Так что нет худа без добра. Легендарный даже улыбнулся с сарказмом. Грелль ответил ироничным взглядом. Вагнер тихонько замычал какую-то мелодию, в которой угадывался марш Мендельсона. Гробовщик расхохотался, перебросив назад свои длинные волосы. — Тилля к нам привезешь. Все будет хорошо. Часа через два, мы пока комнату подготовим. Вернее, папочка уберет те гробы из гостевой спальни и я, так уж и быть, этими изящными руками все там вымою, — театрально возводя руки в алых перчатках, пообещал Грелль. — Может вам помочь? — Дежурство! Гайден сейчас спать идет, а ты с Бергером до утра дежуришь, потом поменяетесь. Папочка, или с тобой днем дежурить будем, пока остальные спят. Нельзя оставлять город без присмотра. ************ Наше время Австрия. Тилль после известий о том, что ему придется пожить у начальника, даже не знал, плакать или радоваться. С одной стороны, это же великолепно — посмотреть на Грелля дома, да и Легендарный там… Они, наверное, сутками байки травят или что-то обсуждают на интересные темы. Незабываемый опыт! С другой, ужасно, что он обременяет свое руководство. Ему попросту будет стыдно им в глаза смотреть. К тому же, у Грелля еще и частенько менялось настроение: не хватало, чтобы в нем включился режим заботливого отца, во время которого он мог прийти на дежурство с едой или угощать всех конфетами. Или… самое ужасное. Режим капризной опасной сволочи. Филлип посматривал на парнишку с сочувствием. Ситуация была та еще. Хотя, Грелль и Легендарный, в принципе, довольно адекватные. Бывают. В любом случае, может дома все не так, как на работе или в опере. К тому же, Филлип был доволен не только потому, что с рукой Тилля все будет хорошо, но и потому, что квартира Грелля и Легендарного, наверное, — самое безопасное место после австрийского департамента. Конечно, Вагнер защитил бы Тилля и сам, но, все-таки, лучше бы ему пока побыть там. — Обезболивающее еще действует? — Да. Я ее не чувствую. Правда, пальто ты свое не спасешь, — разглядывая алые пятна, сказал парнишка. — Давно хотел его сменить, — помогая надеть Тиллю пальто, тепло ответил мужчина. — Из-за меня сорвался сюрприз, — еще более убитым тоном добавил блондин. — Ты попал в такой переплет, перестань думать о таком! — И я показался перед британцем… — Тилль, опустив голову, добавил совсем тихо, — Слабым. — Нет. Моя вина, что я не был рядом. Понимаешь, ты все еще стажер, недавно работать начал. Я, как друг, должен тебя поддерживать, а я мало того, что не был рядом, так еще и пришел даже позже начальства. А, вот что я подумал… Филлип застегнул пальто на парнишке, так как тот сам не мог управиться, делая все левой рукой. — Ну прекрати себя винить! Так, о чем это я. У тебя много знакомых, плюс характер у тебя тот еще. Подумай, никто не мог тебе отомстить таким образом? В последнее время ни с кем не ругался? Ты же знаешь, мне можно совсем все рассказать. Блондин попытался вспомнить последний месяц. Да нет, все вроде было отлично до тех пор, пока эти идиоты не приехали в Австрию. Собственно, врагов, кроме демонов, у Тилля не было. — Кроме англичан — никого. Но вряд ли это они. Мне кажется, им это попросту не выгодно. Они приехали за помощью начальника, зачем им его злить? Вагнер скептически отнесся к умозаключению Тилля, но слова принял к сведению. Мужчина застегнул свое пальто и открыл дверь лазарета перед блондином. Несколько минут они шли молча по ночной заснеженной улице. — Дай мне свою руку, — тихо попросил Тилль, неловко переплетая пальцы левой здоровой руки с правой мужской. Блондин уткнулся ему в пальто, не комментируя свой поступок. Вагнер для него — самый близкий. Он не осудит за такую слабость. Самый лучший, преданный и понимающий человек среди всех, кого он когда-либо встречал. — Я хочу быть на тебя похожим, — смущенно забормотал Тилль. — С чего бы это? — стараясь не сильно переходить рамки дружеских объятий, спросил Вагнер. — Ты такой умный. И сильный. Ты очень хороший… Мне так повезло, что я с тобой знаком. — Ну, полагаю, Легендарный жнец или глава департамента посильнее меня будут. А наш начальник точно умнее. — Для меня ты все равно самый лучший, — упрямо сказал блондин. — Могу ли я расценивать это как признание того, что я тебе нравлюсь? Тилль, поднявший было голову, чтобы посмотреть на лицо друга, побагровел и обратно уткнулся ему в пальто. — Расценивай, как хочешь. — Это нормально — в твоем возрасте увлечься кем-нибудь, еще и принять его поведение за образец для подражания. По секрету тебе скажу, наш Гайден буквально поедает начальника взглядом. Пусть он скрывает это, но некоторые привычки перенял. Например, пить алкоголь с вишневым сиропом. Это не влюбленность, скорее… — А у меня влюбленность. И ни слова больше, — горестно попросил Тилль, — Я понимаю, такой слабак тебе не понравится, но я рад, что ты мой друг. Филлип выдохнул, скрывая довольную улыбку. Какое изумительное окончание беседы, хороший год-то какой! Если с рукой Тилля все будет хорошо — определенно один из лучших. — Ты максималист. Взять хотя бы нашего начальника и Легендарного. Они друг друга очень любят. — Очень громко, — вздохнул, краснея, Тилль, припоминая случай, когда они вернулись не вовремя и услышали из кабинета начальника весьма характерные для одного процесса стоны. — Справедливости ради, это первый раз, когда они такое устроили. А я знаю их с первого дня работы нашего начальника здесь, еще когда он пришел спасать Венский отдел вместе с Легендарным. Я один в живых остался, ты же знаешь. Так вот, что я хочу сказать… Наш начальник очень сильный, спору нет, но его силы — лишь треть от способностей его партнера. Герр Эдлер своей косой разрушил десяток зданий, выступая в обороне. Так что, судя по твоей логике, наш начальник для своего партнера — слабак. Вот только заметь, у них замечательные, пусть и странные отношения. Все потому, что нет равных во всем жнецов. Кто-то сильнее в чем-то, кто-то — слабее. Тилль задумался. Филлип был абсолютно прав, если посмотреть на все с такой точки зрения. — Но он не заступается за начальника, как ты иногда за меня. — Потому что в департаменте начальник один из самых сильных. Он просто не видит в этом смысла. А около десяти лет назад, когда назрел скандал между Кински и Сатклиффом, он не то что заступился, он буквально собой загородил начальника, готовясь к серьезной схватке. И это с учетом, что Кински в принципе сражается на уровне начальника, не особо лучше. Тилль вздохнул: он и не знал, что тут такое происходило. — Начальник, наверное, был жутко недоволен. — Что ты. Стоял с таким видом, будто все идет, как надо. На лбу было написано: «Да, это мой любовник, бойтесь меня трогать!». Но и среди сильнейших жнецов бывают скандалы, которые может решить кто-то гораздо слабее. Когда глава австрийского департамента едва ли не насмерть сцепился с Легендарным, именно начальнику удалось их примирить. Он даже не дрался, просто использовал дипломатию. Тилль был в шоке. Чтобы начальник вел себя так! Ну надо же. Просто… Даже не верилось. Услышь он подобное от кого то другого, не от Вагнера, точно бы не принял слова всерьез. — Я рассказал тебе это все, чтобы ты понял: в этом мире многое относительно. Начни я тебе говорить, что ты совсем юный, работаешь всего ничего и прочие, несомненно, правильные вещи — ты бы меня не послушал. А сейчас, надеюсь, все понимаешь. — Наверное. Получается… — Мне не то чтобы все равно на твои таланты. Я их очень ценю. Просто хочу сказать, что для меня куда важнее сам Тилль Орсини, а не то, как он машет косой или справляется с работой. Личность — и только потом жнец. Тилль пораженно посмотрел на шатена. Иногда его слова так удивляли. Они были такими правильными. От них часто становилось не только тепло на душе, но и так радостно. — А мне нравится Филлип Вагнер. — Тогда у нас все обязательно сложится, — тихонько рассмеялся мужчина, сжимая руку стажера крепче. Они уже прилично припозднились. Хотя, этот разговор стоил сотен опозданий. **************** Запыхавшись, с повязанной на голову какой-то косынкой, чтобы не испачкать волосы пылью, Грелль совсем не был похож на блистательного оперного исполнителя или главу отдела. Со стороны его можно было даже принять за ворчливую домохозяйку. — Развел грязищу. Я, кажется, даже паука видел, — вытирая стол от пыли, бубнел Грелль, — Экономку сюда не пускаешь… Сатклифф остановился, вздохнул и тут же завизжал. — Ты куда? Я твои волосы потом полночи отмывать от пыли буду. Стой. Так же бормоча, как все плохо, Грелль сходил к себе и начал завязывать светлые волосы мужчины в хвост, а потом надел на него какую-то шляпу. Кажется, испанцы называли этот кошмар сомбреро. — Пауков разогнал, гробы в кладовке. И Нокс еще говорит, что я тобой манипулирую. Почему ты под операционную свой кабинет не отдал? — Не ворчи. Мы бы книги и мои вещи неделю разгребали. Гостиная — так же. Комната для костюмов — туда я сам стараюсь не соваться. — Золотой я у тебя сожитель. И комнату отдай, и с подчиненным твоим разберись, — начал стенания мужчина. — Хочешь, вместе на дежурство сходим? Какая-никакая романтика. Вычислю, кто испортил нашу памятную дату, распотрошу собственными руками, ногтей не пожалею, — мстительно пообещал Грелль, убирая тряпку для пыли. Аловолосый накрыл шкаф и диван чистой простынёю, вытер спиртом металлический стол и взялся за скальпели. — Ты думаешь, Уильям мог такое сделать? — Кишка тонка. — Ну он же не убил. Ранил. — Да и с чего бы ему на Тилля нападать? Ладно бы я или ты. Здесь хотя бы логика есть. — Оправдываешь? — скептическим тоном спросил пепельноволосый. — Провоцируешь убить его без суда и следствия? — иронично приподняв бровь, в ответ спросил мужчина. Гробовщик хмыкнул и ухмыльнулся, целуя аловолосого в щеку. — Как я мог. Я милый заботливый… — Лис. Мне даже оскорбительно то, что ты пытаешься купить меня такой простой уловкой. За кого ты меня принимаешь? — Простота, порой, выигрышнее любой запутанной интриги, — хихикнул Гробовщик, — Но если так подумать, он просто мог идти откуда-то злой — вспышка ярости, тут еще и твой подчиненный, а ты сам дал понять, что всех их ценишь. Тилль вполне мог оказаться не в том месте да не в то время. Попал под горячую руку, поэтому и целился так, чтобы Тилль мог лишиться возможности работать на тебя, и ты потерял бы одного из своей команды. — Не вяжется вспышка ярости и продумывание, куда бить. Когда злой — бьешь куда ближе. Возможно, он принял Тилля за самого слабого. Соваться под косу Вагнера или еще кого-то попросту не рискнул бы, — Грелль, хмыкнув, посмотрел куда-то вверх, словно вспоминая что-то. — Кто его знает. Кстати, я все-таки хочу выяснить, что там в Лондоне. Если Фантомхайв устроил заварушку, можно даже отпуск взять — посмотреть, что он учудил. Только чур ни ты, ни я не присоединяемся, идёт? — Максимум невинная консультация, — хихикнул Гробовщик. — Ага, понятно все с тобой. Ну, я другого не ожидал. В дверь позвонили. — Открыто, идите на кухню, — крикнул Грелль. Гробовщик вышел провожать гостей, Грелль накрыл инструменты и вышел в коридор. На пороге оба жнеца стояли, застыв от недоумения. Тилль буквально рот открыл от увиденного. Вагнер даже рукой загородил путь стажеру, не понимая, чего ожидать от Легендарного в такой чудной шляпе. Гробовщик не понял сначала, отчего такая реакция, а потом начал хохотать буквально до слез вместе с Сатклиффом. — Сними это, они у меня немые будут, — попросил Грелль, икая от смеха. — Да, мои дорогие подчиненные, это несчастье — Легендарный жнец, по совместительству… — Золотой сожитель, который отдал свою милую комнату, набитую гробами, позволил изгнать пауков и лишился кладбищенского покоя. Кухня прямо по коридору, — снимая с себя шляпу, добавил жнец. Это сомбреро он определенно будет носить для особых случаев.