Камикадзе в бигудях

Алан еще раз глянул на записку. Выяснить, где живет Грелль, удалось с трудом, номер телефона и вовсе не найти. Так что приехали они в формате приятного сюрприза, пусть и среди ночи. Жнец всмотрелся в корявую запись — почерк Эрика просто нечто, но, кажется, все верно. В этом шикарном доме квартира Сатклиффа. — Поздно мы конечно, поезд так опоздал, — пробасил Эрик, косясь на часы. — Никогда не поздно все наладить. Это было камнем у меня на сердце. Мы не имеем права так поступить. Он был прав, — Хамфрис обернулся: кто-то бежал по дороге. Жнец пригляделся — начальник. Уильям был в крови, в измятой одежде. — Грелль с ума сошел! — вместо объяснения, еще сильнее всех запутал Спирс. — Слингби, — Алан даже не продолжал говорить, а Эрик оставил чемодан, доставая косу. — На начальника? Не верите мне? — продолжал напирать Спирс. — Здесь что-то не так! — твердо сказал Хамфрис. Сверху прямо по крышам здания быстро приближался Тилль и его напарник на сегодняшнюю ночь. Гайден бесшумно спрыгнул с здания, молниеносно извлек косу-шпагу, Тилль с ножом так же смотрел на англичан. Уильям замер. Да уж. Быстрые, как всегда. — Они… — Тилль был явно обескуражен появлением англичан. Юноша, сжимая в руках косу, смотрел то на напарника, то на Алана с Хамфрисом. — Он что-то натворил, — беспристрастно сказал Алан, — Позвольте мы выясним, что случилось. — С удовольствием, герр Хамфрис, — слегка опустив голову, произнес Гайден, — Тилль, к начальнику. Живее. Блондин кивнул и умчался в узкую арку старинного дворика, но от удивления даже вскрикнул. Спирс, ругнувшись, опустил голову. Кажется, Орсини наткнулся на Грелля, которого он видел несколько минут назад. — Убьете? — глупо было задавать такой вопрос, но Уильям все же пытался надеяться на вариант, что его уничтожат. — Выясним все обстоятельства. Вашу косу, герр Ти Спирс. Вы же понимаете, сопротивление бесполезно, — Гайден брезгливо посмотрел на англичанина, протягивая руку в идеально белой перчатке вверх. Грелль, пошатываясь вышел из арки. Нокс поддерживал его за руку. Тилль на ходу пытался с кем-то связаться, но не выходило, книга отказывалась передавать информацию. — Герр Гайден, герр Вагнер игнорует Тилля. Вероятно, отдыхает после командировки. Я не знаю, где он живет. Сопроводите руководителя в безопасное место. И осторожнее, он не в себе и ранен. Алан, Эрик… Лучше вы будете с Греллем. Там что-то случилось, не хватало, чтобы вас вмешали в ситуацию, — тут же сказал Нокс, удивляясь присутствию своих коллег. Те так же были удивлены внешнему виду Нокса, хоть и знали, куда тот отправился несколько месяцев назад. Рональд серьезно изменился, и дело было даже не в белом австрийском кителе. Что-то совершенно иное проявилось во взгляде бывшего лентяя, в голосе. Пока Алан не понимал, что именно поменялось, но ощущения от встречи с другом были иные. А вот и Сатклифф. Он выглядел ужасно измученным, по шее стекала тонкой струйкой кровь. Кажется, он оцарапался. Стесанные костяшки на руке — явно от встречи с какой-то стенкой — так же кровили. Сейчас казалось, что тот идеальный Сатклифф, руководитель целого отдела, — просто непонятный сон. Перед ними стоял Грелль, которому нужна была помощь. Совсем как пятьдесят лет назад, после очередных оскорблений-издевательств Уильяма. Эрик с ненавистью посмотрел на Спирса. Как ему удалось довести идеального, роскошного Грелля, который даже бесил своей красотой и талантом в тот визит, когда он помогал их отделу, до вот этой измученной тени? — Переметнулся к австрийцам? А если тебя не возьмут, — ехидно посмеивался Уильям с такого правильного поведения Нокса. Нокс еще раз посмотрел в лицо Грелля. Тот расфокусированно смотрел впереди себя, явно не видя и не слыша ничего. Рональд передал начальника встревоженному Гайдену. Эллиасу даже страшно смотреть стало на то, в каком ужасном виде Сатклифф. Нокс наотмашь рукоятью косы ударил Спирса. — Аманда, — отрешенным голосом произнес Грелль, — Аманду заберите. — Я знаю, где она, герр Сатклифф. Я привезу ее к вам, — пообещал Тилль. — Эх ты, знаешь куда его сейчас отведут? К Вагнеру — и всё. Они и так почти зажимались на каждом углу сейчас, и вовсе без зазрения совести переспят. Тилль не дрогнул. Стажер, тяжело вздыхая, посмотрел на старших коллег. — Мне все равно, что случится, и с кем герр Спирс. Главное, чтобы герр Сатклифф был в безопасности. Я найду и привезу девочку, — пообещал Орсини. ************* Вагнер вошел в знакомую квартиру, торопясь замести следы. Лишняя шумиха на этот раз могла навредить Сатклиффу. Из спальни вышел перепачканный Нокс, недовольно рассматривающий уничтоженные брюки и перчатки. Вагнер изумленно уставился на Нокса. Тот закатил глаза: ну и зачем так удивляться? — Несколько раз я помогал Джеку Потрошителю с мадам Ред. Отвлекал внимание Фантомхайва с дворецким, выполняя работу по четкой инструкции. Никогда не понимал, зачем они это делают, но помочь наставнику и другу — обязан. Блондин прошел мимо к шкафу Грелля. Нужно было во что-то переодеться, чтобы его не видели в крови женщины. — Надеюсь он меня не убьет. Я никогда не умел убивать аккуратно. Глянь осторожно — похоже на работу австрийского зверя? Вагнер осторожно вошел в комнату. Неплохая копия. Австриец провел в спальне совсем недолго и вышел, ругнувшись на немецком витиевато, — Нокс таких выражений и не знал. Филлип поставил на тумбу ларец, который совсем недавно ломился от украшений с рубинами. Сейчас он явно опустел. — Лучше скажем, что ублюдок-врач мстит за огласку. Не хватает драгоценностей. Спирс его обворовал. — Ублюдок. Что с ним делать будем? — Нокс внимательно ждал решения Филлипа. — Жертва австрийского зверя. Ну или я буду долго его пытать, а потом замету следы особым составом. Даже костей не остается. Дверь толкнул Гробовщик, нос к носу столкнувшись с Вагнером. Нокс упаковал свои грязные вещи в темный сверток, он уже переоделся в вещи Грелля. — Вы опоздали, — на ходу заключил Нокс, проверяя, не оставил ли где следов. — Что случилось? — Вы оставили его с полной мразью. Единственным жнецом, выходки которого терпел Грелль, потому что он ниточка с какой-то светлой частью его существования. Уильям мучил его, втаптывал в грязь, игрался в подчинение и опять втаптывал в грязь. Ему нужно совершенство. Увы, даже идеальные устают, — Филлип, почти такой же высокий, как Гробовщик, не скрывал своей неприязни, но даже сейчас, в полной ярости сжимая ларец с остатками коллекции Грелля, говорил ровным тоном. — Зачем ты мне все это говоришь, Вагнер? — Затем, что он обворовал его и поднял руку. Довел до состояния потерявшегося, убитого морально человека, который едва ли верит мне и малышке Аманде. Я видел рану: он ударил его чем-то тяжелым в спину. Чудо, что не опустился до того, чтобы изнасиловать бесчувственное тело. Браво, герр Эдлер. Это стоит ваших игр? — взгляд Филлипа, и даже тон попросту растаптывали Гробовщика, заставляя ощущать не просто вину — ненависть к себе. Он знал, что возможен дурной исход, но надеялся, что все обойдется, и Грелль справится с пережитком прошлого. Гробовщик оскалился. Нет. Перед этими сопляками не хватало показывать, насколько он себя сам ненавидит. Волчата Грелля за своего руководителя любого съедят, даже Нокс — и тот, влился в коллектив. Пусть он и молчал сейчас, но явно поддерживал Филлипа. — Закрой рот, Вагнер. — Закрою. Только вы запомните, так, на будущее. Я не спаситель и мои чувства к Греллю ближе к братским. Но знаете, чувства австрийского зверя к Джеку Потрошителю совершенно иные. Благодарю вас, герр Вагнер, за то что так сильно опоздали. Вы сделали мне бесценный подарок. Филлип улыбнулся, как обычно, — мягко и даже мило. Но сталь в глазах, яростный вздох выдали настоящие чувства австрийца. — Я не легенда и не так силен. Но я буду рядом и буду любить. Порой этого хватит, и не стоит усложнять, герр Легендарный отступник и такой же идиот. Гробовщик сжал косу в руках. От ярости у него побелели губы, и даже на виске вздулась вена. — Не беспокойтесь, герр Эдлер. Герр Сатклифф в хороших руках. Он не разочаруется ни в подчиненном, ни в друге, ни в любовнике. От любого другого эти слова воспринимались бы как попытка уничтожить морально того, кто сделал больно так или иначе близкому человеку. Но Гробовщик видел, нет, нутром чувствовал — Вагнер, сломанный поведением Тилля, избрал совершенно иную тропу. Он не такой, как Грелль, его тоска вылилась в животную агрессию и такую же привязанность. Зазвонил телефон. Вагнер, как ни в чем не бывало, снял трубку, игнорируя ненавидящий взгляд Легендарного, который, казалось, и сам как зверь вот-вот набросится на другого хищника и растопчет, вырвет голосовые связки, сделает все, чтобы тот пожалел о сказанном. — Да, Грелль. Все в полном порядке. Мари — жертва врача, он мстит за огласку и заключение. Кстати, я был не прав насчет герр Нокса, он оказал мне уникальное содействие. Скоро буду. — Я убью мальчишку, — пообещал Гробовщик. Зачем он угрожал убийством Орсини — непонятно. Было видно, Филлипу плевать на что-либо кроме Грелля и его вещей в шкатулке. — Удачи, герр Эдлер. Вы сделаете грязную работу за меня. Не люблю убивать детей, даже почти взрослых. Вагнер вошел в кабинет Грелля с небольшой кожаной сумкой. Вернулся спустя пару минут, так же методично и деловито собирая необходимое для Сатклиффа. Больше в сторону Гробовщика он даже не смотрел. Нокс, опустив голову, молчал. Он и вовсе разговаривать с Легендарным после всего случившегося не мог. Это было низко. Тот, от кого Грелль всегда ждал поддержки и участия, ради кого жил и кем дышал — было видно, насколько Сатклифф привязан к своей второй половине — попросту ушел, оставляя его наедине с болью. Даже если чувств нет, все перегорело и остыло. Просто в память того чувства можно и нужно было помочь, как только ситуация вышла из-под контроля. Нет же, Гробовщик не изменил своей традиции проворачивать темные делишки, наплевав на весь мир. Гробовщик сцепив зубы и ушел. Нокс даже не ожидал, что Эдлер поступит так, что не будет драки или еще чего-то. Вагнер забрал сверток из прихожей и так же вышел из квартиры. Пора действовать. **************** Алан и Эрик были порядком удивлены поведению Вагнера. В Англии тот слабо походил на такого талантливого актера, больше напоминал просто жнеца с хорошими познаниями в медицине и отличного бойца, который на спаррингах с Ноксом доставал несчастного Рональда просто как демон. Приехавшая полиция увидела целый спектакль, главную роль в котором по праву занимал Филлип. Эта сбивчивая речь, удивленный взгляд и сумбурный пересказ — насколько же он, Филлип Вагнер, был в шоке, увидев в квартире Грелля Сатклиффа, своего близкого друга и преподавателя музыки, без сознания рядом с мертвой сестрой. Вагнер лгал, не изменившись в лице, грамотно отвечая на все вопросы главы полиции города. Он даже объяснил свою связь с Греллем и откуда у него ключи от квартиры: Филлип сказал, что Грелль, вернувшийся из путешествия, хотел опять помогать ему к собеседованию в оперу и просил зайти к нему вечером, но предупредил, что возможно будет спать, вымотанный дорогой, и не услышит звонка. Сестры, по словам Грелля, в доме не было — она в последнее время была встревожена, и причинами такого поведения не делилась. Больше того, по словам Грелля, тот волновался за Мари, и не понимал многих ее поступков. Например то, что она отправила девочку в пансион. Как ни крути, получалась роскошная версия: Мари угрожали люди доктора, и она не хотела тревожить брата, который и так делал все возможное для нее и дочки. Соседи, знакомые подтвердят, что женщина всегда носила дорогие вещи, дочь-малышка выглядела как ангелочек, и по-любому всплывет история в магазине, где Грелль показал себя как хороший брат и надежный дядя для девочки. Наверняка Мари было стыдно, что она и так была бременем для своего родственника. Вишенка на торте — Тилль сказал, что когда забирал девочку из пансиона, ему напомнили о просроченной оплате. Вагнер взял это себе на заметку. После обыска в квартире Грелля не было найдено никакой наличности, кроме денег в кошельке хозяина дома, а значит женщину еще и шантажировали. Возможно, она была доведена до отчаяния, но все равно не тревожила брата в путешествии. — Фрау Мари была хорошей сестрой. Даже слишком, — Вагнер отвел взгляд, словно скорбел о женщине, как о родной, — Фрау взяла все заботы о своем брате, она при мне просила не брать на работу слуг, готовила и убирала сама. Герр Сатклифф был против, но она хотела хоть как-то отплатить за доброту. Герр Сатклифф очень привязался к племяннице. Я уверен, она молчала, чтобы не мешать герр Сатклиффу отдыхать. — Куда он ездил? — В Иннсбрук. Мы были там вместе, я пытался его уговорить вернуться в оперу, — Вагнер вздохнул еще тяжелее, — Мне почти это удалось. Сегодня днем он ездил в Линц, к герр Мораццо, но не застал его дома. Вернувшись, позвонил мне и сказал, чтобы я к нему зашел, ну об остальном вы знаете… Глава полиции кивнул детективу. Тот записывал каждое слово. — Очень хорошо, что мы увидели вашего друга с племянницей герр Сатклиффа еще до того, как вы с ней поговорили. Герр Орсини, как вы оказались в пансионе? — Я думаю все знают, я часто помогал герр Сатклиффу. Спросите у соседей — я к нему приходил посовещаться на тему… — Орсини был ужасен во лжи, и детектив как ищейка ухватывался за малейшую запинку юноши. Вагнер тяжело вздохнул. — Говорите честно, герр Орсини. Если стыдно, я могу все прояснить, — строго сказал Вагнер, злясь на незадачливого лгуна. — И как же? — хмыкнул глава полиции. — Все проще простого. Герр Орсини был по уши влюблен в герр Сатклиффа и часто искал повод прийти к нему лишний раз. Поводы были идиотские — то помочь со съемом жилья, то найти преподавателя по истории. Герр Сатклифф жалел Орсини, хотя я говорил, нужно было и в дом его не пускать. Но доброта моего друга не знает границ, так же как и талант. Тилль опешил от таких слов. Вагнер даже тон поменял, стал говорить нарочито раздосадовано, порой бросая на блондина гневные взгляды. Тилль вздохнул. Повезло, очень повезло, что Вагнер ему помог, и кажется им поверили. — Герр Сатклифф сегодня вечером звонил мне, просил забрать Аманду и привести к герр Вагнеру, он был чем-то встревожен. Он ничего не объяснял, просто просил ее привезти сюда. Я всего лишь выполнил его просьбу. — Возможно, он и мне звонил второй раз, но я весь вечер провел, занимаясь музыкой. Я мог не слышать звонка. Когда закончил, поехал к герр Сатклиффу. Скорее всего мы с вами, Орсини, разминулись. Детектив чуял подвох: какая складная версия, просто идеальная. Вполне могло оказаться правдой. Покрасневший до кончиков ушей Орсини не похож на лжеца. Упоминание о симпатии к Греллю тут же смутило юношу. — Почему вы не вызвали полицию еще в квартире герр Сатклиффа, и, более того, привезли его к себе? — Разве непонятно? Его именем и так каждая дешевая газетенка пользуется. Увидь они полицию и докторов, выносящих Грелля, им бы прохода не дали, вы же знаете, что это за племя. Завтра же все бы чесали языком и строили нереальные версии того, что случилось. Сатклифф, увидь он свое фото в ужасном состоянии с пересудами злых языков, был бы в шоке! Он в депрессии. Даже задумывался о самоубийстве, только семья как-то спасала, но тут и это бы не выручило. Вы знаете, насколько важен ему внешний вид — вся Австрия в курсе, что золотой голос не только талантлив, но и красив, он цеплялся за свой сценический образ, выстраивал его годами. Если бы его разрушили, он бы этого не пережил. Глава полиции изумленно уставился на Вагнера. Тот из растерявшегося «друга» молниеносно показал истинное лицо. Взволнованного любовника, который действительно не знал, что делать, и натворил глупостей на месте преступления ради Сатклиффа. Вот она, вторая личина. Что не давало покоя в речи Вагнера? Детектив не знал. Но в эту вспышку гнева поверил. — Как любопытно. По имени? Вы настолько близкие друзья? — Да, — Вагнер отмахнулся от главы полиции, беря в руки сигарету, — Мы самые близкие друзья из всех возможных. — Ясно. Сейчас мы уточним детали, — хмыкнул детектив, — Спросим у племянницы. — Не трепите нервы хотя бы девочке! — Мы осторожно. Морис, приведи девочку, — не слушал возражений глава полиции. — Я… — Вы будете наблюдать молча. Я стану в прихожей, и в любой момент можно будет вмешаться. Вагнер не знал, чего ожидать от Аманды. Да, она была смышленой и ничего не знала, но что будет спрашивать полиция? Сонная девочка перепугано смотрела на полицейского. Она видела мельком Вагнера, еще несколько знакомых, но ей не дали с ними поговорить, велели сидеть на кухне и пить чай. Все вокруг было непонятным, люди такие хмурые, отмалчивались. Она словно опять попала в дом виконта — там все так же смотрели на нее, с жалостью, но ничем не помогали. — Итак, Аманда. Мне нужно задать тебе пару вопросов, и потом… — Вы неправильно говорите. Я фрау, и кажется не разрешала говорить со мной на «ты». Мы незнакомы. Где мой дядя? Где мама? Вагнер хмыкнул: неплохо. Кажется, девочка была сонной, и оттого капризной. Сейчас это было уместно. — Хорошо, — хмыкнул мужчина, улавливая в голосе девочки Сатклиффовские нотки, — Фрау Аманда, мне нужно задать несколько вопросов. От этого зависит, как быстро вы попадете к дяде. Аманда кивнула. Выбора не было. — Отвечать нужно очень честно, — предупредил мужчина. — Врать нельзя. Мне в церкви пастор сказал, что за это я попаду в преисподнюю, и меня будут жарить на сковородке черти. Но я была честной, я не спала на проповеди, я просто книжку читала сзади… Глава полиции постарался не рассмеяться — хорошая мотивация для честности. — Первый вопрос. Твои близкие в последнее время не вели себя странно? — Странно? — эхом повторила девочка. — Ну, мама или дядя были грустными или слишком веселыми без причины? Аманда опустила голову. — Да. Сначала дядя был грустный, но он часто грустный. Еще когда мы с мамой приехали, мама даже говорила мне не донимать дядю. — А что он делал, когда грустил? — продолжил допрос полисмен. — Сидел в кабинете. Долго. А потом шел спать. Мама говорила, ему тяжело. Но я не знаю, почему. — Понятно, — полицейский кивнул: кажется, версия с депрессией была верной. — Один раз я видела, — Аманда вздохнула, — Он плакал. Только никому не говорите. Он немного веселее становился, когда приходил Вагнер или Тилль. — Понятно, а что вы знаете о Вагнере? Может, есть какие-то секреты? Не врите, вы же помните, что говорил пастор. — Он очень хороший человек, — глядя прямо в глаза полицейскому ответила блондинка, — А секреты? Есть секрет. Большой секрет. Филлип приготовился вмешиваться. — Дядя Грелль очень добрый. Но нельзя, чтобы об этом секрете кто-то знал. И еще он очень любит спать на диване, а так нельзя, будет спина болеть, и уважаемые люди так себя не ведут. Вагнер сдержался от смеха. Умница. Просто молодец. Интуитивно отвлекла полицейского от неудобной темы. — Это кто так говорит? — Мама сказала, когда опять дядю Грелля увидела спящим в кабинете. Она ворчала, что он даже не ужинал, и питаться одним кофе, спать на диване — просто возмутительно. Когда дядя уехал, мама была грустной. Очень. Мне кажется она чего-то испугалась, наверное, за дядю переживала. И потом отдала меня в пансион. Сказала, что это ненадолго, и чтобы я была умницей. А, еще один секрет. Дядя Вагнер тоже красиво поет, и однажды даже играл мне на фортепиано. Все, больше ничего не знаю. А где мама? Полицейский вздохнул, убрал блокнот с записями. Версия сложилась, и, скорее всего, подтвердится в скором времени. Дверь отворилась полностью. Филлип посмотрел на девочку: она без слов поняла, поступила мудро, умолчав и о том, что в доме был Уильям, и о многом другом. Секрет троих убийц она никому и никогда не доверит. Даже полицейскому. — Иди сюда, — Филлип подхватил девочку на руки, — Дядя заболел, и пока вы поживете у меня. Мама в путешествии, потом дядя все тебе расскажет. Сейчас нельзя, он устал и спит. — Хорошо, благодарю вас, герр Вагнер и фрау Аманда. Мои люди всем займутся, если что — вас вызовут для дачи показаний. Из соседней комнаты вышел доктор. — Ужасное состояние. Высокая температура, мутит, головная боль. Сотрясение и, возможно, подхватил простуду. Он помнит только, как вошел на кухню и все — только удар и темнота. Частичная амнезия после такого удара нередкий случай. Герр Вагнер, нужен будет медик, — не обращая внимания на ребенка на руках хозяина дома, отчитался врач. — Я сам медик. Но за совет благодарю. Так, Аманда, тебе и переодеться не во что… — Попросите кого-то сходить в квартиру герр Сатклиффа за вещами девочки. Мои люди уже со всем закончили, ею можно пользоваться, когда все приведут в порядок, — намекая, что от крови нужно отмыть спальню, сказал полицейский. Вагнер благодарно посмотрел на обоих и с девочкой на руках проводил полицейских и доктора. На самом деле, у него были и детские вещи, и все остальное. Просто нужно было доиграть роль перед другими. — Ты большая молодец. Даже я тебе поверил. — Я хочу стать актрисой. И еще мне кажется, что не все нужно рассказывать о своей семье, даже полицейским. — Умничка. Сейчас ванна, потом отправишься спать, уже поздно, — похвалил Вагнер, — Завтра со всем разберемся. Кстати, Грелль действительно… — Он не просто плакал, там был скандал. Ему было так плохо, а Уильям… Дядя Вагнер, я хочу убить Уильяма, когда вырасту. Он плохой человек, он говорил ужасные вещи. Но потом дядя собрался и даже выгнал его из кабинета. — Может и не надо ждать, когда вырастешь. Но ничего тебе рассказывать не буду. Блондинка с восхищением посмотрела на Филлипа. Неужели она будет в чем-то полезна? Как самый настоящий убийца! Вот это да, а ведь они еще не знали, как хорошо у нее с немецким, и что учитель музыки ее хвалил. Сидящие в другой комнате встретили девочку неоднозначно. Тилль вздохнул с облегчением, Нокс улыбнулся, и только Алан с Эриком не понимали, откуда она взялась. — Итак, господа, можете оставаться у меня дома — квартира большая, но я буду очень занятым хозяином, мне нужно помочь Греллю. — Отлично, все здесь, я пошел, — Нокс щелкнул по носу Аманду, а та показала ему язык. Тилль вышел вслед за ним. — А кто это? — Вы друзья дяди Грелля? Меня зовут Аманда, — радостно сказала девочка, как только ее поставили на пол. Судя по ее тону, она уже готовилась донимать англоязычных гостей. Филлип выразительно посмотрел на девочку, затем достал ее вещи из кожаной сумки. — Аманда, которая немедленно пойдет спать, — читая по лицу, что надо делать, сказала девочка. Слегка недовольная, она вышла из комнаты в поисках ванной. — Спальня — крайняя дверь, ванная открыта, — подсказал Вагнер. — Мы останемся. Может, поможем за девочкой присмотреть. Племянница, ну надо же, — хмыкнул Алан. Вагнер открыл шкаф и вручил ему постельное белье. — Я в комнате с Греллем. Кухню найдете, там все есть. Спокойной ночи.