Камикадзе в бигудях

Ангел, не веря своим глазам, просматривала пленки троих учеников Мотси. Помимо пленок, Греллю удалось достать несколько тел, на которых остались следы от косы главы французского департамента. Также Сатклифф чудом, не меньше, смог запечатать воспоминания убитых незаконно главой французов людей, понимая, что пленки жнецом уже уничтожены, но терять такие ценные экземпляры — слишком большая роскошь. — Вы большой молодец, герр Сатклифф. Возьмите пару дней отдыха, это подождет. Помощь герр Вагнера так же неоценима! Уже тех доказательств… — Мало. Главу французского департамента уже можно посадить, а вот бельгийца упустим. Нельзя отдавать доказательства и собирать совет, — устало, но, как обычно, упрямо перебил Грелль, облокотившись об стену. Он ужасно вымотался. — И что же вы предлагаете? — Завтра у меня начинаются гастроли. Я буду петь в опере Брюсселя, уверен, их глава департамента с парой важных шишек обязательно будет присутствовать. Разумеется, секретарь будет с ним, я постараюсь покончить с этой сволочью быстрее. — Это очень опасно, — вздохнула ангел, сложив руки на груди. На небольшой кухоньке она уже чувствовала себя как дома. — Если я приеду без веской причины, такой как гастроли, например, будет слишком много подозрений. Есть у меня ощущение, что кто-то понимает, что происходит, просто пока не знает, кто убивает учеников и собирает улики. Девушка вздохнула еще более удрученно. Тоже верно. — Солгите и дайте мне алиби. Скажите, что на момент убийства были со мной в гримерке. — Вы же понимаете, я не могу, — убито сказала блондинка, присаживаясь на диван. Грелль оскалился. — А творить глупости могли? — Вы не понимаете. Не могу. Если я солгу, мой медальон почернеет и это заметят. Тогда моим словам на совете не поверят. И весь наш план, столько трудов пойдут насмарку! Ангел резко встала с дивана, схватившись за тот же медальон. Девушка и так была бледной, но сейчас словно посерела, и на милом, почти детском лице появилась гримаса ненависти. — Демон. Очень сильный. И я его знаю. Он… В дверь позвонили. В коридор выбежала Аманда, явно довольная тем, что можно отвлечься от занятий по французскому. Грелль уже почти сжал руку, чтобы в ней появилась коса, но приемная племянница, юркая, как обычно, ворвалась на кухню. — Дядя, тебя ищет граф Фантомхайв. И дворецкий. — А ну скажи: пусть входят. Только попроси, чтобы присмотрел за дворецким. Девочка кивнула, не удивляясь просьбе, и вышла из комнаты. Спустя пару мгновений на пороге появился граф, а Михаелис мрачной тенью, открыв дверь, начал сверлить взглядом ангела у окна. — Мерзкий предатель, — отводя взгляд, прошептала ангел, сжимая в руках медальон. — Рад видеть тебя, Сатклифф. Удивлен твоим новым знакомствам, — не обращая внимания на девушку возле окна, спокойно сказал юноша. Хотя было видно, что чувствует он себя нехорошо. — Итак, мои дорогие гости. Я предупреждаю: в своей квартире балагана не позволю. Давайте слово, рисуйте руну, что не устроите бессмысленного скандала. Ангел и демон настороженно смотрели друг на друга. Михаелис высокомерно ухмылялся, глядя на невысокую девушку. Ангел, прикусив губу, не отводила взгляда от демона. — Как вы можете им доверять? — девушка силилась понять, но ей не удавалось. Она, как маленький ребенок, обиженно смотрела на Грелля. Почти как на предателя. — Могу, — с нажимом сказал Сатклифф. — Вы не знаете, что устроила эта тварь? — Советую помолчать. Ваши благие намерения в итоге стали путевкой в преисподнюю для сотен человек и жнецов, — хмуро сказал граф, первым рисующий руну смирения. — Все могут ошибаться! Вы, вы… Вы обращенный, это не ваша война, вам давно пора осыпаться прахом и… — Мирабелла, угомонись. Вы и безумного ангела в Британии проворонили. Скажите спасибо графу за вовремя отданный приказ, — вступился Михаелис, все еще тайно надеясь, что ангела можно будет уничтожить. — Не захотел служить Всевышнему, выполняя его волю, склонился у ног человека, искалечив его судьбу? Это оскорбление для всех достойнейших ангелов! — Вот как? Но, по сути, он склонился перед созданием Всевышнего, а значит, в какой-то степени уважает творение Господа больше, чем вы, праведный ангел, считающая это оскорблением для «достойнейших ангелов». То есть вы действительно полагаете, что унизительно уважать дело рук Всевышнего — человека? Ставите ангелов на ступень выше людей, хотя, по сути, служите ради защиты человечества от мерзких тварей. Вы обслуга, ни больше, ни меньше, — граф был, как обычно, непоколебим. Ангел открыла рот от удивления. Михаелис, посмеиваясь, пожал руку Сатклиффу. — Вы, вы… Вы правы в чем-то. Я так не считаю. Но он все равно предатель. — Оставим этот пустой разговор. Я знаю, что вы задумали. Грелль, мы поможем тебе отвлечь жнецов в Брюсселе, и ты сможешь выполнить то, что тебе нужно, прикрываясь схваткой с Себастьяном. Пошумите, поскандалите, и потом он создаст идеальный мираж на полчаса. Если удастся, то немного дольше. Успеешь за это время схватить бельгийца? — Откуда вы знаете? Герр Сатклифф, вы делитесь с демонами информацией? Граф присел возле жнеца. Дворецкий с ухмылкой предложил всем чаю, который они привезли из путешествия в Индию. — Ну, я же не слепой дурак, — ухмыльнулся граф, — К тому же, недавно ко мне приехал глава французского департамента, умоляя о защите. Он чувствует, что началась охота, но с какой стороны ждать опасности, не знает. Высказал предположение, что кто-то хочет уничтожить всех последователей Мотси, ну а дальше все же очевидно. — Но зачем вы вмешиваетесь в эту историю? Хотите выторговать к себе хорошее отношение? — ангел просто была в шоке, она еще никогда не сталкивалась с кем-то подобным. Все обращенные на ее памяти были если не животными, потерявшими разум от жажды, то, как минимум, мертвецами, которые не выдержали длительный жестокий обряд. — Мне все равно на ваше отношение. Если надо, я отобьюсь. Убьете нас — так тому и быть. Во мне нет страха ни перед вами, ни перед жнецами, — спокойно ответил граф, стараясь не смеяться с поведения ангела. — Но вы же слабы. Если вы даже просто увидите мои крылья, вы… — Не недооценивай моего Господина, Мирабелла. Ум острее любого меча. Если я почувствую опасность, то устрою вам не только второй Черный Мор, но и третий. На моей стороне демон снов и демонесса Ауэрета, любимица самой Лилит, языческая богиня войн. — Ханна? Из преисподней выбралась? — вмешался Грелль, вспоминая, кто такая Ауэрета. — Да, — коротко ответил граф. — Итак, Себастьян, все поняли: ты устроишь бойню, ничего нового. Дай мне уже чай, я замерз. Ангел пораженно рассматривала сильнейшего демона, который, улыбаясь, как по уши влюбленный земной мужчина, аккуратно подает чашку с теплым напитком слабому демону. Он так аккуратно вел себя по отношению к юноше, что даже глазам не верилось. А амулет горел огнем, ощущая сильное чувство, горевшее не один год между этими двумя. Выходило, что эти демоны любят друг друга? Желают? Что между ними? Неужели не только люди имеют роскошь любить? Сразу вспомнилась почти легендарная история про демона снов и его дочь. У демона появился ребенок. Уму непостижимо. Да, возможно, сыграло роль, что мать девочки была ангелом, но все равно, это же чудо! — Гробовщик убил двух учеников. Его косы работа, — граф подал Греллю в руки толстую папку, — Из учеников Мотси остался только француз и бельгиец. — Ясно, — Грелль открыл папку, стараясь скрыть волнение. Прошел год, а он все равно, как и прежде, тосковал и любил. Хоть рана ныла не так, но стала глубже и болезненней. Слегка дрогнула рука, когда он перелистывал исписанные аккуратным почерком листы. Демоны и ангел сделали вид, что ничего не заметили, хоть и все прекрасно понимали, как тяжело Сатклиффу после ухода Гробовщика заниматься этим делом. — Все будет хорошо, он вас… — Замолчите, — грубо сказал жнец, отталкивая руку ангела. Девушка прикусила губу. Она знала: Грелль крайне ранимо относится к случившемуся. — Я благодарю вас, граф. Понятия не имею, зачем вы вмешиваетесь, — наверное, потому что скучно, — но все же. — Это очевидно. Меня не устраивает то, что происходит в мире. Вдруг какой-то переворот, а у меня бизнес! Только купил судостроительную компанию, не хватало еще кучу вложенных денег потерять из-за нескольких стариков, невнимательного ангела и старой идиотской истории. Ангел окончательно растерялась, открыв рот. Грелль не выдержал: девушка выглядела настолько озадаченной, что он рассмеялся на всю кухню. Племянница постучалась в комнату, сунула голову за дверь и, сверкнув любопытным взглядом, поинтересовалась, что происходит. — Иди займись французским! — О, как всегда. Только что-то интересное, так иди за уроки, — проворчала девочка, громко топая по коридору. Спустя минуту хлопнула дверь в комнату. — Какой вздорный характер для девушки. Тяжело ей придется, — вздохнула ангел. — Отлично все с ней будет. Если надо, за горло взять сможет, а не будет убиваться, что муж дрянь, — фыркнул Сатклифф, совершенно довольный племянницей. — Боюсь я посмотреть на итог твоего воспитания, Грелль, — добавил Себастьян. — Граф, — жнец посмотрел на юношу, тот взглянул на Михаелиса, и дворецкий закатил глаза. — Исключительно в хорошем смысле этого слова, — добавил Михаелис. Жнец развел руками. — Значит, решено. До встречи в Брюсселе, герр Сатклифф, я постараюсь быть рядом на всякий случай, — ангел, решив удалиться первой, взялась за амулет, но увидев, что графу стало хуже, смиренно попросила проводить ее из квартиры, чтобы она могла переместиться без риска для графа. Сиэль допил чай молча, явно подбирая слова, но затем решил сказать, пусть грубо, но честно: — Он там будет. Бельгиец давно боялся высовываться из департамента, это лучший шанс его убить. Ты к этому готов? Сатклифф отвел взгляд. Он не знал, чего ожидать от себя самого, но даже мысль, что он может увидеть Гробовщика, делала больно и одновременно приятно. Так глупо. Настоящий мазохизм. — Он был у меня две недели назад. И пусть вся эта сентиментальщина ни к месту и не ко времени, но… Он сказал, что не хочет мешаться у тебя под ногами и рушить твою жизнь. Он планирует убить бельгийца и исчезнуть. В этот раз насовсем. — Он в порядке? Граф неопределенно пожал плечами и одновременно развел руками. — Был ранен недавно. Мы помогли, вроде бы ему лучше. Но он вымотан, и такое ощущение, будто мертв. По-настоящему мертв. Он превратился в подобие жнеца, живущее только ради того, чтобы добиться своей цели и уничтожить самого себя. — Вот зачем вы решили вмешаться… Боитесь, что он найдет способ себя убить? Трудно терять близких? Граф опустил голову. — Именно так. И ради того, чтобы это не случилось, я даже готов вмешаться в эту передрягу. Себастьян, я вспомнил: в машине гостинцы из Англии, ты бы не мог… — Разумеется, — демон вышел, понимая, что граф просто просит его уйти. — И что я могу сделать ради его спасения? Ему не нужна моя помощь, он ее отторг и принял меня за слабого. Я не в обиде. Но мне неприятно, что он счел, будто я даже знать о его проблемах не имею права. И его вечные сомнения, это просто унизительно, — честностью на честность ответил Грелль. Граф положил руки на стол. Совсем недавно он обзавелся, совершенно случайно, тонким кольцом, выкованным в аду. У Михаелиса случился приступ романтики и он решил поклясться, что не просто никогда не оставит его, но и будет делиться своими проблемами. Это так забавно звучало. Словно свадебная клятва. — Ты полагаешь, он в тебе сомневался? — Да, он подумал, что я могу уйти к Уильяму, — Грелль сам не знал, что на него нашло. Откуда столько честности? Но, откровенно говоря, он скучал по Фантомхайву. Мелкий проныра давно стал почти родственником. — Ты так изменился. Стал умнее, опытнее, серьезнее. Я молчу о том, что твои навыки и твоя команда внушают мне самое настоящее уважение даже без Гробовщика. Я буду рад разделить с тобой какую-нибудь авантюру и знаю, что ты никогда не станешь предателем. И он в этом уверен. Его сомнения не касаются тебя, они касаются его самого. Скорее всего, это он считал себя недостаточно достойным для тебя, опасаясь, что ты в нем разочаруешься. Это для тебя он — Легенда, но он прекрасно знает: он старый больной ублюдок, порой делающий столько ошибок — словами не передать. А ты молод, талантлив, перспективен. И ты явно заслуживаешь кого-то получше, чем бестолкового старика, в свое время натворившего целую кучу глупостей. — Почему вы так думаете? — удивился Сатклифф, прослеживая логичность умозаключений Фантомхайва. В прочем, от графа ничего другого и не ожидалось. — Потому что Себастьян немного на него похож. Он так же боялся, что я исчезну, совершенно забывая о том, что сам сильный, опытный демон. Он так же прекрасно знал свои дурные стороны, ошибки и старые травмы. Пусть наши отношения — совершенно разные вещи, есть одна схожесть. Они оба известны и общепризнанно сильны. И оба боятся до одури потерять кого-то, кто стал не просто игрушкой, а самым дорогим, что у них было. Грелль так же, как и граф, опустил голову. О том, чтобы Гробовщик мог в себе сомневаться, он не думал. Это как-то не вязалось с тем образом, тщательно выстроенным в его голове, но это могло быть правдой. И все равно. Как же сложно, как же горько. Нет. Он затолкает куда подальше все сантименты, выполнит, что должен, и потом будет решать, как поступить! На кухню постучали. В комнату вошел дворецкий и с повинным видом сказал, что гостинцы куда-то пропали, и их, наверное, украли в гостинице. — Досадно. Но, значит, привезу тебе в следующий раз что-то редкое. Слышал, ты коллекционируешь фарфор. — Буду рад, — тепло ответил Грелль, благодарный за каждое слово юноши.