Камикадзе в бигудях

Тяжеловато было привыкнуть к тому, что совет руководителей теперь ведет Грелль. Прежде во главе стола сидел молчаливый, даже апатичный невысокий мужчина, который словно и не слушал, о чем докладывает Кински, изредка отвлекаясь на то, чтобы что-то шепнуть руководителю. Сейчас Сатклифф так же удивлял поведением. Он шутил в разы меньше, чем когда сидел за столом в качестве начальника отдела, разве что язвительность осталась прежней. — Я всех выслушал, — заключил Грелль, в конце собрания морщась, как от головной боли, — Мои замечания герр Кински передаст в письменном виде. Дополнительные вопросы? Мужчины молчали. Валеску, явно чувствуя себя не в своей тарелке, может и хотел что-то сказать, но явно не находил моральных сил и просто смотрел впереди себя. Проблемы его отдела начинались с того, что многие откровенно не признавали его как руководителя. Ведь как мог начальник самого многочисленного отдела в департаменте не разглядеть в Грелле не только смазливого авантюриста, но и настоящего героя? Слух о том, что произошло на совете старейшин жнецов, расползся повсюду, хоть Грелль и пытался изо всех сил скрыть это от рядовых сотрудников. — У меня вопросов нет. Все свободны. Кроме Герр Валеску. Главы отделов, переглядываясь, ушли. Понятное дело, Валеску сейчас достанется за то, что подчиненные чуть не в глаза над ним смеются. Самое забавное, что почему-то в неприятную ситуацию попал именно Валеску, хотя когда-то достаточно много жнецов считали Сатклиффа едва ли не пустышкой, что случайно оказался в битве за Вену и отсиделся где-то за спиной Гробовщика и остальных. — Да, герр Сатклифф, — убитым тоном ответил мужчина. — Герр Кински, вы тоже. Оставьте нас. Секретарь недовольно удалился. — Ну, Штейн. Без лишней проволоки, выкладывай, кто у тебя зачинщик. Накажем так, что рот не посмеют открывать. Слизняки, пытаются из тебя козла отпущения сделать. А сами-то за тобой скалились, когда мы скандалили. Сам виноват — шел у них на поводу. Валеску оцепенел. Он не ожидал, что Грелль, неожиданно, так хорошо разбирается в ситуации. И, более того, окажется на его стороне. — Устрой им наказание. Сгнои на тренировках до кровавого пота. У тебя, в основном, все молодые, неопытные и очень самоуверенные. Ваш отдел большой только потому, что в основном ты занимаешься молодняком и крайне средней важности задачами. Так вот подними им планку, заставь забыть о каких-то склоках. — Одновременно тренировать сорок человек сложно. Да и кто-то в этой толпе найдет способ увильнуть, — тихо признал Валеску. Грелль закатил глаза. Действительно задачка. — Я не чувствую вину за то, что топтал твой авторитет все это время. Сам виноват, бросался на меня, как полоумный. Но терпеть то, что они не подчиняются своему непосредственному руководителю — так себе задача. Так уж и быть, немного помогу. Найди зачинщиков и окуни лицом в грязь, остальные присмиреют. Но это временная мера, уважения добиться сложнее. — Будто я не знаю, — выдохнул Валеску, — Но я в курсе только двух самых громких. Явно не они все это придумали. Сатклифф открыл тумбочку и что-то достал из большой алой папки, на которой столько черномагических печатей было — очевидно, просто так не откроешь. — Держи. Скажи спасибо моему солнышку Гайдену. Он подпоил несколько твоих и выяснил, кто там у тебя воду мутит, — Грелль протянул мужчине лист с именами. Валеску взял пергамент, словно утопающий — соломинку. Он не верил, что Грелль… Протягивал ему руку помощи? Вот уж от кого не ожидаемо. — Не надо слов благодарности. Я просто выяснил, что ты к подлянкам Берштейна не причастен, а значит временно я твой руководитель, ну и прочие условности… Не хочу, чтобы времена моего руководства вспоминались как худшие. Ну а сейчас — свободен. И я жду результатов послезавтра, времени тебе хватит. Или я ими сам займусь, — Сатклифф встал со своего места, — А тогда, поверь, покалеченных, зато крайне толковых, будет очень много. Валеску поморщился. Он хотел заступиться за своих бестолочей, и, в то же время, спорить с Греллем казалось глупостью. Сатклифф неожиданно закатил глаза. — Вот за это они тебя и не ценят. Ты для них так, начальник, не больше. А ты должен уметь их и отстаивать, и наказывать, но уже сам и без привлечения посторонних. Начальник и руководитель — две разные вещи. — Это точно. Спасибо, герр Сатклифф, я постараюсь выполнить все в срок, — отсалютовал мужчина и ушел из кабинета. Грелль опять закатил глаза. М-да уж, вряд ли Валеску способен на что-то толковое. Но хоть мышиной возней у себя в отделе займется. ********* Уже через неделю наступило дежурство Грелля. Сразу после репетиции мужчина ушел в гримерную, устало усаживаясь в потертое, но такое любимое кожаное кресло. Судьба… Нет, более неумолимая вещь, такая как график, говорил о том, что дежурить сегодня с Ноксом и Гробовщиком. С одной стороны, это даже неплохо. Гробовщик неожиданно оказался той еще занозой для коллектива: он не просто почти всегда всех игнорировал, он… Умудрялся втаптывать в грязь и делать такие замечания, что даже преспокойный Гайден порой бросался перчатками в диспетчерской, злобно глядя на стол. И сам Гробовщик, та еще змея подколодная, умело абстрагировался от остальных жнецов. Ему было плевать на ответные реплики, словно он мстил за белую форму, за очки, к которым не привык, и за то, что работает не с Греллем. И, казалось бы, Грелль мог его поставить на место, но черт бы его побрал — Гробовщик работал идеально. Филигранные отчеты, сверхурочные — он делал все, чтобы стать буквально лучшим сотрудником департамента, не меньше. Откровенно говоря, Грелль даже узнавал свой стиль поведения в департаменте. Быть самому по себе, отлично работать и, по возможности, доводить всех до белого каления. Разве что способы доведения до дергающегося глаза у них отличались. Один — актерствующая гадина, другой — высокомерная мрачная скотина. Черти бы все побрали! Наблюдать за тем, что вытворяет Гробовщик, было крайне интересно. Да и в принципе Грелль, сцепив зубы, гнал себя подальше от Гробовщика, выжидая, когда тот сделает что-то… Сатклифф и сам не знал, что именно ему нужно. Просто плыл по течению, с ужасом понимая, что появление Гробовщика — живого и идущего на поправку — делает жизнь ярче. И в то же время сложнее. — Дядя! — Аманда со своими визитами к дочери первой скрипки оперы умудрялась быть на работе у Грелля так часто, что Сатклифф уже привык к этим возгласам. — Ну? Девчушка плюхнулась на диван, поправляя зеленое платье. Спешно она пыталась сделать крайне жалобный вид. В гримерку постучали, и вслед вошли Гробовщик с Ноксом: мягкое напоминание, что у них сегодня дежурство возле одного военного объекта на окраине Вены. Так что надо идти втроем. — Быстрее, иначе я не смогу тебе отказать в очередной затее. — Мне нужен доклад о Марии Антуанетте. Срочно. А в библиотеке ничего нормального. Совсем. Я поспорила с преподавателем, что я хотя бы устно сдам его через час, можно даже без дат, просто дать характеристику ее жизни. А Вагнер о ней мало что знает. Сказал, глупая француженка, вроде бы королева. То, что она королева, каждый идиот знает, а… — Времени у меня нет. Совсем. Иди к Мораццо или, на худой конец, Орсини. Он когда-то историей увлекался, я об его книги споткнулся и чуть нос не разбил, — вздохнул Грелль. Гробовщик едва слышно фыркнул. Грелль покосился на мужчину, понимая, — тема Марии Антуанетты ему больше, чем знакома. — Заложница брака и не самого удачного мужа. Не слишком талантлива и образована, отчасти ленива. Проблемы в семье восполняла развлечениями, праздными тратами. Одно из разочарований австрийского императорского дома. Она прилагала мало усилий ради будущего Франции, вот и не сумела справиться с революций, закончив свою жизнь на гильотине. Но она все-таки была королевой, и сама легла под нож гильотины, проявив исключительное самообладание, — словно читая какую-то лекцию, без каких-либо эмоций вынес вердикт о судьбе королевы Гробовщик. Аманда, открыв рот, слушала мужчину в белой форме. Точно, это же тот знакомый дяди. Выглядел он немного лучше, чем в те два раза, когда она видела его у заброшенной церкви. И, как и все с другой работы дяди, он был в очках. Эту странную особенность девочка заметила уже давно. Как и то, что каждый по своему был талантлив. Какой бы не была та вторая работа, это явно нечто необычное. — Мне больше нравится Виктория. Пусть и та еще властная сволочь, но умная, и этого не отнять, — хмыкнул Грелль. — Мерзкая старуха, — привычно отмахнулся Гробовщик. Девочка понятия не имела, почему каждый раз, когда этот мужчина с длинными убранными наверх волосами и шрамом на лице встречается с Греллем, они словно говорили без слов. Может старые друзья, может что-то другое, но присутствовать, когда они вместе, было не по себе. И почему-то отчаянно хотелось позвать Вагнера, чтобы тот словно разбавил эту странную атмосферу своим появлением. Аманда встала с дивана, поцеловала Грелля в щеку и, пробормотав скупое «спасибо», умчалась разбираться с преподавателями. Сатклифф закатил глаза. — Опять одеколон утащила. Ну что ты с ней будешь делать! Тринадцать лет, что с ней дальше будет? Спасибо, Гробовщик, за краткий экскурс в историю той, которую ты после не самой удачной жизни еще и к аду присудил. Грелль скрылся за ширмой в другой части гримерной, где была рабочая одежда. — Она была глупа, — отмахнулся Гробовщик. — Она хотела быть свободной, — возразил Грелль. — Была бы умной, чувствовала бы себя свободной даже в ханжеской на тот момент Европе. Грелль хмыкнул. А тут верно. Но это мелочи. — А где же букетик алых роз? У нас первое совместное официальное дежурство, как-никак, — решил поддеть Гробовщика Сатклифф. — О, я не настолько недальновиден, чтобы не понимать, куда я получу этим букетиком, Грелль, — в тон Сатклиффу ответил Гробовщик, усаживаясь на тот самый диван в той самой комнате, с которой все началось. — И все же ты треплешь мне нервы, устраивая склоки в отделе. Это такая стратегия? — Нет, просто не люблю работать в шумных местах, — хмыкнул Гробовщик. Грелль продолжил одеваться. — Знаете, я тут подумал… А все ведь с этой гримерки началось. Забавно жизнь складывается: мне казалось, я погибну где-нибудь в Англии, а в итоге получаю подзатыльники в Австрии, — неожиданно сказал Нокс. Гробовщик молчал. Сейчас, в этой уютной комнатке, в которой он ждал Грелля не один час во время репетиций, на него накатила жуткая, до боли в голове и груди ностальгия. Сколько же времени они провели на этом диване? Как много обсуждали, чего только не творили. А сейчас все так… Сюрреалистично. Грелль не с ним. И он права не имеет его коснуться. Нужно всеми силами попытаться хотя бы стать ему близким другом, о чем еще можно мечтать в данной-то ситуации? Но с другой стороны, Сатклифф прав, сдаваться нельзя. Если в этот раз у него получится завоевать Грелля, упаси Смерть он что-то сделает не так. Скорее погибнет, чем потеряет его еще раз. Грелль вышел из-за ширмы уже полностью одетый. — Ну, герр Эдлер, перестанешь ты трепать мои хрупкие нервы? — иронично спросил глава департамента, даже не надеясь на положительный ответ. — Перестану. Если будем работать вместе. Хотя бы изредка. Сатклифф нахмурился. Гробовщик, вздохнув, отвернулся. — Просто работать. Скучно мне, понимаешь? Это невыносимо! — процедил сквозь зубы Гробовщик, снимая очки, которые терпеть не мог. Грелль сел обратно в кресло, скрестив ноги. Да… Гробовщик не отличался любовью к работе в стандартных условиях. Ему определенно сложно без интересных собеседников и приключений. Вот она, идеальная проверка. На что способна эта мрачная авантюрная личность? — Мы и так будем сталкиваться. Но если вы хотите работать в паре, как и прежде… Герр Эдлер, диспетчер пятого отдела Венского филиала австрийского департамента корпорации «Несущие смерть», я предлагаю вам сделку. Гробовщик хмыкнул. Какой официоз. И глаза блестят, точно что-то удумал. — Совершенно идеальная работа в течение года. — О, это, — Гробовщик был даже удивлен простоте задания. — Нет, герр Эдлер, нет, — Грелль встал с кресла, сверкая изумрудными глазами. В эту минуту Ноксу показалось, будто в Сатклиффа сам Сатана вселился. — Никаких склок в отделе. Никакого высокомерия и прочих присущих вашей личности любимых проделок. Дружественная атмосфера, приятные посиделки. Отсутствие конфликтов. И на следующее Рождество, я надеюсь, меня избавят от бремени главы департамента. Тогда и будем работать вместе. С каждым выдвигаемым требованием Гробовщик мрачнел на глазах. Грелль с ума сошел. Какая дружественная атмосфера? Орсини весь в книгах — нелюдимый в последнее время, словами не передашь. Гайдена он извел придирками и поправками. Повеселился, конечно, но Эллиас это запомнил. А Бергер лично это видел, значит минус два подобия на нормальное общение. Вагнер? Без комментариев. Остается только Нокс. Ну хоть кого-то не доставал, повезло. — И еще. Никаких авантюр. Даже консультаций. Даже нашему любимому графу Фантомхайву, — добавил Грелль, — Идеальная, зубодробительно совершенная работа. Гробовщик окаменел. Это же… Пытка. Даже во времена студенчества он не умел оставаться в стороне от интересного. А тут святое в виде Фантомхайва и его приключений отобрали! Но, увы, цена победы велика. Хотя бы потом работать будет легче, Грелль ведь отличный напарник. Да и, в конце концов, таким образом он докажет, что самое главное в его жизни. И, возможно, хотя бы шанс получит вернуть Грелля. — Хорошо. Приложу все усилия, герр Сатклифф. Надеюсь на вашу честную оценку моих стараний.