МЕНЯЯ ХОД ИСТОРИИ

      Время близилось к утру и в цзинши становилось прохладнее, особенно для той, что сидела на полу у кровати, но сейчас это не имело никакого значения. Единственное, что представляло ценность – это теплая рука в ладонях, пока ещё теплая…Сердце в буквальном смысле разрывалось, а разум замирал в ледяном оцепенении стоило только проскользнуть в сознании мысли о том, что живое тепло может покинуть человека, лежащего на кровати.       Тело Мо Сюаньюя было безгранично хрупким. Физические и духовные силы были невысоки, а Золотое ядро не смогло развиться полностью. С учетом же того, что Вэй Усянь практиковал «темный путь» оно просто не выдерживало подобных нагрузок, следы которых невозможно исцелить. Но, что ещё страшнее, это то, что такое слабое естество не могло даже на мгновение замедлить естественные возрастные изменения организма. Не помогало даже совместное самосовершенствование с Ханьгуан-Цзюнем. Последний в свои шестьдесят с небольшим всё ещё тянул максимум на двадцать. Старейшина Илина же уже мог похвастать сединой в волосах хотя тело господина Мо было намного младше. Вэй Усянь в этой ситуации как всегда старался сделать «хорошую мину при плохой игре». Он храбрился и шутил, во всеуслышание заявлял, что всегда хотел себе такого юного мужа в красках описывая все нюансы и достоинства таких отношений, а потом заливисто смеялся, видя их красные от смущения лица.       Ей и Сычжую также доставалась часть фантастических умозаключений. «Почтенный Старейшина» в недалеком будущем видел себя отцом и дедом большого семейства, которому как к наимудрейшему шифу прибегали жаловаться на свои невзгоды его глупые отпрыски, а тот под успокоительный чай и мелодии гуциня Лань Ванцзи раздавал им свои мудрые советы. Подобные «мечты» вызывали бурю эмоций и желание подергать себя за волосы, а потом сбежать на край света от нежелания принимать подобную реальность.       Сердце от происходящего неустанно болело, ныло так, что дышать полной грудью было невозможно. На Второго господина Лань тоже смотреть без боли было невозможно. Видя то, что отведенное им время постепенно подходит к концу он всё больше и больше потакал всем капризам своего бесценного супруга. Пруд с лотосами в Облачных Глубинах? – Не проблема. Дозволение на всевозможные эксперименты? – Пустяк, если Вэй Ин будет осторожен. Переодеться в одежды учеников и вспомнить юность? – Тоже как оказалось проблемой не было. У неё до сих пор дергался глаз от воспоминания о том каких нарушителей она поймала. А они всего-навсего пытались воссоздать свою первую встречу. Ну и не были бы самими собой если бы не увлеклись. Злиться на поведение двух взрослых мужчин не получалось, смеяться было невежливо, единственное, что оставалось это сдержано поклониться и извинившись за то, что отвлекла их от…кхм… «процесса», ретироваться.       Не смотря на комичность этих поступков время было неумолимо. Они искали выход и не могли его найти, боль и страх становились все сильнее. Верховный заклинатель смотрел на Вэй Усяня таким взглядом, что и самому непрозорливому становилось понятно, что как только тот покинет этот бренный мир Лань Ванцзи уйдет в глубокий затвор. Бессмертный заклинатель просто не мог последовать за супругом, бессмертие в этом случае можно было сравнить с проклятием. От представлений о подобном исходе становилось дурно. Конечно существовал ещё вариант с перерождением души, но на то оно и перерождение, чтобы стереть всю суть прошлого человека, уничтожить его личность тем самым дав возможность душе на новые свершения. Это будет уже не тот Вэй У Сянь, которого они знали. Конечно Лань Ванцзи любит его и нет никаких сомнений, что будет любить каждое его проявление. Но от мыслей о том, как Ханьгуан-Цзюнь бродит по миру и ищет бессметную душу, находит и снова теряет, становиться не просто дурно, тело просто парализует болью. А то, что он будет искать сомнений нет, она…они тоже будут.       Столько боли, испытаний, ожиданий и все это для того, чтобы осуществился такой ужасный финал? Это было жестоко. Это было не справедливо. Она совершенно точно не собиралась с этим мириться. Совершенно точно не собиралась сдаваться. Тепло в её руках дрогнуло, человек на кровати завозился и в следующий момент уже её ладошки оказались в плену. Пришлось прекратить передачу энергии. – Малышка А-Ян я напугал тебя? – спросил теплый родной голос. И руки потянулись к её лицу. Почувствовав холод на щеках девушки, мужчина быстро подобрался, решительно втащил её с пола на кровать и обернул одеялом старательно делясь теплом. – А-Ян сколько ты так просидела? – возмущенно воскликнул он. – Ты упал в обморок на охоте. Лекари пришли к выводу, что это из-за переутомления. Я решила, что лучшим вариантом будет поделиться энергией. Это было примерно часа три назад, – юлить смысла не было. Старейшина Илин не был выжившим из ума старцем два и два сложить всё ещё мог. Да и не сделала она чего-то предосудительного. – На столе целебные снадобья и рецепт. Ты должен будешь принимать их в течении недели, а также придерживаться лечебного распорядка дня. Будет также просто замечательно, если с тобой будут делиться энергией. Сегодня я уже восполнила её недостаток, днем вернется Ханьгуан-Цзюнь и думаю его энергия поможет лучше, – устраиваясь поудобнее в тёплых объятиях проговорила девушка. Давно её так не обнимали, можно было вспомнить о детстве, позволить себе на мгновение отпустить тяжелые мысли. Вэй У Сянь выслушав монолог разрывался между двумя эмоциями. С одной стороны, его обуяла гордость и умиление за то каким замечательным человеком выросло его сокровище. С другой он как родитель просто не мог позволить себе так волновать и печалить это самое сокровище. – Но со мной все хорошо! Чувствую себя просто прекрасно, – запальчиво и быстро проговорил он. В подтверждение своих слов крепче сжимая в объятиях девчонку. Чем выбил из неё сдавленный смешок. Светлые глаза напротив остались спокойными, ласковыми и такими же серьезными. Такими же глазами на него смотрел Лань Чжань и это был запрещенный прием. Под этим взглядом он неизменно уступал. – Близиться час тигра, а я ещё ни разу за последние сутки не смогла сомкнуть глаз. Не упрямься и просто прими предписанный целителями распорядок, – немного капризно проговорила девушка, знала на, что надавить, чтобы её послушали. – Моя прекрасная А –Ян использует запрещённые приемы. Тебе, что пять лет? – сквозь смех и умиление проговорил Вэй Усянь и ласково погладил её по голове. Девушка состроила самое милое лицо, на которое только была способна. В золотых глазах плясали смешинки. Она протянула: – «Ну фуму, А- Ян очень устала, и она будет очень волноваться если ты не будешь послушным и не согласишься на лечение. Сделай так как А-Ян хочет, и А-Ян будет счастлива. Ты не можешь отказать ведь Ян-Ян всего три годика!» От этих слов в груди Старейшины Илин разлилось необъяснимое тепло пополам с призрачной тоской по прошлому. Эта девчонка точно им манипулировала, но в данном случае он был совершенно не против. – Ах, если Ян-Ян всего три годика, то это означает, что она немедленно должна отправляться спать. В глазах напротив сверкнули смешливые искры, и его птичка немедленно выдала – «Тогда фуму должен спеть А- Ян колыбельную, чтобы отогнать от неё злых духов и привлечь добрые сновидения» – улыбаясь закончила она. Вэй Усянь был безгранично восхищен тем как ловко его малышка обводила его вокруг пальца. Хотя стоит признать он был совсем и совсем не против. А-Ян была самым замечательным ребенком на планете и для неё он перевернул бы все три царства. Спеть песню самое малое, что он может для неё. – Какую песню ты хочешь? – спросил он, хотя совершенно точно знал ответ на свой вопрос. А-Ян на мгновение сделала вид, что это раздумывает, а потом мягко произнесла: – «Вашу». Неизменный ответ. Лань Ванцзи написал много песен, особенно тех, которые можно было бы использовать как колыбельные, но эта была самой любимой. Бесценный мотив прошедший рука об руку с ними на протяжении всей жизни. Именно его пел Старейшина Илин в тишине цзинши усыпляя свою малышку и незаметно заснул сам. Чуть позднее эту теплую семейную сцену застал Второй господин Лань только вернувшийся с собрания заклинателей. Два самых дорогих человека спали в обнимку в его кровати, он очень давно не видел такой сцены. Примерно с того момента как Лань Ян начала свое обучение в Облачных Глубинах и всячески доказывала обоим родителям, что способна справиться со всем сама. Всем своим поведением она пыталась показать окружающим, что все, что она имеет не напускное, не следствие влияния родительской славы, а её собственное. Это не могло не вызывать гордость, но в тот же момент это навевало тоску по тем временам, когда малышка пряталась от всех опасностей у него на коленях.       Лань Ванцзи стоял на пороге и не мог пошевелиться, стараясь навеки запечатлеть в своей памяти эту прекрасную картину. Время – безжалостный противник и оно неизменно продолжало ускользать, приближая самый страшный момент, о котором он даже думать боялся.