»…пусть уличные фонари ведут меня.»
Летом приятно блуждать по улицам этого спокойного боро. Только не понятно куда. Юхён неважно. Её тревожит внутри петелька в грудине, что может перетянуться. Она уже затягивается. Приятная и отдаёт щекоткой в живот. Одиноко. Настолько, что даже слышатся звёзды сверху. Потрескивают фонарики, переговариваясь между собою. Чуть дальше, за следующей пустующей улицей течёт река.»…хочу превратиться в жидкость, испариться в полуночное небо.»
Да. Это было бы прелестно. Может, за тропосферой — в стратосфере лучше?»…кого бы это волновало, если бы меня тут не было?»
С неба покапала вода. Прямо на чёрную кожаную куртку и на асфальт, на котором вряд ли отличишь оттенки дождя и плотного вещества. Так же и Ю не отличает симпатию от чего-то большего. Сейчас бы освободиться от всего и улететь повыше. Но там холодно. И правда. Холодно было всю дорогу, на каждой улице. Уже ливень покрывает ноги. Живот. И греет их. Странно. Юхён медленно просыпается и возвращается в реальность — в зиму. Вместо того замыва ливнем на уровне пояса оказывается бедро, а за плечо тянет кулачок. Ей что-то снится. Но её нога… «Будто игрушку обнимает». От такого хочется плакать. Надо вставать так как время раннее — восемь часов. На работу надо бы, а Шиён с полудня готовится к выступлению. Юхён, дотянувшись до тумбочки рядом и посмотрев время на телефоне с подсолнухами на заставке, пытается аккуратно вылезти из ловушки. Она и не против в ней находиться, так как не видит врага и такого человека в Ши, но работа требует жертв, и Юхён потихоньку уходит, оставив свой аромат на постельном для спящей красавицы. Пока Шиён спит, сонная Ю уже поговорила с братом и уговорила его на поездку до компании. Позавтракала ещё оставшимся печеньем с чаем — не захотелось будить кофейным ароматом. Трепещущее ожидание парного танца в Юхён уже с утра. » — Я предлагаю тебе на моём завтрашнем выступлении запомнить понравившиеся движения, и я могу попытаться их повторить.» Заманчиво. Она умеет заинтересовать художника. Девушка мило улыбается, смотря в большое окно. » — Для искусства — твоих работ.»×××
Юхён успевает переодеться на работе. В шкафчике сотрудников можно хранить одежду для всяких случаев. Поэтому на танцы Ю пойдёт в новом для Ши. Бордовый костюм, вышитый специально под стройную фигуру Юхён знакомыми брата. По приглашению Ши Ю пропускают на входе, и она проходит к месту перед сценой. Первый сектор — самый ближний. Да и в этом баре удобные маленькие столики рассчитанные на четырёх, но к ней никто не подсел. Если только за соседние два тоже в первом ряду — самом дорогом — вот причина. Из зрителей нет ни одного знакомого лица с той вечеринки Шиён. Есть только заинтересованные и не очень, и чем дальше, тем больше людей. Девушка отказалась сегодня от предложения привлекательной, как и бар в тёплых коричневых оттенках, официантки — от вина, чтобы воспринимать всё более трезво. У Юхён странное предвкушение на это. Начинается всё в ночь. Две тени восходят выше под фейерверки цветов, и тьма покрывает глаза. После включается пара софитов. Они пропускают свет на две фигурки — с дальних мест — для Ким же они намного больше; она почти под ними, как и пол, если бы не пять метров. Музыка и субъекты приходят в движение, и уже становится шумнее внутри и тише снаружи. Слетает пиджак на лаковый пол. После под ещё спокойный, но уже нарастающий темп расстёгиваются пуговицы на белой блузке. Она отбрасывается со страстью, так же, как и чужие руки плывут по животу, кружевному чёрному лифчику (такому же, как у партнёрши), по розовым ключицам и шее, отражающим красные огни. Пальцы обхватывают режущий шиёнов подбородок и отрываются от него, хоть и жадно не хотят. Юхён, конечно, видит её оголённые плечи и ключицы не в первый раз, но со зрительской стороны это слишком смущает. Зато открываются новые виды на спину. Партнёрша раздевает её в танце. До такого же вида, как и у неё. До коротких лаковых шорт и лакомой кожи. Хоть и Юхён находится за метры от них, но нехватка воздуха ощущается. От Шиён его и вовсе не поступает в лёгкие — горло сжато в судорогах от её прекрасного тела, а вторая девушка его просто испепеляет, не давая вдохнуть. Они убивают весь кислород вокруг, когда обе падают на пол и, касаясь талии друг друга, поднимаются на колени, а после — выше, демонстрируя гладкие и напряжённые мышцы ног. Это чёртов ад. А эти дамы — его королевы и провожающие дьяволы. Они срываются друг на друга в парных движениях, сопровождая это уже тяжёлым дыханием. Юхён чуть ли не стонет от них. Даже без разницы, кто на неё больше воздействует. С Шиён явно безопаснее по ощущениям. Она знает границы и мягка, пусть и не сейчас — это уж её сценический образ. А вот со вторым силуэтом девушки… Тут всё сложнее. Она плавно перемещает таз и мощно втаптывает воздух каблуком в дрожащий пол. И он содрогается не от музыки. Юхён тоже. С партнёршой Ши страшно находиться на близком расстоянии. Определённо. Но кто же знал, что придётся. Шиён проводила Ю после выступления в их раздевалку и совместно комнату отдыха. Сказала, что скоро придёт, забрав плату за вечер. В этой тёмной каморке даже своё отражение увидеть издалека сложно, если не подойти ближе, к спинке кресла — места, где выступающие приводят лицо в порядок. Если присмотреться, то правее такое же зеркало с галогенными лампочками, только в полный рост. Странно и забавно, что партнёрша Шиён (что пришла после Ю сюда) на сцене выглядела куда выше, а напротив этого зеркала (что примечательно с ростом Юхён) — ниже. От такого рассмотрения девушка ухмыляется и в обороте к Ю спрашивает: — Я тебе понравилась? От вопроса глаза тупятся, либо от того, что впереди всё поменялось. Свет начал пропадать из-за тела, которое подходило ближе и ближе. Бедная зрительница ещё не отошла от выступления и от флешбеков в глазах. А эта женщина даже не переоделась и идёт навстречу, снова сжигая всё вокруг. Юхён чувствует подвох и двусмысленность в её сладком тоне. Будоражит возможность слышать её голос после такого. Дрожащие внутренние нити с петлёй напрочь перевязали горло и оставили тишину в ответ девушке. Долгое молчание — знак большого согласия. Она поправила волосы назад и представилась: — Суа. — Юхён. — Окружающее шею неожиданно расслабило хватку, дав воздух. «Она наконец-то представилась. Юхён.» Возможно, её и Шиён уже представляли перед выступлением, но Юхён, как и все зрители, засмотрелась на магические огни, что фейерверком разбросались по небольшой сцене. Ким задумалась, вспомнив об этом, а в реальности танцовщица присела за круглый столик на такой же уютный и закруглённый диван, обитый кожей. На воспоминание, что потерялось, ушла пара секунд и, отвлёкшись, Ю села напротив в ожидании Шиён. Её приманила Суа пальцами. Она хочет ей что-то показать из сумки. — Мне рассказывала про тебя Шинни. Она слишком мягко произносит её имя. Особенно букву «ш» в начале. — Ты — художница и любишь рисовать женские тела. Юхён ждёт слов, к которым она клонит, но Суа прерывается между речью на американо с трубочкой. Воротит её между пальцами, когда говорит, и душит после уже добавляя губы, высасывая, казалось бы, «жизнь» (предназначение) коричневого стаканчика. — Я тоже похожим занимаюсь, но на себе. Люблю бодиарт. Но проблема в том, что на большинстве участков тела сложно что-то нарисовать. Уже можно догадаться к чему она ведёт. Юхён не против, ей давно хотелось такое попрактиковать, идея интересна, способ познакомиться. Также у неё интересное тело, особенно ноги. Суа даже не давит улыбку, она давит ею Ю, зависшую в прострации. Отдаёт приятной горечью от кофе в воздухе и от вида её губ. Они обмениваются контактами. Юхён думает, что сможет найти с ней общий язык, как и с Шиён — через живопись. Галогенные лампочки отлично подчёркивают тёплые тона. Их температура под три тысячи кельвинов позволяет выделять жёлтый цвет. Но, будь их на тысячу меньше, и цвет бы уже поменялся на оранжево-морковный. Рядом с Суа лампы окрашиваются в красный. Она меняет температуру двусмысленно. Забавно то, что это цвет страсти, её цвет, но по термодинамике он ближе всего к абсолютному чёрному — к вечной всепоглощающей пустоте. Приходит Шиён с деньгами, стуча такими же каблуками. Как же хорошо, что тут темно и Ю не может сполна рассмотреть её. Суа допивает кофе и, подмигивая художнице, уходит в меньшую соседнюю комнатку — раздевалку. Туда же, куда и Шиён. Красная девушка улыбается сама себе. Странно. Она о чём-то думает. О чём-то увлекательном и забавном в своей голове. Шиён же пытается одеться быстрее и обдумать это позже, ведь такое настораживает, зная Суа. Ши выводит Юхён отсюда, обнимая её плечо, пока партнёрша по танцам идёт рядом, не обращая почти внимания на них. Почти. Она снова расправляла волосы по белой куртке, когда они вышли на улицу через чёрный вход. После Суа садится в авто, что стояло рядом с шиёновым через один на стоянке, и быстро уезжает в другую сторону. Шиён отпустила бордовую ткань только тогда, когда усаживала Юхён в свою чёрную, блестящую машину. Как в крепость (не темницу), в которой её художницу никто не тронет. На её лице яркий голубой оттенок от соседних машинных фар. Похоже, застряли в пробке, а Ю пытается не заснуть. Ши её отвлекает расспросами о танце, какие ей движения понравились, а ту будоражат воспоминания, и девушка в багровом (в смеси со светом фонарей) костюме смущается. Голубой теплее затухающего красного. Поэтому алые звёзды на небе холоднее, чем зимние.×××
С утра приходит хорошая новость. — Шиён. Директор одного большого клуба-казино смотрел вчерашнее выступление. Это давний друг Джун Ки. — Он приглашает к себе девятнадцатого ноября. У Шиён сверкают две звёздочки в глазах от света проснувшегося неба. Где-то выше белых облаков наступает гром и беспощадно давит воздух.