***
Вернувшись в офис на следующее утро, мэр города Токио Шибуя Шори застал одного из преданных служащих крепко спящим прямо на рабочем столе. Разметавшиеся во сне золотые кудри мирно покоились на побежденном за ночь «противнике». Осторожно, чтобы не разбудить, Шори снял пиджак, укрыл им мальчика и затем вышел из кабинета, беззвучно прикрыв за собой дверь. – Надо отправить его на массаж, – подумал мэр, отмывая от шоколада забытую у кофемашину кружку. – Наверное, не очень удобно постоянно спать на такой твердой поверхности. – Прости, – раздался немного смущенный заспанный голос у него за спиной. – Я опять не убрал кружку. – Вчерашние обстоятельства тебя извиняют, – снисходительно улыбнулся Шори, закончив работу и развернувшись к мальчику. Добрые темные глаза Шибуи лучились теплотой и заботой, примерно так же когда-то смотрели на него Веллер и Вальде, пока черная тревога за короля не поселилась в глубине в прошлом мягких шоколадно-ореховых и пронзительно синих, подобных строгому зимнему небу глаз. Вольфрам поймал себя на мысли, что ему хотелось бы увидеть во взгляде земного мао что-то другое: чувства, на которые он, постаравшись, наверное, сумел бы ответить, но Бильфельд запретил себе эти мысли. В отличие от младшего брата, Шори действительно предпочитал женщин, события последних месяцев не оставляли Вольфраму никаких сомнений.***
Аими Ёсикава – стройная черноволосая девушка, румяная и белокожая, истинная японка, чье имя удивительно гармонировало с внешностью и характером, была чудесным подарком судьбы, ангелом, покинувшем небесный чертог, чтобы смутить невинное сердце земного владыки. Шори встретил ее полгода назад на одной из крупных политических встреч. Приглашенная в качестве переводчика для участия в международных переговорах представителей крупнейших мировых держав, девушка великолепно справлялась с профессиональными обязанностями и свободно маневрировала между двусмысленными ситуациями и сложными настроениями присутствующих. В перерыве смущающийся и краснеющий, будто школьник, земной правитель предложил девушке чашку кофе. Это было невероятно, но она согласилась. Они проболтали весь перерыв и еще целый вечер после. Аими оказалась потрясающе легкой в общении, неожиданно родной и понятной, как будто они знали друг друга целую жизнь. В тот вечер Шори вернулся поздно, непривычно взбудораженный и сияющий от восторга. Он виновато кивнул жениху в знак приветствия и поспешил скрыться в спальне. Вольфрам достаточно общался с Юури, чтобы мгновенно догадаться, в чем дело: влюбившийся в недавнего политического противника мао Шин-Макоку первые месяцы вел себя точно так же. Шибуя-старший все чаще пропадал вечерами, Вольфрам предпочитал оставался в офисе, благо бумажная работа накапливалась, как снежный ком. Вместе с нею накапливались невысказанные между ними слова. Вольфрам изо всех сил старался о них не думать. Умом он отчетливо понимал, что не в праве ждать от мао Земли чего-то, кроме дружеского участия и поддержки. Уже за это он должен быть благодарен. Между ними никогда не возникало двусмысленностей. Шори ничего ему не обещал, их помолвка – всего лишь формальный повод, позволивший Шибуе-старшему забрать Вольфрама на Землю без особых препятствий со стороны закона. Сердце огненного мадзоку по-прежнему занято королем. В подобных обстоятельствах требовать от Шо-тяна, чтобы тот соблюдал формальные принципы далекой чужой страны было бы крайне абсурдно и эгоистично. Все это было правдой, почему же Бильфельду снова не по себе. Почему стойкое ощущение дежавю преследует его эти месяцы? Раздавшийся внезапно звонок прервал поток грустных мыслей. По привычке Шори первым снял трубку. Вольфрам направился было к своему кабинету, удивленный голос мэра остановил его. – Боб хочет с тобой поговорить, – сказал Шибуя, протягивая Бильфельду трубку.