***
Земные города мелькали один за другим, как картинки музыкального клипа. Нью-Йорк, Сиетл, Лондон, Берлин – все они были уникальны и одновременно похожи друг на друга. Одинаковые огромные аэропорты, высокие неестественные дома и толпы людей со всего света. Суета, пестрота и шум. Они оставляли ровные, примерно одинаковые впечатления в душе Вольфрама. Пожалуй, самым тоскливым оказался Париж, болезненно напоминавший о матери, да еще пара городов Западной Европы, где гулявшие на улицах мужчины не стеснялись демонстрировать откровенные чувства друг к другу. Вольфрам честно обошел все музеи и выставки, запланированные для него Бобом, но нигде не нашел того, что искал. Его взгляд бесстрастно скользил по экспонатам, лишь пару раз задержавшись на полотнах, созданных какими-то отчаянными мечтателями, погруженными в мир фантазий. Боб не дал четких инструкций, сказав лишь, что во время пути Бильфельд встретится с человеком, который поможет ему в поисках, и они оба поймут, что нашли то, что нужно, когда придет время. Он вздохнул с облегчением, когда урбанистические пейзажи сменились картинами дикой природы. Бескрайние пески Азии, бесконечная синь океана, величие древних гор, насыщенная зелень заповедных лесов – в отличие от городов, земная природа завораживала и одновременно утешала тосковавшее сердце мадзоку.***
*** Это произошло в маленькой, забытой всеми богами деревеньке, название которой не всякий смертный сумел бы произнести. Бильфельд приехал недавно и, оставив свой скромный багаж в обшарпанной непритязательной комнатке, сидел за маленьким круглым столиком, стоявшим на улице прямо под ветвями раскидистого огромного дерева, и с наслаждением потягивал горьковатый чай из потрескавшейся фарфоровой кружки. Любимого горячего шоколада в местном кафе не нашлось, радушный, широко улыбавшийся хозяин с усами на пол-лица, лукаво подмигивая, предлагал дорогому гостю настоящие мужские напитки. Вольфрам по привычке отказался – спиртное не приносило мадзоку ни утешения, ни радости. Мужчина настаивал, начиная хмуриться, но услышав от юноши, что строгий старший брат расстроится, если узнает, что гость пробует напитки такого рода, расцвел еще больше и оставил парня в покое. – Давно не встречал молодежь, которая уважает старших, – с довольным видом произнес хозяин и, торжественно вручив юноше обжигающую кружку, отправился заниматься своими делами. Напрягшийся было Вольфрам выдохнул: он не хотел обижать малознакомого человека, но излишнее внимание со стороны людей всегда его тяготило. Ему хотелось растянуть так редко выдававшееся мгновение тишины и вдоволь насладиться пейзажем, от которого даже у насмотревшегося на земные красоты мадзоку все же захватывало дух. Покрытая мягкой желтой пылью дорога под его ногами уходила за горизонт, а там среди безупречного ясного голубого неба виднелись покрытые плотным бархатным ковром изумрудные горы. Словно могучие исполины, возвышались они над миром людей, их гордые вершины стремились к солнцу. Одна из гор разительно отличалась. Словно король среди подданных, она поднималась над своими подругами, поражая величием и фантастической, почти сказочной красотой. Одетая в белоснежный, сверкающий на солнце наряд, она напоминала древнее седое божество, снисходительно и умиротворенно взирающее на существа, суетящиеся под его ногами. Бильфельд мог бы еще долго наслаждаться пейзажем, его отвлек шум назревавшей невдалеке драки. Четверо разгорячившихся местных бурно дискутировали на резком шумном наречии с длинноволосым мужчиной – явно приезжим. Его гордая царственная осанка выдавала человека благороднейшего происхождения, а спокойный тон и невозмутимость, с которыми мужчина реагировал на агрессивные высказывания в свой адрес, свидетельствовали о мужестве и внутренней силе. Голос приезжего показался Вольфаму смутно знакомым. Мадзоку видел мужчину со спины, но даже с этого ракурса он легко узнал бы любого, кто имел хоть малейшее отношение к Шин-Макоку. Вольфрам усмехнулся собственным мыслям. – Нет, это невозможно, – произнес он, решительно отгоняя непрошенные мысли о доме. Рассуждать или грустить было некогда: благородный незнакомец был один против четверых достаточно дюжих малых. Будь на месте приезжего кто-то из родных Бильфельда, Вольфрам бы не стал волноваться, но, зная земные порядки, мадзоку слишком хорошо понимал, что мужчине придется несладко. Это не его дело, но один из агрессоров никак не хотел успокаиваться. Огненный лорд никогда не отличался терпением, оно окончательно лопнуло, когда на солнце сверкнул стилет. Вольфрам вскочил со своего места, но не успел вмешаться. Легким уверенным движением длинноволосый незнакомец вытянул из сумки старинный резной клинок. Мадзоку видел его неоднократно в своей прошлой жизни, когда еще считался женихом мао. Оружия лорд не вспомнил, а вот технику опознал мгновенно. – Истинный король! – воскликнул юноша, завороженно следя за рукой, которая однажды посмела подняться на великого мечника-полукровку.