***
Ситуация становилась все загадочнее. Юури не оставлял надежды убедить Вольфрама вернуться домой, мадзоку отнекивался, предпочитая избегать королевского общества. Королевские спутники не могли ничего поделать. Шин-О и Мурата пропадали неведомо где. Сарарреги все больше времени проводил с Бериасом (ни разу в жизни Юури не слышал, чтобы племянник и дядя так шумно и страстно ругались). Попытка Конрада поговорить с братом оказалась оборванной на полуслове, Бильфельд в очередной раз сослался на то, что должен уйти, Веллер схватил было его за запястье, и тут же, шокированный, одернул ладонь: рука огненного лорда обожгла его холодом. – Вольфрам? – впервые за много лет у всегда сдержанного мечника-полукровки перехватило дыхание: не думал Веллер, что живые могут быть ледянее трупа. – Я же предупреждал. Я больше не мадзоку. Прости, – Вольфрам развернулся, чтобы уйти. – Да, что с тобой?! – не выдержал Йозак, которому больно было видеть и растерянность старого друга, и то, что происходило с младшим братом его друзей. – Вы зря приехали. – Вольфрам, мама волнуется. Прекрасный вольфрам вянет, ни одного цветка не осталось на клумбе. Бильфельд замер, закрыв глаза, через секунду скромный белоснежный цветок появился в его ладонях. – Возьми, – протянул он растение Конраду. – Передай матери. Больше я ничего не могу сделать.***
Юури растерянно вертел в руках белый – без единого пятнышка – цветок, похожий скорее на конрада стоящего на земле, чем на великолепное золотистое растение, названное Шери в честь младшего сына. – Холоднее трупа…, – тихо повторил он слова мечника. – Что же нам делать, Конрад? – Не знаю, – честно признался крестный. – Я никогда не видел его таким. – Нужно найти Мурату, – решительно заявил король. Кто еще, если не Великий мудрец, должен знать, как обращаться с богами.***
Мурату и Истинного они обнаружили в узорчатой деревянной беседке посреди сада. Оба выглядели расстроенными. – Мурата…, – начал было король и осекся. Около беседки раскинулось несколько пышных неведомой породы деревьев с огромной ветвистой кроной. Юури уже видел их в первые дни приезда и, несмотря на озабоченность странными событиями, обратил внимание на их красоту (отдаленно деревья напоминали сакуры, растущие в центральном парке его родного города). Но на земле шиндзоку что-то снова вышло из-под контроля. В первые минуты королю показалось, что ветви деревьев всего лишь покрыты уже привычными белыми цветами, но, приглядевшись, он понял, в чем причина скорбного выражения на лице мудреца: стволы и ветви были подернуты белизной, будто накануне кто-то специально покрасил их белоснежной краской. Простонав, Юури схватился за голову. – Это опять он? Что творится вообще? – Моя мать была богиней весны, – отозвался Истинный, – когда она грустила, все вокруг вяло. Говорили, что, когда она ушла от отца, на его земле осталась пустыня. – Вероятно, с господином фон Бильфельдом творится что-то похожее, – резонно заметил мудрец-сококу. – Он всегда увлекался живописью, а теперь использует природу вместо холста. – Шин-О, ты же бог, подскажи нам, что делать. Ответ Истинного звучал удручающе: – Увы! Обряды богов ничего подобного не предполагали. Я ума не приложу, что тут делать. – Вероятно, мы можем только наблюдать, – согласился со старым другом Мурата. – Но ведь это неправильно, – возразил король. – Такого не должно быть! – Жизнь не всегда такая, как нам представляется, – строго отозвался мудрец. – Может ли быть, что во время обряда произошла ошибка? – неожиданно спросил Сара. – Судя по всему, так оно и случилось, – ответил сококу, загадочно блеснув очками. У Юури сложилось впечатление, будто Мурата ожидал подобных вопросов. – Тогда все понятно, – вздохнул бог-полукровка. Он не хотел принимать участие во всей этой суете, но речь шла о существе, благополучие которого заботило его не меньше, чем судьба Вольфрама волновала мао. – Сара, – удивился Юури. – Что ты имеешь в виду? – Он не довел обряд до конца. – Так я и думал, – кивнул Мурата. – Очень похоже на господина Бериаса. – ??? – Это же Бериас, – ответил бог-полукровка в ответ на недоуменный взгляд мужа. – Я знаю его с рождения. Он никогда не был эгоистом и никому не хотел навязывать свою волю. Ведь так, дядя? – Сара развернулся к телохранителю. – Ты прав, – признался шинзоку. – Я должен был забрать его сердце. Но оно принадлежало другому. Я не смог этого сделать. – Шин-О, – Мурата Кен обратился к великому божеству мадзоку. – Я уже возвращал Вольфраму его сердце, если ты помнишь, – отозвался бог. – Шин-О, – повторил Мурата, бездонные черные глаза мудреца смотрели на приятеля с укоризной. – Хорошо, – отозвался Истинный. – Пойдемте, нам нужно его найти.