***
Всё воскресенье ученики провели за уроками, потому что погода была пасмурной, как по закону подлости, из свинцовых туч попеременно накрапывал мелкий дождик. Шагая по коридору, Мэри думать забыла о предостережениях, адресованных ей несколько раз подряд. Она торопилась скорее попасть на консультацию к своей учительнице по Астрономии. Да, даже выходные были заняты какими-то дополнительными занятиями. «Метида, Адрастея, Амальтея, Фива, Ио…» — судорожно перебирала в голове девушка, сортируя бумаги на ходу. Внезапно оконное стекло задрожало от ветра и открылось, впустив порыв ледяного воздуха. Девушке едва удалось спасти все бумаги от падения, но парочка улетела в начало коридора. Присев на корточки, она ногтем пыталась подцепить пергамент. Подняв статью про спутники Юпитера, девушка повернулась назад, чтобы закрыть окно. Но в коридоре она была не одна. Молодой высокий мужчина стоял, прислонившись к подоконнику, и внимательно её разглядывал. Она замерла на месте, чувствуя, как голова кружится от резкого движения вверх. — Вы куда-то торопитесь? — неожиданно спросил он. — Эээ… — невольно протянула она в замешательстве, — да… Мужчина был в строгом костюме и носил квадратные чёрные очки, что несколько успокоило Мэри. Вряд ли маньяк мог выглядеть так представительно. Хотя какой маньяк может быть в Хогвартсе. Она отбросила глупые предположения. — Жаль, я думал, вы уделите мне некоторое время. Со мной немного кто хочет разговаривать здесь, — посетовал он неожиданно. Мэри всё ещё не понимала, к чему он клонит, рассматривала его, пытаясь понять, откуда у неё странное чувство тревоги в солнечном сплетении. — Я — Мэтт Филлипс, врач, — как бы между прочим вставил новый знакомый, — говорят, в замке всё больше студентов страдает от кошмаров? — Разве? — нахмурилась Мэри, стараясь как можно скорее избавится от странного типа, — я как-то не замечала, — она попыталась выкинуть из головы те, что снились ей. — Во всяком случае, так мне сказали, — отрешённо сказал Мэтт, сведя брови на переносице, — да, это точно. Эксцентричный мужчина повернулся и как ни в чем не бывало пошёл по коридору. Мэри пожала плечами на его необычное заявление, но не смогла выкинуть его из головы. Девушка пошла дальше по коридору, всё больше погружаясь в свои мысли, когда мимо неё быстро прошла Эшли, оставив после себя острый запах дорогого парфюма. «Ну и кузина у Декстера, — подумала она невольно, — какая-то странная и… самовлюбленная». Именно такой образ сформировался в голове у Мэри и более-менее похожий у остальных учеников. Эшли практически ни с кем не общалась, на занятиях бездумно водила пером по пергаменту, на приставания парней отвечала саркастичными усмешками, общалась только с Декстером. Её холодные, густо подведённые чёрной подводкой голубые глаза, подобно лезвию, срезали любое желание с ней заговорить. Ей вполне комфортно было самой по себе. И лишь с кузеном она могла быть чуть более открытой. Именно из беседы с Декстером, которого Эшли всегда могла разговорить, девушка поняла, что друзья пытаются понять, кто были те люди, которые напали на Хогсмид, и какие цели они преследовали, кроме срыва встречи двух министров. Но пока они лишь узнали, что дело было передано какой-то загадочной организации «Либра» во главе с Джеральдом Солсбери, что увеличивало их подозрения в том, что дело отнюдь не такое простое, как кажется на первый взгляд. Эшли отчаянно хотела привлечь внимание Джеймса, показать себя полезной, хотя никогда бы не призналась в этом даже Декстеру, и была готова помочь с поисками зацепок, и помочь ей в этом должна была библиотека фамильного дома Фостеров. Мистер Эф, её отчим, долгое время служил послом Великобритании в США, а сейчас занимал видную должность в Департаменте иностранных дел Великобритании. И почти каждый месяц Фостер, в какой бы стране он не находился на службе, давал дипломатические ужины, на которых обязана была присутствовать Эшли и её мать Луиза, олицетворяя собой семейную идиллию Фостеров. Всей душой ненавидевшая эти мероприятия, Эшли обычно предоставляла матери развлекать гостей, а сама после первого тоста уходила в свою комнату. Ведь слушать от почтенных матрон, какой мистер Эф великодушный джентльмен и женился на вдове с ребёнком, ей не доставляло ни какого удовольствия. Знали бы эти леди, каким тираном он становился, как только за последним гостем закрывалась дверь, а фамильное серебро убиралось на чердак. Эшли и теперь, находясь в Англии, с удовольствием пропускала бы эти вечера, проводимые с ещё большим шиком в Фостер-хаузе, но они стали для девушки обязательными, потому что Луиза была оставлена в Нью-Йорке, разбитая и ненужная мистеру Фостеру, не сумевшая выполнить своё предназначение и родить наследника для славного рода. Эшли старалась не думать, что матери в каком-то смысле повезло остаться одной, без постоянного надзирательства. Вчера, 9 апреля, в доме Фостеров состоялось очередное светское мероприятие, на которое были приглашены послы магических обществ со всего мира. Тут блистал одетый с иголочки француз, который произносил все английские слова на французский манер, посол Бразилии, выделявшийся своим загаром, заинтересованно обсуждал что-то с строгим послом из Соединённых Штатов. Немного на отшибе стоял посланник из России, точно не желавший вступать в беседы в силу природной замкнутости, а представитель из Японии в золотой мантии* рассказывал английским чиновникам о традициях японской школы волшебства Махотокоро. Воспользовавшись тем, что мистера Эф отвела в сторонку на личную беседу черноокая представительница из Египта, Эшли покинула порядком ей надоевшего шотландского дедка и поднялась на второй этаж, надеясь незамеченной проникнуть в кабинет мистера Эф. Разумеется, дверь была закрыта, но после нескольких недель в этом доме Эшли поняла, какое заклятие использует мужчина, и повторила его. В конце концов жизнь на улицах Флориды, которая предшествовала удачному браку матери, научила девчонку не меньшему, чем холёные преподаватели в Илвермори. Эшли знала, что у мистера Эф есть личные дела ключевых персон британской и мировой политики, которые он сам собирал и подшивал, бережно храня информацию, чтобы воспользоваться ею в нужный момент. Девушка надеялась, что этом архиве есть что-нибудь про Джеральда Солсбери или «Либру». Поэтому как только оказалась в тёмном кабинете, начала искать папки с буквой «С» в длинном дубовом шкафу. Когда к её разочарованию в этой папке не оказалось дела Солсбери, она начала искать по букве «Л», подумав о «Либре». К сожалению, и там ничего не было. Не такая уж и большая фигура этот Джеральд Солсбери? Начиная нервничать, что мистер Эф заметит её отсутствие на вечере, девушка подумала просмотреть книги на полках, а затем бумаги на столе. Ноты, служебные записки, жалобы и заявления… скучно, скучно, скучно, как же вообще люди работают в этом Департаменте? Но вот её внимание привлекла жёлтая папка, подсунутая под стопку журналов «Вестник магической Британии», которую Эшли тут же вытащила оттуда. Именно то, что она искала. Услышав чьи-то шаги на лестнице, она схватила папку в руки и поднялась с кресла. Погасив настольную лампу, она выскользнула из кабинета, закрыв за собой дверь. И только дойдя до конца коридора, и скрывшись в своей спальне, девушка вновь посмотрела на папку. До тошноты ровным почерком мистера Эф было выведено «Спецподразделение Либра». Эшли перехватила Джеймса на стадионе — у гриффиндорцев была плановая тренировка, и она знала, что Джеймс будет там. Девушка сидела на трибуне и следила за игроками, парящими высоко над землей. Бестолковая и опасная игра, как ей казалось: в Америке в подобную ерунду не играют, у них в ходу старый добрый маггловский бейсбол. Вообще за океаном намного проще и лучше принимают все немагические достижения человечества — маги легко могут пользоваться мобильниками, жить в небоскребах, ходить по маггловским магазинам и нормально одеваться. Хотя подобная революция случилась в Штатах в конце 80-х, до этого судя по всему правила были даже жёстче чем в Великобритании. В первые несколько дней пребывания в Англии девушке было очень странно думать, что в этой стране волшебники совершенно разделены с обычными людьми, и чего более некоторые совершенно не хотят принимать их образ жизни и новшества. Эти мысли отступили на второй план, когда она увидела, как Джеймс делает финт Воронского, и уже ни о чём кроме капитана команды она уже думать не могла. — Эй, Джим, есть пара минут? — крикнула ему девушка, когда тот выходил из раздевалки. У него было чудесное накаченное тело, которое она отметила про себя, когда они отдыхали во Франции год назад. Эшли мысленно улыбнулась и представила «что» она бы могла с ним вытворять. — Да, конечно, Эш, — парень опустился рядом с ней на скамью, — что-то случилось? — Есть разговор, — сказала она чуть серьёзнее обычного, — Декстер сказал мне, что ты пытаешься понять, что случилось в Хогсмиде… Джеймс резко поднёс палец к губам и огляделся по сторонам. — Декс трепло, прибью его, — прорычал он сквозь зубы, — пойдём в раздевалку, разговор не для чужих ушей, — он взял её за руку и отвёл в мужскую раздевалку. — Эш, я не хочу тебя в это впутывать, — сказал он, закрывая дверь, — никого не хочу впутывать. Это опасно, — Джеймс выразительно посмотрел на девушку. — О, Джеймс, — протянула девушка, скрестив руки на груди, — разве я когда-нибудь чего-нибудь боялась? Джеймс что-то прикинул в голове. — Пауков? — Ой, фу, они противные, — замахала руками Эшли, — не вспоминай. Они немного посмеялись, припоминая один забавный случай. — Когда я была в доме Фостера, это мой толстозадый отчим, если ты помнишь, — Джеймс кивнул, внимательно слушая, — который занимает какую-то офигенно важную должность в Министерстве, я порылась в его библиотеке и нашла вот что, — девушка выудила из сумки жёлтую папку и передала молодому человеку, — тут вся информация по «Либре», которая была у моего отчима. Всего два листа, никаких имён, но кое что из истории и задач. Возможно, будет тебе полезно. Джеймс с изумлением посмотрел на девушку. — Как? Откуда ты знаешь про Либру? — вырвалось у него. — Декстер рассказал. А я подумала, что тебе нужна моя помощь, а обвести вокруг пальца моего заносчивого отчима я всегда рада, — она пожала плечами, в душе довольная произведённым эффектом. Это того стоило. — Но зачем тебе всё это? — Меня всегда восхищало твоё стремление к справедливости, Джеймс, — признала Эшли, подходя чуть ближе. Едва заметно. — И я хочу помочь, — заключила девушка. — Это не просто стремление к справедливости, Эшли, — чуть жёстче сказал тот, — это желание найти ублюдков и надрать им задницу. — И это тоже Джим, это тоже, — ухмыльнулась девушка. — Просто это может быть опасно, Эш, поэтому тебе лучше держаться подальше, — серьёзно сказал он, — я не хочу, чтобы и ты пострадала. Пообещай, что больше не будешь выкидывать ничего подобного, хорошо? — Не могу обещать, — фыркнула Эшли, — ты же знаешь меня. Я всегда ищу приключения. — В этом мы с тобой похожи, — усмехнулся Джеймс, как-то некстати вспоминая их совместные приключения. Эшли улыбнулась и ещё приблизилась к парню. Шаг за шагом. Она никуда не торопится.***
— Эй, Крис, вы уже уходите? — Алекс поднялась в спальню мальчишек, чтобы пожелать ему удачи, но застыла на пороге. Крис сидел, сгорбившись, на своей кровати и утирал дорожки слёз. В руках у него было помятое письмо. Алекс осторожно подошла к молодому человеку и присела рядом на краешек кровати. Она знала, что это должно было быть что-то тяжёлое. — Крис, что случилось? — тихо спросила она, кладя руку ему на плечо, — от кого это письмо? Крис сложил бумагу пополам и заложил его в карман джинсов. Затем он провёл рукой по волосам и шмыгнул носом. Ему очень сильно не хотелось, что Алекс опять видела его в таком состоянии. Чтобы его вообще кто-то видел и задавал вопросы. Но Вселенная думала иначе. Он мельком посмотрел на девушку и сказал в пол: — От моей мамы. Алекс непонимающе посмотрела на него, внезапно подумав, что ему, возможно, серьёзно нехорошо. — Но как? — Не бойся, я ещё не сошёл с ума, — хмыкнул он, — пока не совсем. Тётя нашла это письмо, когда разбирала ящики в комоде в нашем старом доме. Оно было адресовано мне, вот она и переправила. Я только сейчас получил. Он снова достал письмо с надписью «Крису», выведенной с изящным почерком. — Это, наверное, очень больно… — попыталась сказать девушка. — Ты даже не представляешь как, — отрезал Крис, вглядываясь в знакомый почерк, который всегда стоял на письмах, которые он получал почти каждую неделю вот уже семь лет. А это было самое последнее. Он старался не думать. Не вспоминать. Представить, как будто она просто уехала очень очень далеко и не может ему писать. Потому что это письмо делало всё настоящим. — Что она написала? — осторожно спросила Алекс, боясь ещё одного выпада. — Ты можешь прочитать, — после секундного колебания сказал Крис, протягивая ей бумагу. Это же Алекс, он может ей довериться. Алекс немного подрагивающими пальцами взяла письмо и развернула его. Дорогой Крис, Я искренне надеюсь, что ты никогда не прочитаешь это письмо. Потому что это значит, что нас с папой больше нет. Помни, что мы тебя очень любили. Жаль, что мы провели вместе так мало времени, но я всегда буду помнить первый раз, когда тебя увидела. Твои большие светло-карие глаза. Мне тяжело об этом писать, но я уверена, что ты должен знать. Крис, я всегда считала тебя своим сыном, хотя ты не был нам биологически родным. Мы с отцом усыновили тебя, когда тебе было 8 лет. Мы с отцом были женаты уже 5 лет тогда и никак не могли завести ребёнка. И я после очередной неудачи молила всех богов дать мне ребёнка. А на следующий день моя подруга рассказала, что в лесу нашли потерявшегося мальчика, который почти ничего не помнит, и никто не приходит забрать его. И я поняла, что это ответ на мои мольбы. Чарльз был против, но я не смогла бы оставить тебя и уйти. Крис, мы растили тебя как родного, даже после того, как появилась твоя сестра. Чарльз иногда перегибал палку, но пойми его и прости. Мы желали тебе только самого лучшего. Я надеюсь, что у тебя будет всё хорошо, сынок. С любовью, Мама Алекс почувствовала, что и у неё на глазах наворачиваются слёзы. Она помнила маму Криса, потому что гостила у них несколько недель прошлым летом, и слышала её голос, пока читала эти строчки. И она помнила его отца, он был магглом и полицейским, и хотя порой бывал строг с Крисом, всегда помогал ему и давал наставления. И это так несправедливо, что они ушли так рано. — Значит, это правда, — проговорила Алекс с тяжёлым сердцем, — Аноним не врал про усыновление. — Теперь всё становится на места, — покачал головой Крис, — и резкие выпады отца, и слёзы матери, а я думал, что они просто больше любят мою сестру. А получается, я просто был им чужим. — Это не правда, Крис! — запальчиво сказала Алекс, — она написала, что ты был ей родным сыном, несмотря на все эти странности. Что она любит тебя. — Это уже не важно, — покачал головой парень, — их больше нет, а я даже не знаю, как я к ним попал, почему меня нашли в лесу без памяти. Я ничего о себе не знаю, — он ощутил ужасно настойчивое желание покурить или выпить. Он поднялся с кровати и стал ходить по комнате. — Ты умный, Крис, и весёлый, — попыталась приободрить его девушка, — ты лучший в Нумерологии и Древних Рунах, — Крис фыркнул, а Алекс приняла это за хороший знак, — и ты мой лучший друг. И ты замечательно целуешься, — девушка закусила губу, пытаясь его развеселить. — Алекс, я понимаю, что ты пытаешься меня подбодрить, и спасибо за комплимент, но тут всё намного серьёзнее, — он остановился посреди комнаты, — что такого ужасного случилось в моём прошлом, что мне стёрли память? Куда пропали мои родители? Откуда я вообще родом? — Крис, ну почему тебе недостаточно того, что ты уже знаешь? — всхлипнула Алекс, не понимая, почему он такой упрямый. Она тоже поднялась на ноги. — Потому что я не могу иначе, — проговорил молодой человек, — тебе не понять, Алекс. Твои родители тебе не врали всю жизнь. Он ушёл из комнаты, а девушка с отвратительным чувством обиды опустилась обратно на кровать.***
— Как прошло в Запретном лесу? — горячим шёпотом спросила девушка, притормозив высокого молодого человека в коридоре перед кабинетом Заклинаний, — вы достали их? — Конечно, достали, мы же не какие-то там трусы, — ухмыльнулся парень, вспоминая, как они уносили ноги, услышав душераздирающие крики из чащи леса, — всё отлично. — Помощь нужна? — Приходи в Большой зал за час до ужина, — быстро ответил он, — и прихвати остальных девчонок, — он чмокнул девушку в щеку и с хитрой улыбкой скрылся на лестничном пролёте. Вялые ученики разных курсов группками сползались на ужин, печально поглядывая на серый, затянутый тучами, потолок Большого зала. И только несколько девушек зашли в него наполненные некоторой затаённой радостью и сели на свои обычные места. Как только все скамьи заполнились, а учителя заняли свои почётные места, девушки весело переглянулись и устремили свои взгляды вверх. А там начиналось нечто необычное. Тусклый свет, идущий сквозь облака, постепенно стал сходить на нет, пока зачарованное небо вовсе не стало агатово-черным. Ученики не сразу заметили эту метаморфозу, но как только мягко упали шторы, перекрывая последние лучи света, зал возбужденно загомонил, готовый запаниковать. Но тут заиграла переливчатая музыка, а на чёрном холсте загорелась большая ярко-жёлтая звёздочка, приветливо подмигивая тем, кто был внизу. За ней, как по мановению палочки, по небу стали рассыпаться разноцветные огоньки: красные, синие, зелёные и жёлтые. Учителя, напрягшиеся, когда погас свет, слегка расслабились, поняв, что никакой угрозы нет. Их ожидало нечто интересное. Звезды плыли, плавно перемещаясь, и это было так близко, что казалось, что ты летишь в какой-то звёздной воронке на космическом корабле. Находящиеся в зале, дружно ахнули, когда цветные огоньки, кружась в танце, начали приближаться все ближе и ближе, падая с потолка, приближаясь к их лицам и создавая эффект погружения. Некоторые стали тянуться и дотрагиваться до необычных, колышущихся звёздочек, вблизи более похожих на небольшие цветочки, светящихся изнутри завораживающим светом. Их было очень много, они покачивались, словно от дуновения ветра. Но приблизившись к столам, они на секунду замерли, но тут же под ускоряющийся темп музыки, полетели прочь, заворачиваясь в лихой ураган. Отделившись золотые и красные звёздочки, обратились в крупную фигуру льва с огненной гривой, гордо тряхнувшего головой, чем вызывал громкие возгласы гриффиндорцев. На противоположном конце зелёные огоньки превратились в длинную, изящно извивающуюся змею, за которой последовал одобрительный гул слизеринцев. Из сапфирово-синих искорок появился, широко расправив крылья парящий орёл, который, облетев весь потолок, замер около окна. И последним перед глазами предстал ярко-жёлтый искрящийся барсук, плавно вышагивающий вдоль стены, приветливо кивая головой. От музыки пошли мурашки по телу. Четыре фигуры подплыли в центр, замерли на долю секунды, и в один момент опять слились в волшебный переливающийся поток. А затем огоньки взмыли вверх и сложились в большую светящуюся надпись: «Хогвартс» и резко рассыпались фейерверком, медленно спускаясь на вниз. Ученики громко зааплодировали, заворожённые танцем спускающихся звёздочек. Музыка прекратилась. Шторы поднялись, и зачарованное небо снова стало обычным. Все удивлённо разглядывали небольшие светящиеся штучки, попавшие им на стол, одежду, запутавшиеся в волосах. Они были мягкими, отдалённо напоминали тополиный пух, но чуть плотнее, при этом разноцветные и необычно мерцающие. — Цветки редкого магического дерева Fletus Salices, — заметила учительница Травологии, поймав один из них на ладонь, — распространены в южной части Запретного леса в это время года. — Что ж это была впечатляющая магия, — громко прокомментировала Макгонагалл, — и отличное знание Травологии. Спасибо тем волшебникам, которые подняли наше настроение в этот вечер. Ученики ещё раз поаплодировали, а потом стали пытаться сами наколдовать что-нибудь. Ванесса, счастливо улыбаясь, посмотрела на Джеймса, который незаметно примостился возле неё, когда все закончилось: — Это было потрясающе. И музыку какую мы нашли. — Да, очень красиво, — одобрительно кивнула Кэтрин, улыбнувшись. — Молодцы, мои храбрые львы, — улыбнулась Ванесса, легко поцеловав Джеймса. Алекс легонько улыбнулась Крису, но тот отвернулся. — Ребят, как вам удалось их столько наловить? — тихо спросил Уолтер, шестикурсник сидящий слева от компании. — Фокусники своих тайн не выдают, — хитро отозвался Декстер, вынимая красную пушинку из волос Мэри, — здорово получилось? — Оставь, — засмеялась девушка, — да, это было здорово. Декстер сам улыбнулся и подумал, что, наверное, ради её улыбки, это того стоило.***
Покинув зал, как только стало там стемнело, Алин, преодолевая саму себя, тихо зашла в гриффиндорскую женскую спальню 7 курса, затворив дверь. Она прислонилась к ней спиной, тяжело дыша. Нужно было найти треклятую штуковину и покончить с этим. Но как же это можно назвать? Она двинулась к тумбочке, стоящей около кровати Ванессы. Почти что с детства знакомая комната сейчас казалась ей чужой, и она старательно не обращала внимания на детали. Алин открыла верхний ящик, затем средний, потом последний. Но в них были только повседневные женские безделушки. — Черт, куда же она его спрятала? — прошептала девушка, заглядывая под кровать и пытаясь вспомнить, где могли быть тайники. Пошарив рукой под подушкой, Алин облегчённо вздохнула, нащупав толстую цепочку и, потянув, вытащила медальон. Сидя на корточках, она несколько секунд разглядывала позолоченную поверхность, когда в голове у неё всплыло определение того, что она собиралась сделать. Предательство. Она собиралась предать подруг. Она за их спиной будет помогать преступникам. «Медальон не важен Ванессе, а 100 галлеонов помогут мне снимать квартиру, когда я наконец-то съеду от матери. Всё честно». Алин поднялась с колен и до боли сжала в руке медальон. Она заботится о своём будущем, потому что никто больше о ней не позаботится. Когда она пришла к гобелену Рыжего Рыцаря, он уже стоял там. — Принесла? — без предисловий спросил он, глядя на неё ехидным взглядом, так что очень сильно хотелось плюнуть ему в лицо. Но она, расправив плечи, холодно бросила ему: — Иначе меня бы здесь не было, — она опустила в протянутую руку злополучный предмет. — Хорошая девочка, — улыбнулся он, чуть наклонив голову, а она подумала, что он совсем не похож на школьника. Слишком взрослым он был. Слишком жёстким было выражение лица. Слишком холодными были серые глаза. Ей захотелось его ударить. Бить, пока на его холёной физиономии не расцветут синяки и кровоподтёки. За то, что заставил её выбирать между дружбой и деньгами. И за тот выбор, который она сделала. — Это было проще, чем ты думала, не так ли? — мягким голосом спросил Адам. — Ты заставил меня, — сквозь зубы проговорила девушка. — Я дал тебе мотивацию, — поправил он, покачав указательным пальцем, а другой рукой вытащил из мантии мешочек с деньгами. Алин молча спрятала его в карман, уже собираясь уйти. Ни минуты больше не хотела она его видеть. Но тут он резко остановил её за запястье. — Деньги, — внезапно произнёс он, — деньги и власть решают всё в этом мире. И если ты хочешь лучшей жизни, то выбирай сторону правильно. — Я ничего не буду выбирать, — процедила девушка, пытаясь вырваться. — Ох, как патетично, — протянул слизеринец, — знаешь, а ты мне действительно нравишься, — он потянул её в свою сторону, — у тебя есть амбиции и желание бороться, — Адам отпустил её запястье и скользнул рукой за её спину, — именно такого бойца я увидел там в переулке. Раненного осколками стекла, истекающего кровью, но пытающегося бороться за свою жизнь до последнего. Адам прижал девушку совсем близко, несмотря на то, что она обеими руками упёрлась ему в грудь. Она внимательно следила за каждым его движением. — Ты достойна большего, чем может дать тебе твоя мамаша-идиотка и никчёмные друзья. — Да как ты… — была готова взорваться девушка. — Оставь эти восклицания для своих безмозглых друзей, я-то знаю, как ты их всех ненавидишь, — отрезал Адам, а Алин прикусила язык, понимая, что он в чём-то прав, — я вижу, что ты умнее и талантливее, чем ты думаешь, тебе нужно просто раскрыть свои способности, — девушка, точно заворожённая слушала его мягкий голос, который говорил те слова, которые никто и никогда ей не говорил, — я могу помочь тебе. Я представлю тебя дяде и скажу, что ты добыла медальон. Он будет очень доволен и, возможно, попросит ещё кое-что сделать. Не без вознаграждения, разумеется. А Бёрки всегда награждают своих помощников. Мы поможем тебе занять достойное место в мире, который грядёт… Алин словно покачивалась на волнах его волшебных слов, которые переставали казаться ей такими уж отвратительными. Какие перспективы у неё могли быть с провальными оценками и нежеланием работать в Министерстве? А у Бёрков связи во всем магическом обществе. И деньги. Много денег. Возможно, она сможет окрутить Адама… — Но зачем тебе мне помогать? — как можно более наивнее спросила она, бросая на него взгляд из-под ресниц. — Я уже сказал, — Адам хитро улыбнулся, будто бы разгадав её уловку, — ты мне нравишься, — с этими словами он жадно поцеловал её.***
Эйфория от удавшегося представления переполняла Джеймса и Несси, так что они просто не могли усидеть на одном месте и отправились бродить по замку. За отсутствием знаменитой карты Мародёров всегда приходилось быть бдительными, но после чуть было не произошедшей встречи с Филчем, они решили отправиться на крышу, чтобы уже никто не смог бы найти их. — Ты на меня плохо влияешь. Я чувствую себя первокурсницей, которая впервые нарушает школьные правила, — прошептала Несси, когда они затаились за очередным углом, близко прижавшись друг к другу, — будоражит кровь. — Вблизи тебя у меня всегда подобное состояние, — выдохнул Джеймс, наклоняясь близко-близко к её шее, отчего она сдавленно хихикнула, избегая щекотки, — идём, красавица. Парочка выглянула из-за угла и, стараясь ступать тихо, двинулись в сторону восточного крыла, где был сокрыт потайной выход на крышу. Факелы по правой стороне коридора не горели, лишь лившийся из окна лунный свет освещал каменистый пол под ногами. — Помнишь на втором курсе нам рассказывали о чудище восточного коридора? То самое, которое кушает непослушных детей, — загадочным голосом произнёс юноша, — как бы на него не напороться. — Джеймс, прекрати болтать глупости, сказка для впечатлительных детишек, — шикнула на него девушка, — лучше зажги палочку. Освещённое пространство осталось позади, когда молодые люди повернули в кромешную темноту внутреннего коридора. — Где там твоя палочка? — нетерпеливо сжала руку парня Ванесса, — не видно же ничего. — Кажется, я оставил её в Большом зале, — серьёзным голосом ответил он, шаря обеими руками по внутренним карманам мантии. — Мерлиновы подштанники, — девушка попыталась ухватить его за край одежды, но в темноте это было проблематично, — вернёмся в светлый коридор и пойдём другим путём, — она сделала несколько шагов назад, но тот не отозвался. — Джеймс, это ни черта не смешно, — строго сказала Ванесса, — думаешь, сможешь развести меня как девчонку, но я не боюсь темноты, — она коснулась рукой шершавой стены, чувствуя, что вопреки её словам, сердце начинает биться чаще, — твою мать, Миддлфорт. — Не переживай, я всегда рядом, — проговорил тот, обнимая её со спины, отчего девушка чуть не подпрыгнула на месте. Взмахом палочки Джеймс зажёг факелы. — Я тебе сейчас уши оторву! — истерично, но с облегчением воскликнула Несси, — у меня психика и так расшатана, ты хочешь, чтобы у меня нервный срыв случился, придурок? Джеймс посмеиваясь, поймал её запястья, возмущенно колотящие его по груди, и притянул девушку к себе. — Ты такая милая, когда злишься, — нежно прошептал он, — я просто не мог удержаться, — он попытался её поцеловать, но тщетно. — Я тебе покажу, какая я милая, — продолжала брыкаться Несси, пытаясь ослабить хватку сильных рук, не на шутку разозлившись — никуда с тобой больше не пойду, идиот! — в конце концов она ждала от своего молодого человек поддержки и защиты, а не дурацких шуток. Джеймс иногда просто выводил её из себя. Приколист-переросток хренов! — Тшшшш, — неожиданно напряжённо вырвалось у Джеймса, и Ванесса, моментально замолкнув, взглянула на него. Он сосредоточенно вглядывался куда-то за её спину. — Если это ещё одна твоя уловка, то… — Тихо, — резко оборвал он, — кажется, в конце коридора что-то лежит, — девушка быстро обернулась и посмотрела в ту же сторону. Там, где коридор уходил за угол и заканчивались факелы, что-то действительно возвышалось над полом. Может, простая игра теней? — Постой здесь, я схожу гляну, — тихо сказал молодой человек и, отпустив девушку, поднял палочку и довольно быстро пошёл к странной фигуре. Как истинная гриффиндорка, Ванесса последовала за ним. Свет, идущий от факелов, слегка подрагивал от сквозняков, гуляющих по замку. Коридор был довольно широкий, но без портретов на стенах, отчего серые камни выглядели неуютно и голо. При ближайшем рассмотрении, на полу оказался лежащий лицом вниз человек в чёрной мантии. Джеймс присел около него на корточки и потянулся рукой, чтобы нащупать пульс. Ванесса с ужасом прижала руку к губам, стараясь не позволить панике нахлынуть на неё. — Пульс есть, но слабый, — проговорил Джеймс, отнимая руку. Он начал переворачивать раненого на спину. Внезапно в коридоре стало жутко холодно. — Кто это? — боясь услышать ответ, спросила девушка, скованная ужасом находившейся рядом боли и смерти. Опять. — Он очень тяжёлый, помоги мне, — Джеймс привстал и наклонился с другой стороны. И тут же отпрянул, ошарашенный увиденным. — Что? — с испугом вскрикнула девушка, отступая на шаг, чувствуя, что вся дрожит, — кто это, Джеймс? — Не двигайтесь, — внезапно произнёс суровый голос с конца другого коридора, — что здесь произошло? Из тени с Люмосом на палочке выступил профессор Мэнсфилд, быстро сокращая расстояние между ними. — Что тут такое? — повторил он, оглядывая мрачное лицо юноши и взволнованное девушки, — мистер Миддлфорт и мисс Вольф, я требую объяснений, — тут его взгляд упал вниз. — Нападение на ученика, сэр, — твердо ответил Джеймс, — он ещё дышит, но пульс слабый. Профессор Защиты от Тёмных Искусств сразу же схватил эту информацию и чётким голос скомандовал: — Сейчас я отправлю Патронус медсестре, осмотрю его, а затем отведу вас к директору, — он взмахнул палочкой и, что-то прошептав серебряной собаке, отпустил ее в свободный полет. Ванесса мёртвой хваткой вцепилась в руку Джеймса, который по дороге успел прошептать, что все будет хорошо и что Макгонагалл во всем разберётся. Но девушку беспокоило другое: даже в школе они теперь не были в безопасности, на любого из учеников могли с той же лёгкостью напасть. Кто был тот ученик? Джеймс его узнал, но не сказал ей, видимо, кто-то с другого факультета. Неужели убийца был в том коридоре несколькими часами или минутами раньше, чем они появились там? Что послужило причиной нападения? Умрёт ли тот молодой человек? Тысячи вопросов бились в её голове, не находя ответов. Они остановились перед горгульей, охраняющей кабинет директора, но, когда Мэнсфилд назвал пароль, она сказала, что Макгонагалл уехала из школы и попросила обратиться к ее временному заместителю профессору Холмсу. «В школе ночью произошло нападение, а директора нет на месте, — пролетело в голове у девушки, — какое подозрительное стечение обстоятельств» Профессор Холмс, надо отдать ему должное, внимательно выслушал рассказ ребят, не делая поспешных выводов, и слегка нахмурился в конце. — Я вынужден лишить Гриффиндор 50 очков за прогулки по замку в неположенное время. Но поблагодарю вас за истинно гриффиндорское мужество и стойкость. Мы с другими учителями обязательно выясним все подробности этого происшествия. А пока попрошу вас не распространяться о случившемся. Идите по своим спальням, когда вернётся профессор Мэнсфилд. Они шли молча, укрытые бархатом ночи. Только вот теперь звёзд на небе не было видно. В гостиной было темно, камин давно погас, не оставив ни единой искорки. В окна бился сильный ветер, заставляя рамы скрипеть. — Джеймс, — тихо позвала Ванесса, остановившись и потянув его за руку. Юноша повернулся к ней лицом. Он был очень мрачным, пожалуй, таким она его видела только после Хогсмида, — пожалуйста, скажи, что это никак не связано с Хогсмидом. Что это не Логофеты. Молодой человек, поднял на неё тёмные глаза, говорящие громче слов. Девушка наконец дала волю слезам, так усиленно скрываемым на протяжении последних минут. Её всю трясло от одной мысли, что смерть теперь будет рядом. Всегда. — Нет, нет, нет, Мерлин, пожалуйста, пусть это будет несчастный случай, пусть это будет не так, — зашептала Несси, прижимаясь к Джеймсу и закрывая лицо ладонями. Хотелось рассыпаться на тысячи кусочков и не чувствовать того отчаяния и бессилия, что чувствовала она. Он обнял её обеими руками, тихонечко целуя в волосы. Как бы он хотел сказать, что это был несчастный случай. Но он не мог врать, помня неестественно бледное лицо юноши.