***
Когда Алин открыла глаза, она тут же закашлялась. Облако строительной пыли окутало всю комнату, и несколько лучей света прорезали это облако как нож. Через несколько секунд она поняла, что свет проникает через дыру в крыше. «Взрыв, был огромный взрыв, — пронеслось у неё в голове, — Бёрк пытался меня убить… Мерлин, что же с Валери?» Алин вскочила на ноги, настолько быстро, насколько могла, опираясь на прутья кроватки и с ужасом заглянула в её, ожидая самого худшего. Но девочка лежала в кроватке цела и невредима, посасывая большой палец и дёргая ножками. — Валери! Её голос сорвался в слёзы, когда она подняла малышку на руки и прижала к себе. Что-то железное кольнуло её в районе груди. Она достала из-за воротника кольцо, которое носила на цепочке. Оно полностью обуглилось и ужасно деформировалось. — Так вот что нас защитило… Магия, заключённая в кольце, отразила Смертельное заклятие Бёрка, и из-за этого произошёл этот взрыв, снёсший половину крыши. — Адам! Обойдя с опаской тело старшего Бёрка, навсегда покинувшего этот мир, Алин присела на корточки возле стены, у которой полусидел, полулежал молодой человек. — Адам… Слишком поздно. Слёзы застилали видение, когда она осторожно закрывала ему глаза. Валери начала жалобно хныкать, прижимаясь к ней. Если Бёрк пришёл не один, если ещё кто-то может преследовать их. Эта мысль ударила её как гром. Вскочив, она подбежала к столу, где так неосмотрительно оставила свою волшебную палочку, схватила стоящую рядом сумку. На секунду она задумалась, где же может быть безопасное место для них. Но в том состоянии, в котором она была, у неё не было других вариантов. Она аппарировала домой.***
Голос Элайджи Мэнсфилда раздавался по всей зале, пока он выступал из-за трибуны Парламента. — Нам удалось изгнать Тени по всей стране. Большинство Логофетов уже находятся под арестом. Их бывший лидер Нерисса пропала без вести, по нашим предположениям, она сбежала туда, откуда пришла. Мы освободились от её тирании. За этими словами последовали громкие аплодисменты. — Но путь к миру нам предстоит ещё пройти, — добавил он, — нам предстоит восстановить разрушенную страну. Создать новое правительство и органы власти. Но я уверен, что все мы вынесли уроки из всего, что произошло. Волшебники не могут подчинить себе неволшебников. Также как неволшебники не могут поставить себе на службу волшебников. Мы должны существовать вместе и помогать друг другу в развитии нашей страны. Только вместе мы можем обеспечить мир и процветание! Снова громкие аплодисменты как со стороны волшебников, так и неволшебников. Все они, одинаково уставшие, раненные, почти лишённые надежды, но вновь её получившие, сегодня сражались бок о бок. По всей стране. Вместе против сил Тьмы. И теперь они вместе должны были продолжить свой путь. — Это достойные слова, Элайджа, я очень тобой горжусь, — проговорил голос за его спиной, когда он выходил из зала. — Мистер Солбери? Бывший руководитель Либры сидел на последнем ряду трибун, ближе всего к выходу. Он выглядел уставшим и сильно постаревшим. Рядом с ним стояли Эвелин и Тео. — Мой отряд обыскал Дворец сразу же после ареста Логофетов, — сказал Тео, — мы нашли мистера Солсбери в одном из бывших казематов в подземелье. В соседних камерах были заперты члены Королевской семьи. — Как вы себя чувствуете? — Почти четыре месяца в сырой камере здоровья не добавят, сам понимаешь. Но я рад, что всё закончилось, — добродушно сказал пожилой мужчина, — и я рад, что Либра сыграла в этом не последнюю роль. Спасибо тебе, Элайджа. — Мы сделали то, что должны были. — Что со штаб-квартирой и мисс Торнтон? — тут же спросил Мэнсфилд требовательно. — Дом пуст, никаких признаков борьбы, — покачал головой Тео, — боюсь, что её просто забрали оттуда, ничего больше не тронув. — Я думаю, Эвелин, это станет для тебя хорошим уроком, прежде чем ты решишь что-то скрывать от нас, — несколько резко сказал глава Либры, обращаясь к девушке, — ты лично возглавишь поиски этой девушки. — Я поняла, — прошептала Эвелин, сжимая руку своего дедушки, — мне правда очень жаль. Я повела себя как трусиха. — Ты сделала не самый лучший выбор. Нужно было всё рассказать руководству, дорогая, — проговорил Солсбери, — но я уверен, что ты сможешь искупить свою вину. Он бросил взгляд и на Теодора. Мэнсфилд проговорил: — Вам лучше показаться моей жене, она оценит ваше состояние. А потом отправиться домой. Пока у нас нет твёрдых доказательств, что Нерисса больше не вернётся, мы всё ещё в состоянии войны.***
Алекс тихо прикрыла за собой дверь в гостиную. Обернулась и сразу же натолкнулась на обращённые к ней взгляды. — Как они? — задала общий вопрос Мэри, сидевшая на диване с кружкой дымящегося чая. Перед ней на блюдечке лежала плитка тёмного шоколада. Алекс прошла в центр гостиной и села на диван рядом с Крисом. — Мадам Мэнсфилд сказала, что у них полное истощение физических и магических сил. Джеймс вообще был на грани смерти, если бы мы быстро не нашли помощь. Они оба в медикаментозном сне, кажется, так это называется. Она делает всё, что может, — проговорила она медленно. — Но они поправятся? — с надеждой спросила подруга. — Она ничего не сказала по этому поводу. Поленья в камине тихонечко потрескивали, наполняя комнату мягким теплом и светом. На улице уже давно была ночь, но в поместье Долоховых никто не спал. Все были вымотаны физически, но голова не могла найти покоя. Заботливые домовые эльфы приготовили им чай и со сладостями. — Как им вообще удалось выйти с Пути в таком состоянии? — спросила Мэри у Алессандро, привыкшая, что у него всегда есть на всё ответы. Но итальянец, сидящий рядом с ней на диванчике, пожал плечами и ответил загадочно: — Вселенная огромна, и порой случаются невозможные вещи, и мы называем их чудесами. Мэри улыбнулась. — Если это чудо, то они точно должны выкарабкаться, — сказала Алекс, посмотрев на Криса. Он сидел, положив локти на колени и сцепив руки под подбородком, задумчиво глядя на огонь к камине и вертя на пальце перстень, подаренный отцом. Девушка не хотела его беспокоить. — Есть какие-то новости от Эшли и Декстера? — спросил он неожиданно. — Пока нет, — ответила Алекс, — но когда я уходила от них, Эшли удалось остановить кровотечение, я думаю, что он сейчас идёт на поправку. — Я навещу его завтра, — сказала Мэри, — сменю Эшли. — Ещё нам нужно найти Алин и её дочь, — напомнил Ричард, сидевший в кресле около камина, — Мэнфилд сказал, что Логофеты напали на штаб-квартиру Либры… Алекс чуть не облилась горячим чаем, воскликнув: — Что?! Её взвизг огласил всю комнату, так что Ричард поморщился. — Их похитили Логофеты, скорее всего, Бёрки, — закончил он. — Какая дочь? У Алин есть дочь? — Алекс чуть не свалилась с края дивана, двинувшись ближе к Мэри, которой адресовала этот вопрос. Подруга хлопнула себя по лбу: конечно, Алекс отсутствовала в их компании, когда они помогли Алин родить Валери, поэтому её шок был закономерен. Мэри кратко пересказала подруге всё, что знала сама и что ей рассказывала Алин. — Мерлиновы кальсоны, вот это дела! Алин и ребёнок! Да она свои конспекты никогда не могла найти, а тут целый ребёнок! — Алекс помахала руками в воздухе, демонстрируя масштаб проблемы. — Алекс, мне кажется, ты сама частенько брала конспекты у Кэтрин, не припоминаешь такого? — хитро спросила подруга. — Только по Истории магии, я просто не могла слушать эту нудятину! Но Алин! И целый ребёнок! — Её зовут Валери, кстати, — сказал Крис спокойным голосом, — и Алин с ней неплохо справляется. Она очень изменилась с тех пор, как мы её знали. — Мы можем связаться с её матерью, использовать зелье поиска по крови, — предложил Ричард, радуясь, что эмоциональный всплеск Алекс затих. — Да, но у нас оно закончилось, и только Ванесса умела варить это зелье, только её научил… — Мэри оборвала себя, потому что поняла, что имя Глендауэра больно резанёт Криса. Но он тоже это понял. И всё равно было больно. — Тогда вы можете попробовать поиск по личной вещи, — выступил с альтернативой Алессандро, — он, конечно, слабее и не пройдёт через магические блоки, но попытаться можно. Ричард кивнул и поморщился. Голова жутко гудела из-за кучи медицинских зелий, которые ему дали для восстановления. — Ричард, а что с Кэтрин? Ты знаешь, где её найти? — спросила Алекс, вспоминая про свою последнюю подругу, которая тоже была в беде. — Она здесь, наверху, — он показал указательным пальцев в потолок, — но она в коме, в которую её погрузила Крессида. — Но Крессида должна была исчезнуть вместе с Нериссой! — Это долгая история. Завтра вместе с Сагредо мы попытаемся вытащить Кэтрин оттуда. — Хорошо, — кивнула Алекс, потому что здесь она могла помочь, — но для начала нам всем нужно поспать, а то я как будто на стадо зомби смотрю. Кто такие зомби, непосвящённые не стали уточнять, аналогия была ясна. — Занимайте любую комнату, какая вам понравится, — гостеприимно сказал Ричард, встав с кресла, — кроме крайней в левом коридоре — она моя. Алекс посмотрела на Криса и осторожно взяла его за руку. — Пойдём? Молодой человек устало кивнул и позволил себя увести. За ними из комнаты вышли Мэри и Алессандро, тихо попрощавшись. Никого не было в гостиной, чтобы увидеть, как Ричард взял с кресла плед и завалился спать прямо на освободившийся диван. — Мэри, я знаю, мы так и не обсудили… — осторожно начал Алессандро, когда они остановились в коридоре рядом с двумя свободными спальнями, — то, что произошло на Пути. Девушка повернулась к нему лицом, подняв глаза. В полумраке, разгоняемом лишь лунным светом из окна в коридоре, всё вокруг казалось практически чёрно-белым. Его светлая рубашка, которую он недавно очистил от грязи, контрастировала с его тёмными волосами. Его гармоничные черты лица приковывали взгляд, особенно его глаза, серые при свете дня, сейчас казались тёмными. Но она знала, что в левом глазу у него есть небольшая крапинка карего пигмента. Невольно залюбовавшись его чертами, Мэри не сразу заметила, что в его голосе сквозила неуверенность. Неужели он сожалел о том, что сказал ей? Она почувствовала поднимающуюся в душе волну сомнений и стыда. Первым делом ей захотелось спустить всё на тормозах, сказать, что она не имела этого в виду, и со стыдом сбежать. Ещё год назад Мэри так бы и сделала. Но она больше не была той девушкой. Поэтому она сжала руки в кулаки и твёрдо сказала: — Я имела в виду каждое слово, которое тогда сказала. Алессандро внимательно всматривался в её глаза. — Я тоже. У Мэри немного отлегло от сердца, которое и так билось со скоростью света. — Мне очень неловко, что тебе пришлось сказать это первой. Но я искренне думал, что у тебя никаких чувств к мужчине моего возраста быть не может. Тем более учитывая, что я был твоим наставником… — А я не жалею, что сказала это первой, — произнесла Мэри, чуть опустив глаза, а затем вновь посмотрела на него с нежностью, — если бы мы погибли, я была бы рада, что ты знал. Но мы не погибли, и теперь мне неловко… — против воли она залилась румянцем и замолчала, смотря на пуговицу у него на рубашке. — Мэри… просто подумай, я ведь на пятнадцать лет тебя старше, я вдовец, я из другой страны. Мы знаем друг друга всего ничего. Ты не говоришь по-итальянски. Нужен ли я такой тебе? — Vorrei davvero altro gelato, — улыбнувшись, пробормотала Мэри, наконец-то заставившая себя поднять глаза на него. — Ti darò tutto gelato del mondo! — сказал он с улыбкой, расцветающей у него на губах. — Мне кажется, что после всего того, что произошло с нами, мы просто заслуживаем счастья, — призналась девушка, — и мне всё равно, хоть мы с разных планет. Что ты думаешь? — Я думаю, что ты самая волшебная девушка во всех мирах, — прошептал мужчина, осторожно положив ладонь на её щёку, — что ты самая храбрая, мудрая и добрая из всех людей, которых мне доводилось встречать. И я буду счастлив, если смогу быть рядом с тобой. Сердце Мэри замерло на секунду, когда он накрыл её губы в поцелуе. В тот момент они были счастливы.***
— Больно… — Тише, тише, не так быстро! Девушка придала больному неподвижное положение, зафиксировав рукой его плечо. — По мне как стадо кентавров пробежалось, — прохрипел молодой человек. — Ты недалёк от истины, — туманно ответила девушка, осторожно подбивая его подушку. Несколько раз моргнув, он наконец-то смог сфокусировать взгляд на фигуре рядом с ним. Каскад светлых волос первым бросился ему в глаза. — Я очень рада, что ты очнулся. — Мэри. — Декстер. Девушка с радостью заметила, как на лице молодого человека расплывается знакомая лёгкая улыбка, а в карих глазах появляется тёплый огонёк. — Я знала, что ты первый из всех очнёшься, — сказала Мэри, чуть поправляя одеяло. Она сидела рядом с его койкой в больнице Святого Мунго, куда его доставили вчера вечером под присмотром Эшли. Утром Мэри отпустила девушку, чтобы она хоть немного поспала, и сменила её на посту. — Кто-то ещё пострадал? — с тревогой в голосе спросил Декстер. Он с трудом, но вспоминал, как они с Крисом и Алекс боролись с Тенями на площади. — У нас без сознания ещё Кэтрин, Ванесса и Джеймс, — тихо сказала девушка, но без лишних деталей, — но с ними всё будет в порядке. — Джеймс словил заклинание и валяется в больнице? Тогда я не чувствую себя таким уж неудачником, — пропыхтел Декстер, пытаясь вновь приподняться. Но Мэри его мягко остановила. — Ты слишком слаб, тебе не нужно двигаться, — попросила она, — мы всё тебе расскажем, когда ты поправишься. — Вы бы ещё ставки сделали, кто первым очухается, — со смешком, маскирующим боль, проговорил Декстер. — Мне кажется, Крис предположил, что тебе такое бы понравилось, — улыбнулась девушка. — Мэри, моя дорогая Мэри, — задумчиво протянул Декстер, глядя куда-то в потолок, — чем всё закончилось-то? — Мы победили, Декстер, мы победили… — её голос уплывал всё дальше и дальше, а волна точно укачивала его своим мерным ходом. Мэри не стала ему мешать. Она боялась стать той, кто расскажет ему правду.***
Он оказался на зелёном, залитом солнцем берегу реки. По обеим её сторонам расстилалось огромное поле с лесом где-то на краю горизонта. На берегу не было никого, кроме маленькой девочки. С непониманием он подошёл чуть ближе. Девочка с длинными тёмно-русыми волосами, заплетёнными в косу, методично бросала камешки в речку, наблюдая за расходящимися по воде кругами. Что он здесь делает? Кто эта девочка? Шум в голове не давал сосредоточиться и найти ответ, но тут одно лишь имя вернуло ему память. Кто-то за его спиной прокричал: — Кэтрин, ты долго ещё там? Девчушка обернулась и посмотрела ярко-зелёными глазами куда-то мимо него. — Иду, мам! — прокричала она, а затем кинула последний камешек. Кап. А затем раскрыла ладошку, и мокрый камень снова оказался у неё в руке. — Сагредо, но вы уверены, что это сработает? — спросил Ричард с тенью беспокойства. — Я не в чём уже не уверен в этом проклятом мире, — ответил легиллимент, но потом посмотрел на серьёзные лица друзей и добавил, — но мы должны попытаться. — То есть Ричард проникнет в голову Кэтрин и попробует вывести её из комы, так? — уточнила Алекс, стоящая рядом с кроватью. — Совершенно верно. — Но как он поймёт, что нашёл её? Кап. Ричард оказался стоящим посреди чужой кухни. Серебристый кран мерно подкапывал. За круглым столом сидели двое взрослых, а в детском кресле весело размазывал остатки каши маленький ребёнок. — Мам, пап, мне пришло письмо! Письмо из Хогвартса! — маленький ураган ворвался в кухню, хлопнув дверью. Девочка размахивала письмом с изумрудными чернилами. — Конечно, оно тебе пришло, ты же волшебница, — с улыбкой произнёс мужчина, принимая конверт, — оно приходит всем маленьким волшебницам. — Ура! Ура! Я еду в Хогвартс! — девочка закружилась на месте. Её фиолетовая юбочка тоже закрутилась. — Тогда нам нужно ехать в Косую Аллею, — с озабоченностью сказала мама, — подготовка к школе вылетит в копеечку. Но Кэтрин ничего не замечала в своей радости, она выбежала во двор. — Кэтрин! — окрикнул её Ричард, но она не услышала. — Скорее всего, ей снятся какие-то сны или воспоминания, Ричард будет их видеть, но ничего не сможет изменить, — пояснил Сагредо, — но где-то среди этих образов будет настоящее сознание Кэтрин, которое она отгородила от Крессиды. — Но что тогда может пойти не так? — спросил Крис. Кап. По зонтикам прохожих бил дождь. Чудесное первое сентября. Ричард и сам его помнил. Как впервые добирался на метро до вокзала Кингс-Кросс самостоятельно, потому что воспитательница из детдома отказалась с ним ехать. Он почти опоздал тогда, если бы не… конечно. Он зашёл на вокзал вместе с семьёй Грин, наблюдая за воодушевлённой Кэтрин, почти бегущей впереди. Вот уже две знакомые платформы 9 и 10, между которыми он курсировал тогда. Родители Кэтрин вместе с багажом замешкались около платформы 5, а девчушка радостно шла к разделительному барьеру. — Кэтрин! — позвал он её вновь, но девочка продолжала идти вперёд. И тут Ричард увидел самого себя. Чёрные, чуть растрёпанные волосы, голубые глаза, окатывающие любого подозрением, мешковатые вещи, переданные детдому. Он беспокойно ходил по платформе с потрепанным чемоданом, в который уместились все его вещи и подержанные книжки. Животного у него, разумеется, не было. Кэтрин с любопытством посмотрела на него, но заговорила не сразу. Она тоже была довольно осторожной в плане незнакомцев. Поглядев, где застряли её родители, она прошла до барьера и обратно, а потом от переполнявшей её энергии решила заговорить со странным мальчиком. — Ты тоже едешь в Хогвартс? И действительно голубые глазища из-под чёрной чёлки смотрели довольно неприветливо, именно так, как он и думал. — Да, — буркнул он, стараясь не поворачиваться в её сторону, будто они и не разговаривают. Ричард прекрасно помнил, что он не хотел просить у кого-либо помощи. — Тогда тебе нужно пройти через барьер. Она показала пальцем на стену. — Ещё чего. Ему, разумеется, показалось, что девчонка хочет над ним подшутить. А потом будет с другими хохотать, когда он врежется. — Нет, это правда. Мне папа сказал, — девочка немного обиделась, заметив его неприветливую манеру, — ты можешь пройти с нами, если хочешь. Она посмотрела в начало платформы 9, помахав родителям. — Нет, я никуда не пойду. Тебе лучше со мной больше не разговаривать. Твои родители не будут рады нашему знакомству. Кэтрин ничего тогда не поняла из его слов, сказанных с почти торжественным видом. Ричард, конечно, уже тогда перед поступлением в школу, узнал, что он был сыном двух Пожирателей смерти. И был готов с недетской горечью нести свой крест. Взрослому Ричарду хотелось дать себе подзатыльник. — Тогда пока, — она отошла от него к родителям, но потом бросила ещё один быстрый взгляд, когда они пробегали к барьеру. Но именно после того, как семья Грин исчезла, Ричард понял, что девочка не врала, а искренне хотела ему помочь. — Если прошло слишком много времени, сознание Кэтрин могло уйти слишком глубоко, туда, откуда уже не возвращаются. Остаточные воспоминания будут медленно угасать, а потом угаснет и весь разум, — объяснил Сагредо, проведя палочкой над телом Кэтрин. — Тогда нам нельзя терять время, — твёрдо сказал Ричард. Кап. Капля воска упала с подсвечника на дубовый стол. Он сидел рядом со своей младшей версией на скамье Слизерина — пока единственный первокурсник этого факультета. А вот на стул к профессору Холмсу поднималась Кэтрин, уже переодевшаяся в новенькую мантию. Едва шляпа коснулась головы, Ричард услышал её задумчивое хмыканье. Он слышал это так, как будто был рядом. — Что ж, я вижу неординарный ум, амбициозность, желание быть лучшей, я думаю, что Слизерин поможет тебе раскрыть твои таланты. Кэтрин метнула взгляд на крайне правый стол, где сидело меньше всего людей, чем за другими тремя столами. И логично, ведь после войны этот факультет совершенно не пользовался популярностью. И именно за столом Слизерина сидел тот странный мальчишка, который был с ней так груб на вокзале… Ричарда больно кольнула эта мысль. Он никогда не подозревал, что обидел её своим поведением. — Пожалуйста, не надо в Слизерин, — подумала она с неприязнью. — Так, так, я вижу, что ты не хочешь быть изгоем, в тебе несомненно есть храбрость и верность друзьям, поэтому я отправлю тебя в… ГРИФФИНДОР! Девочка выдохнула с облегчением, соскочила со стула и отправилась к крайне левому столу. — Ричард, постарайся нащупать самые важные воспоминания её жизни, а затем достучаться до неё, — проинструктировал его Сагредо, — она услышит. Я надеюсь. Перед ним проходят ещё несколько школьных воспоминаний Кэтрин — её первый урок Трансфигурации, первый полёт на метле, затем несколько эпизодов с её подругами, ночная вылазка по Хогвартсу, закончившаяся первым в жизни наказанием. Ни в каком из них Ричард не фигурирует, и с чего бы. Он просто был её странным одноклассником, от которого все старались держаться подальше. Вряд ли она вообще помнила, что встретилась с ним 1-го сентября. Он пытается позвать её по имени, достучаться до неё, но всё напрасно. Он продолжает бродить по её памяти. Вот ещё одно воспоминание. Алекс попросила Криса сфотографировать её с подругами в день окончания СОВ. Они все впятером на берегу озера, под дубом, Алекс терпеливо втолковывает парню, как правильно управляться с новеньким фотоаппаратом. Ричард стоит, прислонившись к дубу, и наблюдает, как девчонки позируют. Алекс говорит ехидно: — Коротышки по центру! — и подталкивает Кэтрин вправо от себя, поближе к Ванессе. Девушка поправляет высокий хвост и мимолётно закатывает глаза. Такой знакомый ему жест. — Скажите «Сыр!» — весело кричит Крис и открывает затвор. Ричард пристально смотрит на девушку, и что-то щёлкает внутри. Между ними всего шагов десять. — Кэтрин! Глаза девушки на секунду метнулись к тому месту, где он стоял. Щёлк. Ричард помнил этот урок Защиты от Тёмных искусств. Именно в этот день преподавателю пришла в голову гениальная идея поставить их друг против друга на дуэли. Он прекрасно помнил, что подумал о ней тогда: «Маленькая гриффиндорка почти что безнадёжна, хоть и знает сотню заклинаний наизусть». При нехватке практики, все её попытки перейти в наступление безрезультатны. Ричард из воспоминания лениво отбивает детские заклинания. Кэтрин начинает раздражаться. Вдруг одно посланное ею же заклинание отскакивает от его щита и рикошетом бьёт по девушке. Она чуть отступает назад, но, потеряв равновесие, падает на спину. Ричард неожиданно для себя самого спешит к ней. На вид она такая тонкая, что, кажется, любое столкновение с реальным миром может её сломать. Он протягивает ей руку, чтобы помочь встать, и замечает на личике неописуемое упорство, смешанное с раздражением. Она смотрит на его протянутую руку немного недовольно, но он продолжает так стоять. Почему-то именно сейчас ему хочется показать себя джентльменом. И к его удивлению в тот момент, она совершенно его не боится. Девушка вкладывает свою руку в его, которая, кажется в три раза больше, и Ричард легко, одним рывком, словно она пёрышко, поднимает её на ноги. — Спасибо, — коротко говорит она, все ещё немного раздражённо. Ну, конечно, вспоминает тогда Ричард, это же гриффиндорская староста Кэтрин Грин с его потока, отличница, привыкшая во всем быть первой. Тяжело принимать такой удар. — Эмоции только будут мешать тебе сосредоточиться, — говорит он строго, а его голос показался ей очень низким и хрипловатым. Как будто он вообще мало говорит вслух с кем-либо, — подними палочку и продолжим. Девушка поднимает с пола свою палочку, одёргивает ворот форменной мантии и, по её сосредоточенному лицу, Ричард понимает, что она готова прислушаться к его совету. После этого урока она подходит к нему и предлагает позаниматься с ней ЗОТИ в обмен на её помощь с Трансфигурацией. Она волнуется, боится, что он рассмеётся над ней. Но тот Ричард соглашается пусть и с подозрительностью. Вот его шанс. Ричард из настоящего проходит через весь класс, пока Кэтрин собирает сумку, и касается её руки. — Кэтрин! — она вздрагивает и поднимает на него глаза, — ты должна проснуться! Её сумка падает на пол. Бам! Но он уверен, что она его слышит, и, возможно, видит! А значит, ещё не всё потеряно! — Прости меня, я действительно не хотел! — быстро и отчего-то испуганно говорит другой Ричард, откупоривая банку с мазью. Они находятся в старом классе Трансфигурации. Кэтрин сидит на парте, первый Ричард стоит рядом с ней, а второй — в стороне. — Всё в порядке, Ричард, — заверяет его Кэтрин, скорее из приличия: ожоги на щеке дико саднят, это понятно по её мыслям, — ничего страшного. — Сейчас, — он поспешно окунает пальцы в мазь и осторожно прикасается к её щеке, где горят несколько маленьких капелек крови. Голубоватая мазь пахнет, кажется, лавандой и оставляет после себя приятный холодок. Кэтрин на секунду прикрывает глаза, позволяя Ричарду контролировать процесс. У него невероятно длинные и красивые пальцы, как она уже давно успела отметить, пока смотрела, как он держит палочку. Он делает это неуклюже, словно у него немного дрожат руки, но она вряд ли могла бы представить, что его пальцы могут быть такими нежными. — Не хочу, чтобы на твоём красивом лице остались следы от ожогов, — шепчет он, а Кэтрин открывает глаза, встречаясь с его голубыми, в которых, как ей кажется, плещется беспокойство и ещё что-то. — Спасибо, — только и смогла вымолвить она, замерев в той позе, в которой сидела на парте. На секунду, только на секунду, ей кажется, что он собирается её поцеловать, потому что он так смотрит на неё, потому что его пальцы все ещё замерли у неё на щеке. Но он опускает глаза, а затем и руку, принявшись закручивать банку, и магия момента улетучивается. Кэтрин мысленно пеняет себе за то, что пропала с головой. Ричард из воспоминания уходит, чтобы отнести украденное лекарство. А Ричард быстро берёт её руки в свои и говорит: — Кэтрин, послушай меня, тебе это снится. Всё это уже происходило. Ты в своих воспоминаниях. Девушка смотрит на него с непониманием и спрашивает: — О чём ты говоришь? Ты же только что ушёл. — Нет, нет, Кэтрин, — он сжимает её руки в своих, — ты должна всё понять. Ты должна проснуться. — Ричард, что тебя беспокоит? — неожиданно нежно спрашивает она, чуть наклонив голову набок. — Тогда я очень сильно хотел тебя поцеловать, — признаётся он и накрывает её губы своими. Щёлк! Он переносится в гостиную Гриффиндора. Но она выглядит мрачнее, чем он помнит. Хотя он был там всего один раз, после выпускного. Сейчас все бордовые шторы закрыты, портретов нет, как и красивых гобеленов. На полу нет знакомых ему кресел и диванчиков, на которых они сидели. Лишь камин на месте. И тут он видит силуэт Кэтрин на фоне камина. Она в чёрном, переливающемся платье, которое она носила в тот вечер. Она стоит спиной к нему у камина. Огонь в нём почти погас, лишь последние угольки догорают. — Кэтрин? — мягко зовёт он, чуть приближаясь к ней. Её прекрасные длинные волосы выпали из причёски и лежат на голых плечах, разметавшись. — Что ты имел в виду? — спрашивает она с тревогой в голосе, — когда сказал, что мне всё это снится? Сердце Ричарда забилось быстрее. Ему почти удалось до неё достучаться. — Мы сейчас в твоих воспоминаниях, которые ты прокручиваешь в голове. Ты спишь, а я пришёл, чтобы помочь тебе проснуться. Кэтрин оборачивается к нему со страхом в глазах. — Но я забываю, постоянно забываю… Все мысли в моей голове… Я перескакиваю с мысли на мысль, а потом забываю… — С тобой всё будет в порядке, — Ричард осторожно подходит к ней вплотную и берёт за руки, — тебе нужно сосредоточиться на моём голосе. — Нет! — неожиданно резко выкрикивает девушка и вырывает свои руки, отшатываясь от него, — ты предал меня! Ты причинил мне боль! — слёзы начинают катиться по её щекам, — там был туман, и родители кричали… — она хватается обеими руками за голову, точно пытаясь сдавить её. Ричард помнит этот кошмар, который преследовал Кэтрин ещё задолго до этого. Крессида использовала её страхи, чтобы свести с ума. — Кэтрин, — зовёт он тихо, а она опускается на колени прямо в платье, закрывая уши ладонями, — Кэтрин, посмотри на меня! Пожалуйста! Девушка что-то шепчет себе под нос, но поднимает на него глаза. — Крессида причиняла тебе боль. Она использовала твои страхи против тебя. Но сейчас её больше нет. Кошмаров больше не будет. Я хочу тебе помочь. — Я не верю тебе, я не верю тебе, — бормочет Кэтрин, покачиваясь вперёд-назад, — это всё ложь! Тени в комнате сгущаются. Они подползают из углов, вырастают по стенам, подкрадываются к гаснущему камину. Ричард понимает, что времени не остаётся. — Кэтрин, Кэтрин, посмотри на меня! — он ловит её руки и несильно сжимает их, — я пришёл за тобой. Я прошёл через твои воспоминания. Я нашёл тебя здесь, в последней комнате, где ты создала себе убежище. Ты помнишь, что случилось в этой комнате? В то утро после выпускного? Кэтрин смотрит на него безотрывно, пытаясь понять его сущность. — Я тебе напомню: мы остались здесь одни… — Все уже пошли спать… — выдавливает она. — Мы стояли у этого самого камина… — Я не хотела тебя отпускать… — А я не хотел уходить. — Твоё платье шуршало, когда мы танцевали. — Ты меня поцеловал, — с лёгкой улыбкой говорит девушка. — Я тебя поцеловал, — кивает Ричард, касаясь её щеки. — И сказал мне, что любишь меня, — выдыхает Кэтрин, — в первый раз. — И я ещё раз повторяю это сейчас. Я люблю тебя. И не причиню тебе боли. Доверься мне. Кэтрин смотрит на него со слезами на глазах. — Это правда ты? — она сжимает его руки, точно боясь, что он отпустит. — Это правда я. И тебе пора просыпаться. Вдох. Ричард открывает глаза.