Жало и шипы

Инженер сидел в небольшом кресле, сложив руки на своëм портфельчике. Вокруг было слишком тихо даже для деревни. Не было слышно ни Жилина, ни Катамаранова, а рев мотора той колымаги, на которой они примчали сюда, казался каким-то жутким сном. Домашний Инженер радовался, что всë это закончилось. Единственный звук, что раздражал слух, был частый сухой кашель из-под теплого одеяла. Розка совсем расклеился. Самочувствие у него было, мягко говоря, отвратительным. Простуда, которой он так тщательно избегал ранее, свалилась на него тяжелым неподъемным грузом. Но Робот не жаловался. Сам виноват, понимал ведь прекрасно, когда в траве мокренькой и холодной валялся. Инженер очки поправил и губы поджал. Да, не каждый день с ним такое случается. Хотя, если подумать, его жизнь уже давным-давно нельзя спокойной назвать. Как начались все эти весëленькие столкновения с ОПГ «Железные рукава», как произошла эта перестрелка в «Канарейке», так жизни ему и не стало. Даже после того, как Нателлы Наумовны не стало, ситуация особо не поменялась. Непонятки в жизни были постоянными гостями, разного рода проблемы возникали. Как на работе, так и на личном фронте. А тут еще и друзья старые вместе с соседом-волосатиком ему на голову свалились. — Да-а, — он на больного посмотрел, головой легонько покачивая. — Это как же ты так умудрился? Лето на дворе, а ты ходишь совсем, ну, заболевший… — он не решался делать что-либо до той поры, пока ребята не вернутся. Посоветоваться хотел, потому что сам в медицине тоже не особо понимал. Выпил как-то пресловутое лекарство, потом бешенство какое-то подхватил, везде ему Гришка мерещился. Медицина ведь дело деликатное, тут осторожненько надо. Да и Розка молодка совсем, жаль будет, если случится с ним что-нибудь. — Да, блин, в травке, нахрен, повалялся, вот и окочерыжился, — удивительно, но без своего грозного рокерского прикида Розка совсем даже на человека похож стал. Волосы в хвост забраны и выглядят прекрасно, губы не кривятся, как это обычно бывает, а глазища так вообще загляденье! Пальцем бы ему у виска покрутить, что прячет красоту такую. Или в тюрьму посадить, потому что это самое настоящее преступление. — А где Игорь и Серëжа? — он шею вытянул, стараясь хоть что-то в окне увидеть. Но тщетно. Ни Игорëчка, ни Серëженьки нигде совсем не наблюдалось, поэтому надо было решать, что делать дальше с этим молодым человеком. Решать самостоятельно причём. Инженер с места поднялся, пересел на кровать и приложил свою ладошку ко лбу больного, чтобы температуру хотя бы проверить. Есть или нет. И тут же его лицо приняло выражение, которой Роза без раздумий обозвал бы «полный коллапс». — Ну, ты чего?.. — он руками в стороны развел. — Ты же сейчас закипишь, как… утюг. Я только руку приложил, уже поджарилась. Тут даже Гибидрофилоцинадол не поможет. Ну ничего, у меня тут лекарство волшебное есть, я его в нашем НИИ вчера взял. Да-да, новейшая разработка наша. Мы его разрабатывали, разрабатывали, и вот наконец оно, ну, закончили мы. Вот сейчас ты попробуешь его, и мы быстро на ноги тебя поставим, да-а. Довольный собой, он начал рыться в своей портфельчике, перебирая баночки, скляночки, какие-то пузырьки и пробирочки, закупоренные пробками деревянными. Инженер воображал себя безумно важным человеком, ведь сейчас на его плечи ложилась весьма и весьма сложная задача. Нужно было вылечить человека! И он, не имея специального образования, должен был это совершить, причем в самые кратчайшие сроки. Все-таки Розе совсем не улыбалось мучиться от раздирающего горло кашля и валяться с температурой, когда за окном погода такая чудесная стояла. — Ну вот, вот и оно, — его рука извлекла из портфельчика какой-то сомнительный бутылек с зелëной жижей, которую Инженер и именовал тем самым чудодейственным средством. Он пару раз встряхнул колбочку, поправил очки и вгляделся в содержимое, будто что-то проверяя. Потом кивнул сам себе, крышку вытащил и улыбнулся. — Ну, теперь его надо того… употребить его надо. Роза, казалось, к этому совсем готов не был. Его больное лицо исказила гримаса отвращения. Да, даже самая горькая микстура ни в какое сравнение нашла с тем, что сейчас плескалось на дне прозрачной пробирочки. Робота чуть не вывернуло наизнанку. — Не крутись, ну ты чего? — Инженер пытался влить Розе в рот тягучую субстанцию болотного цвета, пока тот упирался в него руками и ногами, только бы не позволить этой жути попасть в организм свой. Все-таки таблетки глотать было поприятнее, чем пить… это. — Ну, прольем же сейчас, так нельзя, совсе-ем нельзя. Надо выпить! Вот выпьешь, и будешь такой здоровый… о-очень здоровый. Наконец, борьба окончена. Розкины руки оказываются зажаты над головой, а в горло медленно затекает слизь, покоившаяся в пробирочке Инженера еще секунду тому назад. В ушах вдруг раздается противный и назойливый писк, картинка перед глазами плывет, и Роза падает прямо на подушки, а горе лекарь застывает в немом ужасе. Он сразу плечи подбирает к себе, лицо его приобретает нечитаемое выражение, а руки трясутся, будто это он сейчас выпил Бог знает что. — Вы чего меня не остановили? — он растерянно руками разводит, мол, не моя это вина, Вы же не сказали ничего. — Какой же из меня врач? Чего Вы меня слушаете, я же не врач? Конечно, он напуган. На Розу смотрит, придумать ничего не может, только метается к портфельчику своему, да обратно к кровати. Потом снова, и снова, и снова… — Нет, — вдруг останавливается тот, — так я совсем ничего не сделаю. Для начала нужно подумать, что я вообще ему такое дал, — он к портфелю снова кидается, перебирает оставшиеся колбочки, пытается на них названия отыскать, чтобы понять, какой все-таки недостает, но не может. — Что же это такое? Ни одной этикеточки нет! Опять Лешка их все съел. Мы ему говорим постоянно, чтобы он перестал, а он их всё ест и ест… Лучше бы снова за яблоки свои взялся, а то всему НИИ вредит. У нас уже вообще ни одной этикетки там не осталось. Все перемешалось, перепуталось, везде хаос какой-то… Ну, я позвонил кому надо, и нам отправят людей специальных, которые все растворы, все разработки распознать могут. А то смешаем там еще какой-нибудь триптоглицефрин и гидрометоном, и будет такой ба-бах… Весь НИИ разнесет… Болтая, он совсем про Розку забыл. А тот на кровати валялся, не подавая признаков жизни, и, кажется, совсем даже не думал напоминать о своем присутствии. Да и как бы он напомнил, когда сознания совсем лишился? Хорошо хоть в это время кое-кто другой вернулся с небес на землю. Неожиданно в доме дверь скрипнула, и в комнату к Розе ввалились Жилин и Катамаранов. Запыхавшиеся, растрепанные, но счастливые и с улыбками до ушей. — Вот, — начал оправдываться Жилин, — бегал, ловил своего бешенного. Ты смотри мне, Игорек, еще раз такое увижу, и светит тебе минимум пятнашечка. Пят-на-шеч-ка, слышишь, голубчик мой? Инженер только кивает понимающе, мол, беспредел творится. Слишком наивный он, невдомек ему, чем на самом деле эти двое занимались. Да и не надо. А Розка понял бы, если бы в сознании был. Кстати о нем… — Голубчик, ты чего наделал? — тут Жилин и правда испугался. Не успел спасти, как сам же и угробил. Собственноручно причем. Сам же этого недотёпу в дом пустил, сам с Игорёчком сбежал. Вовремя, ничего не скажешь! Молодец, Серёга, так держать! — Игорь! — он обернулся на любовника своего недавнего, а глаза были напуганные-напуганные, будто и прямь бешенную ондатру увидел, и та сейчас ему в горло вцепится. — Сделай что-нибудь, голубчик. Я же знаю, ты можешь, Игорёк. А я потом тебе всё, что хочешь сделаю. Ну хочешь, забуду, что ты счетчики свои съел? Или с бригадиром твоим поговорю, чтобы опять тебя пустил работать с катком твоим. В тот раз очень даже неплохо вышло, когда ты мымру нашу переехал… В общем, несчастный вид Розки и щенячьи глазки Жилина сделали своё дело. Он вздохнул, будто от сердца отрывает что-то дорогое и безумно важное, снял каску свою оранжевую, и в ладони его оказался грибочек. Маленький такой, кругленький, беленький. Подошел к Инженеру, вытер бесцеремонно гриб об его рубашку, так как ни на Жилине, ни тем более на Игоре одежды чистой уже не было, а потом прямо в рот Розке запихнул. Пять секунд прошло. Десять. Пятнадцать. — Игорь! — взвыл обыкновенно спокойный Жилин. — Что ж это такое, Игорёк? Почему не происходит ничего? — Не кипишуй, Серёг, — отмахнулся он, на Розу глядя внимательно. — Лучше водички принеси. Чистенькой. Сказано — сделано. Жилин с места подорвался, слетал на кухню и вернулся с полным стаканом воды. Теперь и у него руки дрожали, но от ужасающей картины Розы в ванной, которая вновь и вновь перед глазами у него всплывала. К такому, конечно, он снова оказался не готов. По мере того, как водичка в рот Розы заливалась, он дышать начал и сразу же закашлялся, глаза открывая и на месте усаживаясь. Чувствовал себя он всё также, как и раньше. Хреново. Голова болела и кружилась, голос охрип, но вкус жижи устранился, оставляя только сладость после подболотника. Первые секунд двадцать Роза только глазищами хлопал, головой туда-сюда крутил, а потом замер взглядом на Серёже и улыбнулся. — Блин, Серый, ты че меня снова топить собирался? На радостях Жилин кинулся к нему и заключил в крепкие объятия. Робот, впрочем, в долгу не остался. Стиснул в ответ друга своего, улыбнулся широко-широко, счастливо, будто и не было того депрессивного Розки буквально вчера. В это время не в своей тарелке чувствовал себя Инженер. Он весь как-то сжимался от осознания, что чуть человека не убил своими снадобьями чудесными. И совестно, и печально, и злиться на себя хочется. — Вы уж меня простите, — начинает он. — Я ведь совсем не виноват… Я очень не виноват… Это Лешка все этикетки съел, вот я и перепутал что-то, наверное. — Да ладно, блин, соседушка, нахрен, — Роза по натуре отходчивым очень был, забывал обиды почти мгновенно. Душа у него доброй была, старалась лучшее видеть в других, потому что он точно знал, что идеальных людей нет. Но что-то хорошее в каждом есть, даже в самом отвратительном человеке. И это тоже факт неоспоримый. — А знаете, — вдруг подал голос Инженер. — Я вот сейчас Зинке позвоню. Она женщина, а женщины таки-ие умные… Очень умные… Она же наверняка знает, как лечить. В этот раз точно вариант беспроигрышный. Единогласно было решено звонить Зинке. Это всё было, конечно, очень хорошо, но телефона у Жилина совсем никакого не было в деревне. Дело в том, что несмотря на то, что Жилин никогда противником новых технологий не был, у него существовало убеждение. На даче он предпочитал отдыхать, в городе работать. Телефон от отдыха отвлекал, потому в доме не имелся. Пришлось бы нашему Инженеру чесать до ближайшей телефонной будки несколько километров по дороге, если бы не чудесное проишествие. Под вдруг задрожал, отодвинулась крышка подполья, и оттуда выпрыгнул странный мужчины с прикрытыми глазами и необычной позой. — Это программа «Сдохни или умри». Что делать, если Вы оказались в совершенно необитаемой деревне? У Вас нет никаких пресловутых запасов провианта, а воды осталось всего несколько глотков, по деревне бегают стаи разъяренных и одичавших местных жителей, и Вам больше всего на свете хочется в свой домашний дом. Тогда следует сделать следующее. Возьмите любой потаенный телефон. Они есть везде, стоит только прислушаться, — он опять вниз прыгнул, а вылез уже с телефоном в руках. Застывшие от удивления Игорь, Сережа, Роза и Инженер застыли еще больше. — И с этого самого телефона мы звоним в город своему другу с машиной. У меня друга с машиной нет, поэтому я пойду пешком. Странный мужчина сиганул в окно, как недавно это сделал Игорь, и только тогда остальные ребята отмерли. — Ну всё, — обрадовался Инженер, — сейчас я Зинке позвоню, она как приедет и вылечит вашего молодку, да-да.

***

— Мальчики, ну что же вы его так запустили? Зина оказалась очень милой и чуткой девушкой. Кроткой, красивой, заботливой и невероятно умной. Едва она на пороге появилась, как бросилась поспешно в комнату, чтобы Розу осмотреть на предмет болезни, и определила простуду безошибочно. Соответственно, и лечение себя ждать не заставило. Сначала его на кровать уложили, одеялом укрыли, компресс на лоб пристроили, на тумбочке какие-то таблетки оказались, микстурки, чаи целебные. — А чтобы Роза поправился быстрее, — говорила она, гладя Робота по волосам, — нужно чай выпить горячий. С вареньем или мёдом. Если правильно ухаживать и не нарушать режим, встанет на ноги уже через пару дней. — Зинка, ты така-ая умная, — восхитился Инженер, с кресла поднимаясь. — Ну, я им сразу сказал, что ты такая, да… Как хорошо, что мы тебя позвали. — Ну что вы, — Зиночка очаровательно посмеялась, даже как-то смутилась. — Я ведь когда училась проходила курс первой помощи. Ну, знаете, горчичники ставить, жгуты и повязки накладывать. У нас с этим очень строго было. В НИИ работать опасно, нужно знать элементарные вещи, чтобы спасти жизнь не только себе, но и другим. Они разговорились. Болтали долго, многое обсудили и вспомнили. А потом Розка уснул, и все на улицу вышли. Вышли, у ворот встали, и разговоры продолжились. — Ой! — спохватилась Зиночка. — А мне же домой пора! Поздно уже! — Мне тоже. Кота кормить, да и себя бы покормить не помешало, — заметил Инженер. — Так я вас сейчас домчу за три секунды! — обрадовался Катамаранов, но не тут-то было. — Какие три секунды, Игорь Никуда ты в таком состоянии никого не повезешь. Я все еще милиционер как никак никак как! Так что сиди-ка ты, Игоряша. А не то ух я тебе!.. В этот самый момент из ниоткуда машина взялась. Улыбчивый таксист остановился прямо напротив ребят, оголив белоснежный ряд зубов. — Ну что, ехать, как говорится, надо? Слон не батарейка, петух не канарейка! Довольные своей удачей, Кашина с Инженером быстро в машину прыгнули, распрощавшись с Жилиным и Катамарановым. Пообещали заехать позже, Розу проведать, привезти гостинцев из города. Но уже не таких, которые сегодня Инженер доставил, а вполне съедобных и вкусных. — Ну, поехали. А то, как говорится, слон не батарейка, мяч не канарейка. В этот вечер счастливы были абсолютно все. Зинка с Инженером в теплых кроватях, Розка у окна, наблюдающий за закатом, Жилин и Катамаранов, безмятежно расположившиеся в их комнате на втором этаже. А те, кого в данной истории еще не упомянули или упомянули только вскользь… Что ж, мы очень надеемся, что и они счастливы в этот прекрасный вечер.