Круг замыкая или где мой Тренер, вашу ...

Дикие Земли. Промежуток между 5 и 6 веками н.э. Среда третьей недели похода. Дом Мерлина.

— При всем моем уважении, Наставник, Вы идиот! — голос Гвиневры звучит приглушенно, доносясь словно сквозь толщу воды. Голова раскалывается, а попытка пошевелиться отдает вспышкой боли во всем теле. Рэй вообще не сразу различает слова, а смысл и вовсе доходит с опозданием. — Не тебе меня учить, Гвиневра, — Мерлин скорее бурчит, чем одергивает подопечную. — Больше уж некому, извините, — голос девушки сочится ядом. Рэй еще ни разу не слышал её такой. — Я вообще не понимаю, как Вы до этого додумались… — Гвиневра явно возмущенно машет руками. И Рэй бы с удовольствием посмотрел на это, да только в глаза словно песка насыпали. А еще одна попытка пошевелиться все так же отдается болью везде. Маги, видимо, увлечённые собственным диалогом, на него внимание всё еще не обращают. Смиту в какой-то момент и вовсе кажется, что это не они рядом с ним, а он, как в тех снах с участием мага. — Оказалась бы в моей шкуре… — Я и оказалась, — девушка явно имеет в виду свою спину. — Я уже извинился! — Интонация Рэю была настолько знакома, что он был готов поклясться, что Мерлин в тот момент нахмурился. — Ага, плавали — знаем. А то, что чуть короля не угробили? Или это тоже случайность? — Кто же знал, что он тут же набросится на меня? — Мерлин словно оправдывался. Таким Рэй даже Тренера видел едва ли пару раз. Сил наконец хватило на то, чтобы открыть глаза. Полумрак комнаты казался смутно знакомым. Свечи горели только за столом, за которым и сидели две фигуры, в которых Рэй угадал Мерлина и Гвиневру, да тлел очаг в углу. — И даже не с кулаками, хоть и следовало бы, — девушка покачала головой. — Тем не менее, он увернулся, — Мерлин пожал плечами, словно не его правый кулак мог бы отправить Смита в нокаут с легкостью профессионала. У Рэймонда же кружилась голова и безумно хотелось пить. Все тело зудело и было неприятно липким. Он на пробу пошевелился, все еще ощущая непонятную боль. Вспышки прошивали его буквально от каждого движения. Только дыхание давалось легко. — А ты вот нет. — Девушка фыркнула, но тему сомнительного успеха в уворачивании Рэймонда решила не продолжать. — Связь закреплена. — Без тебя знаю, — Мерлин нахмурился, словно попытался отогнать эту новость куда подальше. — Что теперь? — Гвиневра словно и не заметила недовольства наставника. — Что будете делать? Мерлин не ответил, отвернувшись к очагу. Рэй стиснув зубы, пошевелился, приподнимаясь в полусидячее положение. Гвиневра перевела на него пристальный взгляд. — Мне тоже интересно, — голос Смита был сродни карканью, заставив Мерлина вздрогнуть и обернуться. — Что ты теперь будешь делать? Маг выглядел лучше. Много лучше с их встречи во сне. Бледность с лица в основном сошла, сеть черного проклятья была практически не видна. Волосы были аккуратно убраны в хвост на затылке, а глаза были привычно карими. Да и двигался он без заметных усилий. Чего Рэй не мог сказать о себе. — Пожалуй, оставлю вас. — Гвиневра, кажется, даже подмигнула Смиту. Рэй не был уверен, ведь он видел девушку лишь мельком, снова вернувшись к разглядыванию первой версии Тренера. А вот маг проводил девушку долгим взглядом и покачал головой. Повернулся к Рэю и, поднявшись, поклонился. — Ваше Величество, — Мерлин поднял взгляд, и Рэй поразился. Прочитать эмоции мага было невозможно. Со Смитом давно такого не было. Человек перед ним был закрытой на семь замков книгой, где не разглядеть даже названия. — Думаю, ты знаешь, что я не Артур, — мысленно Рэй был рад, что его не так просто выбить из колеи. Тем не менее, поведение мага очень настораживало. — Гвиневра рассказала мне. Тем не менее, это не отменяет того, что передо мной король. — Маг умело лавировал между словами и смыслом. Фраза вроде незначительная, но зато какое дистанцирование. Тренер в свое время сразу обозначил «Три страйка и мы в расчете». Мерлин… Мерлин отстранялся. Не показывал своего отношения. Закрывался. Смит угадывал только форму, только намек, но уловить суть стоящего перед ним человека все еще не мог. Маг, которого он видел во снах — отчаянный, полубезумный. Маг, которого он знал, как Тренера из своего времени. И маг, что сейчас был перед ним. Все трое — совершенно разные варианты. А ведь суть была одна, если верить оракулу. — Как самочувствие? — Отвратительно, — сказал Рэй, прежде чем подумать. Уж слишком был занят анализом. Мерлин же удивленно вскинул бровь. Вот это точно было от Тренера. Тот так смотрел, когда карапузы сдавались без боя и каялись в грехах, когда мужчина рассчитывал на долгую и нудную беседу. Некая степень приятного удивления. Рэю это определенно помогло. Значит, Мерлин не доверял ему в большей степени. На самом деле, не удивительно. Ведь они не знакомы толком. — Тело отзывается болью на каждое движение, — решил разоткровенничаться Смит, посмотрев, что будет. — Хм, — Мерлин опустился на стул. — Это моя вина. — Рэй с интересом кивнул, желая услышать продолжение. — Когда Вы меня поцеловали, активировалась связь и часть проклятья, что до этого дремала в Вашем теле, тоже активировалась. — Маг кивнул на руку Смита. Сетка проклятья стала видимой и даже ощутимой. Тонкие черные прожилки буквально проступали на коже, как вздувшиеся вены. — Мазь, к сожалению, больше не помогает. — Гвиневра тоже? Маг тяжело вздохнул. — Нет. Проклятье решило, что Вы более доступная мишень, и теперь только Вы делите его вместе со мной. — Мерлин перевел взгляд с руки на лицо Рэя, считывая реакцию. Но Смит лишь задумчиво смотрел в пространство. Боль, конечно, была ощутимой и даже, пожалуй, трудновыносимой. Но маг же как-то до этого справлялась, пока была главным громоотводом. — Хреново, — Рэй посмотрел на Мерлина. — Что она успела рассказать? — Всё, Ваше Величество. — И что ты думаешь? — До Озера Забвения можно дойти за день при хорошем раскладе. — То есть, ты не будешь больше пытаться покончить с собой и свалить от меня? — Пока Вы живы, — взгляд Мерлина стал твердым и уверенным, — нет. — Хорошо, — согласился Рэй. — Про причины и следствия я спрошу потом. Сколько у нас времени? — Около двух дней. Ваше состояние будет только ухудшаться. — Тогда нам стоит поторопиться. — Рэй, стиснув зубы, перевернулся и попытался подняться. Вспышка боли, прошившая все тело, была столь сильной, что мужчина чуть не повалился на пол. Мерлин вовремя подхватил короля. Прикосновение тут же забрало часть боли. — Такими темпами Вы умрете раньше времени. — Не говори ерунды. — Рэй, храбрясь и опираясь на мужчину, смог подняться. Пока Мерлин держал его за руку, боль была почти терпима. — Когда ты меня держишь — это можно выдержать. — Я могу забирать часть на себя, и моя регенерация лучше Вашей, хоть тоже не совсем обычной. — Мерлин пожал плечами. — Вы не обязаны. Вы можете просто отказаться от связи. Есть обоюдный ритуал… — Мерлин… — в голосе Рэя прозвучало предостережение. — Если я еще раз услышу это предложение — проклятье покажется тебе комариным укусом по сравнению с тем, что я устрою. — И, видимо, было что-то такое в голосе Смита, что заставило Мерлина эту тему больше не поднимать. ***

Лондон. Наше время. Третья четверть октября. Будни Артура.

Тренер заболел как-то внезапно. Вот вроде еще вчера бегал, раздавал указания, вечером заваривал какой-то совершенно волшебный чай, снимающий усталость и подступающую мигрень, а утром — всё. Кашель душил через слово, нос не дышал, а слезящиеся глаза наводили на тревожные мысли. Артур поймал неслабую такую панику, прежде чем вспомнил про врача. А ведь день был достаточно загруженным. Несколько важных встреч в компании Майкла отложить было нельзя, как и проверку на нескольких фермах. Мужчина покидал дом с тяжелым сердцем. — Иди-иди, — Тренер, кутавшийся в теплый халат поверх домашней одежды, насилу выставил того из дома. — Ничего со мной не случится. Это обычная простуда. Артур лишь покачал головой. В его время с таким кашлем и симптомами могли и недели не прожить. Да, по воспоминаниям Смита он понимал, что всё это действительно не проблема, но понимать и быть уверенным — не всегда одно и тоже. Тем не менее, день прошел не самым отвратительным образом. Он поймал возможных будущих партнеров на слишком сомнительных формулировках в бумагах, что явно уменьшило Майклу риски. Прекрасно продержался на встречах и даже успел на фермы, когда под конец дня ему позвонил Микки. — Рэймонд, — голос Пирсона звучал как-то необычно. — Да, босс. — Артур только надеялся, что со своим беспокойством и слишком частыми для него сообщениями Тренеру он нигде не налажал. Выполнять обязанности будущей версии себя было нелегко. — Думаю, тебе стоит взять неделю или две выходных, — Майкл говорил серьезно. — Что-то случилось? — Я сегодня заезжал в зал, и … Джеймсу, пожалуй, стоит взять больничный. — В голосе Микки прозвучала усмешка. — Врач прописал ему постельный режим. — Артур нахмурился. Он целый день переписывался с мужчиной и был уверен, что тот остался дома. — Сомневаюсь, что он сможет соблюдать его один, — Пирсон фыркнул. — Твой партнер практически такой же трудоголик, как и ты, Рэй. Так что … проследи. — Ладно, раз уж Вы настаиваете, — Артур тоже фыркнул, но улыбнулся. Тем не менее, в квартиру Тренера, куда тот решил перебраться на время болезни, Пендрагон входил нахмурившись. Джеймс обнаружился в гостиной перед телевизором, закутанный в несколько пледов и с чашкой дымящегося чая. — Арт? Думал, ты поедешь домой… — Джеймс шмыгнул носом. — Ты был в зале! — Артур с укором посмотрел на мужчину. — Нужно было раздать здания парням, — тот виновато свёл брови. — Кто из них тебе позвонил? — Никто, — Пендрагон пожал плечами. — Да ладно, я все равно узнаю. — Тренер оглушительно чихнул. — Мне позвонил Майкл, — Артур медленно сократил дистанцию, касаясь рукой лба мужчины. Тот был теплым, что говорило о том, что температура была в пределах нормы, ну, или лишь немного выше. Тренер тем не менее от руки не отстранился, а прижался теснее, прижимаясь к Артуру головой и обнимая того руками. — Майкл, значит. — Джеймс проговорил это Артуру куда-то в живот. Ладонь Артура с лица переместилась в волосы, аккуратно поглаживая. — Ага. Сказал взять неделю или две выходных. — По поводу? — Джеймс напрягся, поднимая голову и упираясь в живот Артура подбородком. — Видимо, по уходу за больным. — Пендрагон наклонил голову, встречаясь взглядом с Джеймсом. — Так что теперь я буду следить за твоим постельным режимом и исполнением инструкций врача. — Меня еще ни разу не лечил король, — Джеймс улыбнулся, шмыгнув носом. Артур, конечно, был хорош. Памятуя о привязанности Рэя к своей работе и к боссу, Пендрагон искренне старался не косячить и не потерять доверия. С острым умом и отличными аналитическими способностями, король мог сказать, что работа Смита ему даже нравится. Как и Тренер. Тренер Артуру очень нравился. Даже шмыгающий носом, заходящийся в приступах кашля и жалостливо смотрящий своими невероятными слезящимися глазами. Отказать ему было невозможно ни в какой прихоти. И хоть Джеймс явно не понимал, в каком королевском положении оказался, Артур действительно не мог отказать ему ни в чем. А учитывая ворчливое ирландское происхождение и отвратительное самочувствие — Джеймс ставился весьма привередливым больным. Только вот в совершенно неожиданных моментах. — Тебе не стоит целый день торчать тут, — Тренер сидел на диване, опять закутанный в несколько пледов и с кружкой горячего чая в руках. Его ноги покоились на коленях Артура, который, в свою очередь, изучал бумажные распечатки, привезенные утром Банни. — У меня отпуск, помнишь? — Артур едва ли отвлекся от бумаг, на мгновение лишь нахмурившись. Что-то в цифрах подчиненных, подсунувших сметы ремонта нового поместья, не сходилось. — Ты совсем не выглядишь, как человек в отпуске, — Джеймс понимал, что явно провоцирует, только вот и сам не знал, чего хочет добиться. Болезнь делала его отвратительным капризным ребенком. — Я бы тебя поцеловал, но у тебя пункт, — (Тренер считал, что заразит короля.) — Я бы тебя приласкал, но у тебя пункт. Я бы даже взял тебя или подставился бы сам — но у тебя пункт, — Артур, не отвлекаясь от бумаг, погладил ступни на своих коленях свободной рукой. — Так что тебе придется дождаться, когда я поймаю этих пройдох за хвост, — мужчина поднял бумаги, — и смогу уделить тебе всё, — Пендрагон многозначительно бросил взгляд на мужчину, — своё время. Тренер притих, но мужчина чувствовал на себе его взгляд. Была среда — за плечами прошла половина недели болезни, и температура, тревожившая Джеймса первые дни, наконец спАла. — Кроме того, — Артур перелистнул страницу, — уверен, что стоит мне смыться, как ты рванешь в зал. — Так уже было, когда на выходные Артур не смог решить вопросы Майкла по телефону и был вынужден уехать на полтора дня. Тренера сдали карапузы. — Так что терпи мое присутствие. Джеймс фыркнул, оставив Артура без ответа. Болеть в такой компании ему нравилось. Так что недовольство было больше напускным. А уж смотреть на готовящего на его кухне Артура было вообще прекрасно. Тот иногда так внезапно замирал, погружаясь в воспоминания Рэя, что Джеймс мог дать руку на отсечение, что угадал бы, когда тот вспоминает рецепт (брови мужчины едва заметно сходились в выражении крайней задумчивости), а когда его посещало воспоминание близости Тренера и Рэя (король все еще смущался, словно подглядел что-то очень личное и всегда отводил взгляд). Джеймс не хотел себе в этом признаваться, но Артур ему казался проще и ближе, чем Смит. Нет, он безусловно любил их обоих, потому что по факту это был один и тот же человек. Но Рэй всегда казался чуть-чуть недосягаемым. Редко делился истинно личным, хоть и был инициатором разговоров по душам. Тренер не всегда мог понять, о чём тот думает. В то время как Артур был открытой книгой, искренний в своих поступках и намерениях. Да, Смит был другим. Статусным, влиятельным, состоявшимся, более сильным. Взрослым, в конце концов. Он точно знал, чего хочет, а вот Тренер сомневался рядом, потому что не имел столь глобальных планов, такой же выверенной, как механизм, жизни и таких ресурсов. Сомневался не в плане растерянности или неуверенности. Нет, с этим у него всегда был порядок. В конце концов он все еще оставался старшим воспитателем детского сада (карапузы), имел за плечами огромный опыт прожитых лет и воспоминаний. Сомнения часто были в его жизни, но, как правило, относились к адекватности людей вокруг. Но с Рэем он сомневался в другом. В их связи, в их соответствии друг другу, в их идеальной (совсем нет) жизни. Связь их душ была очевидна, но была ли истинно правильной? Натяжение красной нити, некое вынужденное доверие, странная откровенность — все это Тренер видел на протяжении полутора тысяч лет в разных вариантах со своей родственной душой — и ни разу не ощущал полной, свободной гармонии. Они с душой частенько были слишком разными или в очень разных обстоятельствах, да и не всегда стремились друг к другу в силу различных причин. И вот наконец перед Тренером есть Рэй. Рэймонд Смит. Который вроде сам хочет этих «жили долго и счастливо», вроде сам идет вперёд и заставляет идти Тренера, сокращая между ними дистанцию. Но Джеймсу всё ещё что-то не даёт покоя. Потому что Рэй — другой. Снова совсем другой, хоть и такой родной. И он сомневается, потому что не знает, как подступиться к такому застегнутому на сотню замков, в пижонском дорогущем костюме Смиту, который одним взглядом мог выразить сотни слов и десятки эмоций. Появившись в мире Рэя намного позже момента становления его как личности, Джеймс не всегда знал и мог найти свое место рядом в сложном уравнении жизни гангстера. У них у обоих была отдельная налаженная жизнь, работающая как хорошо смазанный механизм. Когда же судьба столкнула их вместе, пришлось соединять два механизма воедино. И если в размеренном и легко прогнозируемом мире Тренера все значительно поменялось, в мире Рэя, на взгляд Джеймса, все изменилось не слишком сильно. Смит с лёгкостью вписал того в свой и без того перегруженный график. Принял Тренера как еще одну переменную в своей жизни и без заморочек пошел дальше. Словно так и должно быть. Словно так было всегда. Для Тренера, не привыкшего так легко менять свою жизнь, внутренне это было достаточно тяжело. Начать доверять, принимать, не ломать. Он был уверен, что Рэймонд этого даже не чувствует, ну, или по крайней мере, некоторые метания Тренера были не в приоритете решаемых им вопросов. А вот Артур запросто помогал решить эту дилемму. Тот охотно открывался и не боялся показаться несовершенным. Не боялся ошибиться. В мире Артура ошибка хоть и могла стоить жизни, но тот был не один. И потому просить совета, делиться мнением, говорить и слушать ему удавалось намного легче, чем тому же Рэю. Специфика окружения накладывала отпечаток. А это всё так же отражалось и на связи между мужчинами. Появившийся Пендрагон ослабил натяжение. Поводок красной связующей нити (Тренер её четко видел, хоть для остальных она и оставалась невидима) резко ослаб. И дело было не в качестве связи, а в доверии. Артур всецело и слепо доверял Мерлину, Тренеру, Джеймсу — имя совсем не важно. И это всё вынуждало Тренера точно также верить в ответ. И эта расслабленная нить оплетала их обоих жгутами любви, силы, поддержки, тепла, энергии. С Рэймондом их связь выглядела по-другому. Натянутая напряженная струна. И Джеймс не знал, что с ней делать, потому что только он был в этом виноват. Он не признал связь сразу. Он пытался свалить после упаковки Флетчера в ящик. Он не шел на контакт, и Смит фактически вынудил его признать связь. О каком безусловном и безоговорочном доверии могла идти речь? Если бы его спросили откровенно, он бы сказал, что все сложно. Просто — потому что они действительно любили друг друга, прекрасно проводили время, имея восхитительный секс и взаимопонимание не только в постели, но и в быту. Сложно — потому что подтвердить связь после тридцати означало что-то ломать в себе или в партнёре, что-то уже давно сложившееся и устоявшееся. Что-то, что составляло часть личности, часть скелета другого человека. Ну, и потому что Тренер ждал этого временного прыжка. Тем не менее, Артур очень многому учил Джеймса. Учил тому, чему тот не научился за полторы тысячи лет, не самых ужасных, но и не самых счастливых. Учил доверять, полагаться и верить. Не верить Пендрагону, такому чуждому и в то же время открытому новому веку, было невозможно. — Ты так задумался, словно Вортигерну наказание придумываешь, — усмешка в голосе короля и любопытный взгляд вывели Тренера из задумчивого оцепенения. Пендрагон сидел к нему полубоком, уже двумя ладонями разминая ступни через носки и явно какое-то время наблюдающим за Джеймсом. — Ты мне доверяешь. — Джеймс не спрашивал, скорее констатируя факт, но Артур в ответ кивнул. — Почему? Мужчина на мгновение задумался. — Когда я проснулся в гостиной у Смита, я испугался. — Джеймс удивленно вскинул брови. Король тогда меньше всего выглядел напуганным. — Испугался, что успел умереть, и так и не нашел тебя. — Пендрагон покачал головой. — Ты знал, что имеешь родственную душу? — Знал? Нет. Даже не верил, хоть лекарь и маг в один голос утверждали, что отметина на ноге — символ наличия родственной души. Я вырос в борделе, Джей, — Артур грустно усмехнулся. — Я бы не выжил там, веря в подобную чушь. Ведь тогда я бы не смог прогнать мысль о том, что ты допустил для меня подобную судьбу. Винил бы тебя и никогда не простил. А так я вырос, и это стало совсем неважно. Я даже счастлив, что не рос при дворце. Не в том плане, что не хотел бы быть при родителях и настоящим принцем. Хотел бы, конечно, очень хотел. Но у меня тоже получилась своеобразная школа жизни, которая закалила меня и многому научила, и я благодарен судьбе за это. Действительно благодарен. Но ещё это всё научило меня не относиться к жизни с презрением и пренебрежением, здраво оценивая ситуацию. Особенно после выпотрошенных сундуков. Тренер фыркнул. Маг рассказала ему про эту привычку короля, когда они добрались до Камелота и Артур вернулся. — Так вот, я не знал, — Артур вернулся к основному вопросу. — Но обретя тебя здесь, понял, что безумно в этом нуждался. В поддержке, в тепле, в заботе и в ощущении, что я не один. Я не знаю, в какой момент это произошло, но знаю, что смог наконец вдохнуть полной грудью. Смог спокойно заснуть и проснуться с кем-то не оттого, что потянулся за ножом, а оттого, что мне прекрасно, безумно приятно лежать рядом с ним. Словно я враз нашел своё место. Не в борделе. Не в походной палатке. Не в лесу и не в темнице. Не на троне Камелота, не в спальне короля и не в седле. Это даже не место рядом с тобой. А просто реальность, в которой я знаю, что ты есть и ты всегда меня услышишь. — Пендрагон усмехнулся. — И насколько это возможно, насколько будет позволено судьбой, я буду стараться быть рядом, потому что чувствую, что это правильно. Независимо от того, смотрим мы фильм, спорим о следующем городе для путешествия или тремся плечами на кухне, целуемся на последнем ряду в кинотеатре или едем вместе с твоими карапузами на соревнования, сидим на вечере у Пирсонов или выбрались на стихийную ярмарку… Проживать жизнь вместе, не мешая друг другу, а поддерживая… Вот моё место. Джеймс внимательно смотрел на короля. В его голове были сотни ответов и вариантов того, что можно было бы ответить Артуру. Такому идеалистичному и восторженному Артуру. Но мужчина не мог не согласиться. За пятнадцать с лишним сотен лет он в разных воплощениях и разных жизнях встречался со своей родственной душой. Они оказывались в разных социальных слоях, в разных иерархических группах и совершенно неожиданных окружениях, но Артур (Рэй) всегда был таким. Как бы Тренер не исхитрялся, именно его находила родственная душа. Именно она первая говорила об этом, даже если Тренер сам искал (а он не всегда бегал от судьбы) и находил новую инкарнацию. Судьба всегда складывалась так, что Джеймса тыкали носом в связи. Всегда, кроме самого первого раза. И это оставалось для него загадкой, как и энтузиазм второй половины. Артур, Рэй, все воплощения между ними — какой бы огромной ни была пропасть, какими бы разными они не были, именно Тренера всегда тянули к себе. Он никогда не упирался, охотно идя навстречу, но всегда только после пинка. И только теперь он задумался об этом. Возможно, этот временной прыжок совпал с именно этим будущим не просто так. Возможно, стоит уже и самому начать идти вперед. Не просто по инерции, а потому что его родственная душа именно этого и хочет. Судьба именно этого и добивается. — Ты удивительный король, знаешь? Артур тепло улыбнулся. — Хочу, чтобы ты сказал мне это где-нибудь при свете дня и не шмыгая носом. Так что поправь плед и приготовься — принесу тот отвар, что сварил по твоему магическому рецепту. ***

Дикие Земли. Промежуток между 5 и 6 веками н.э. Пятница третьей недели похода. Озеро Забвения.

К озеру Забвения шли обычными тропами. Мерлин и Гвиневра обсуждали возможность идти скрытыми, но решили не рисковать. — Вы чудом добрались до этого утеса, — старший маг выглядел недовольным. — У нас должно хватить времени, чтобы добраться более спокойной дорогой. При встрече с тварями Земель, — мужчина посмотрел на с трудом стоящего Смита, — вряд ли мы сможем дать достойный отпор. Рэй постарался не выражать недовольство слишком громко. Все же ему было достаточно хреново, чтобы еще и успевать с кем-то ругаться. Кроме того, оба мага выглядели отвратительно бледно. День пути растянулся на полтора. И Рэй все это время безотчетно держался Мерлина. На первом привале, по случайности оказавшись бок о бок друг с другом, оба явно почувствовали значительное облегчение, как и тогда, во время первого разговора. Смит даже перестал чувствовать пульсацию в висках. А случайное соприкосновение рук открыло удивительный мир отсутствия боли. Судя по тому, как маг не спешил отпускать Рэя в ответ — тому тоже было достаточно хреново. В конечном итоге, чтобы ослабить воздействие проклятья, они шли, держась за руки — так максимально уходила боль и можно было двигаться в приемлемом темпе. Многозначительные намекающие взгляды рыцарей Смит даже не замечал. Настолько легче ему становилось от контакта с магом, что хотелось просто дышать и смотреть на мир вокруг. Тем не менее, каждый следующий пройденный километр накладывал свой отпечаток, а состояние и Рэймонда, и обоих магов заметно ухудшилось. Идти приходилось в гору, так как озеро оказалось на вершине одной из близлежащих скал Местность, и без того казавшаяся враждебной, менялась буквально с каждой пройденной сотней метров. Огромный нависающий лес сменился сначала менее массивными деревьями, затем кустами, которые вскоре и вовсе сошли на нет и перешли в траву, а та — во мхи и лишайники. К тому моменту, как они поднялись на вершину скалы, солнце скрылось за горизонтом, а местность вокруг была лишена всякой мало-мальской растительности. Дракон ждал их на берегу, смотря в сторону зашедшего светила. Рэй, как и рыцари, замер в уважительном благоговении, склоняя колено в знак приветствия и уважения. Руку мага он, конечно, не опустил, и Мерлин тоже был вынужден преклонить колено. Тем не менее, быстрыми пассами свободной руки маг сделал несколько огненных сфер, оставив их гореть на песке и давая возможность рассмотреть все вокруг. Сайрос был огромен. Будучи королем воздушной и огненной стихий, дракон мог похвастаться мощными лапами, покрытыми коричневой чешуей, и большими крыльями, что органично складывались у него на спине. В опустившихся на землю сумерках его запросто можно было принять за статую или каменное изваяние, если бы не глаза. Алые, как языки пламени, с вертикальным зрачком, при отсутствии света они буквально горели в темноте, рождая в сердце первобытный ужас. А еще его окружала поистине магическая атмосфера. Воздух словно потрескивал, будучи наполненным чем-то неизвестным и опасным. Чем-то первородным. Он смерил взглядом группу людей и величественно кивнул. Чувство опасности тут же пропало. — О, вы быстро, — дракон будто бы усмехнулся. — Поднимайтесь с колен, — Сайрос кивнул в сторону озера. — Быстрее начнем — быстрее закончим. — Как будто у тебя еще куча дел, — Мерлин, постаравшийся как можно быстрее подняться и потянувший за собой Рэймонда, нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Они все еще держали друг друга за руки, и сам маг не спешил отпускать Смита. Тем не менее, дыхание обоих мужчин было неспокойным, словно в гору они бежали, а не медленно шли. Рэй чувствовал себя выжатым как лимон. Пот градом катился по лицу и шее, а о быстром восстановлении сил даже думать было страшно. Мага же слегка потряхивало. Рэймонд не сразу понял это, отвлекаясь на то, чтобы получше рассмотреть место. Но игнорировать слегка вздрагивающую в твоей руке ладонь, что иногда сжималась чуть сильнее (Смит был уверен, что маг это не контролирует) не было возможным. Мерлину явно становилось хуже. А ведь они спешили. Еще на последнем привале они потратили намного больше времени, чем рассчитывали, но состояние и короля, и обоих магов вызывало у рыцарей большие опасения. Гвиневра преодолевала последние километры, опираясь на сэра Персиваля. Смит с Мерлином, усиленно до этого делающие вид здоровых и сильных, знатно поистрепались. Рэй не мог понять, в чём причина, пока не глянул на мага. Тот дышал не просто тяжело, а еще и с некоторым присвистом, а черная сеть проклятья замерла у линии челюсти, оплетая шею. И Смит просто отказался идти дальше, пока не почувствовал, что маг немного восстановился. О себе он старался не думать, надеясь, что всё просто закончится, как только они доберутся до странного озера. И вот они у цели. Наконец-то. — С тебя не убудет чуть-чуть поторопиться. — Голос дракона звучал ехидно. — Первыми пускай идут рыцари, — Мерлин переключился на мужчин. — Если, конечно, желаете очиститься. — Его голос чуть подрагивал, но Рэй был уверен, что только он это заметил. — Очиститься? — Билл покачал головой. Он, Рэй был уверен, прекрасно подметил состояние мага, но это не развеяло легкого напряжения, которое Смит на раз-два считывал между мужчиной и магом. — Может быть, ты расскажешь чуть подробней, друг мой? Рэю все еще хватало сил на то, чтобы удивиться. Он с интересом посмотрел на мужчину. Ведь знал, что Уильям был знаком с Мерлином еще до смерти Сары. Знал, что они были друзьями. Да только Мерлин этого совсем никак не проявлял. Словно никакого знакомства не было. Скользкий, в свою очередь, тоже держал нейтралитет, никак не идя на контакт. Рэй ломал голову, в чем дело, но ответа всё не находил. — Билл, — Мерлин тяжело вздохнул. Видимо, конфликт все же был. — Вода из очищающего озера сейчас и вовсе недоступна простым людям. Она... — маг задумался. — Очищает. От боли, страданий, физических и моральных мучений. Не упрямься. Я знаю, что, возможно, ты больше моего знаешь о том, на что она способна. — То есть, это не выдумки? — Персиваль с интересом покосился на озеро. Обычное такое озеро, даром, что словно в камне, и ни единого деревца рядом. — Оно и излечить тело может? — Тело, душу, разум. — Маг кивнул. — Очистить от грязи и стыда, от черных проступков и серых решений. — Рыцари идут первыми. — Рэй подал голос, ускоряя процесс. Внезапно вернувшаяся головная боль и легкое покалывание в районе руки с тенью метки говорили о том, что время уже истекает. Мужчины, раздевшись по пояс, остановились у кромки воды. Сайрос, перед этим прошедшийся по линии берега, хвостом прочертил черту, за которую категорически было запрещено заступать. — У озера есть своя магия, — дракон дохнул пламенем в воздух для наглядности. Всем прекрасно было видно, как пламя, приближаясь к воде, изменяло цвет. И если у самой пасти дракона оно было ярко алым, всполохи, что едва касались воды, были уже голубыми. — Поэтому не заходите за черту. Мерлин тоже разделся по пояс. Рэй, вынужденный отпустить мага, чтобы не мешать тому с одеждой, и сам, стиснув зубы, скинувший с себя сапоги и куртку с рубашкой, оставаясь лишь в брюках, видимо, переоценил свои силы. Тело скрутило судорогой, а дыхание перехватило так, что усилившаяся головная боль заставила мир покачнуться, а ноги — подкоситься. Если бы Мерлин не поймал его, холодными прикосновениями рук буквально вытягивая боль и позволяя вздохнуть, Смит позорно рухнул бы на землю. Благо рыцари этого не видели, увлечённо слушая что-то рассказывающего дракона. — В порядке? — Карие глаза были слишком близко, и хоть Рэй видел в них знакомое облегчение и очень знакомое беспокойство, очень многое во взгляде мага ему оставалось непонятным. Рэй кивнул, опираясь на протянутую руку и твёрже становясь на ноги. — Руки мне понадобятся, но ты можешь держаться за плечо или за шею. Проклятье снова стало распространяться и я не знаю, сколько еще продержусь. — Маг больше не предлагал разорвать контакт или делать все в одиночку. Он больше не сторонился сам, как было поначалу. Прямо сейчас они уже не могли справиться с силой черной отравы друг без друга, и в глазах Мерлина Рэй видел решимость. Решимость, которой до этого не было. Решимость, которая говорила, что Мерлин принял решение выгрызть свою жизнь у богов и сделать шаг дальше, выходя из болота своих ошибок. Только теперь Рэй смог рассмотреть Мерлина ближе. У того эпицентр черной сети проклятья располагался в районе солнечного сплетения. Зрелище было жутким, так как там кожа была буквально черной. Черная сеть переплеталась так плотно, что не было ни единого светлого просвета кожи. И такая картина была практически на всей груди. Рэй, как заворожённый, коснулся этого сгустка прямо в центре, ощущая, как Мерлин чуть заметно вздрагивает под его рукой. — Прости, я не хотел. — маг перехватил отдёрнувшуюся руку за запястье и прижал ладонью к своей груди, позволяя Смиту ощутить, как кожа горит, словно воспалённая рана. Рука Рэя по контрасту казалась буквально ледяной. Мужчина чувствовал, как под кожей где-то совсем рядом пульсирует сердце, а глазами видел, как чистая кожа мага начала едва заметно светиться синим светом магии. Поднимая взгляд к лицу, он увидел, как в карих глазах мага зарождается голубое пламя магического огня. Такого же, как у самого Рэя. Тот же цвет, тот же оттенок. — Все нормально, мой король, — Мерлин медленно закрыл глаза, не позволяя Рэю увидеть, как синее свечение заполнило зрачок. Когда он открыл их вновь, они снова были обычными, а кожа уже не светилась. — Думаю, нам пока начинать. — Маг кивнул на рыцарей, которые всё ещё слушали дракона. Рэй повернул голову, отнимая руку, и не поэтому не заметил, как в центре черного пятна кожа в месте соприкосновения с ладонью стала нормального цвета. Совсем ненадолго, вскоре покрывшись сначала мелкой, а затем и крупной черной сетью, быстро затянувшейся в сплошной слой. Но Мерлин ощутил, что ему определенно стало легче дышать. Смит перевел взгляд на подошедшую девушку. Гвиневра тоже стянула свой балахон, оказавшись в платье, чем-то напоминающем ночную сорочку. — Что он им рассказывает? — Рэй, чувствующий себя значительно легче, ведь маг все еще держал его за запястье, с интересом старался вслушаться, но так ничего и не услышал. — И не пытайся, — Гвиневра фыркнула на его попытки. — Это его особая магия. Заговаривает им зубы — легенды, истории, все такое. — Она неопределенно махнула рукой. — А зачем? — Вода из озера буквально смывает с человека груз всей грязи и мерзости, что он творил. Соответственно, и совесть за прошлое мучить перестаёт. Но не всякий может этим состоянием правильно распорядиться. — Мерлин задумчиво посмотрел на рыцарей. — Сайрос старается вложить в их головы понимание того, что хоть грехи и будут смыты — это величайшее благо, которое им дают авансом и всю оставшуюся жизнь нужно про это помнить и дерьмово больше не поступать. — В общем, дает сладкое, но заранее ругает и угрожает, чтобы больше не проказничали, — подвела итог девушка. Смит хмыкнул. — Хитро. — Ладно, пора с этим заканчивать, — Мерлин направился в сторону рыцарей и Смит с Гвиневрой последовали за ним. Маги остановились за спинами рыцарей. Рэй держался позади Мерлина, оставив руку у того на плече. Прикосновение вызывало тепло и спокойствие, внушая надежду. Магия выглядела красиво. Мерлин и Гвиневра подняли с поверхности озера огромную сферу с водой. Черная на фоне неба вода, стоило сфере отделиться от массы озера, вмиг посерела. Тягучие переливы отдавали серебром и манили прикоснуться, что, разумеется, было строжайше запрещено. Одной капли воды из озера хватило бы на то, чтобы человек навечно лишился памяти, воли, амбиций, желания жить, и с удовольствием пошел бы на дно. Маги заставили сферу зависнуть сначала перед рыцарями и Сайросом. Дракон, явно красуясь, развернул свои огромные крылья и за пару взмахов поднялся над землёй. Тело дракона обволокло небольшим, едва заметным красным туманом, а глаза замерцали чуть ярче. Огонь, что тот выдохнул в сферу, был ярко-алым, но стоило ему коснуться серебряной воды, как в той словно враз вспыхнули все крупицы серебра. Жидкость в сфере просветлела и стала небесно-голубой, близкой к голубой лазури. Она мерцала магическими переливами, светясь в темноте, и это зрелище завораживало. Маги ослабили барьер вокруг сферы, позволяя воде пролиться на мужчин сплошным быстрым потоком, сравнимым с тропическим ливнем. И хоть на первый взгляд вода не должна была оказать значительного давления, ведь маги постарались, чтобы это было похоже на тучу, излившуюся дождем, Рэй увидел, как рыцари буквально рухнули на песок, что небольшой линией около трех метров ширины окружал вход в воду. — Мерлин? — Смит непонимающе смотрел на упавших рыцарей. — Все в порядке, — хрипло произнесла Гвиневра. — Проспят до рассвета. Сознанию человека нужно время, чтобы переварить подобные потрясения. — Девушка тяжело дышала, а её тело причудливо блестело от пота, отражая пламя огней. На спине явственно проступили нити проклятья, но её это, казалось не сильно беспокоило, потому что взгляд был устремлен в сторону рыцарей и дракона. Рэй перевел взгляд с неё и обеспокоенно повернулся к мужчине, только теперь с ужасом замечая, как на шее мужчины вокруг его руки проступают черные прожилки. Едва заметная до этого сеть проклятья на спине словно налилась силой, четко проступая и исчерчивая кожу страшными узорами. Рука Смита с тенью метки тоже была черной от сети передавшегося проклятья и едва заметно покалывала, но он не обращал на это внимания. Маг был куда важнее. Мерлин выглядел хуже. Дыхание с присвистом и сильно вздымающаяся грудь говорили о достаточно большой степени усталости. Когда он обернулся, почти заваливаясь на стоящего позади Рэя, мужчина увидел, что черная сеть проклятья стало разрослась. Паутина добралась до шеи и лица. Смит уверенно подхватил буквально на глазах слабеющее тело, перехватывая пустой взгляд мага. Тот словно провалился вглубь себя, не реагируя на внешние раздражители. Дело пахло провалом. — Ты можешь поделиться с ним силой, — голос дракона прозвучал совсем рядом. Рэй упёрся взглядом в мерцающие алым глаза. Сайрос как-то внезапно возник в поле зрения, что стало для мужчины неожиданностью. — Вы же связаны. — Я тоже могу, — подает голос маг. — Нет, — дракон отрицательно качает головой. — Тебя едва ли хватит самой пережить очищение. А ты, — Сайрос переводит взгляд на Смита. — Сможешь. Мерлин вздрагивает в руках Рэя, приходя в себя. Его дыхание частое, словно он очнулся от кошмара. Тем не менее, он не пытается вырваться у Смита из рук, что того, несомненно, радует. — Что надо делать? — Рэй смотрит на дракона. — Просто представь, как часть энергии из твоего тела по связи перетекает в него. — Сайрос отступает на небольшое расстояние и поворачивает голову в сторону Гвиневры. — Тебе стоит быть ближе к своему человеку. — Не знаю, о чём ты, — девушка недовольно хмурится. — Глупая, — дракон закатил бы глаза, если бы мог. — Ты на пределе и едва ли аккуратно опустишь на себя сферу. Мальчишка поможет тебе быстрей восстановиться. Люди очень живучие существа, к тому же он практически не пострадал от очищения. Его душа и так была светлой. Гвиневра попыталась независимо фыркнуть, но поймала серьезный взгляд Рэя и заинтересованный — Мерлина. И если последний явно был заинтригован, то первый явно готов был начать читать нотации. — Ладно, — маг медленно отправилась к рыцарям. Персиваль оказался ближе всех, и Гвиневра остановилась рядом. — Я подстрахую, — Мерлин, опираясь на недовольного Рэя, сделал несколько шагов вперед, утягивая мужчину за собой. В этот раз сфера с водой была значительно меньше. И темная, почти черная вода снова стала серебристой, как только сфера отделилась от глади озера. Рэй, поддерживающий Мерлина за талию, чувствовал, как напряжены все мышцы мага под кожей. Он буквально ощущал, как с каждой секундой проклятье, а вместе с ним и невыносимая боль, распространяются по телу мага, отнимая жизненную энергию, буквально захватывая каждую клетку организма. Где-то рядом Сайрос дохнул магическим огнем и вода в сфере просветлела и приобрела красивый лазурно-голубой оттенок, начиная светиться на фоне неба. Сфера зависла над девушкой, и та протянула руки вверх. Рэй почувствовал, как Мерлин в его руках расслабляется — на Гвиневру полился такой же тропический ливень, как и на рыцарей, и та даже не упала, а словно бы поддерживаемая воздушными потоками, опустилась на песок рядом с Персивалем, которого дождь волшебным образом не задел. Стоило последней капле упасть на Гвиневру, как Мерлин разом напрягся. Его тело словно бы снова скрутило судорогой. Рэй перехватил того за запястья, крепко прижимая к себе. Мужчина всем сердцем пожелал разделить боль мага, и Вселенная его словно бы услышала. Смит буквально почувствовал, как из него начала уходить энергия, а мага в его руках стало отпускать. Рэй отстранился, замечая, как разом почерневшие глаза снова проясняются, а маг опять может дышать полной грудью. А вот у самого Смита тело покрылось перетянутым на себя проклятьем: рука, плечо, часть груди, шея и даже лицо. Рэй не видел, но Мерлин, пришедший в себя, словно не осознавая до конца, очертил зоны поражения кончиками пальцев, едва заметно шевеля губами и что-то проговаривая. — Не она, — на очередном выдохе расслышал Смит. — Не она, — подтвердил Рэй, наконец вырывая Мерлина из странного состояния. — Кого ты имел в виду? Сару? — Не совсем, — маг с трудом опёрся на Рэя и медленно побрёл ближе к озеру, вынуждая Смита идти следом. Каждый шаг обоим давался с трудом. Смит, внезапно потерявший достаточно сил, чувствовал себя безумно уставшим. — Когда ты явился ко мне в первый раз, я был в полубреду. — Голос мага звучит приглушённо. — Потому что до этого около двух недель я не мог нормально спать. Ко мне во сне, стоило закрыть глаза, являлся человек, полностью покрытый вязью проклятия. — Мерлин замер в метре от линии воды, выпрямляясь и оборачиваясь на Рэя и оставаясь спиной к воде. — Я думал, это разгневанный дух Сары является, чтобы высказать презрение и ненависть к падшему до разрыва связи мне. Но я ошибался. — Маг явно делает над собой усилие, и Рэй слышит, как от воды отрывается новая магическая сфера, явно больше даже той, что была для троих рыцарей. Оказывается, вблизи пределов магического барьера вода действительно похожа на жидкое серебро. Лоб мага покрыт испариной, все тело напряжено, а по лицу тонкими струйками стекает пот. Рэй поддержал того за плечи, чувствуя, как маг начинает дрожать от напряжения, дрожали и руки, направляющие сферу. — Это была не Сара. Цвет глаз и волос похож, но оттенок не тот. — Мерлин впервые вымученно улыбается. — Оттенок глаз у духа был королевский. — Рэй чувствует, как кожу опаляет тепло: дракон обдает сферу с водой магическим пламенем. Вода медленно меняет цвет и прозрачность и Сайросу приходится дышать огнем аж три раза. — Нас не снесет в озеро таким объемом воды? — Рэй чувствует, как силы буквально покидают Мерлина. Ему приходится сосредоточиться на глазах мага, держа зрительный контакт и мысленно передавая тому свою энергию. Дело идет медленно, но верно. Магия, расходуемая на поддержание сферы уравновешивается с приходящим от Смита потоком энергии. — Мы можем присесть, — кивает Мерлин, не отпуская зрительного контакта. — И зачем приходил дух? — Смит с трудом контролирует словно бы каменеющее тело. Он уже целиком покрыт сетью проклятья, и ему кажется, что кровь в жилах начинает менять свою структуру. Рэй оседает на песок, из последних сил держась слабеющими руками за Мерлина. По связи передается тепло и безумно хочется спать. Всё вдруг становится неважным и держать концентрацию всё сложнее. — Предупредить, чтобы я не допустил поглощения одного из нас проклятьем. — Мерлин опускается следом. Он прекрасно видит, как кожа Рэймонда пропорционально отдаваемой магу силе покрывается сетью проклятья целиком. Это жертвенность напоминает ему что-то далекое, на чем он никак не может сосредоточиться. А вот серые глаза напротив с таким родным огнем внутри кажутся неимоверно важными, и Мерлин вспоминает. — И кого же? — Рэй готов завалиться спиной на песок и просто закрыть глаза, но взгляд мага буквально удерживает его от этого. Мужчина ощущает вселенскую усталость, но крепко сжимающаяся на запястье рука не позволяет так просто отринуть реальность. Смит растерянно переводит взгляд с твердой хватки Мерлина на своей руке (они словно поменялись местами, потому что пару минут назад Рэй сам так же крепко держал его) на лицо мага. Глаза мужчины горят синим магическим огнем, что словно бы слегка отгоняет сеть проклятья. — Тебя, — просто говорит маг и сокращает расстояние между ними, приникая к губам Рэя в поцелуе. Одновременно с этим на них обрушивается тропический лазурно-голубой дождь. Но о цвете Смит лишь догадывается, потому что маг буквально возвращает ему энергию обратно через прикосновения губ. Поцелуй, сначала медленный и тягучий, меняется, стоит Рэю осознать, что происходит. Теплая вода словно смывает (на самом деле так и есть) с них все проблемы, груз ответственности, сложные заморочки и тяжелые мысли. Вскоре к губам подключаются руки, и прикосновение выходит голодным и страстным. Они словно искали друг друга вечность, а теперь наконец встретились, желая раствориться друг в друге. Вода размывала какую-то внутреннюю границу в каждом из них, и души наконец получили возможность соприкоснуться, переплетясь в танце энергий, в то время как тела продолжала душить тягучая жажда. Дождь, казалось, лил и лил, а Рэй никак не мог отстраниться, никак не мог насытиться прикосновениями к горячей коже мага. Мерлин же не мог выпустить человека из рук, крепко прижимая к себе и стараясь коснуться одновременно везде. Они не видели, как поначалу капли даже не мочили кожу, испаряясь в паре миллиметров от нее, словно натыкаясь на раскаленную преграду — так действовала магия проклятья. Тем не менее, долго сопротивляться потоку у темной магии не было ресурсов и очень быстро оба мужчины оказались в сплошном ливневом потоке воды, что медленно обволакивал их тела, начиная процесс очищения. Магия воды сработала как-то внезапно, окутав обоих ласковым коконом забытья, позволяя утомленным сознаниям провалиться в спасительную темноту, а телам даже не разомкнуть объятья. Они так и потеряли сознание — слившись телами и руками. Дождь еще какое-то время шел, выливая на них остатки чистой воды, но и он скоро прекратился. Сайрос, внимательно наблюдавший за всем этим, лишь недовольно дохнул дымом. Для него что люди, что маги всегда были непонятными существами. Тем не менее дракон, в отличие от многих своих сородичей, считал эти виды перспективными, а теперь вот собирался поохранять их до утра. Ночь как раз была звездная, как он любил, и можно было поразмышлять о разном. ***

Лондон. Наше время. Третья четверть октября. Квартира Тренера.

— Сколько их было? — Артур замирает на пороге кухни Тренера. Джеймс, уже достаточно оклемавшийся от простуды, изъявил желание сделать завтрак сам. Оборачиваясь на голос, мужчина с удовольствием залипает взглядом на расслабленном монархе из прошлого. Пендрагон в одних растянутых домашних штанах, его волосы в хаотичном беспорядке, а на теле явственно видны следы прошедшей ночи. Бурной ночи. Тем не менее взгляд серых глаз какой-то задумчивый и Тренер совершенно не понимает, что тот имеет в виду. — О чём ты? — Когда я спросил, почему ты не искал меня, ты открестился горем потери. — Артур дождался кивка нахмурившегося Тренера. Джеймс не понимал, к чему король ведет, но тема была не слишком радостная. — Сколько их было потом? Моих перерождений до этого? — Мужчина указывает на тело Рэймонда. — Двадцать. — Тренер все еще хмурится, отворачиваясь к готовящейся еде. Но Пендрагона, кажется, не беспокоит нежелание собеседника продолжать разговор. Тот что-то прикидывает в голове и снова задает вопрос. — А сколько было счастливых? Удачных? — Мужчина подходит ближе, останавливаясь сбоку от плиты, на которой готовит Джеймс. — Для тебя или для меня? — Для нас, — Артур сокращает дистанцию, притягивая того в мягкие объятья и прижимаясь к застывшей напряженной спине Тренера. — Хэй, это не допрос. Мне просто интересно. Я пытаюсь понять, почему попал в сейчас. Почему не в следующее воплощение или не в предыдущее, а именно в здесь и сейчас. В этом должна быть какая-то связь. Магия. -. ничего никогда не делает просто так, — заканчивает за него Тренер фразу, известную всем во времени короля. Джеймс тяжело вздыхает. — Я думал об этом, Артур. — И к чему пришел? — Артур отстраняется, забирая с собой часть тепла и Тренер бы хотел вернуть объятья, но знает, что с его ответом это невозможно. — К тому, что все равно не понимаю, почему сейчас, — маг неубедительно пожимает плечами, и Пендрагон хмурится. Джеймс даже не столько видит это, сколько ощущает чужое недовольство по связи. — Мне кажется, ты забываешь, что вообще-то я могу тебя чувствовать. И чувствовать, когда ты недоговариваешь или юлишь. — Голос мужчины звучит на пару тонов холоднее. — Мы вроде как в одной лодке, и даже если я не Рэй, это не дает тебе права держать меня за дурака, Тренер. — Чем больше Артур говорит, тем большим холодом обжигает Джеймса тень метки на ноге. — И сейчас мне очень хочется исчезнуть, чтобы не наговорить тебе глупостей, о которых потом пожалею. Тренер с удивлением оборачивается к мужчине, чей взгляд направлен в пространство перед собой, а вся поза демонстрирует закрытость и нежелание идти на контакт. А ведь будь здесь Рэй со своей сосредоточенностью на быстром бурлении жизни, он бы и не придал значения ощущениям. Или если бы придал — принял бы это на счет личного пространства Тренера и мог бы не полезть копаться. В мире Рэя кроме Тренера было еще огромное количество важных вещей, и в этом, как ни странно, был виноват сам Джеймс. В мире Артура в теле Смита количество вещей, требующих внимания, не поменялось, но в связи с этой временной рокировкой изменилась степень важности и приоритетов. Джеймс для каждого из воплощений родственной души был безусловно на первом месте. Но если у Артура в списке вообще не было позиций, которые могли бы сдвинуть Тренера с пьедестала (В конце концов, он был Артуром, королем Камелота, магией перенесённым в современное время и кроме Тренера никого действительно не знавшим, да и тому верил безоговорочно по какому-то странному, необъяснимому для Джеймса стечению обстоятельств), то у Рэя были. У Рэя была своя жизнь без Тренера, в которую тот вписался. Для Артура Тренер был этой жизнью, а все остальные обстоятельства вписывались. И в том, что в жизни Рэя он был на сдвигаемом первом месте, виноват был только сам Джеймс. Потому что снова пытался отказаться, потому что вовремя не нашел, потому что вовремя не поддержал. Вполне закономерно, что Артур обиделся на недоговорку, на увиливание от ответа. Ведь Тренер для него в этих условиях был практически всем. И ему Пендрагон доверял безоговорочно. — Черт, Арт, я не хотел! — Джеймса заполнило сильнейшее чувство вины. — Извини пожалуйста. — Слова срываются даже без осознания ситуации. Просто ощущение того, что родственной душе некомфортно, вызвало острую необходимость этот дискомфорт убрать. Мужчина тяжело вздохнул, выключая газ и накрывая сковороду крышкой. Сознание, ясное и чистое после болезни, было переполнено эмоциями и мыслями, которые всё ещё воспринимались слишком медленно. Ведь часть эмоциональных волн была не его. Тренер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Непонимание и обида определенно принадлежали Артуру. Джеймс отчетливо чувствовал их неприятный привкус, словно съел что-то прокисшее. И Пендрагон был абсолютно прав в своей обиде, но вот как объяснить ему всё то, что Тренер чувствовал, когда вспоминал про прошлые жизни, он не знал. — Я не хочу говорить об этом не потому, что не верю или не доверяю. — Джеймс поднял голову, оборачиваясь на мужчину. — Помнить — это бремя, Артур. Бремя весьма нелегкое. — Ты не думал о том, что может быть, не нужно тянуть всё в одиночку? — Артур все еще не смотрел на партнера, а голос его звучал устало. — Как много ты носишь в себе? Как много взваливаешь на себя, ну, а смысл? Смысл, если ты несчастлив, Джеймс? — Я счастлив, — голос Тренера прозвучал в должной степени убито и устало, ровно настолько, чтобы они оба совсем невесело на это усмехнулись. — Ага, особенно сейчас. — Пендрагон фыркнул. — Я ведь видел семьи родственных душ, Джеймс. — Артур наконец посмотрел Тренеру в глаза. — Они частенько похожи на помешанных сумасшедших. В моем времени они похожи на сиамских близнецов, с какой-то постоянной внутренней связью. И освоившись в этом времени, я вижу, что у вас с Рэем не так. Словно эта связь, — мужчина перевел взгляд на свои руки, будто пытаясь в раскрытых ладонях что-то рассмотреть, — какая-то не полная. Работающая не на все сто. — Артур снова взглянул на Тренера. — Рэй тоже об этом думал. В детстве, в подростковом возрасте и даже когда встретил тебя. Что он неправильный. Что что-то внутри дефектное. Что-то работает не так. И когда ты еще и не делишься тем, что тебя волнует — это действительно больно. Ведь тогда все внутренние опасения и страхи становятся реальными. Тренер нахмурился. — Пойдем, — мужчина выпрямился, выходя из комнаты. Артур бросил на него вопросительный взгляд, но направился следом. Квартира Тренера, кроме уютной спальни и холостяцкой кухни, имела кладовку и приличную большую гостиную. Больше всего Артуру нравился темно-бирюзовый диван и горчичный плед, что прекрасно грел и был приятным на ощупь. — Садись, — Тренер указал на середину дивана, сам заходя за спину. — Что ты собираешься делать? — несмотря на некоторый скепсис в голосе, мужчина выглядел заинтересованным. — Покажешь мне, как чувствуешь себя рядом? — Покажу? — Артур непонимающе обернулся на партнера. — Магия, помнишь, — Тренер усмехнулся, а глаза блеснули синим светом. — Чертов волшебник, — Пендрагон несмело улыбнулся. — Что надо делать? — Джеймс ощутил легкое волнение по связи. — Закрой глаза, расслабься и просто вспомни те моменты, когда ты ощущал меня особенно хорошо, а когда особенно плохо. — Тренер коснулся руками висков короля, посылая легкие волны тепла. Находится в чужой голове было необычно. Джеймс ощущал чужое тело, ощущал свои прикосновения через призму восприятия Артура. Чувствовал легкое недовольство мужчины тем, что тот ничего не понимал, и тихую тоску. Примером практически полного проявления связи Артур вспомнил один из их совместных вечеров. Тренер, тогда ужасно уставший за день (ещё бы — первый день после отпуска), приехал в дом Смита. Пендрагон, не столь загруженный в тот день, усталость партнера почувствовал ещё в обед. Артур вспоминал, как звонил и как Тренер бодрым голосом отнекивался, что всё нормально (нормально всё, разумеется, не было). Вечером Джеймс тоже бодрился, и Артур пребывал в смятении, потому что ощущал по связи совсем другой спектр эмоций. Но разбившаяся кружка, упавшая в достаточно напряженной тишине (Артур попытался расспросить что-то о прошедшем дне, а Тренер усиленно переводил тему), стала последней каплей. Джеймсу (и он прекрасно это помнил) пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов перед тем, как он понял, что вилке в его руке пришел конец — в порыве совершенно не относящегося к королю гнева мужчина просто согнул ту пополам. Артур же в тот момент расслабился. — Тебе не стоило тогда держать всё в себе, — голос Пендрагона в реальности звучит с усмешкой. У Джеймса приступы подобного проявления гнева были слишком редки, и ему бы тогда заволноваться, но король-то чувствовал, как вся эта волна, прежде чем накрыть мужчину на кухне, нарастала в течение дня. И увидев, наконец, проявление этого в поведении, король действительно успокоился. — Я не знал, что ты все чувствовал. — Тренер удивленно застыл. — Ты ведь и слова не сказал. — Ты тоже, — Артур усмехнулся. — И я, по крайней мере, спрашивал. Спрашивал не один раз. Или мне нужно было припереть тебя к стенке с невнятным: «дорогой, я чувствую, что ты вот-вот взорвешься, а ты говоришь, что всё хорошо, может, обсудим?» — Мужчина вернулся к воспоминанию. Тренер тоже прекрасно помнил, что было дальше. Пендрагон с нейтральным выражением лица, аккуратно обходя осколки, подошел к Джеймсу, забрав из резко ослабевших пальцев вилку и выбросил ту в ведро. Покладистого Тренера он потянул за руку в гостиную, оставляя на диване, а через пару минут вернулся с другой кружкой дымящегося травяного чая. Где-то фоном зазвучала незатейливая спокойная мелодия, а на плечи опустился мягкий плед, и пока Тренер отходил от вспышки гнева, он ощущал только тепло и поддержку, активно транслируемую Пендрагоном. И это было так мягко, ненавязчиво и тактично, что Джеймс только сейчас понял, что практически все его эмоции в тот момент были не его. В тот же момент ему было так хреново, что он просто растворился в неге и уюте, что ощутил. Артур ни тогда, ни после ничего не спросил, а ощущение тепла не покидало Джеймса еще несколько дней, особенно помогая в моменты шустрых вывертов парней, позволяя не хвататься за голову, а просто пару раз глубоко вдохнув, приступать к решению образовавшихся проблем. К тому моменту, когда Тренер пришел в норму, снова влившись в повседневный график забот, ощущения тепла забылось и практически пропало. А вот момент полного отсутствия связи был совсем недавно. Артур тогда позвонил Тренеру, услышав совершенно простуженный голос, и действительно заметно испугался. Майкл тогда достаточно быстро связал некоторую заторможенность своего консильери и больной голос Тренера (Пендрагон так и не понял зачем Пирсон тогда звонил Тренеру) и, собственно, отправил помощника домой. И вот буквально только сегодня (без малого неделя, Джеймс!) Артур наконец начал чувствовать какой-то отклик партнера по связи, и тут как обухом по голове эта недоговорка. Король-то надеялся на хоть какое-то понимание ситуации, а получил еще и недоверием прилетело. Тренер тяжело выдохнул, убирая руки с висков мужчины. Медленно он обошел диван и сел рядом с Артуром. Лицо его было виноватым и усталым. — Что-то ты был более воодушевлен, когда вел сюда, — король ничего не понимал и Тренер чувствовал его волнение и беспокойство. — Чертова жизнь слишком сложна, — Джеймс откинулся на спинку дивана, запрокидывая голову и закрывая глаза. Артур выжидательно замер рядом. Тренеру пришлось собраться с мыслями, прежде чем начать. — Боль от потери первой была ужасной, но я уже говорил про это. — Голос мужчины звучал достаточно спокойно. — И жить тогда совсем не хотелось. Эта мысль, конечно, пришла не сразу, ведь сначала ты просто плывешь по течению, хоть открывать глаза утром практически невозможно. Здесь не спасут тренинги и психологи, потому что у тебя просто отмирает половина души. — Джеймс хмурится. — В первый раз так и было. Во второй раз так и было. А потом я просто не захотел страдать. — Ты умирал первый? — Не всегда, но да, — Тренер кривит уголок губ в улыбке. — Я был эгоистом и хотел счастья для себя. Только вот мозгов для этого не хватало. Последние двести лет я не искал тебя, потому что мне было стыдно. Магия — это дар. Родственная душа — это дар. Память — это … Это скорее дар, хоть и проклятый. — Джеймс мгновение молчит, словно на что-то решаясь, а потом продолжает: -Ритуал, который я провел во времена Камелота, и из-за которого ты здесь, а он там — был ритуалом отречения. И я очень долго не мог понять, почему он пошел не так. Каждый раз, перерождаясь и доходя до должной степени отчаянья, я снова и снова открывал сундук с этими воспоминаниями и перебирал факты. Книги не давали ответа, ты рождался со светлой душой и чистой памятью, что теоретически не могло быть. За все полторы тысячи лет ни единого раза ты не покинул мир гнилым, испорченным или сломанным. — Джеймс повернул голову к внимательно слушавшему Артуру. — Я знаю, Рэй вспомнит это всё, когда его время придет, и мне нужно будет очень сильно перед ним извиниться. Но перед тобой я виноват не меньше. Ведь я не был рядом тогда, когда это было необходимо. Не помог. — Тренер берет короля за руку, заглядывая в глаза: — Извини меня. — Ты взваливаешь на свои плечи лишние грехи, маг, — Артур недовольно поджимает губы, но руку не убирает. — О нет, мне кажется, что я наоборот, считаю хорошо если половину. — Тренер грустно улыбается. — Я ведь не святой, Артур. И даже в этой жизни я творил ужасные вещи. — Нашел кого пугать. Я не знаю о какой светлости ты говоришь, но ни я, ни Рэй не смогли бы стать с ангелами даже в один ряд. — Чистота и светлость определяется совсем не в сравнении с ангелами, мой друг. — Тренер грустно улыбнулся, — а в сравнении с тем, как ты обращаешься с тем, кого любишь, и тем более с тем, кто любит и вверяет тебя себе. — Видимо, у нас сегодня будет день исповеди? — Только если ты хочешь. — Тогда принесу тот коллекционный виски и бокалы. И я прощаю тебя, Джеймс. Мы те, кто мы есть, и этого не изменишь, особенно в прошлом. Просто постарайся впредь быть чуть лучшей версией себя. — Джеймс кивает и Артур поднимается с дивана под его спокойным взглядом. ***

Дикие Земли. Промежуток между 5 и 6 веками н.э. Суббота третьей недели похода. Озеро Забвения.

— Может, стоит их разбудить? — Дракон сказал, что они сами проснутся. — Но солнце снова движется к закату, а никто из них даже не повернулся. — Имей совесть, Джордж. Если тебя дома ждет жена, это еще не значит, что всем так повезло. Когда еще малыш Персиваль удостоится такой чести. — Но дракон сказал. — Мало ли что дракон сказал. Я бы на твоем месте не был таким наивным. — Уж больно ты доволен, Уильям. — А что мне? Король жив, маг жива, мы приведём в замок свежую кровь. Бедивер должен минимум на неделю отпустить меня на охоту. — Ага, конечно. Да он первый из замка и побежит. Уверен, у него королевские дела уже в печенках сидят. Эх, скорей бы в замок. — И что ты там забыл, мой друг? Глупых лбов? Интриг не хватает? — Я хочу спать не на земле и питаться не лепешками. Да и никто не отменял чистую воду и приятную компанию. — А моя компания тебе уже неприятна? — Уж прости, сэр Уильям, но хочу видеть тебя чуть реже, чем целыми днями. — Что вы там расшумелись? — Рэй приподнял голову, переводя взгляд с безоблачного неба на усевшихся неподалеку рыцарей. — Совсем как дети малые. — Он пришел в себя одним из первых, а осознав положение тела, еще долго боялся пошевелиться: Мерлин лежал у него головой на груди, руками обхватив в полуобъятии. Это безумно напомнило Тренера, который частенько брал Смита в обнимательный захват на всю ночь, и спалось тогда особенно крепко и спокойно.  — Простите, Вашество, — Билл подал голос первым. — Только мы уже почти сутки на этом уступе торчим, и стервятники, или кем бы они ни были, что кружат в небе, мне не симпатичны. — Пока не садятся, можно не волноваться, — голос Мерлина прозвучал чуть хрипловато, а руки сжали Смита чуть сильнее. Мужчина явно только начал просыпаться и наверное, все еще не отдавал себе отчета в окружающей действительности. — Так себе аргумент, — фыркнул Скользкий. — Кто еще тут не спит? — Да все не спят, — Джордж кивнул на открывшего глаза Персиваля, явно терзаемого желанием пошевелиться, и Гвиневру, что глаза хоть и не открыла, но лоб уже нахмурила. — Ты всех разбудил. — Не надо перекладывать на меня ответственность. — Уильям пожал плечами. — Это ты задавал вопросы. — Эй, достопочтенные рыцари, раз уж вы не спите, раздобудьте нам воды и еды. — Смит опустил голову обратно на песок, желая поймать еще пару мгновений в объятьях мага. — Вот тебе и король, — Скользкий хмыкнул, но по звуку явно поднялся. Джордж поднялся следом. — Только далеко не уходите, а то не найдем, — поддержал Рэя Мерлин, все еще зевая. Смит несмело положил руку тому на голову в мягком поглаживании. Маг вроде как отреагировал благосклонно, отчего Рэй позволил себе зарыться пальцами в волосы с попыткой аккуратного массажа. Так они пролежали еще пару минут в покое и гармонии. На заднем фоне о чём-то начали перешептываться Персиваль с Гвиневрой, но Рэй не вслушивался. Рэй наслаждался теплыми волнами связи, что обнимала его не хуже рук мага. Такую гармонию он не ощущал с момента попадания в прошлое. Тепло, тихо, спокойно, не одиноко. — Ты думаешь о какой-то ерунде. — Голос Мерлина кажется слегка смущенным. — Да? Почему же? — Рэй с интересом поднимает голову в попытке заглянуть мужчине в глаза, но терпит неудачу. Ему нравится, что Мерлин вроде как сократил дистанцию и обращается к нему без титула. Ему нравится, что большую часть тепла он ощущает как раз по связи. Ему нравится, что Мерлин тоже чувствует себя не одиноким. — Потому что король должен думать о стране, о народе. — Но я не король, и ты знаешь это. — Ты выполняешь его обязанности, так что увы, — Мерлин наконец поднимает голову, и Смит с интересом смотрит тому в глаза. — Как ощущения? — Практически как заново родился. Не зря озеро прокляли. — маг задумчив и спокоен. — Не хочется больше творить какую-то фигню? — Поговорим об этом через сотню лет, — усмехается Мерлин. — Не через сотню, — Рэю есть чем отбить. — Через полторы тысячи. — Даже так? — мужчина с удивлением смотрит на собеседника. — Впечатляет. Они какое-то время снова молчат, каждый думая о своем. Рэй не знает, о чём думает маг, но вот он готов был остаться в здесь и сейчас на как можно больший срок. Даже с учетом того, что Дикие Земли были опасны, а в этом времени не было электричества и горячей воды, Смиту здесь нравилось. Люди были простыми и понятными. Правда, потом он вспомнил про отсутствие лекарств и медицины, и будущее заиграло уже не такими радужными красками. — Если я заболею, ты же сможешь меня вылечить?.. — Рэй задал внезапный вопрос, сам себя обрывая. — М? — Мерлин отвлекся от своих мыслей, поднимая на Смита спокойный взгляд. — Магией? — закончил мужчина. — Конечно, — маг отвечает, будто это что-то само собой разумеющееся. — Почему ты спрашиваешь? — Вдруг представил, что подхвачу какую-нибудь средневековую хворь и так и умру здесь, — фыркнул Рэй мысли, что теперь показалась смешной. — Видимо, служить королю мне судьбой начертано, — как-то криво усмехается маг. — Вообще-то, — Смиту интонация мага совсем не нравится, и он продолжает: — ты не обязан. — Рэй приподнимается, и Мерлин вынужден подняться следом, вопрошающе смотря на мужчину. — Ты не состоишь у меня на службе, не живешь на подконтрольной мне или присягнувшим мне на верность баронам территории, и по факту никому ничего не должен. — Ага, еще скажите, Ваше Величество, что я Вам жизнью не обязан, — ощерился Мерлин, хмурясь. — Нет. — Рэймонд легко улыбнулся, стараясь игнорировать легкий укол недовольства — маг снова перешел на титулы. — Я прощаю долг. Можешь быть свободен. — Смит поднялся, окончательно запутывая Мерлина своим поведением. — Делай, что хочешь. — Мне кажется, или Вы что-то забываете, Ваше Величество. — И что же? — Я все еще Ваша родственная душа и мы связаны. — Как-то предыдущие двадцать с лишним лет тебя это, Мерлин, не волновало. Вот пусть и не волнует дальше. — Рэй пожал плечами, отряхивая одежду от песка. — Интересно как я буду это делать, учитывая, что связь закрепилась, — фыркнул маг. — Знаешь, — Смит выпрямился, разом теряя всю напускную лёгкость и безмятежность, что сохранял до этого. — когда я оказался в этом теле из-за твоего ритуала, я почему-то не задавался вопросом: «Как?». Когда понял, что очутился в мертвом доме полубезумного мужчины, этот вопрос мне в голову тоже не пришел. Когда узнал, что я и сам, и девушка, что помогала мне и королевству, можем умереть, мучаясь от страшной боли, просто по прихоти кого-то — меня эта мысль не посещала. Вот и теперь, веришь, этот вопрос меня не волнует. — Рэй бросил мимолетный взгляд, понимая, что и вернувшиеся рыцари, и Гвиневра с Персивалем внимательно на них смотрят. — Поэтому тебе стоит выбрать, маг, на чьей ты стороне. Своего эго, которое привело тебя сюда, или здравого смысла. Я не собираюсь тебя заставлять насильно и уж тем более уговаривать или просить идти со мной в Камелот. Как и не собираюсь пользоваться связью, чтобы давить. Тем не менее, я предлагаю тебе место при дворе в качестве Верховного Мага. Гвиневра? — Рэй повернулся к девушке. — Да, Рэймонд. — Та откликнулась, с вопросом смотря на мужчин. — Сколько отсюда до точки выхода на границе Земель? — Четыре дня, если не пользоваться тропами. Но у нас и нет на них пока сил. — Девушка отвечала уверенно, но смотрела при этом на Мерлина. Маг же с нечитаемым выражением лица изучал Смита. — Нужно ли тебе или кому-то из отряда в деревню магов, и возможен ли это крюк? — Это было бы уместно. Я бы сделала кое-какие запасы для замка, — кивнула маг. — Это можно сделать по дороге, не теряя времени. — Хорошо, — Рэй перевел взгляд на Мерлина. — Если хочешь уплатить долг — попрошу о сопровождении нас до точки выхода на границе Земель. Но настаивать не буду. Эти же четыре дня даю на размышления над моим предложением. — И если я откажусь, просто так отпустишь? — С сомнением посмотрел маг на короля. — Мы связаны. — Рэй пожал плечами. — И даже если бы я захотел заковать тебя в кандалы и держать в темнице, вряд ли бы кто-то из нас был счастлив. Поэтому твой комфорт для меня приоритетен. Тем не менее я не собираюсь чувствовать себя виноватым в том, что ты проводишь все свое время во дворце возле меня из-за мифического долга или потому что я тебя принудил. Мое предложение серьезное и деловое. Если ты решишь отказать — я соглашусь и нам нужно будет придумать, как встречаться на нейтральной территории, так как связь будет этого требовать. Если ты согласишься- это будет только твой выбор и твоё решение, которым ты не сможешь попрекнуть меня, как и я не буду ощущать за него ответственность. Так что хорошо подумай, маг. И дай мне знать, как решишь. — Смит развернулся от ошарашенного подобным поворотом событий Мерлина, направляясь к рыцарям. — Мессир, Вы же знаете, что такой должности при дворе нет? — осторожным тихим шепотом спросил у Рэя Уильям, едва они поравнялись. — Теперь есть, сэр Уильям, — Смит подмигнул мужчине. — Господа и дама, думаю, нам стоит начать выдвигаться, так как Камелот не ждёт. — Но как же обед, Рэй? — Джордж с дичью в руках, растерянно перевел взгляд на короля. — Да, — поддержал его Персиваль. — Было бы неплохо набраться сил. Рэй обвел взглядом отряд, что-то прикидывая в голове, но урчащий желудок сбил его с мысли. — Хорошо. Обед так обед. ***

Лондон. Наше время. Третья четверть октября. Паб Майкла Пирсона.

Артур не обращает внимания на звук открывающейся двери паба, увлеченно сверяя цифры. Конец месяца ознаменовался отчетами и бумажной работы прибавилось, а вот часов в сутках — нет. Цифры уже разве что не снились совершенно не привыкшему к этому Пендрагону, который вообще старался не задумываться, как у него всё получается. Тактичное покашливание где-то рядом привлекло внимание, заставив отвлечься от расчётов и поднять взгляд на стоявшего рядом со столом Тренера. — Оу, привет! — Артур удивленно улыбнулся. Было неожиданно увидеть его в пабе Микки, да еще и в середине дня. — Я присяду? — Тренер кивает на стул. — Конечно. — Джеймс обычно не заглядывал к нему на работу. Может, Пендрагон о чем-то забыл? Какая-то встреча? Годовщина? Они вообще празднуют годовщины? — Все хорошо? Тренер повторно кивает, но взгляд с Артура не сводит. В карих глазах мужчины мелькает какое-то едва заметное озорство, хоть губы и сложены в прямую линию. — И ты здесь потому что …? — Мужчина хмурится. — … хочу тебя украсть. — Украсть? — король удивленно вскидывает брови. — Ты безвылазно сидишь в своих бумагах, и, я уверен, не делаешь никакого перерыва. — Тренер качает головой. — Я хочу украсть тебя на обед, и, если ты будешь себя хорошо вести, так и быть, верну обратно. — Хорошо вести? — Артур не сразу подхватывает легкий и ненавязчивый тон. Он и правда еще не обедал, но эти цифры… — Не думать о своих важных делах и максимально отвлечься. Звучит ведь выполнимо? — Тренер наклоняет голову в сторону, смотря на мужчину с вопросительной улыбкой. — Думаю, я смогу справиться, — Артур расслабляется, убирая бумаги. — Куда пойдем? День выдается теплым и Джеймс ведет его в один из небольших уютных ресторанчиков, где можно сытно и вкусно пообедать. Мужчина припоминает какие-то истории, связанные с карапузами, заставляя Пендрагона то смеяться, то удивленно качать головой — у парней было богатое прошлое. И Артур и правда не думает о работе. Ни пока ловит чужие возгласы и взгляды, ни пока переплетает пальцы своей руки с рукой Тренера, ни пока целует того на пороге паба с многообещающим «до вечера». Уже вернувшись к бумагам мужчина понимает, что цифры стали складываться быстрее, а голова работает легче. Работа пошла намного быстрее, и к концу дня он закончил больше, чем планировал. — Думаю, мне стоит поблагодарить тебя, — Артур встречал Тренера в коридоре дома Смита. Джеймс задержался на поздней тренировке, и Пендрагон решил приготовить что-то сам. Это была далеко не первая попытка, но, видимо, первая удачная, потому что запах из кухни шел божественный. — Если в качестве благодарности, хоть и не знаю за что, ты сделал ту божественную доставку итальянской кухни, я готов её принять. — Я приготовил лазанью, — улыбается король. — И это было сложное испытание, маг. — Ну, Вашество, судя по запаху, успешное. — Тренер сокращает дистанцию, мягко обнимая Артура и касаясь его губ в приветственном поцелуе. — Так, а за что отблагодарить? — За обед, — пожимает плечами король, — это было то, что нужно, а я даже не знал. Меня кто-то сдал? — Почему ты сразу подозреваешь подставу? Нужно чуть больше доверять людям, Арт, — Джеймс усмехается. — Никто не сдавал. Я просто почувствовал, что мог быть нужен и у меня был свободный обед. — Так просто? — Артур недоверчиво прищуривается. — Ага, — Тренер утвердительно кивает. — Хорошо. Тогда иди мыть руки, и к столу, — Пендрагон отпускает мужчину, провожая того взглядом. Где-то через пару дней Артур задерживается на работе до поздней ночи. Подъезжая к дому, король вспоминает, что Тренер планировал остаться у себя, так как накануне должно было быть достаточно важное отборочное соревнование у карапузов, что заметно снижает и без того не радостное настроение. А ведь нырнуть под теплый бок и быть утянутым в уютные объятья сейчас было бы как никогда кстати. Уже заходя в дом, Пендрагон не может сдержать усталой улыбки — в коридоре стоят слишком знакомые белые кроссовки, а на вешалке весит куртка Тренера. В груди разливается тепло от осознания, что его словно бы услышали. Ведь Артур сам отправил Джеймса домой — тому там просыпаться было много логичнее и выгоднее по времени и ресурсам утром, чем в другом конце Лондона. Но вот он все равно здесь. На первом этаже чувствуется полувыветрившийся запах еды. Артур проходит на кухню и обнаруживает на столе накрытый полотенцем легкий ужин. В спальню он буквально крадется, потому что знает, что Тренер спит очень чутко. Едва стоит залезть под одеяло, как мужчина попадает в сонные теплые объятья. — Ты поел? — вопрос раздается куда-то в затылок. Голос Джеймса хриплый спросонья и Артур не уверен, что тот даже просыпается до конца. — Да, спасибо. — Я старался, — Тренер зевает, прижимаясь теснее. — Надеюсь. тебе завтра никуда не надо. — Только к обеду в офис заскочить. — Значит, выспишься. — Джеймс так же быстро засыпает, как и проснулся ранее. Когда утром Артур открывает глаза, в кровати он один и уже давно рассвело. Внизу его снова ждет завтрак и, Пендрагон действительно впечатлён, газета. — Ты решил стать примерной жёнушкой? — он набирает Джеймса незамедлительно. — Не поверишь, но газету притащила мелочь, когда забирала меня утром, — мужчина слышит в голосе Тренера улыбку. — Так уж и быть, поверю. — Артур улыбается в ответ. — Во сколько ты освободишься? — Если никто не будет косячить, Праймтайм, — особенно выделяет Тренер. Парни явно неподалеку и явно впахивают, ну, или не очень, — то к девяти. — Заехать за тобой? Устроим поздний ужин? Я приготовлю пасту и откроем то вино, на которое ты заглядывался. — Умеешь завлечь. — Джеймс говорит заинтересованно, но немного грустно. — Но мне завтра нужно снова в зал и снова ни свет ни заря. — Можем остаться у тебя. — Артур пожимает плечами, не видя никакой проблемы. — И повторить все тоже самое или воспользоваться доставкой. — Звучит интересно. Но тогда доставку выбирай на свой вкус. — Договорились. ***

Дикие Земли. Промежуток между 5 и 6 веками н.э. Понедельник четвертой недели похода. Тропы в лесу.

— Когда мы выйдем к деревне? — Рэймонд шел вторым в их цепочке, медленно пробирающейся через Дикие Земли. Первой шла Гвиневра, которой и был адресован вопрос. Следом за королем шел Уильям, рядом с которым пристроился Персиваль. Рэй буквально спиной ощущал его внимательные и беспокойные взгляды, которые тот бросал то на него, то на девушку. Уильям по большей части хмурился, и Смит об этом тоже откуда-то знал. Джордж шел после них, и вот уж он не был обременен сложными думами. Мужчина с интересом осматривался и иногда задавал идущему последним Мерлину вопросы про Дикие Земли. Маг отвечал охотно и в целом был так же умиротворен, как Джордж. Рэй ожидал, что тот будет хоть немного внутренне метаться или думать о его предложении, но этого не было. Они шли уже второй день, и за все это время Смит, тайно следивший за магом (а он уверен, что был в этом хорош), так и не понял, переживает ли Мерлин вообще о том, что будет потом. — Завтра к вечеру, — девушка пожимает плечами. Она словно вообще из всей компании и не по лесу идет. Смит еще ни разу не заметил, чтобы у той сбилось дыхание при крутом подъеме или она хотя бы запыхалась при сложном переходе. А ведь местность они преодолевали очень сложную. — Уже устали, Вашество? — Уильям окликает сзади. — Не дождешься, Скользкий, — скалится мужчина в ответ. Они как раз заканчивают взбираться на достаточно крутой холм. Вид с него на долину открывается прекрасный. Дикие, покрытые частым еловым лесом холмы, бурная речка внизу, а вдалеке белые пики гор. — Гвиневра, — Мерлин окликает девушку, но оборачивается на мага, наверное, весь отряд. Мужчина выглядит слегка хмуро, кивая ей в противоположную от красивого вида сторону. Вниз по течению реки, в том направлении, куда, видимо, планировал двигаться отряд. Туда, где виднеется грозовая туча. — Н-да, — девушка настороженно цокает. — В чем проблема? — Уильям первым подает голос, принципиально смотря на Гвиневру, но та качает головой, оборачиваясь к старшему магу. — Думаете, зацепит? — Смотри дальше, — маг кивает чуть в сторону. Девушка внимательно всматривается в местность, в то время как Рэй впервые за сегодняшний переход смотрит на Мерлина. Маг не выглядит слишком встревоженным. Он скорее в предвкушении, словно впереди их ждет какое-то интересное приключение. Смит переводит взгляд на Гвиневру и та не выказывает ни тени радости. Она хмурится. — Это то, о чем я думаю? — она поворачивается к магу. — Там их штук пять. — Семь. Сбившиеся шакалы, — Мерлин хмыкает. — Они не пройдут мимо. — Гвиневра обводит взглядом отряд, останавливаясь на Смите. — Объясните, что происходит? — Уильям перетягивает внимание Гвиневры на себя. — Есть две новости. — она пожимает плечами. — Вечером будет дождь и на нас движется группа падальщиков. — Звучит, как две дерьмовые новости, — замечает Джордж. — Падальщиков? — переспрашивает Персиваль. — Проклятых волков, выросших на Диких Землях и нападающих на слабых и беззащитных, — поясняет девушка. — Метр в холке, острые зубы и постоянный голод, — с усмешкой дополняет маг. — Будут преследовать, пока не умрешь или они не добьют. — Не совсем понятно твое воодушевление, — Джордж был третьим, кто кроме Гвиневры и Рэя охотно общался с Мерлином. — Их шкуры ценятся на рынке, а мясо можно есть. — Маг пожимает плечами. — Прекрасно, — фыркает Скользкий. — А еще их сложно убить, — задумчиво добавляет Мерлин. — Восхитительно! — сарказм в голосе Уильяма не услышал бы только ленивый. — Неужто ты растерял свою меткость, Билли? — Маг впервые напрямую обращается к стрелку. — Это не совесть, чтобы её терять, Мерлин, — ловко отбивает мужчина, вздергивая подбородок. — Надеюсь, твой взгляд также остёр, как и язык. — Отвечает с незлой улыбкой Мерлин. — Можем проверить, — начинает Уильям, но его останавливает Рэймонд. — Довольно. — Его голос звучит строго и оба мужчины синхронно вздрагивают, словно перепалка успела увлечь их достаточно сильно, чтобы позабыть об остальных. — Меряться будете в другом месте. Гвиневра, Мерлин, что нам следует знать и как мы пойдем дальше? — От падальщиков не скрыться, — девушка пожимает плечами. — Чем раньше мы войдём в дождь, тем лучше. Твари же идут перед ним. Мы пойдём тем же путём, просто остановимся в удобном месте и перебьём тварей. — Звучит как-то слишком легко, — подает голос Персиваль, крепче сжимая меч. — О, легко не будет, — голос Мерлина звучит достаточно ровно. — Но размяться нам не помешает. Со стаей диких волков (а падальщиков для себя Рэй окрестил именно волками) они встречаются уже в сумерках. Перед этим оба мага выбирают достаточно удобную поляну, а Гвиневра накладывает на каждого из рыцарей по защитному заклинанию. Смит качает головой, когда она к нему подходит. — Тебе не стоит пренебрегать лишней помощью, — девушка хмурится. — У тебя не так много сил, Гвиневра, — Рэй совсем по-отечески отстраняет ей руки. — У меня есть Эскалибур. Маг фыркает, но уступает. Они с Мерлином отходят в центр, Уильям устраивается на ближайшем дереве, так как с луком он там будет уместней. Персиваль, Джордж и Рэймонд с мечами становятся треугольником. Маги о чем-то едва слышно переговариваются, а Смит прислушивается к медленно образовывающейся тишине. Лес словно замирает в предвкушении чего-то. Время начинает тянуться медленнее, растягивая ожидание. Рэй почему-то думает о засаде, в которой как-то сидел. Ощущения чем-то похожи, только они на открытой местности как на ладони. Через какое-то время и маги замолкают. Рэй слышит, как один из них идет в его сторону, да только оборачиваться нет необходимости. Смит по связи прекрасно чувствует недовольство мага. И когда на плечо ему ложится рука Мерлина, Рэй ощущает накрывающее щитом заклинание. — Тебе не стоит быть таким расточительным со своей жизнью, — на грани слышимости, так чтобы только Рэй понял, говорит Мерлин, останавливаясь рядом. — Она еще не восстановилась. — Она не ребенок и не сестра, чтобы ты её так опекал, — парирует маг, но не уходит. Нападение происходит внезапно. Вот всё тихо и спокойно, и вдруг из леса на них выпрыгивают трое зверей. Одного Рэй тут же удачно ловит на меч, пронзая голову твари насквозь. Одного Мерлин откидывает в строну магией, ударяя о дерево, но тот тут же вскакивает на лапы. Третий прыгает куда-то на Джорджа, и Смит лишь слышит, как чертыхаются рыцари, но атаку отбивают. Дальше становится сложнее. Волки то выпрыгивают из ниоткуда, то также быстро исчезают. Слышно только рычание, клацанье челюстей, да свист мечей и стрел. Одну из тварей снимает Скользкий — стрела пронзает её в глаз в прыжке на Мерлина. Маг лишь ногой отпинывает тушу в строну. Персиваль с Джорджем убивают еще одну, когда та словно из ниоткуда прыгает на Гвиневру. Рэй сражается с одной, уклоняясь от щелкающих совсем рядом зубов и никак не может попасть по ней мечом. Животное мечется и скалится, бросаясь резко и нападая внезапно. Смит не понимает, как оказывается в стороне, и совсем не ожидает нападения с тыла, когда ощущает резкую волну беспокойства Мерлина. Рэй оборачивается, как раз чтобы понять, что он уже совсем не на поляне. Это едва не стоит ему оттяпанной ладони будто бы отступившей твари. Смит прижимается спиной к дереву, мельком осматриваясь в перерывах между нападениями на него уже двух тварей. А мозги у этих падальщиков явно есть. Ему приходится применить силу Эскалибура, чтобы расправиться с нападающими зверями и вернуться на поляну. Мерлин врукопашную бьется с крупным черным волком, в то время как Гвиневра с рыцарями пытаются поймать еще одну. Лишь выйдя на поляну, Рэй понимает, что начался дождь, который словно придал зверям больше сил. Те стали нападать сильней и безжалостней. Смиту приходится помочь Мерлину, в то время как Скользкий наконец метким выстрелом убивает загнанную рыцарями другую тварь. — Это было не так сложно, — фыркает Джордж, когда они стаскивают туши в одну кучу. Дождь усилился и стало значительно темнее. — Нужно собрать хворост, пока совсем не стемнело, и развести костер, — хмурится Уильям, осматривая остальных. Он израсходовал значительный запас своих стрел и вышел из битвы невредимым. К наступлению темноты они уже сооружают импровизированный лагерь, а маги вешают небольшую завесу от дождя. — Продержится до утра, — устало говорит Гвиневра, присаживаясь у дерева. Джордж с Персивалем разделали отобранные Мерлином туши, с остальных сняв только шкуры, а Уильям как раз заканчивал с ужином. Смит принес хвороста и палок для костра, самоустранившись от подобного. Не то чтобы он брезговал, но явно не планировал подобный опыт приобретать. Перед отбоем Рэй устроился рядом с магом. Мерлин сидел перед костром, кидая в тот мелкие щепки. Смит специально сел так, чтобы бедром касаться чужого бедра и соприкасаться плечами. — Места кругом полно, — под нос фыркнул маг, но попытки отодвинуться не сделал. Рэймонд промолчал. Ему стало намного легче дышать просто от того, что родственная душа была рядом, и он решил наслаждаться этим спокойствием. Вернувшись на поляну тогда, он здорово испугался, видя как маг справляется с хищной тварью голыми руками. Голодный синий свет в глазах волков совсем не внушал доверия, и хоть Смит чувствовал чужой азарт по связи, разделить его было очень сложно. — Не уверен, что хочу, чтобы ты делился этим со мной, — с усмешкой произносит маг, но на повернувшего голову в его сторону Рэя даже взгляд не скашивает. — Тебе стоит быть чуть меньшей язвой и тогда люди к тебе потянутся. — Хмыкает мужчина. — Потому что на поляну я вернулся между прочим из-за твоей волны беспокойства. — Не буду отрицать, потеря короля из поля зрения меня несколько напугала, — соглашается маг. — О чем думаешь? — Рэй переводит взгляд на огонь. — О том, как бы сократить дорогу, чтобы скорее вас выпроводить, — с иронией говорит мужчина, но Смит то чувствует совсем не это. Он ощущает тихую грусть мага. — Опять лукавишь, да? — Рэймонд качает головой, собираясь вставать. Он-то думал, Мерлину действительно не сладко — связь транслировала недомогание. Смит и сел рядом, интуитивно чувствуя, что своим присутствием может помочь тому восстановиться. Маг же все время пытался найти какое-то двойное дно, какой-то второй смысл, словно не доверял Рэймонду. — Ну и сиди тут …  — Прости, — Мерлин перехватывает Смита за запястье. Контакт кожа к коже заставляет их обоих вздрогнуть, тут же читая эмоции друг друга без всякой связи. Сожаление и растерянность мага против накопившегося недовольства и непонимания мужчины. — Я просто не могу … — Маг тяжело вздыхает, отводя взгляд. — Мне тяжело привыкнуть. Рэй фыркает, но садится обратно. Благо на них никто не смотрит — рыцари уже уснули, Гвиневра с Персивалем куда-то отошли. Смит молчит, но и руку из более мягкой хватки мага не выдергивает. Ждет слов мага, и тот, собравшись с мыслями, говорит: — Когда твоя реальность кардинально меняется, не так-то легко переключиться. И след от минувшего будет еще долго давать о себе знать. Просто дай мне время. — Я дал тебе четыре дня, — играет ва-банк Смит. — Мы оба знаем, что я не про это, — Мерлин кидает на Рэя острый взгляд. — Да? — Его изумление выглядит практически натурально, но мужчине хочется получить признание. Смит уверен, что Мерлин для себя все решил еще в тот день у Озера. И молчит маг по каким-то своим соображениям. — А про что? — И видя нахмурившиеся брови мага, он расставляет границы: — Тебе придется говорить со мной, Мерлин. Потому что я не хочу читать между строк, играть в интриги и пытаться разгадать еще и тебя. Хватит мне гадючника с баронами и городом. Я хочу, чтобы у меня был надежный тыл, либо его не было. — Он пожимает плечами.  — Уверен, ты догадываешься о моем решении, — хмыкает мужчина. — Догадываться и услышать — это разные вещи, — парирует Смит. — Хорошо, — Мерлин делает мученическое лицо и, тяжело вздохнув, произносит: — Я принимаю предложение и отправляюсь с тобой в Камелот.  — И для того, чтобы это сказать, тебе нужно было играть королеву драмы целых два дня, — с усмешкой комментирует Рэймонд. — Мне стоило догадаться, что ты не особенно во мне сомневался. — Ты же моя родственная душа, Мерлин, — Рэй непонимающе смотрит на мага. — Я бы не предложил тебе то, что противоречило бы твоим взглядам. А если бы так случилось — ну что же, тогда бы пришлось Камелоту переехать. — Меня пугает, что в твоем голос я не слышу шутки, — маг растерянно смотрит на мужчину. — Её там и нет, Мерлин. — Рэймонд перехватывает державшую его за запястье ладонь в свои, глядя магу прямо в глаза и на полном серьезе произносит: — Тебе стоит принять тот факт, что мы с тобой связаны. — Глаза Смита загораются магическим синим светом и Мерлин с трепетом замирает, не в силах отвернуться, потому что ощущает в этом мужчине не просто родственную душу. Он видит воплощение Сары. — Отныне и на веки веков, потому что такова была моя просьба, воля богов, мира и магии. Таковым было мое желание - найти тебя. И я всегда буду нуждаться в тебе и искать, в каждой из жизней, даже если судьба будет раскидывать нас на разные полюса. И я всегда буду тебе защитой и опорой, даже если ты не будешь нуждаться в этом. И я всегда буду любить тебя и принимать, какое бы дурное ты не совершал. Потому что ты моя родственная душа. Ты мой, а я твой. — Глаза Смита потухают. Рэй подносит ладонь мужчины к губам, касаясь её сокровенным поцелуем. Мужчина не замечает, как ошарашенный маг не может и слова произнести. Рэй вдруг просто чувствует сильную усталость и сиюминутное желание заснуть. Он устраивает рядом со всё еще переваривающим случившееся магом, и тот безропотно подставляет свои колени в качестве подушки. — Рэймонд? — Маг приходит в себя и мягко касается плеча мужчины. — Любить — не значит принадлежать, но значит быть, Мерлин. Просто быть рядом иногда достаточно, — полусонным голосом отвечает ему Смит. — Я не прошу ничего невозможного. Не уходи больше. Просто будь рядом. — Хорошо, — потрясенно отвечает маг, несмело касаясь золотистых волос. Мерлин не замечает, как возвращаются Гвиневра с Персивалем, и как девушка пихает рыцаря в плечо, чтобы тот не стоял столбом, грозя нарушить хрупкое равновесие, замершее над отрядом. Мерлин же половину ночи так и сидит, поглаживая волосы Смита и смотря на огонь. И только лес, да шумящий за пологом магии дождь могли бы понять, если бы были на это способны, что влага на щеках мужчины была слезами. Слезами очищения и прощения в первую очередь себя. Рэймонд же во сне улыбался. Улыбался впервые с момента попадания в прошлое. Ведь ощущать спокойствие и тепло не только телом, но и душой — признак того, что все будет хорошо.