Художка или Обнажённая натура

По дороге в дом Треворов, в автобусе, Шерлок отыскал наушники и набрал Джону. Он ждал ответа, пока соединение не прерывалось автоматически, и набирал снова. И снова. Джон обижен. Разозлён. Может, он вообще не хочет разговаривать? — Да… — когда трубка, наконец, отозвалась, Шерлок от неожиданности чуть не уронил её. — Джон… привет. — ШЕРЛОК! — Тише, — Холмс осмотрелся. По ощущениям вопль Джона разнёсся на весь автобус, несмотря на наушники. — Ты добрался до дома? Можешь говорить? — На первое — нет ещё, на второе — да. Это ты названивал? Прости, что не брал. Я не знал. Номер незнакомый, настроение не очень, отвечать не хотелось. Откуда у тебя мой телефон, кстати? Холмс на несколько секунд подвис, выпрямив спину и почти впечатавшись в сиденье. Действительно. Он ведь не давал Джону свой номер, так что… хотя с этого следовало бы начать, иначе хороши из них напарники. — Нашёл. — А… ну да, ты же гений поиска, — голос Джона смягчился и сейчас звучал скорее радостно, чем гневно или обижено. — Теперь и у меня твой будет. Что ты хотел? — Гм… для начала… извиниться, — Шерлок понимал, что автобус не лучшее место для откровений, но ждать не мог. — Джон, прости за моё поведение. За мои слова. Я не собирался тебя обижать, просто… постарайся понять. Я красивый, да. И знаю об этом. И… люди очень часто западают на мою внешность. Если бы вместе с признаниями в симпатии и приглашениями на свидания мне давали хоть один пенни, я бы уже стал миллионером. Но едва узнав меня поближе, они все сбегают. Поэтому… я привык не расценивать эту мгновенную симпатию как что-то серьёзное и настоящее. — И мои чувства показались тебе чем-то таким, что быстро вспыхнуло и быстро же погаснет? — Да. И я не хотел лишних проблем. Просто получить помощь в расследовании, помочь тебе в работе и разойтись без взаимных упрёков. И поверь, ты не захочешь остаться, когда узнаешь меня получше. Никто не захотел… — Шерлок… — Джон умудрился столько всего вложить в это «Шерлок», что у Холмса перехватило дыхание. Так тепло, нежно и мягко его имя произносил только один человек. Виктор Тревор. — Ты и правда красивый. Очень. Необыкновенно. Но… не только это мне в тебе понравилось. Дай мне шанс, ладно? Дай нам шанс узнать друг друга. Не отталкивай сразу. — Джон, я… эмоции — это слишком больно. Когда хотят использовать только твою оболочку, а потом бросают раз за разом… Взять хоть ту же Ирэн Адлер. Думаешь, ей я интересен? Ничего подобного. Это ей чисто для статуса. Показать, насколько она круче всех. Никто на курсе меня заполучить не смог, а она смогла! Я ей нужен как красивый и дорогой аксессуар. — Мне — нет, — Джон сказал это очень тихо и очень… весомо как-то. Убедительно. — Я их почти все выключил, эмоции, — признался Шерлок практически шёпотом, — и не уверен, что хочу включать снова. Вся эта дружба-любовь кончается очень быстро. И ты тоже уйдёшь, когда первый интерес и «вау-эффект» пропадут. А я опять буду сидеть один, в темноте, не понимая что сделал не так, и… плакать. Не хочу. Джон так долго молчал, что Шерлок даже подумал, что их разъединили. — Не включай, если тебе больно… только, не отказывайся от меня, ладно? Позволь побыть рядом. Я ни за что на свете не хочу стать причиной твоего горя. И… Шерлок, мне не нужно доступа к твоему телу, если нет доступа к душе. То же самое сказал ему Виктор Тревор в их последнюю встречу. Слово в слово. И Холмс так и не смог забыть, какие у Тревора при этом были глаза… У Шерлока перехватило дыхание и ему понадобилось несколько минут, прежде чем он оказался готов продолжить разговор, но тут объявили нужную Холмсу остановку, он встал и принялся пробираться к выходу. Джон ожидающе молчал. Оказавшись на улице и чуть отдышавшись, Шерлок предложил уже громче и увереннее: — Точно? Целоваться я могу. Как и… хм… всё что дальше. Если захочешь. Он услышал как Джон на том конце чуть завозился, что-то стукнуло, звякнуло, а потом Ватсон спросил: — Шерлок, а ты уверен, что это люди бросали и уходили от тебя, а не ты их прогонял и отталкивал? * * * — Виктор, ты всё ещё его любишь? — Доминика осторожно и медленно подкатила к изголовью постели брата. Виктор открыл глаза и посмотрел на неё. С тех пор, как она оказалась в инвалидном кресле, он почти привык уже смотреть на сестру сверху вниз, но сейчас они поменялись местами. — Не переставал ни на минуту. Это плохо? — Не знаю, — она протянула руку и положила ему на запястье. — Но если отец застанет его здесь, то снова тебя изобьёт. Вик, ты же знаешь, что он не терпит «извращений», которые могут испортить его репутацию среди друзей и партнёров по бизнесу. Ты его наследник, его гордость, его… лучшее вложение. И должен отыграть свою роль, раз уж я — отбракованный мусор. — Дом… — Виктор поймал руку сестры, чуть изогнулся, чтобы взять её своими двумя поднести к губам и поцеловать. — Вовсе ты не мусор… — У меня такие травмы, что даже если и встану снова на ноги, никогда не смогу родить. Значит, меня никому из нужных людей не сосватать в качестве жены. Только любовницы. Куклы для утех. А такого позора отцу не нужно. Я всё думаю, что будет со мной теперь… — Что бы он там не надумал, я от тебя не откажусь, я тебя не брошу, — Виктор сел на постели, в процессе чего ему пришлось отпустить руку сестры, но он тут же взял её снова. — Дом, мы с тобой всегда со всем справлялись, потому что были вдвоём и всегда друг другу помогали. Справимся и сейчас. И Шерлок… может не зря он вернулся в нашу жизнь? Может… он сумеет нам помочь, если мы… сумеем помочь ему в его расследовании? Доминика покачала головой, но сказать ничего не успела. Дверь за их спинами распахнулась и голос домоправительницы возвестил: — Ваш отец вернулся. Ожидает в гостиной. У него к вам серьёзный разговор. Извольте прибыть немедленно. Брат и сестра переглянулись. — А о чём разговор, Гретта, не знаешь? — спросил Виктор, вставая. И увидел на обычно холодно-бесстрастном лице женщины что-то вроде сочувствия. Редчайшую эмоцию в этом доме. — О вашем ближайшем будущем. Не заставляйте его ждать.