My Little Xeno

      Войдя в свои покои, Антониус отпустил стражника. Кивнув, тот удалился. Сторми мирно спала в своей постели. Космодесантник подумал, что неплохо было бы вздремнуть, а ещё принять ванну, душ или что-то в этом роде, чтобы Рарити наконец замолчала.       Он развернул свёрток, который получил от модницы и взглянул на пижаму: размер был правильный и она даже имитировала цветовую гамму Ультрамаринов. Пижама была синей — даже оттенок был идеальным — включавшей золотые декоративные швы, похожие на края его наплечников. Ультима и тактическая стрела были вышиты на плечах, а крылья на груди. Рарити только пропустила черепа и заменила их... смайликами?       Сначала Антониус был ошеломлён, увидев такое осквернение... Но стоп... Нет, это не было осквернением, поскольку это была не священная броня его ордена, а простая пижама.       Он снова посмотрел на пижаму с её крылатым смайликом и на его лице появилась улыбка. Подобная одежда была абсолютно нетрадиционна для Астартес, но, в целом, Рарити действительно проделала хорошую работу.       Антониус запер дверь, взял пижаму и направился в ванную. Найдя подходящую ванну, он воспользовался ею и затем надел свою новую одежду. Очищая броню, он заметил, что должен как можно скорее привести её в порядок, вместе с болтером и цепным мечом, у которого всё ещё не хватало зуба. Завтра.       Когда он вышел из ванной то, к своему большому удивлению обнаружил, что его ждёт Луна.       — Здравствуй, Антониус, — поздоровалась она. — Надеюсь, я тебя не побеспокоила... О, пижама тебе идёт.       — М-м-м, спасибо... Нет, не побеспокоила, но как ты сюда попала? Кажется, я запер дверь, — ответил Астартес.       — Ну, такой замок мне не помеха. Я бы постучала, но не хотела будить Сторми. Кроме того то, что я должна тебе сказать очень важно, поэтому я решила просто войти к тебе.       — Ладно, так что ты хочешь сказать?       Глубоко вздохнув, Луна произнесла:       — Антониус, мы нашли возможность спасти твою душу.       — А? Ну… спасибо, но мою душу правда не нужно спасать.       Теперь Луна выглядела немного смущённой.       — Но... Ты сказал нам, что когда умрёшь, тебя будет судить твой Император и, возможно, твоя душа будет проклята. Мы подумали, что если ты окажешься достойным, то сможем превратить тебя в пони, а затем и в аликорна. Это означает бессмертие и тебе больше не нужно будет бояться потерять душу.       Было просто поразительно, как такое прекрасное и доброе предложение могло быть такой чистейшей ересью.       — Нет, Луна. Я вынужден отклонить твоё предложение. Изменение моего вида было бы изменой.       — Но ты мог бы избежать приговора своего Императора...       — Да, и это тоже было бы изменой и ересью. Как верный сын Жиллимана, я не стану ставить себя выше Императора и пытаться обмануть его. Я предстану перед ним и приму его приговор с честью и достоинством.       — А... Если он решит, что ты потерпел неудачу?       — Значит я потерпел неудачу и заслужил то, что получу.       Теперь в глазах Луны было столько печали, что мог бы заплакать целый батальон Имперской гвардии.       — Луна, беспокоиться об этом — пустая трата сил. Я не могу и не буду пытаться на это повлиять.       Луна опустила голову и тихо сказала:       — Мы знали, что ты именно так всё и воспримешь. Извини, но я должна была предложить тебе это.       Чёрт возьми, принцесса действительно серьёзно относилась к их дружбе, она полностью привязалась к нему. Антониус понимал, что ему нужно как-то её подбодрить.       — Эй, Луна, я не думаю, что Император будет возражать против того, чтобы я сражался с Хаосом, даже с помощью... столь необычных средств.       — Я очень на это надеюсь, — прошептала Луна, снова посмотрев на него. — Просто мне очень неприятно, что я не могу помочь.       Хм, этого оказалось недостаточно. Может быть, поможет ещё один раунд решения проблем в стиле пони? Антониус опустился на колено и сказал:       — Как насчёт обнимашек?       Луна улыбнулась и подошла ближе. Пока они обнимались, Луна положила голову ему на плечо, а Антониус спокойно сказал:       — Луна, тебе действительно не нужно помогать мне. Но, может быть, я смогу помочь тебе.       — Ты хочешь помочь мне? В чём? — немного смущённо спросила Луна.       — Сегодня днём я заметил в твоих глазах серьёзную неуверенность, сразу после той шутки о «личном плюшевом пони».       Антониус почувствовал, как напряглась Луна. Она немного отодвинулась от него и их глаза встретились. Вот она опять, эта неуверенность.       — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Я в порядке. Ох, уже поздно. Я лучше пойду, — поспешно сказала она.       Что? Нет уж. Теперь, когда космодесантник решил помочь ей, он наверняка справится. Поэтому, когда она начала отстраняться, Антониус спросил:       — Отрицаешь?       — Что? Нет! — ответила она, снова повернувшись к нему.       — Я принимаю это как подтверждение.       Луна молчала и Антониус подумал о том, что на самом деле он понятия не имел, что делает. Он никогда не изучал психологию — да и с какой стати? — и такие ситуации не были включены в Кодекс, поэтому всё, на что он мог положиться — это его человеческие инстинкты. Он продолжил:       — Послушай, Луна. Даже если ты случайно оскорбишь меня или я неправильно пойму шутку, я всё равно помогу тебе в борьбе с Хаосом. Я не такой неженка. Не беспокойся!       — А? Дело не в том, что ты нам помогаешь, а в...       — Да?       — ...нашей дружбе.       — Ты думаешь, я так легко откажусь от неё?       — Я видела выражение твоего лица. Ты был... Потрясён...       — А теперь подожди секунду! Я не был потрясен! Просто... Ну... Ошеломлён. Ведь ты гораздо лучше меня умеешь находить остроумные ответы и реагировать на мои подколки. Это недостаточная причина, чтобы отказаться от дружбы, или ты думаешь, что я настолько ненадёжен?       — Нет, конечно нет, просто... Я не хочу потерять хорошего друга, и я не хочу, чтобы ты тоже потерял его.       Хм, это на самом деле было замечательно, но Антониус был уверен, что за её словами скрывается более глубокий смысл.       — Тебе действительно не нравится идея терять друзей, верно? — спросил он.       — Да, — ответила Луна. — Чувство одиночества — одно из худших, которые только существуют. Оно может даже довести тебя до...       Она не закончила фразу. Антониус знал, что близок к раскрытию причины её уязвимости, но его следующие слова будут критическими и должны быть хорошо обдуманы. Он мог либо преуспеть, либо всё испортить.       Проклятье. Он действительно предпочитал войну. Там всё гораздо более предсказуемо, чем здесь. Но вернёмся к теме. Итак, когда она проявила признаки этой своей уязвимости? После той шутки. И вскоре после того, как он упомянул о...       — Луна, что случилось тогда? Тысячу лет назад, до того, как ты пала?       Она посмотрела на него.       — Ты уже знаешь. Я предала свою сестру и пыталась захватить власть.       — Да, но каковы были твои мотивы? Как этот кошмар превратил тебя в предателя? Я твой друг, Луна. Ты можешь мне сказать.       После долгого и довольно неловкого молчания она вздохнула и сказала:       — Тогда, как и сейчас, моя сестра управляла днем, а я — ночью. Я видела, как наши подданные играют и наслаждаются днём моей сестры, но они избегали моей ночи и просто спали — несмотря на то, что по ночам я всегда прилагала столько усилий, чтобы сделать её красивой. Со временем я начала понимать, что им не нравится не только моя ночь, но и я сама. И я не смогла вынести этой мысли. Я всегда знала, что буду второй после сестры, но это оказалось последней каплей. Мне казалось, что они презирают меня, а я лишь хотела, чтобы меня любили.       А? ЭТО была её слабость, её недостаток? Никакой жажды власти или чего-то в этом роде? Она просто хотела, чтобы её любили? Проклятая демоническая мерзость, она действительно может обратить против тебя что угодно...       Луна продолжала:       — А потом пришёл Найтмер.       О, интересно: Антониус узнал почерк кошмарного развращения! Он продолжил внимательно слушать.       — Сначала это был просто шёпот, говорящий о несправедливости, о том, что мою сестру любили, а меня ненавидели несмотря на то, что мы обе делали всё возможное для наших пони. Голос становился тем громче и мощнее, чем больше пони я видела спящими по ночам. Это убедило меня поверить, что во всём виновата Селестия, что она всегда будет всеобщей любимицей. Затем, однажды он спросил меня, хочу ли я что-то изменить, хочу ли воздать моей сестре по заслугам. А затем он предложил мне силу, необходимую для этого.       Коварство. Как типично для Хаоса.       С каждым словом голос Луны становился всё печальнее, теперь она почти плакала.       — Я согласилась. Я была дурой, идиоткой, предательницей, тупой имбецилкой...       Антониус крепче прижал её к себе и она заплакала, уткнувшись ему в плечо.       Так, отлично, он заставил её плакать. Есть ещё блестящие идеи? Или же... В конце концов, это была положительная реакция? Чем бы это ни было, ему нужно было утешить Луну, поэтому он начал нежно гладить её по спине.       Пока Антониус делал это и Луна медленно успокаивалась, он думал о своей добровольной миссии помощи принцессе. Теперь он знал её «изъян» и понимал, почему она так боялась потерять друга, но в то же время боялась что и он потеряет его...       О чёрт! Она хотела защитить ЕГО? Она действительно хотела защитить одного из лучших людей Императора, сына Жиллимана от падения в Хаос? Антониус не знал, что сказать, поэтому просто молчал, продолжая ласкать её.       — Эти воспоминания всё ещё преследуют меня, — прошептала Луна. — Я никогда не смогу избавиться от этой вины. И я боюсь. Боюсь, что снова поддамся этому, что ещё один шёпот воспользуется моей слабостью, развратит мой разум и снова превратит меня в чудовище.       — Этого НЕ произойдёт, — сказал Антониус с решимостью, которая удивила его самого, перестав ласкать её.       Луна откинулась назад, чтобы снова встретиться с ним взглядом.       — Как может... — начала она, но он перебил её:       — Ты хочешь защитить меня от Хаоса, я прав?       — Ну да...       — Тогда будет справедливо, если я сделаю то же самое для тебя. Послушай, Луна: пока я дышу, пока хоть капля крови течет по моим венам, я буду защищать тебя от Хаоса! Если Хаос или этот Найтмер снова захотят причинить тебе вред, им сначала придётся пройти через меня. Они обнаружат, что на их пути стоит верный сын Жиллимана, и ОНИ НЕ ОСТАНОВЯТ МОЙ ГНЕВ!!       Хм-м... Эти слова произвели бы гораздо большее впечатление, если бы он был в доспехах и с оружием, а не стоял на колене в пижаме с пони на руках...       Ну, видимо, этого было достаточно, потому что глаза Луны сверкнули и она обняла его ещё крепче, так что Антониус волей-неволей должен был обнять её в ответ. И он обнял.       Миссия выполнена. Он помог Луне примириться с собой...       ...проклятье, эта пони была пушистой...       ...и со своей слабостью и преодолеть её. Теперь он должен был воплотить своё обещание в жизнь.       — Тони, — вдруг сказала Луна. — Ой, прости, Антониус, конечно...       — Я не возражаю против сокращения моего имени, хотя и не смогу применить подобное к тебе. «Луни» звучит не очень хорошо.       Она улыбнулась.       — Спасибо. Знаешь, то, что я тебе сейчас рассказала о своём страхе, я до сих пор говорила только сестре. Приятно, что теперь я могу поговорить об этом и с тобой. Итак, Тони, о нашем «соглашении»: если ты когда-нибудь почувствуешь необходимость поговорить с кем-нибудь или просто захочешь, чтобы кто-нибудь составил тебе компанию, приходи ко мне, неважно, днём или ночью. Я буду рядом.       Ух, это прозвучало глупо. И даже лучше: он вернёт ей её предложение!       — То же касается и тебя, Луна. Я тоже приду, мой друг.       Трон, это была самая «не-космодесантная» вещь, которую он когда-либо говорил. Даже учитывая его человечность и дружбу с местными, это определённо был новый уровень социального взаимодействия. Их дружба была повышена до... Как бы это назвать? Близкой? Сердечной? Стабильной? Пони и «стабильная» дружба. Звучит тяжко.       Они наконец закончили обниматься и Луна сказала:       — Мне пора идти. Есть обязанности, которые нужно выполнить. Ещё раз спасибо за всё. Увидимся завтра. Спокойной ночи.       Она вышла из комнаты. Антониус всё ещё размышлял об их маленькой встрече, когда лёг спать, взглянув на Сторми. Он заснул довольно быстро, но ненадолго.       Сверхчеловеческая бдительность космодесантника разбудила его примерно через час — по его комнате кто-то ходил. Он услышал тихий перестук копыт. Антониус открыл глаза и увидел перед собой головку Сторми с умоляющим выражением на мордочке.       — Антониус, — сказала она. — Извини, что разбудила тебя, но я очень голодна.       Отлично.       — Неудивительно, ведь ты пропустила ужин.       — Может, попробуем что-нибудь раздобыть?       — А это не подождёт до завтрака?       В животе у Сторми громко заурчало.       — Хорошо, будем считать, что это «нет», — невозмутимо произнёс Антониус.       Поднявшись, он подумал было надеть доспехи, но передумал. Обстановка вокруг не была по-настоящему опасной, так что он просто потерял бы время.       — Итак, где в этом дворце больше всего шансов найти что-нибудь съедобное? — подумал он вслух.       — На кухне? — предположила Сторми.       — Хм, конечно. Хорошая идея. Ты знаешь, где кухня?       — Нет.       — Ладно, мы спросим кого-нибудь. Ночная стража сейчас должна патрулировать дворец.       Итак, Антониус и Сторми покинули свои покои и отправились в не слишком эпическое путешествие, чтобы найти еду для маленькой кобылки. Вскоре они нашли стражника, который направил их к кухне. Когда они подошли ко входу, то услышали голоса и увидели свет. На кухне кто-то был. Скорее всего, ночная смена кухонного персонала, что было бы очень удобно.       Подойдя ближе, Антониус узнал голоса: Селестии, Луны и третий, который мог принадлежать Каденс. Какого чёрта они там делают посреди ночи? Что ж, самым простым решением было посмотреть, поэтому он заглянул в открытую дверь.       Действительно, за столом, весело переговариваясь, сидели и ели торт три принцессы. Космодесантник постучал по дверному косяку и произнёс:       — Приветствую вас, принцессы. Надеюсь, у вас что-нибудь осталось, потому что Сторми нужно немного перекусить.       — Побольше, пожалуйста, — добавила Сторми.       Принцессы обернулись и посмотрели на вновь прибывших. Каденс помахала лапкой, проглотила пирожное и сказала:       — Конечно, у нас кое-что осталось. И много. Пожалуйста, заходите и присоединяйтесь!       Антониус и Сторми приняли приглашение. Каденс быстро принесла им тарелки и столовое серебро и раздала куски торта. Может, до превращения в аликорна она была официанткой? Ей не терпелось усадить их за стол.       Сторми немедленно принялась за еду. Антониус последовал её примеру.       — Значит, это входит в твои обязанности? — с улыбкой спросил он Луну.       — На самом деле у меня перерыв. Сразу после него я ухожу в патруль, — ответила она.       — И часто вы так собираетесь?       — При любой возможности, — ответила Селестия. — Днём для этого трудно найти время, а вот ночью легче.       — Что ж, как только мы передадим часть ваших обязанностей министрам, это будет легче даже днём, — высказался Антониус.       — Да, если ты найдёшь достаточно большой лом, чтобы отделить эту трудоголичку от своих обязанностей, — съязвила Каденс.       — Эй, я не трудоголик! Я просто серьёзно отношусь к своим обязанностям! — защищалась Селестия.       — Конечно, все великие лидеры знают, как важно пересматривать цветочную композицию... Кстати, что это была за церемония? — заметила Луна.       Селестия промолчала и сунула в рот ещё один кусок торта. Молчание длилось несколько секунд, пока Антониус не спросил:       — Ты действительно проверяешь цветочные композиции?       Селестия ударилась головой об стол и Луна с Каденс хихикнули.       Прежде чем случилось что-то ещё, Сторми зевнула и объявила:       — С меня достаточно. Спасибо. Думаю, я просто...       Зевнув, она снова заснула.       — Хи-хи... Ест и спит. Разве не было бы здорово снова стать такой молодой? — спросила Каденс.       — Не трави душу, племянница, — проворчала Селестия.       — О, я видела те фотографии! Ты действительно была очаровательной кобылкой! — добавила Луна.       Антониус немного растерялся. Они явно дурачились, но без особого напряжения. Скорее, это выглядело как нечто семейное.       Тем временем, Луна убрала тарелку Сторми и занялась маленькой кобылкой.       — Я помогу? — спросил Антониус.       — Нет, спасибо, — ответила Луна.       — Знаете, — с улыбкой начала Каденс. — Вы действительно очень хорошая пара.       Космодесантник едва не проглотил вилку.       — Хорошая пара? Мы? Я так не думаю, — закашлялся он.       — Конечно, — продолжила Каденс, улыбаясь всё шире. — Вместе со Сторми вы были бы необычной, но очень милой маленькой семьёй.       Семья? Это была шутка или угроза? Прежде чем он успел ответить, Каденс продолжила:       — Вы даже могли бы пожениться. Кстати, это сделало бы тебя принцем. Конечно, остаётся проблема с иной физиологией, но я уверена, что есть способ это преодолеть.       Чёрт возьми, разговор определённо зашёл слишком далеко, даже если это и не было сказано серьёзно.       — Пожалуйста, не могла бы ты воздержаться от ПОДОБНЫХ шуток? — спросил Антониус, раздражённо глядя на Каденс. — Я действительно хотел бы знать, почему шутки аликорнов имеют тенденцию перетекать в ПОДОБНУЮ плоскость.       — О, это легко объяснить, — беспечно ответила ему Каденс. — Мы не можем шутить в присутствии наших подданных, потому что они... Ну, наши подданные. Это было бы просто неуместно. Ты же больше похож на равного нам. Более того, нас считают... Своего рода... Идеалом красоты, не говоря уже о том, что для подданных мы полубогини. И поэтому мы... Как бы это сформулировать... Довольно сильно воздействуем на обычных пони, особенно на жеребцов. Так что, иными словами, мы шутим с тобой, потому что видим в тебе друга и ты легко переносишь подобное, как случайно выяснила тётя Луна. Возможно я немного перестаралась, поскольку подобное как правило приходится скрывать и мне редко удаётся над кем-то подшутить. Обычно нас только трое и среди родственников такие шутки выглядели бы странно.       — М-м-м... Итак, говоря простыми словами, это своеобразный положительный знак? — спросил Антониус.       — Конечно, — ответила Селестия. — Возьмём, к примеру, моё отношение к тебе: сначала я беспокоилась из-за опасности, которую ты представлял для наших подданных, но потом, после Надежды, последовала совету сестры и начала видеть в тебе друга. И теперь я должна признать, что быть рядом с тобой очень приятно. Ещё и по той причине, что хотя я и люблю своих маленьких пони, то, как они относятся ко мне, временами немного утомляет. Всё, что я говорю, является идеальным решением и всё, что я делаю — идеально. Но я всего лишь пони, которая тоже может ошибаться и именно так ты со мной и обращался. Тебе было всё равно, что я «Принцесса Солнца», ты вёл себя со мной как с обычной пони.       — Я сбил тебя с ног...       — Жестокая любовь! — выпалила Каденс, добавив. — Извини, не смогла удержаться.       — Что ж, — продолжила Селестия, укоризненно взглянув на племянницу. — Вот почему рядом с тобой мы хотим быть самими собой, без необходимости обдумывать каждое сказанное нами слово. Могу заверить, что у нас нет злых намерений и если ты хочешь, чтобы мы поступили иначе, просто скажи об этом.       Антониус глубоко вздохнул. Странно. С одной стороны, его не слишком устраивали подобные вещи, с другой — это было безопасно и он мог оказать им услугу, дурачась подобным образом. Вероятно, для их дружбы это будет даже полезно. Что ж, он уже так глубоко погрузился в бездну «помощи инопланетянам», что хуже уже не будет.       — Хорошо, — кивнул он. — Будь собой. Только не увлекайся. Мы и так уже опасно близко к территории Слаанеш. Хоть я и думаю, что вы защищены покровом, но как только Хаос вернётся, тебе действительно нужно будет сосредоточиться и изгнать подобные мысли из своего разума.       — Почему это? И что это за «Сла-что-то там»? — спросила Каденс.       Ладно, пришло время для урока «знай своего врага».       — Учитывая, что вы псайкеры, подобные мысли привлекают Слаанеш, бога Хаоса, соответственно — богиню похоти и извращений. Демонические существа облепят тебя как пчёлы горшок с мёдом.       — Звучит не очень приятно...       — Это хорошо.       — Даже если мы просто шутим?       — Достаточно всего одной мысли, чтобы привлечь их внимание. Как только они узнают, где вы находитесь, вы обречены, так как им будет интересно узнать о новой форме жизни. Новые предметы, с которыми можно поиграть. Дабы развратить вас, они используют ваши желания, ещё больше расширяя свое влияние. С пони будут совершены зверства, о которых они даже не осмеливаются думать и они сделают то же самое со всеми, кто их окружает. Поверь, как только это произойдёт, убить вас будет не только необходимо, но и милосердно.       — О боже. На вас они тоже нападают?       — Время от времени они пытаются, но мы побеждаем.       — Как у вас это получается? Есть какая-то уловка? Можешь научить нас этому? Как вы удерживаете их от использования ваших желаний?       — Просто. У нас их нет.       — Ха? У каждого живого существа есть подобное желание и... Извини за прямоту, но я думаю, что почти каждый пони... М-м-м... Ценит небольшой... Контакт?       — Неплохой способ выразиться. Как я уже сказал, мы этого не делаем.       — Как это возможно?       Проклятье. Ответом на этот вопрос была информация, обычно не обсуждаемая публично. Что ж, эта маленькая встреча была не совсем «публичной» и он должен был признать, что это был справедливый вопрос, поэтому ответил:       — Когда мы становимся космическими десантниками, наша репродуктивная система отключается. Поэтому мы не страдаем от опасных и ослабляющих желаний.       Каденс побледнела.       — В... В-вас... Кастрируют? — она запнулась.       — Нет, это не так, — выпалила Луна.       Две другие принцессы уставились на неё.       — Я имею в виду... М-м-м... — медленно произнесла Луна и покраснела.       Должен ли Антониус вмешаться? Или он должен просто сидеть и смотреть, что произойдёт? Он решил выждать.       — Э-м-м... Прости, сестрёнка, но могу я спросить, насколько вы уже близки? — осторожно спросила Селестия.       — Не настолько близко! Это был несчастный случай! — выкрикнула Луна.       Хм, если так пойдёт и дальше, они разбудят Сторми. Пришло время кое-что объяснить.       — На самом деле это была моя вина и я НЕ кастрат. По крайней мере, не так как ты, очевидно, думаешь, — сказал Антониус и кратко изложил то, что произошло в тот день в бутике Рарити.       — Теперь, когда я думаю об этом, — улыбнулась Каденс. — Кошка, наверное, была бы отличным домашним питомцем!       — Ну же, племянница, — сказала Селестия, подавляя улыбку. — Давай пощадим Антониуса и Луну. Такое бывает.       — И держи это при себе! — настаивала Луна.       — О, а вот это действительно было бы обидно. Держу пари, Шайнинг был бы рад это услышать, особенно ту часть, где ты начала краснеть и заикаться... — ухмыльнулась Каденс.       Луна пристально посмотрела на неё и Антониус понял, что что-то не сходится:       — Кстати о Шайнинге. Как ты можешь быть его другом? Разве с этим нет... Проблем?       — Что ж, Антониус, — объяснила Каденс. — Пони могут «привыкнуть» к нам, если мы будем осторожны и не будем торопиться. Один из шагов к этому — разрушение нашего «богоподобного» образа. Шайнинг уже достаточно хорошо меня знает, если быть точной, со времён Кантерлотской академии. Он знает, что я всего лишь обычная пони и когда я с ним, то могу быть собой.       — Но ведь ты говорила, что подобное обычно скрывается?       — Ну... М-м-м...       — Потому что ей было любопытно, действительно ли ты можешь вынести её шутки, — невозмутимо ответила Луна.       — Хорошо, я признаю это, — сказала Каденс, затем продолжила с растущей улыбкой. — Я просто знаю нашего нового друга не так хорошо, как ты, Луна.       — Между нами нет любви, племянница! — прошипела Луна.       — О, конечно, есть, — заявила Каденс. — А именно «филия», любовь между друзьями. Имей в виду, что это совсем не похоже на «эрос», романтическую любовь, которая, однако, не имеет ничего общего с... Эм-м... «Физическими действиями», по крайней мере, не напрямую. Хотя и возможно, что «филия» эволюционирует в «эрос», но не обязательно. Она также может развиться в «сторге», сделав вас похожими на брата и сестру, или просто остаться «филией», что тоже здорово, поскольку ни один тип любви не превосходит другой. Кроме того, тут может присутствовать компонент «агапе», который заставляет заботиться друг о друге и может подпитываться эмоциями, а также быть решением вашей проблемы.       Каденс закончила свою лекцию, и все (замершие) уставились на неё в ошеломлении.       — Что? — спросила она. — Вы думаете, быть принцессой Любви — значит целый день шиппить пони? Это положение также требует реальных научных знаний.       — Погоди секунду, ты «принцесса Любви»? — спросил слегка смущённый Антониус.       — Она самая, — гордо заявила Каденс. — Я умею разжигать любовь там, где это драгоценное чувство находится под угрозой исчезновения!       — Ну что ж... Я не думаю, что мы сможем воспользоваться этим для нашей борьбы с Хаосом. С другой стороны, полагаю ты тоже должна пройти ту же базовую подготовку ближнему бою, что и Селестия. Согласна?       — Конечно. Хе-хе, Шайнинг будет ревновать!       О, Антониусу было почти жаль этого жеребца.       — Хм, может быть, мне тоже стоит его обучить... — подумал он вслух.       — Чтобы мы вместе сражались с Хаосом! — заявила Каденс.       — Нет, чтобы он мог устоять против тебя, — невозмутимо ответил Астартес.       Селестия и Луна рассмеялись, а Каденс выглядела ошеломленной.       — Я не настолько ужасна. Не думаю, что Шайнинг нуждается в помощи, — сказала она.       — Неужели? Его подруга аликорн — идеал красоты — полубогиня, способная вызывать любовь к другим. Бедняга нуждается в любой помощи, какую только может получить.       Мордочка Каденс повеселела. Через некоторое время она сказала:       — Нам действительно следовало подумать о том, что Антониус может присоединиться к нашей болтовне, да ещё и получит преимущество. Теперь я понятия не имею, что сказать.       — Как говорится, «Молчание — золото», — заметил космодесантник.       — Кхм, не могли бы мои тётушки немного помочь мне?       Принцессы дня и ночи отрицательно покачали головами.       — Нет, — сказала Селестия. — В этом нет необходимости. Ты прекрасно проигрываешь.       — А? Кто проигрывает? Что в этом смешного? — послышался усталый голосок.       Сторми снова проснулась.       — Думаю, нам лучше закончить наше маленькое собрание, — высказала мнение Селестия. — Сторми нужно поспать и она в этом не единственная.       — Верно, а мне следует начать патрулирование, — сказала Луна.       — Я провожу Антониуса и Сторми в их покои, — объявила Каденс.       — Тогда спокойной ночи, увидимся завтра, — сказала Селестия после почти незаметного колебания.       Астартес заметил это, но причину не понял. Они ведь прекрасно ладили.       Каденс подняла Сторми и положила её на спину, после чего они с Антониусом отправились в покои космодесантника. Принцесса образовала меж крыльев небольшое углубление, в котором Сторми почти сразу же снова заснула.       — Я помню, как делала то же самое для Твайлайт, — сказала Каденс с улыбкой. — Хотя она была старше и крупнее Сторми, а я была моложе и меньше. Что ж, тогда это работало и работает до сих пор.       — Точно, ты же была нянькой Твайлайт. Разве для принцессы это нормально?       — В некотором смысле. Тётя Селестия иногда выбирает кого-нибудь из Школы для одарённых единорогов в качестве своего личного ученика. Она становится для жеребят учительницей, наставницей, а также заменяет им мать. Что касается меня, то мне просто нравится иметь дело с жеребятами. Тогда я была достаточно молода, чтобы поступить как тётя. Могли подумать, что я взяла жеребёнка в качестве своего ученика, как и Селестия. Сегодня же это невозможно. В любом случае, должна признать, это также была прекрасная возможность познакомиться с Шайнингом поближе.       — Значит, это было решение обеих проблем.       — Вроде того. Мне очень нравится вспоминать те времена. Твайлайт была такой очаровательной маленькой кобылкой. Ты уже видел её фотографии?       — Нет, но думаю, что могу себе представить. Ваш вид имеет тенденцию быть милым и очаровательным, особенно младенцы.       Каденс рассмеялась.       — Я никогда не слышала, чтобы кто-то говорил нечто подобное таким деловым тоном. Но если серьёзно, ты действительно считаешь нас милыми и очаровательными?       Проклятье!       — На этот вопрос трудно ответить, — заявил Астартес.       — Почему это? — спросила принцесса.       — Этот вопрос — палка о двух концах, на него нет правильного ответа. Ответить «нет» было бы невежливо, а «да» — жутко.       Каденс снова рассмеялась:       — Не волнуйся, просто скажи честно, что думаешь.       — С человеческой точки зрения, ваш вид удовлетворяет всем требованиям, чтобы его называли «милым» и «очаровательным», тем более что вы очень хорошо вписываетесь в модель маленького ребенка.       — Это было самое сложное «да», которое я когда-либо слышала.       К счастью, они уже добрались до покоев Антониуса. Однако Каденс это не остановило.       — Вот мы и пришли. Я уложу Сторми спать, — сказала она, входя в комнату.       Космодесантник молча последовал за ними. Он подумал о своей новой «гостье» и понял, что она сказала что-то такое, чего он не смог понять. Поэтому, когда кобылку уложили, он спросил принцессу:       — Каденс, ты говорила, что не будешь «целый день шиппить пони». Я полагаю, это не означает упаковку их в пакеты и отправку почтой? ¹       — О нет, — тихо рассмеялась Каденс. — Шиппинг означает оценку и моделирование потенциальных пар. Как только ты узнаёшь индивидуальные черты характера, то можешь рассчитать их шансы на «счастливое будущее».       Антониус уставился на неё.       — Ты правда это делаешь? — спросил он.       — Да.       — Похоже, тебе иногда бывает очень скучно, да?       — Эй, это входит в мои обязанности... Или, по крайней мере, в хобби.       — Ну, как бы то ни было, будь так добра и исключи меня из своих «расчётов».       — Ладненько, у меня всё равно недостаточно данных о тебе...       Слава Императору.       Каденс улыбнулась и продолжила:       — ...пока что...       Дерьмо.       — ... Хотя должна сказать, что вы с Луной, кажется, хорошо ладите.       Проклятье! Она не могла просто замолчать.       — Мы друзья, — строго сказал Антониус. — И это достаточно странно. Ничего больше. Обуздай свою фантазию, Каденс.       Принцесса всё ещё улыбалась, ничуть не смущённая его тоном.       — Она подходящая пони для того, чтобы дружить с ней, правда?       АРГХ! Она начинала его нервировать.       — Подтверждаю, — медленно произнёс он и вдруг осёкся. — Какого чёрта я вообще говорю с тобой об этом? Тут, собственно, и говорить не о чем! Да и не твоя это забота!       — Ну, вообще-то это как раз моя область знаний. Но если ты не хочешь говорить об этом, ничего страшного.       Она повернулась и уже собиралась выйти из покоев, но едва миновав дверь, снова обернулась и с улыбкой сказала:       — О, если тебе будет нужен совет, просто приходи ко мне. Я буду рада вам помочь! Спокойной ночи!       Прежде чем Антониус успел что-то сказать, она исчезла. Какое странное создание. Он назвал бы её раздражающей, если бы она не была такой милой. «Принцесса любви». Как странно. Что дальше? «Принцесса дружбы»? Он выбросил это из головы и отправился спать.       Космодесантник едва успел заснуть, как его сверхчеловеческая бдительность вновь разбудила его. Сторми смотрела на него через край кровати.       — Антониус?       — Хм?       — Можно я буду спать в твоей кровати?       — Что-то не так с твоей?       — Нет, но... Мне нужно кого-нибудь обнять...       Так, так, похоже его идея с пижамой, увеличивающей «пушистость», наконец-то окупилась.       — Ладно, — сказал он.       Сторми запрыгнула на кровать и забралась под одеяло. Антониус чувствовал крошечные копытца на своём боку, пока она взбиралась ему на грудь. Хорошо, что он не боялся щекотки. Мгновение спустя головка Сторми снова появилась из-под одеяла, когда она удобно устроилась прямо на его груди. Он инстинктивно накрыл её рукой и погладил. Малышка удовлетворённо вздохнула, уткнулась носом в его пижаму и закрыла глаза.       К несчастью, когда Сторми снова заснула, Антониус понял, что не может заснуть из-за своей настороженности. Он просто не мог спать без доспехов и с кобылкой на груди. Что ж, его окружение не представляло никакой угрозы. Может быть, ему удастся отключить свою бдительность? Космодесантник начал медитировать и, к его собственному удивлению, это сработало и он заснул.       Когда он снова проснулся, уже рассвело и Сторми, свернувшись клубочком, всё ещё мирно спала у него на груди, прикрытая рукой. На его лице появилась улыбка. Эта маленькая кобылка была слишком очаровательна!       — Доброе утро, Антониус. Хорошо, что ты проснулся.       ЧТО ЗА??...       Астартес повернул голову и увидел Селестию, сидящую на ковре неподалёку.       — Вы, аликорны, действительно не любите приватность, да? — с некоторым удивлением спросил он.       — Мне очень жаль. Сначала я хотела поговорить с тобой сразу после нашего ночного перекуса, но Каденс оказалась быстрее меня. Поэтому я решила придти сюда сейчас. Обычно я бы подождала снаружи и постучала, но не хочу, чтобы меня видела Луна.       — Ага. И почему же, позволь спросить?       — Ты ведь знаешь, что случилось с моей сестрой, что именно она сделала.       — Знаю.       — Есть несколько пони, которые всё ещё злятся на неё из-за этого.       — Неужели? Я не помню, чтобы хоть кто-то из пони обращался к ней неуважительно.       — Они не посмеют сделать что-то настолько очевидное. Тут более тонкий момент. Возможно, ты замечал пони, которые вели бы себя... Более отчуждённо по отношению к ней, чем другие?       Антониус задумался.       — Да, — наконец сказал он. — Когда мы впервые встретились с выжившими из Надежды, большинство пони подошли ближе, увидев Луну. Но не все.       — Именно. Когда она впервые посетила Понивилль, это было почти катастрофой. Хотя, полагаю, время было подобрано не очень удачно. К счастью, Твайлайт помогла ей пообщаться с жителями Понивилля, так что, в конце концов, всё закончилось хорошо. Без помощи Твайлайт Луна, вероятно, была бы отвергнута из-за страха перед ней. Иногда я боюсь, что сестра подумает, что я тоже держу на неё какую-то обиду и не доверяю ей. И я хочу показать, что это не так.       — Что ты собираешься сделать? И раз уж ты здесь, какую роль в этом должен играть я?       — Я хочу показать, что полностью ей доверяю. Ты можешь мне в этом помочь. Итак, Антониус, слушай мой план...