* * *
Селестия подошла ко входу к указанному переулку на две минуты раньше требуемого. Это был яркий солнечный день, именно такой, как она любила. Обычно ей редко выпадала возможность просто выйти из дворца и прогуляться по городу, поэтому она была благодарна за этот шанс. Принцесса огляделась. Здесь, на окраинах, на улицах не было ни души, пони были заняты на рынках и в домах в центральной части города. Рэпид Кьюр действительно выбрал хорошее место и время для тайной встречи. Селестия посмотрела в проулок. Туда не попадал солнечный свет и было довольно темно. Частично она могла понять Антониуса, это действительно было похоже на ловушку. Но это был Кантерлот, а она — аликорн. Какой бы сюрприз ни ждал её там, она была уверена, что справится. И принцесса вошла в переулок.* * *
Антониус и Луна прибыли в больницу к моменту, когда должна была состояться «встреча». Они подошли к кобылке у стойки администратора и Антониус сказал: — Приветствую. Нам нужно как можно скорее поговорить с доктором Рэпид Кьюром. — Хорошо, подождите здесь, — сказала кобылка и ушла. Её тут же сменил молодой жеребец. Ожидание было недолгим — вскоре кобылка вернулась с доктором Кьюром. — Здравствуйте, принцесса Луна! Здравствуйте, лорд Варус! — с улыбкой приветствовал он их, — Чем обязан чести этого визита? — Вы посылали гонца с этой запиской к моей сестре? — спросила Луна, показывая ему пергамент. — Нет, — немного смутившись, ответил доктор, — Обычно я сам доставляю свои записи, особенно когда дел немного, как сегодня утром. Но… Кому пришло в голову послать записку от моего имени? — Тому, кто устроил ловушку. Ловушку, в которую идёт Селестия, — проворчал Антониус и выхватил болтер.* * *
— Доктор Кьюр? — позвала принцесса, — Это я, принцесса Селестия. Я получила твою записку. Ты здесь? Ответа не последовало. Селестия осторожно прошла дальше по проулку, осматривая окрестности. Никаких признаков того, что здесь был кто-то ещё. Она сделала ещё шаг, а затем услышала чей-то крик. — СЕЙЧАС! Принцесса знала этот голос… В следующее мгновение её что-то ударило и она потеряла равновесие. Селестия попыталась успокоиться, обернулась и увидела… пони? Да, пони. Единорогов, если быть точным. — Что вы делаете? — в замешательстве спросила она, — Вы в своём уме? Ещё один пони повис у неё на шее и она упала на колени. — Быстро! — скомандовал голос. Ладно, хватит. Принцесса зажгла рог, но затем услышала щелчок и почувствовала, как её магия исчезает. Она посмотрела на свой рог. Хорошей новостью было то, что теперь она знала, куда делась та шина из темной стали. Плохая новость заключалась в том, что она была на её роге. Селестия должна была признать, что такое развитие событий удивило её. Она полагалась на свою магию, чтобы справиться с этой ситуацией, но теперь этот вариант исчез. Что ж, она всё ещё была аликорном и обладала не только магией, но и достаточной физической силой. Принцесса снова попыталась встать и стряхнуть с себя пони, но что-то ударило её по затылку. И ещё раз. — Она не теряет сознание! — крикнул один из пони. — Возьмите хлороформ! — воскликнул голос. Да, Селестия определённо знала этот голос. Она сумела стряхнуть с себя одного из нападавших и снова поднялась на копыта. Однако затем её морду обмотали куском ткани и она почувствовала, как силы покидают её. — Работает! — крикнул кто-то из нападавших. — Хорошо! Поймайте её, когда она упадет, она не должна пострадать! Что? А как насчёт того, чтобы просто не нападать на неё? И Селестия потеряла сознание.* * *
— Вот мы и пришли, — сказал Антониус, заходя в тёмный боковой проулок с болтером наготове, — Это место встречи. — К сожалению, мы здесь одни, — ответила Луна, — И мы опоздали. Она была права. После разговора с Рэпид Кьюром они попытались позвонить Селестии и предупредить её, но та не ответила. Теперь они были на месте, а принцессы нигде не было видно. — Ал, ты можешь сказать нам, где находится КПК Селестии? — передал по воксу Антониус. — К сожалению, нет, — ответил Ал, — Нет активной системы позиционирования. Чтобы найти КПК, лучше всего будет использовать ауспик. Он находится в режиме ожидания, и я перенастрою его так, чтобы он излучал сигнал, который вы сможете отследить. Поэтому Антониус вытащил ауспекс и осмотрел местность. — Есть сигнал, — заявил он.* * *
Когда Селестия пришла в себя, ей показалось, словно она попала под колесницу. Принцесса попыталась пошевелиться, но не смогла. Тогда она открыла глаза. Она была в каком-то подвале и лежала на… диване? Что ж, всё оказалось не так плохо, как ожидалось. Из ожидаемого хуже всего было то, что она была связана веревками — и даже цепями. Селестия попыталась освободиться, но безуспешно. — Поберегите силы, принцесса. Скоро всё снова будет хорошо, — сказал тот самый знакомый голос. Селестия вытянула шею и увидела: — Синч? Это действительно была она, бывший директор и ещё три единорога. — Да, ваше величество. Не волнуйтесь, через несколько минут вы снова станете самой собой, — сказала она. — Я уже стала самой собой, Синч. Какую выгоду ты ожидаешь от моего похищения? — Речь идёт не только о выгоде для меня, но и о выгоде для всего народа пони! Мы освободим вас от заклятия, которое наложили ваша коварная сестра и этот пришелец! Ох-ох. — Синч, — сказала Селестия, — Я не заколдована, моя сестра не коварна, а Антониус Варус… из другой культуры, но на самом деле очень нам помогает. — Конечно же вы не понимаете, что на вас наложено заклятие. И это главное доказательство того, что вы находитесь под чарами! — Что? В этом нет никакого смысла! Как бывший директор, вы действительно должны… — И ЭТО ЕЩЁ ОДНО ДОКАЗАТЕЛЬСТВО! — выкрикнула Синч, — Надо быть под действием чар, чтобы уволить такую верноподданную, как я! — Синч, это безумие. Освободи меня, и я обещаю, что мы обсудим то, что тебя тревожит. — Нам нечего обсуждать, принцесса. Но, конечно, мы освободим вас сразу после того, как избавимся от чар, наложенных Найтмер Мун и её союзником. — И как вы собираетесь это сделать, позвольте спросить? — Мы нашли заклинание, способное устранить любую форму контроля сознания, гипноза или внушения. — Полагаю, это заклинание высокого уровня? — Верно. Селестия вздохнула: — Тогда как ты собираешься его прочесть? Только несколько пони в Кантерлоте способны творить такую магию, а ни одного из них я здесь не вижу. — Вы правы, принцесса, именно поэтому мы собираемся синхронизировать магию трёх моих спутников. Селестия очень надеялась, что ослышалась. — Что? — выкрикнула она, — Ты знаешь, насколько трудно синхронизировать так несколько единорогов, даже если они эксперты? И это заклинание нацелено на мозг! Даже если тебе и удастся наложить его, малейшая ошибка в синхронизации может сжечь мой мозг или убить меня! Синч кивнула: — Я осознаю этот риск, принцесса. Но лучше умереть свободной, чем жить рабом. Селестия уставилась на неё. — Ты сошла с ума, — прошептала она. — Конечно вы так думаете. В конце концов, вы ведь заколдованы.* * *
— КПК в этом доме, в подвале, — сказал Антониус Луне, — Но там только один пони. Будем надеяться, что он знает, где Тия. Я пойду за КПК, ты подождёшь десять секунд, потом пойдёшь за мной. Сказав это, космодесантник ворвался в парадную дверь, разбив её вдребезги. Затем он спрыгнул вниз по лестнице в подвал и выбил ещё одну дверь. Он нашел КПК и жеребца-единорога, держащего прибор в облачке магии. В следующее мгновение Астартес метнулся вперёд и схватил пони за горло. Приподняв его над землёй, он спросил: — Где принцесса Селестия? — О, а тебе бы очень хотелось это знать, не так ли? — усмехнулся жеребец. — Я не в настроении выслушивать твой идиотизм. Ты скажешь мне то, что я хочу знать. — Я бы не поставил на это, чужак. Затем в комнату вошла Луна. — Он знает, где Селли? — спросила она. — Смотрите, кто у нас тут — Найтмер Мун, — выплюнул жеребец. Луна прищурилась. — О, я стану твоим кошмаром, если ты откажешься сказать нам, где моя сестра, — прошипела она. — Ты не сможешь меня заставить. Через несколько минут твоя сестра придёт в себя и ты будешь наказана! — О чём бормочет этот безумец? — спросила Луна. — Полагаю, это бред фанатика, — прямо сказал Антониус. — Называй меня как хочешь, пришелец, — сказал пони, — В конце концов, мы победим! — Ты понимаешь, что я держу тебя за горло? — Хорошо, убей меня. Я всё равно не скажу тебе, где принцесса. Космодесантник повернулся к Луне: — Вот кретин. Но мы должны заставить его говорить. И быстро. — Но как? — спросила принцесса, — Если бы у нас было время, я могла бы поискать ответ в его голове, но сейчас это займёт слишком много времени. Антониус глубоко вздохнул и сказал: — Я почти наверняка смогу заставить его говорить. Он видел это в глазах Луны. Она знала, о чём он говорит. Мысль об этом привела её в ужас, но она кивнула. — Тогда, Антониус, — сказала она, — Я хочу, чтобы ты… — НЕ ГОВОРИ ЭТОГО! — перебил её Астартес. Луна выглядела смущенной, но он объяснился: — Мы собираемся совершить здесь акт варварства. Ты не отдавала мне такого приказа. То, что я сделаю сейчас, я сделаю по собственной воле. Антониус повернулся к пони, которого держал в руках: — Это твой последний шанс, ксеносская мразь. Скажи мне, где Селестия. — Нет! И что ты хочешь сделать? Пытать меня? Ты только подтвердишь то, что я о тебе думаю! — сказал жеребец с самодовольной улыбкой. Астартес приблизил пони ближе к своему шлему и прошипел: — Но всё равно будет больно. И много. Самодовольная улыбка жеребца исчезла. Затем Антониус ударил его по морде. — Где Селестия? — холодно спросил он. — Я не скажу тебе! — закричал пони. Космодесантник ударил его сильнее, вновь задал вопрос и не получил удовлетворительного ответа. Процесс повторился несколько раз, пока очередной удар не вызвал слышимый треск. Если Антониус не изменит свой метод, то, вероятно, проткнёт мозг жеребца осколками его же лицевых костей. Не очень-то хорошо для допроса. — Поздравляю, — мрачно произнёс Астартес, — Ты достаточно устойчив к тупым травмам. Затем он достал цепной меч. — Используй свой меч. Убей меня. Я ничего не скажу, — прохрипел жеребец. — Скажешь, — сказал Антониус, активировал меч и зажал его меж задних ног пони, — Если только не хочешь, чтобы я проверил, можно ли использовать моё оружие как машинку для кастрации. — Назвать выражение лица жеребца «сильно встревоженным» было бы не сказать ничего. Космодесантник активировал оружие, заставив зубья меча вращаться и медленно начал поднимать его. Меч прорезал шерсть пони, а затем брызнула кровь. — А-А-А! Ладно! Я буду говорить! Ты выиграл, я буду говорить! — закричал жеребец. — Как раз вовремя, — сказал Антониус и остановил зубья меча. Жеребец рассказал им всё, что знал, от тайника своих спутников до их планов. — Спасибо за сотрудничество, — холодно сказал Астартес. — Ты мог бы облегчить это для нас и для себя, — пробормотала Луна, — Теперь нужно поспешить и спасти мою сестру от этих маньяков, прежде чем они убьют её! — Маньяки… — прошипел жеребец, потом плюнул Луне в лицо смесью слюны и крови и повернулся к Антониусу, — Жаль, что мне хватило слюны только на одного из вас. А теперь отпусти меня, пришелец. Космодесантник сердито посмотрел на пони, которого держал в руках. До сих пор он сдерживал себя, но этот предатель не заслуживал никакой пощады. — Значит ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? — спросил он и нажал на спуск своего меча, заставив оружие яростно взреветь. Судя по его морде, жеребец понял, что теперь он обречён. Антониус ослабил хватку на его шее и пони упал на цепной меч. Меч разрезал жеребца пополам и оба куска некогда бывшего тела упали на землю, разбрызгивая капли крови повсюду, попав даже на шкурку и мордочку Луны. — Буэ, — пробормотала она. — Пусть его кровь смоет слюну, — сказал Антониус, — А теперь бери КПК Селестии и пошли.* * *
Луна быстро использовала магию, чтобы очистить себя и Антониуса. Она не могла так бегать — и она не могла позволить ему бегать по Кантерлоту окровавленным. Когда они вышли из дома, она осторожно спросила: — Тони? — Если ты хочешь упрекнуть меня за то, что я сделал, у меня есть для тебя совет: не делай этого, — сказал он. — Я и не собиралась. — Хорошо. На самом деле я не сторонник пыток, подобные вещи я оставляю врагам человечества. Я воин, ты же знаешь, страж! Когда я сражаюсь, даже если мои враги уступают мне, у них, по крайней мере, есть шанс дать отпор, а сами убийства быстрые и точные. С другой стороны, для пытки не требуется мужество и это не в почёте. К сожалению, тут было нечто другое: необходимость. Бедный Тони. Она обнимет его, когда всё закончится. Возможно, это было странно, учитывая нынешнюю ситуацию, но Луна была уверена, что это тоже необходимость. Интересно, что бы сказала сестра? Что ж, они спасли ей жизнь. Несмотря ни на что, она должна быть благодарна за это. Когда они наконец прибыли к месту назначения, Антониус сказал: — Хорошо, как и в прошлый раз. Я вхожу, ты ждёшь десять секунд и следуешь за мной. — Тони, — ответила Луна и он посмотрел на неё, — Ты будешь не единственным, кто возьмёт на себя ответственность за действия, совершённые во время спасения моей сестры. Сейчас я отдам тебе приказ и не пытайся меня остановить: спаси Селестию, чего бы это ни стоило! Антониус кивнул и повернулся к двери.* * *
— Ещё есть время остановиться, — настойчиво произнесла Селестия. Три спутника Синч уже несколько минут пытались синхронизировать свою магию, но Селестии было ясно, что они не справляются с этой задачей. Если они сейчас наложат на неё заклятие, она сможет попрощаться со своим мозгом — и со своей жизнью. — Синч, ты не могла бы заставить её замолчать? — спросил один из пони, — Это и так достаточно сложно, а тут ещё она беспокоит. Конечно, это ведь она виновата в твоей неадекватности! Синч порылась в сундуке и вытащила шарф. — Этого достаточно, — сказала она и подошла к Селестии. — Не надо… — это было всё, что успела сказать принцесса, прежде чем шарф обернулся вокруг её мордочки. — Итак, больше никаких отвлекающих факторов! — удовлетворённо сказала Синч. Селестия была где-то посредине между яростью и страхом. Она лежала там, беспомощная, ожидая, что какие-то безумные глупцы опрометчиво — или, как они бы сказали, «случайно» — убьют её. Она закрыла глаза. Сколько времени прошло с тех пор, как её похитили? Где же Луна? Где Тони? Разве его готовили не к такой ситуации? Спасать кого-то? Возможно, у них и были разногласия, но серьёзно, если он появится сейчас, она расцелует его сапоги… или любую часть тела, которую он хотел бы поцеловать, чёрт возьми! Внезапно она услышала треск и снова открыла глаза. — Входная дверь! — в панике закричала Синч, — Забаррикадируйте дверь! Единороги прекратили попытки синхронизировать магию и начали наваливать всё, что могли найти перед дверью. Из-за двери до неё донеслось: — Стой! Но дальше всё потонуло в рёве цепного меча. Антониус всё же пришёл. — Держите дверь! — закричала Синч. Два единорога упёрлись копытами в мусор перед дверью. Селестия видела страх на их лицах, а третий плюхнулся на землю и заскулил: — Так близко к успеху… И Антониус вошёл в комнату, но не через дверь. С ревущим цепным мечом в руке он прорвался сквозь стену рядом с дверью, разбрасывая вокруг кирпичи и куски цемента. Прежде чем части стены достигли земли, он уже набросился на двух пони рядом с ним, обезглавив их одним могучим взмахом меча. Селестия почувствовала, как её обдало волной крови, но у неё не было времени думать об этом. Не останавливаясь, космодесантник прыгнул вперёд и пронзил третьего, плачущего единорога. Затем он поставил сапог ему на грудь и вытащил меч, разбросав внутренности по полу. После чего повернулся к Синч. — Ты, — заявил он. — Да, я, — сказала Синч, стараясь сохранить самообладание, — Я почти добилась успеха! Я почти смогла освободить принцессу Селестию от твоих тёмных чар! Но мне это не удалось. Как вы нашли это место? Что ж, это не имеет значения. Моя неудача тоже не имеет значения! Нас стало больше! И мы никогда не перестанем бороться с вами! — Полагаю, ты имеешь в виду того придурка, у которого были вещи Селестии? — холодно спросил Антониус. — Что вы с ним сделали? — сплюнула Синч. — Он пострадал от тяжелого случая раздвоения личности. — Убийца! — Предатель! — возразил Антониус и приблизился к кобыле. Та попыталась отступить, но идти было некуда. — Ты никогда не поработишь нас! — выплюнула она. — Конечно нет, дура! — ответил Антоний. Синч, казалось, была смущена этим заявлением. Может быть, у неё еще есть надежда? Селестия очень на это надеялась. Возможно, она увидит правду и поймёт свои ошибки… Или нет. Астартес полоснул её по груди своим ревущим мечом. Глаза Синч расширились и она рухнула на землю хрипящей, умирающей грудой пони. Это что, часть её лёгкого болтается? Селестия снова закрыла глаза. — Вознаграждение, какого и заслуживает предатель, — проворчал Антониус. Селестия открыла глаза и увидела, что он идёт к ней, измазанный кровью, с красными горящими глазами, встроенными в неподвижную маску. Опустившись на колено, космодесантник снял шарф с её мордочки. — Ты как, цела? — спросил он. Благодаря ему так оно и было. Но кровавая бойня, которую он устроил… И что это ещё за «раздвоение личности»? Она знала, что сегодня, в попытках спасти её были совершены невероятные злодеяния. Возможно, ей не нравились его методы, но он действительно спас ей жизнь. И за это она должна быть ему благодарна. — Тебе обязательно было убить их всех? — услышала Селестия собственный крик. Это не было благодарностью. Интересно, что на неё нашло? Затем принцесса посмотрела на кровавую бойню вокруг и на Синч, которая только что умерла. Всё это проникло в её нутро. — Я знал, что это была ошибка… — начал Антониус. А? Он действительно считал убийство этих пони ошибкой? Возможно… —…Мне не следовало снимать этот шарф, — решительно закончил космодесантник. Селестия молча смотрела на него. Теперь в комнату вошла Луна. Увидев её, она выдохнула с облегчением и спросила: — Сестра! Ты в порядке? — Да, да, — вздохнул Антониус, затем поднял её, словно куклу и начал разрезать верёвки и разрывать цепи, которые были обернуты вокруг её тела. Наконец, он снял шину, подавляющую её магию. Когда Селестия снова была свободна, она ещё раз взглянула на месиво вокруг и сказала: — Давайте покинем это место. — Согласен, — сказал космодесантник, — Возвращайтесь во дворец, а я пойду в больницу и расскажу Рэпид Кьюру, кто использовал его имя. — Хорошо, Тони, — согласилась Луна и быстро очистила его броню магией, — Увидимся позже.* * *
Луна была счастлива, что её сестра вернулась, но знала, что что-то не так. Что-то между Селестией и Антониусом. Конечно, она тоже не была особо счастлива от его методов, но, как и сказал Антониус, они были необходимы. Теперь они вернулись во дворец и Селестия принимала душ, чтобы избавиться от крови, хотя по мнению Луны, быстрой магической чистки было бы достаточно. Да, иногда Селестия была несколько придирчивой. Когда она вышла из душа, Луна сказала: — Теперь тебе лучше, сестра? — Да, — ответила та, — Я действительно не привыкла к тому, чтобы на моей шкуре была кровь. Это, вероятно, одно из преимуществ брони. Луна закатила глаза: — Конечно, это главная причина использования брони. — О, Луна, — вздохнула Селестия, — Пролилось так много крови. Достаточно было бы выломать дверь и крикнуть «стойте!» — но нет, он убил их всех. — Они пытались убить тебя, сестра. Он спас тебе жизнь. Конечно, он сделал это по-своему и ему это удалось. — За счёт других жизней. — Ой, перестань его критиковать. Я вот не критикую его, хотя, спасая тебя, это фактически стоило мне титула королевы, — усмехнулась Луна. — Команды уборщиков того беспорядка, что он устроил, уже в пути? — спросила Селестия, игнорируя шутку. — Да. Но не пытайся сменить тему. Что у тебя за проблема с Антониусом? — Его склонность к насилию! Как ты можешь оставаться такой спокойной после того, как он убил шестерых пони? — Всё просто: я отдала ему приказ. Селестия уставилась на неё. — Что ты сделала? — Я приказала ему спасти тебя любой ценой! — Ты хоть понимаешь, что натворила? Луна посмотрела сестре прямо в глаза. — О, я знаю, сестра, знаю слишком хорошо. Мы с Антониусом оба совершили варварские поступки, потому что не хотели, чтобы ты пострадала. Мы причинили вред и смерть. И всё для того, чтобы освободить тебя, прежде чем эти безумные предатели тебя прикончат. Если ты хочешь ненавидеть нас за это, не стесняйся. Селестия застыла, потрясённая прямотой сестры, а потом обняла Луну. — Я не могу ненавидеть тебя, Луна, — прошептала она, — И никогда не могла. И Антониуса я тоже не ненавижу. Я знаю, что он делает то, что считает необходимым, просто его методы часто отличаются от наших. Я действительно не люблю убивать и думаю, что ни одно цивилизованное существо не должно рассматривать убийство как средство решения проблем. — Я тоже не люблю убивать и мне кажется, что даже Антониус это не любит. Как ты и сказала, он просто делает то, что считает необходимым. — Но его суждения в этом отношении довольно скудны. — С твоей точки зрения, да. А вот с его… Это уже другой вопрос.* * *
Когда Антониус прибыл в больницу, Рэпид Кьюр как раз выходил из здания, неся в магическом облачке картонную коробку. — Здравствуйте, доктор. Я просто хотел вас увидеть. Принцесса Селестия в полном порядке и могу заверить, что пони, злоупотреблявшие вашим именем, не повторят своей ошибки. Но что, простите за любопытство, с этой картонной коробкой? Жеребец взглянул на коробку и ответил: — Что ж, я полагаю, это одна из стандартных особенностей при увольнении. — Увольнении? — Ага. Обвинили меня в том, что я потерял шину. — Почему они обвиняют вас? Разве в этой больнице нет какой-нибудь охраны? — Есть. — Значит, это их вина, так? — Да, но никто из службы безопасности не побежал к вам и принцессам и таким образом не повредил репутации больницы. — Значит, потеря шины — всего лишь предлог? — спросил Антониус. — Насколько я могу судить, да. Здорово. Администрация больницы действительно уволила способного врача, потому что больше всего беспокоилась о своей репутации. Что ещё хуже, они уволили доктора Мунлайт. — Мне поговорить с ними? — предложил космодесантник. — Боже мой, нет! — воскликнул Рэпид Кьюр, — Я сыт по горло этой расфуфыренной чепухой самопровозглашённой «элиты Кантерлота»! Я старый сельский врач и хочу лишь вернуться в сельскую местность с более приземлённым населением. Единственная проблема в том, что я не хочу уезжать слишком далеко от Мунлайт и её семьи. Я единственный пони, у которого есть опыт работы с такими ранами, и я их семейный врач, в конце концов. Что ж, у этой проблемы было вполне очевидное решение. — Понивилль, — сказал Антониус, — Там тоже есть больница. — Да, но это не значит, что они меня наймут. — Пока не спросим, не узнаем. Встретимся у ворот дворца через час. Поедем на Лендспидере. — Я слышал об этой штуке. Это действительно безопасно? — Пока не взорвалась, — усмехнулся Антониус. — Тогда будем надеяться, что так оно и останется, — усмехнулся в ответ жеребец. Они попрощались и Антониус зашёл в больницу, чтобы вернуть шину. На мгновение он подумал о том, чтобы оставить её в качестве перестраховки, но передумал. Это не его собственность и он не станет её красть. Поэтому он подошел к стойке администратора и сказал: — Приветствую. Я здесь, чтобы вернуть украденную шину. Кобыла за стойкой удивлённо посмотрела на него, потом велела подождать и исчезла. Через несколько минут к нему подошёл пони в деловом костюме и поздоровался: — Добрый день, лорд Варус. Похоже, тут какое-то недоразумение. Наша больница никогда не теряла шину для рога. Антониус поднял бровь: — Вы шутите, да? — Конечно, нет! Из этой больницы никогда ничего не крали! И мы подадим в суд на любого, кто скажет обратное! Трон Терры. Что за идиот. — Вы ведь из администрации больницы, не так ли? — Антониус был невозмутим. — Совершенно верно, — ответил пони, — И я могу заверить вас, что мы не теряли ту шину, о которой вы говорите. — Такую шину? — спросил он, подсказывая ему. — Да! Точно такую же! Эту шину мы точно не теряли! Она должно быть ваша! Антониус приподнял бровь: — Значит, если вы говорите, что она моя, я могу оставить её себе, верно? — Ну конечно! А теперь всего наилучшего! Хорошего вам дня с этой шиной, которая определённо была вашей с самого начала! Астартес развернулся и вышел. Необходимость иметь дело с таким количеством идиотизма привела его к головной боли, но теперь он был законным владельцем шины, способной подавлять магию. В конце концов, это было неплохо.* * *
Нервничая, Луна ждала Антониуса у входа во дворец. Увидев его, она помахала ему лапкой: — Привет, Тони. Селестия хочет поговорить с тобой в своих покоях. — Какая радость, — ровным голосом ответил он. — Ну же, не сердись, — попыталась подбодрить его Луна, — Думаю, она хочет поблагодарить тебя за то, что ты спас ей жизнь. Луна знала, что её сестра хотела этого. Однако её беспокоил тот факт, что это было не всё, что хотела сделать Селестия. Когда они вошли в комнату, солнечная принцесса уже ждала их и жестом пригласила присесть. Как только они расселись, она начала: — Тони, позволь мне поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Я была в смертельной опасности и ты позаботился о том, чтобы мне не причинили вреда. Ещё раз спасибо тебе. Пока всё шло хорошо. Но вот следующая часть будет менее приятной. Селестия продолжила: — Но нам действительно нужно поговорить о твоих методах. Убийство пони недопустимо. Я понимаю, что в твоём обществе убийство считается вполне нормальным, но здесь, в Эквестрии, мы цивилизованы и предпочитаем мир и отсутствие насилия. Мы не убиваем, предпочитаем обсуждение и верим, что каждое существо имеет право на жизнь. Ох сено. Она задалась вопросом, не сочтёт ли это Антониус оскорблением человечества. Его лицо не выражало никаких эмоций, когда он ответил: — Что ж, ты говоришь, что убийство не является чем-то особенным в Империуме Человечества и ты не ошибаешься. А теперь позволь мне рассказать, кого мы убиваем и почему, исключая акты прямой самозащиты. Мы убиваем ксеносов и демонов, потому что они хотят уничтожить нас, поработить или того хуже. По тем же причинам мы убиваем и предателей из числа людей. А теперь позволь мне задать несколько вопросов, чтобы прояснить ситуацию. — Конечно. — Согласно твоему моральному кодексу, каждое существо имеет право на жизнь? — Да. — И все они имеют равное право на жизнь? — Именно! Что-то в выражении лица Антониуса подсказало Луне, что сейчас он нанесёт удар. Она оказалась права, когда он сказал: — Но когда я убил тех чейнджлингов несколько дней назад, ты не злилась так, как сейчас, верно? Селестия удивилась, но ответила: — Ну, нет. Антониус продолжил: — Но теперь, когда я убил пони, которые были предателями, такими же злыми и опасными, как чейнджлинги, ты поднимаешь шум. Верно? — Я бы не назвала это «шумом», просто это… — Несмотря на наши, по общему признанию, жестокие методы, человечество как правило судит о существах по их действиям. Вот почему мы убиваем предателей из числа людей. Ты же, кажется, судишь о существах только по их виду. По твоему мнению, существо не может заслуживать смерти только потому, что оно пони, даже если это презренный предатель. Ты делаешь вид, что следуешь высшей морали, но согласно твоему же определению морали, которое я хорошо понял, твоя собственная мораль на самом деле ниже человеческой, так что не смей читать мне нотации, лицемерка! Если я убиваю какое-то существо, значит оно заслуживает смерти! Предатели заслуживают смерти, независимо от того, люди они или пони! И я несу её им, так как это долг, возложенный на меня вечным Императором, честь, которую он мне оказал. С вашей стороны было бы мудро адаптировать для себя моральный кодекс человечества, поскольку твой подход только сделает вас уязвимыми и подвергнет опасности весь ваш вид. Иногда пони приходится убивать. Это может быть трудным решением, но время от времени лидеру приходится его принимать. Ох, сено. Луна никогда не слышала, чтобы кто-нибудь так сурово попрекал Селестию. Это не могло кончиться хорошо. — Не смей критиковать моё руководство! Наше общество процветает уже десять тысячелетий благодаря тому пути, по которому я его веду! — Тот факт, что только за последнюю неделю ты дважды подверглась нападению, много говорит о твоей способности подготовить ваш вид к тем опасным временам, которые вот-вот наступят. Сено. Лицо Селестии покраснело от гнева. Если бы взгляды могли убивать, у космодесантника были бы серьёзные проблемы. Сам же он был довольно спокоен, словно только что высказал нечто очевидное — что на самом деле делало всё ещё хуже. Луне отчаянно хотелось найти правильные слова, чтобы разрядить обстановку, возможно, в высказываниях Антониуса был какой-то логический изъян. Но зацепиться было не за что. Глубоко вздохнув, Селестия сказала: — Мир никогда не бывает лёгким, но к нему всегда стоит стремиться. — Если обстоятельства позволят, — заметил Антониус. — Всегда. — Тогда ты мирно встретишь свою гибель. На несколько секунд воцарилась тишина, потом Селестия вздохнула: — Ты неисправим. — Потому что я прав. И потому что я забочусь о твоих пони, о твоей сестре и о тебе, — ответил Антониус. Это застало Селестию врасплох. — Хочешь сказать, что это была твоя версия «жестокой любви»? — Скорее, моей версией «честной дружбы». Серьёзно, Тия, ты ДОЛЖНА понять, что мирным временам пришёл конец. Теперь, когда ставки так высоки, твоё терпение и милосердие действительно может обречь на гибель весь ваш вид. Селестия снова вздохнула. — И всё-таки, даже если это было сказано из самых лучших побуждений, не думаю, что смогу легко простить тебе то, что ты сказал. Антониус пожал плечами. — Что ж, это твоё решение. Я всё ещё убеждён, что к предателям следует относиться жёстче, чем с друзьями, которые хотят для тебя только лучшего. Мгновение Селестия смотрела на него, потом поднялась и вышла из комнаты, оставив Луну и Антониуса одних. Ночная принцесса взглянула на космодесантника и увидела довольную улыбку. — Тебе это понравилось, так ведь? — спросила она. — Можешь поставить на это свой пушистый маленький круп, — кивнул он. Если быть до конца честной, Луна должна была признать, что какая-то часть её тоже наслаждалась этим. Но она понимала, что лучше не позволять этой частичке контролировать её действия. — Это было неразумно, — заявила она. — Возможно, но оскорблять человечество тоже неразумно. Упрекнуть Селестию было необходимо. — Думаю, на сегодня достаточно. — Согласен. Сейчас я отвезу доктора Кьюра в Понивилль, а потом навещу Зекору и передам ей вокс. — Хорошая мысль. Сейчас вам нужно остыть друг от друга. А я пока проверю, всё ли в порядке с Селестией. Антониус ушёл, а Луна принялась искать сестру. Она нашла её в тронном зале, погружённую в чтение какого-то свитка. — Привет, сестра, — поздоровалась Луна. — Я не в настроении для разговора, — отозвалась Селестия. — О, конечно, ты пока ещё не уверена, — сказала Луна и подошла к ней. Селестия отложила свиток. — Ты слышала, что он сказал. Ты ведь с ним не согласна, да? — Он несколько преувеличил, но если быть до конца честной, то придётся признать, что он, по крайней мере, был прав. — Я не собираюсь отказываться от своей любви к миру. — Никто из пони этого не хочет. Он просто хотел сказать, что пони, ставшие предателями, больше не должны находиться под твоей защитой. — Они должны предстать перед судом, а не быть убитыми. — Если бы они не были заняты твоим убийством, возможно, Антониус нашёл бы на это время. — Ты действительно не против, что он убивает пони? — Если это единственный способ спасти жизнь моей старшей сестры… да, не против. Селестия вздохнула. — Дело не в том, что я не понимаю его мотивов, — сказала она, — Но мне всё ещё трудно смириться с тем фактом, что он безжалостно убивал пони. И… — И? — спросила Луна. — То, что он сказал о чейнджлингах… Я поняла, что в этом он был прав. Я ценю жизни пони выше, чем их жизни. Он также был прав, когда сказал, что это морально сомнительно. Каждая жизнь должна быть одинаково важна. Я действительно не следую своему собственному моральному кодексу! Разве это не делает меня плохой пони? Луне понадобилось несколько секунд, чтобы придумать подходящий ответ: — Ты не плохая пони. Но дело в том, что мы не живём в каком-то идеальном миниатюрном фантастическом мире. Это реальность и иногда случаются вещи, которые заставляют нас действовать так, как нам не нравится. Взять к примеру меня. Само собой, я не люблю убивать пони, но я смирилась с тем, что иногда обстоятельства вынуждали меня покончить с их жизнью. Антониус же просто быстрее приходит к таким выводам. — Не слишком ли быстро? — Не думаю. Это был первый раз, когда он действительно применил смертоносную силу против пони, но далеко не первый раз, когда те раздражали его. Спроси у племянничка. В конце концов, тот всё ещё жив. Не убил он и Синч при первой встрече. Антониус просто проводит красную черту, когда наш вид находится под угрозой исчезновения, а потерять тебя было бы сокрушительным ударом. Поэтому он и не стал рисковать. И я не могу винить его за это. — Может, ты и права. Быть может, мне стоит просто принять то, что он сделал. Тем не менее, я думаю, что наша дружба сильно пострадала от этого инцидента. — Не волнуйся, — улыбнулась Луна и провела копытцем по чёлке, — До тех пор, пока он очарован мной… И принцессы рассмеялись.* * *
Антониус высадил доктора Кьюра у его квартиры в Кантерлоте. Больница в Понивилле приняла заявление жеребца, и дом, в котором он мог бы жить, тоже был найден. Затем космодесантник вернул Лендспидер в ангар и направился в свои покои. Оказавшись там, он убрал шину и переоделся в гражданскую одежду. Когда он взял КПК, на устройстве появился Ал. — Антониус, у вас есть минутка? — спросил он. — Конечно. — Я чувствую себя обязанным сообщить, что ваши сегодняшние действия нарушают мой моральный кодекс. — Отлично, ещё один поклонник. Ты знал лучший способ спасти Селестию? Если и так, то не сказал мне об этом. — Что ж, ваши возможности были весьма ограничены. Я не хочу разглагольствовать, просто хочу сказать, что ваше поведение было морально сомнительным. — Спасибо за информацию, — проворчал Антониус. Позже, в тот же день, он встретился с Луной и Селестией за ужином. Это была тихая трапеза, далёкая от их обычной болтовни, но когда она закончилась, слуга принёс бутылку вина и три бокала. Откупорив бутылку, Селестия сказала: — А сейчас, Антониус, позволь поблагодарить тебя за спасение моей жизни. Я знаю, что сегодня у нас были разногласия, но разделив это вино, я хочу доказать свою признательность тебе и нашей дружбе. О, попытка примирения! Астартес решил присоединиться и ответил: — Спасибо, Тия. Я тоже ценю тебя и нашу дружбу. Селестия разлила вино по бокалам и раздала их. — За нашу дружбу! — сказала она и сделала глоток. Антониус и Луна также подняли бокалы. После этого Селестия какое-то время в глубокой задумчивости смотрела на свой бокал, затем пробормотала: — Нет, это неправильно, — и обернулась к космодесантнику, — Антониус, ты не будешь возражать, если мне понадобится несколько дней, чтобы свыкнуться с тем, что сегодня произошло? Я очень ценю тебя и нашу дружбу, но праздновать и пить вино мне сейчас почему-то кажется неправильным. И ещё, пожалуйста, не называй меня Тия, пока мне не станет лучше. — Как пожелаешь, Селестия, — ответил космодесантник. Принцесса кивнула, поднялась и вышла из комнаты. — Хм… Могло быть и лучше, — пробормотала Луна, глядя вслед сестре. — Могло быть и хуже, — сказал Антониус. Луна взяла свой бокал и бутылку вина. — Ну, раз сестра ушла, пойдём ко мне, — предложила она, — Там уютнее. — Вперёд. Дойдя до покоев и устроившись поудобнее перед камином, Луна сказала: — Ладно, сначала о главном. Так как моя сестра ничего не сделала, я должна это исправить. И принцесса обняла Антониуса, добавив: — Спасибо тебе за спасение Селестии. Большое спасибо. — Не за что, — ответил Астартес, похлопывая её по спине, — В конце концов, пресечение вреда от предателей — одна из моих главных обязанностей. Луна отпустила его и спросила: — А теперь позволь полюбопытствовать, что такого хотел сделать Рэпид Кьюр в Понивилле? — Он хотел найти работу, — ответил Антониус. — Ась? Я думала, она у него уже есть. — Да, У него она БЫЛА. Раньше. Сегодня его уволили. Официально за то, что потерял шину. Неофициально — за то, что нанёс ущерб репутации больницы, сообщив нам, что шина была украдена. — Не может быть! — Дальше ещё интереснее. Теперь администрация больницы настаивает на том, что они никогда не теряли шину. — Что? Значит, его уволили за то, что он потерял шину, которая официально никогда не терялась? — Да. Не думай об этом слишком долго, это приведёт лишь к головной боли. Доктор нашёл новую работу в больнице в Понивилле и дом для проживания, так что всё снова в порядке. — Что ж, это самое главное… Но погоди, а что случилось с шиной? У кого она теперь? Антониус помахал рукой. — У тебя? — удивилась Луна, потом улыбнулась и продолжила, — Ты же не собираешься использовать её на бедных, ничего не подозревающих принцессах ночи, не так ли? — Нет, я оставлю её себе на всякий случай. — Судя по размеру шины, ты пытаешься подготовиться к тому, что я или моя сестра сойдём с ума? — Луна, я стараюсь подготовиться ко ВСЕМУ ВООБЩЕ.