In the arms of Santa Muerte

Неизменно летнее солнце Лос-Анджелеса медленно опускалось за горизонт. С приближением ночи крылья города ангелов, переливающиеся цветами лазурного неба, серебром небоскрёбов даунтауна, сочной зеленью пальм и золотом пляжей Тихого океана, сменялись на глубокие тёмно-синие оттенки, припудренные вызывающим блеском огней дорогих клубов и казино роскошных люксовых районов. Однако ни фруктовая яркость дня, ни нарядный лазурит ночи не могли скрыть распространяющиеся по всему городу колючие тернии десятков уличных банд, набирающих силу нарко-картелей, наёмных убийц, аферистов, продажных полицейских и бездомных бродяг. Местным властям и стражам порядка приходилось прилагать немало усилий по выкорчёвыванию болезненно вросших в плоть города шипов. Когда же им это удавалось, на свежей, не затянувшейся до конца ране зарождалась следующая молодая банда, заключалась очередная чёрная сделка, разгорался новый конфликт за территорию, вспыхивала и нередко угасала в зачатке чья-то очередная американская мечта. Огромный мультикультурный мегаполис, разросшийся до размеров небольшой страны, притягивал к своему неисчерпаемому источнику возможностей гоняющихся за звёздными грёзами авантюристов; давал новый шанс тем, кто бежал от прошлого к новому будущему; дарил возможность преобразиться до неузнаваемости и впечатать свой образ в памяти людей на долгие годы; а также мог помочь стать невидимым, скрыться в многомиллионном потоке людей и событий от преследователей или же от себя самого. Прекрасного Калифорнийского Ангела любили, будут любить и с каждым новым днём неустанно тянуться к его жёстким необъятным крыльям, рискуя пораниться или же стать очередной раной для самого города. И всё это ради надежды урвать свой куш, поймать удачу и всеми силами её удержать. Энтони Джей Кроули — один из главных партнёров Марты Уоллес и названный брат её сына — Доджера Уоллеса, приземлился в LAX не с целью погони за мечтами, новой жизнью, и даже не по делам своего стремительно развивающегося бизнеса. Молодой гангстер, известный в преступном мире по прозвищу Демон, не верил в фортуну, счастливый случай или лотерею. Чтобы добиться результата, он всегда полагался лишь на себя, свои силы, ум и с каждым годом крепнущую благодаря неустанному труду и упорству власть. И прилетел он лишь с одной целью — выяснить, не угодили ли в колючие тернии яркие перья его неугомонного друга. *** В салоне лихо мчащегося по скоростному шоссе серебристого Хаммера царила гнетущая тишина. Её давящую тяжесть не могли развеять ни шум дороги, ни звук мотора, издающего брутальное рычание при обгоне вереницы сонных легковых улиток и грузовых машин, загораживающих своими громоздкими задницами горизонт. Белокурый водитель, одетый в толстовку с весёлым принтом ананаса и витиеватой надписью «Сочность — моё второе имя» на груди, беззвучно отбивал пальцами на руле только ему понятный ритм. Рядом сидел пассажир в идеально облегающем фигуру чёрном костюме-двойке с чёрным конвертом в руках. Его испепеляющий даже через тёмные солнцезащитные очки взгляд прожигал экран навигатора на приборной панели, посмевший нарушить царящее в машине напряжённое безмолвие безэмоциональным объявлением, что необходимо съехать с главной дороги во избежание возможных пробок. Мужчина в костюме раздражённо скрипнул зубами. Конверт в его руках издал еле слышный треск, а на тонком картоне под аристократически длинными пальцами образовалась некрасивая вмятина. Не успел Хаммер проехать и треть заново проложенного пути, как холодный голос электронный стервы возвестил о ремонтных работах на Вестерн-авеню. Водитель лишь досадливо цыкнул и проверил время на наручных часах. Пассажир же злобно осклабился, глядя на запутанные узоры очередного нового маршрута на карте. Конверт под давлением напряжённых пальцев издавал жалобный треск каждый раз, как тишину в салоне пронзало очередным: «поверните направо», «через три мили сворачивайте на восток»… «какая жалость, опять ремонт»… «я затрахаю вас до того, как мы доберемся до ближайшего шоссе, мальчики»… Казалось, рыжие волосы мужчины в костюме, отдающие красными всполохами в свете заходящего солнца, вот-вот загорятся настоящим пламенем. Он весь стал напоминать раскалённый до предела металл, способный взорваться в любой момент, достаточно одного неверного движения, косого взгляда или оброненного неосторожного слова. Однако последней каплей, активирующей назревающий «бум», стал не въезд в богом забытое гетто; и не мальчишка-латино на скейте, профессионально кинувшийся под колёса Хаммера в намерении срубить лёгких денег на шантаже; не одна из отбитых местных банд, которой пришлось не по вкусу, что какие-то «лощёные пидары» нагло вторглись на их территорию и вздрючили «ни в чём не повинного чувака, мирно катящего по своим делам»; и даже не раздражающий ноздри запах буррито, купленный водителем в ананасовой толстовке в ларьке всё на той же злосчастной улице сразу после потасовки. Бомбочкой плюхнувшейся в это кипящее желчным раздражением джакузи стал водитель, рискнувший, ко всему прочему, нагло нарушить одну единственную просьбу, озвученную мужчиной в костюме ещё перед самым началом поездки, — «Сегодня никакого чёртового радио». После того, как Хаммер, наконец, вернулся на скоростное шоссе, и стерва-навигатор на время заткнулась, под мирно урчащий гул мотора раздался тихий голос: — Hmm hmm hmm hmm… Boom boom boom boom… I'm gonna shoot you right down… — прозвучало уже бодрее и громче. — Right offa your feet, — с приятной мужской хрипотцой заладил водитель, скосив взгляд на пассажира, у которого на виске угрожающе вздулась вена, а тонкие острые брови злобно поцеловались друг с другом на переносице. — Take you home with me… put you in my house… — Отчаянный певец-камикадзе с чувством начал отбивать ритм на руле, расплываясь в самодовольной улыбочке, будто и не замечая, как разгневанный пассажир всем своим свирепым видом безмолвно приказывал заткнуться, пока ещё не слишком поздно. На это водитель лишь показательно сделал губы трубочкой и громко протрубил: — Boom boom boom boom… По губам-трубочкой прилетел звонкий шлепок от ладони мужчины в чёрном костюме. — Ау-уч!.. Блядь, я же за рулём!.. — проворчал водитель. Однако, несмотря на его возмущение, рука на руле лежала уверенно, даже расслабленно. — Одна единственная просьба, Хастур, одна — никакого, сука, радио. Твоего сраного акапелло это тоже касается! Это мешает мне сосредоточится, как и… — пассажир потянул носом и поморщился, — твой чёртов вонючий пакет. Избавься от него. — С отвращением на точёном лице он указал на ни в чем не повинные буррито, мирно покоящиеся на коленях водителя в ожидании своего звёздного часа насытить собой голодного хозяина. — Не на пикник едем. Не приведи дьявол, от меня будет пасти этим дерьмом, когда я выйду из машины, лично нафарширую ими твою задницу. — Эти детки только для оральных утех, — вредно хохотнул Хастур Холл. Атаки жгучего недовольства с соседнего сиденья отскакивали от него, как каучуковые мячики от бетонной стены. — Остынь, Кроули, мы же в, мать её раз так, Калифорнии, где самая лучшая мексиканская кухня во всей Америке, а это, — он вожделенно потянул носом, — самые невротъебенные буррито во всём штате, — Холл сделал голос низким и хриплым, будто речь идёт не о еде, а о горячей порнодиве. Водитель бросил быстрый взгляд на дисплей, опасаясь новых сюрпризов от стервы-навигатора. Та благоразумно вела их, как и полагалось — по шоссе прямо. Удволетворённо кивнув, он сунул руку в пакет и выудил один свёрток. — Не хочешь помочь мне от него избавиться? — голосом искусителя протянул Хастур, помахав съестным прямо перед носом Кроули, в заведомо провальной попытке соблазнить босса запахом. Около секунды Кроули пялился на протянутое ему угощение, попутно массируя висок, словно стараясь сгладить выступившую под кожей пульсирующую вену, а потом резко схватил предложенное ему угощение и запустил его через открытое водительское окно. — Избавился, — удволетворённо хмыкнул он. — Эй, я не это имел ввиду! — обиженно возмутился Холл. — Моё лучшее буррито во всей Калифорнии! — Хотел жрать, надо было оставаться в отеле с вменяемой итальянской кухней, вместо того, чтобы кидать в себя мусор из убогой забегаловки, которую язык не повернётся назвать даже закусочной. Лучшие буррито Калифорнии, — с ноткой брезгливости в голосе фыркнул Кроули. — Ну, мне их нахвалил тот чикано, которому я правила дорожного движения «объяснял», пока его приятели с битами не решили присоединиться к нашей вечеринке, — пожал плечами Хастур, доставая ещё один свёрток, на этот раз для себя. — Когда это он успел устроить тебе гастрономический тур по местным забегаловкам? Пока ты его в асфальт вдалбливал? — Тонкая бровь Кроули изогнулась в изумлении. — Позже, — довольным голосом ответил Хастур, вспомнив недавнее веселье, хоть как-то скрасившее утомительную, полную напряжения дорогу. — Пока ты приструнял дружков пацана, я спросил его: где тут можно сожрать чего приличного? — И он охотно посоветовал тебе «лучшие буррито во всей Калифорнии», — сухо повторил слова приятеля Кроули. Тем временем Холл нетерпеливо разорвал зубами обертку и с аппетитом засунул в рот добрую половину лепёшки с мясом. — Мхм… — в удовольствии промычал он. — И пацан не спиздел. Не знаю насчёт лучших, но точно одни из самых вкусных, что я ел, чтоб мне сдохнуть… — Твои вкусы никак не тянут на мишленовского критика. — Впервые за все три дня пребывания в Лос-Анджелесе, Кроули выдавил из себя подобие улыбки. — Во! Вот такое выражение морды лица я в тебе люблю, почти даже не кровожадное. Красавчик! — Холл дружески осклабился, продемонстрировав полный рот буррито. — Серьёзно, съешь хоть один. Вместо нормального человеческого топлива у тебя в желудке лишь эспрессо, экспрессо и… — пальцы на руле один за другим оттопыривались в подсчете… — снова дохуя эспрессо. Слишком много кофеина для человека, чьи нервы сейчас вообще ни к чёрту. Особенно для тебя. Будет очень хуевасто, если на переговорах ты внезапно вспыхнешь как петарда. Кровавых фейерверков мы не планируем. Не планируем же? — Пока что без кровавых фейерверков, — задумчиво бросил Кроули, разглаживая большим пальцем вмятину на конверте. — Всё будет зависеть от исхода разговора. Закончив с перекусом, Хастур сыто рыгнул, вытер тыльной стороной ладони губы и, смяв в кулаке обёртку, со свистом запустил жирный комок в открытое окно, угодив бумажным «снарядом» прямо в мимо проезжающий вычурный розовый кабриолет. В ответ разъяренно прогудел сигнальный гудок. Кроули же молча нажал на кнопку на дверях, опуская стекло. Несмотря на кондиционер и открытое окно со стороны водителя, воздух в автомобиле всё равно ощущался густым, оседающим в лёгких неприятной тяжестью. Возможно, так казалось из-за резкого запаха фастфуда, или же, вероятнее всего, из-за утомительной дороги и предстоящей нелёгкой встречи, на которую никак не получалось настроиться. Гангстера преследовала мысль, что что-то не так. Как назло, воображение подкидывало самые худшие возможные сценарии. Он задумчиво проследил за плавно скользящим вниз стеклом. Лицо окатило приятной волной свежего воздуха. Однако это не помогало остудить неутихающий гнев, направленный на чёрт знает куда пропавшего засранца Доджера, на распиздоту Хастура… и в первую очередь на себя самого, что не распознал тревожный звонок и не среагировал вовремя, когда Ди обратился к нему за помощью. В первый же день после прилёта в Лос-Анджелес, не теряя времени, Кроули посетил храм Санта Муэрте в Южном Централе. С киллерами уровня Смерти обычно связывались через даркнет, — как в своё время это сделал его отец — Люцифер Морнингстар. Слух, что встречу с наёмником можно было назначить в подобных оккультных местах — являлся лишь одной из многочисленных баек среди низкосортных уличных преступных группировок, которые охотно насобирал для Доджера Хастур. Навязчивая паранойя, как обозвал подозрения Кроули Холл, не собиралась оставлять Демона в покое. То, что Доджер искал Смерть, а через какое-то время пропал, и никто не имеет ни малейшего понятия где он, не получалось сослать на случайное совпадение. Всё нутро било тревогу о том, что малой мог попасть в крупные неприятности уже лишь потому, что он вообще решил сунуть нос туда, куда таким как он лезть не следует. Отправился ли на поиски Смерти младший Уоллес вопреки всем предостережениям или нет — Кроули мог выяснить только встретившись с наёмником лично. И намерен он был сделать это тем же способом, которым мог воспользоваться, благодаря информации Холла, Доджер. Хастур экспертно поведал, что такие жуткие религиозно-некрофилические уголки приобретают популярность не только в Лос-Анджелесе, но и в других крупных городах Америки, притягивая к себе всё больше последователей. «Ходят слухи, что они не брезгуют и кровавыми людскими жертвоприношениями», — как-то раз сказал он. Кроули был далёк от набожности, и его не сильно интересовали рассуждения Хастура о том, что побуждает людей сменять церкви с крестами и воскресными молитвенниками на сомнительного вида лачуги с ряжеными скелетами внутри. Может, такие люди верят в то, что Бог отвернулся от них? Возможно, они считают, что не нужны и самому дьяволу? Кроули же придерживался более приземленной и понятной для него версии, считая, что подобные оккультные храмы, как и любые другие секты, могут являться прикрытием для совершения незаконных сделок, торговли оружием, наркотиками, людьми или заказными убийствами. В небольшом старом доме с неумело нарисованными разноцветными образами на стенах, Кроули обнаружил лишь маленького чудаковатого старика, волочащего за собой кислородный баллон. Тот представился как Энрике Гарсиа — смотритель храма Санта Муэрте. Первое, что сделал молодой гангстер, это показал Гарсиа снимок Доджера. Пришлось немного поднапрячься, чтобы найти более-менее приличную фотографию Бессмертного Ди, где он не был бы окружён полуголыми телами обдолбанных девиц и миловидных мальчиков и не творил бы провокационных вещей вроде тех разлетевшихся по сети фотографий, где младший Уоллес, разодетый в ярко-красный костюм тореадора, возглавлял импровизированное карнавальное шествие по Бурбон стрит, сидя верхом на плечах двух мускулистых дрэг квин танцоров в расшитых блёстками откровенных платьях. На вопрос, не заходил ли в храм этот юноша, Гарсиа, внимательно рассмотрев данное ему фото, лишь отрицательно покачал лысой как шар для боулинга, головой, пояснив, что из-за состояния здоровья к своим обязанностям смотрителя он вернулся лишь пару дней назад. Чтобы не тратить время впустую, гангстер решил напрямую спросить о Смерти. — Не рановато ли тебе, сынок? — сиплым, но не лишённым силы голосом спросил Гарсиа. — Смерть, старик, — терпеливо повторил Кроули. — Мне нужен наёмник по имени Смерть. Говорят, что с ним можно связаться через этот… храм. — Он окинул небольшое полутёмное помещение оценивающим взглядом, остановив своё внимание на алтаре позади старика, на котором возвышался жуткий скелет в белом с золотом платье, окруженный большим количеством пластиковых цветов, разномастных свечей и безделушками в виде бус, ленточек, пластиковых черепков и прочей мелочи, не представляющей никакой ценности. — Агха… — Старик издал лающий звук, больше похожий на кашель, чем на согласие. — Люди много говорят. На то им рты с языками. — В подтверждение своих слов он продемонстрировал свой желтоватый от лекарств язык. — Постоянно треплются по делу и без дела: о Паулине с пятью детьми, живущими на скудном пособии и её трахале, получившем двадцадку из-за того, что на кого-то надо было повесить дело; о мальчике с христианским именем Ной, выигравшим чемпионат округа по стрельбе из блочного лука, которого повязали только потому, что оказался не в то время, не в том месте, не с тем цветом кожи; о безымянной девушке... м-мм... студентке, чей изуродованный труп нашли в мусорном баке здесь недалеко, всего через три квартала отсюда… — Гарсиа махнул тонкой, как высохшая ветка, рукой в сторону дверей храма, указывая направление. — Говорят и говорят… а я всё слышу. — Он постучал указательными пальцами по покрытыми пигментными пятнами ушам, а после поправил закреплённые за ними прозрачные трубки, сходящиеся под носом. — Остаётся лишь слушать или притворяться глухим и идти своей дорогой. — Старик поднял тяжёлый взгляд на Кроули. Потускневшие от времени, но всё ещё живые глаза явственно говорили: — «Тебе здесь не рады, убирайся». Кроули правильно прочитал эту эмоцию и с холодной маской на лице потянулся к пистолету, спрятанному в нагрудной кобуре под пиджаком, в желании подтолкнуть старика на более конструктивный разговор. Увидев этот жест, Гарсиа недовольно скривился и тихо просипел: — Что бы ты ни задумал, оно ни к чему. Мне больше нечего тебе сказать. Секунду поразмыслив, прокрутив в голове монолог старика, Кроули осенило: — По-твоему, я выгляжу как коп, старый ты маразматик? — сквозь стиснутые зубы процедил он. — Скажи, старик, это похоже на удостоверение копа? — Гангстер достал пистолет и направил дуло на кислородный баллон. — Конечно нет, — отмахнулся Гарсиа. — Но и тем, кто ищет сеньора Муэрте в доме Сантиссимы, ты тоже не являешься. — Он пододвинул баллон ближе к себе, сжав ручку, словно это была единственная опора, удерживающая его на границе между молодым человеком в чёрных очках, чьи волосы в тусклом свете многочисленных свечей напоминали кровавое пятно, и белой госпожой, ласково протягивающей к нему костлявые пальцы с алтаря, обдавая затылок пронизывающим холодом. — Служитель в храме Святой Смерти боится умереть? Забавно, — протянул гангстер, выгнув бровь. — Не бойтесь, мистер Гарсиа. Не в моих правилах трогать стариков и детей. — В подтверждении своих слов, Кроули показательно развернул пистолет дулом к потолку, а затем убрал обратно в кобуру. — Страх — не совсем верное слово, — ровным голосом сказал Гарсиа. — Каждую ночь я ложусь в кровать с осознанием, что утром мои глаза больше не откроются. Но каждый раз перед сном я сжимаю ладошку своей внучки, на всякий случай. Боль и сожаление, что времени никогда не будет достаточно, а не страх, сеньор… — Кроули, — представился гангстер. — Энтони Джей Кроули. Раз вы слышите всё, о чём люди вокруг говорят, значит и моё имя вам должно быть знакомо. — Я узнал вас, сеньор Кроули… Моя внучка читает журнал… м-мм… — Гарсиа наморщил лоб, вспоминая, — «Форбс». — Он еле заметно улыбнулся, глаза же оставались ледяными. — А ещё ходит множество слухов о рыжеволосом Демоне. Кроули ухмыльнулся. Кем бы ни был этот Гарсиа, он был не просто обычным стариком, зажигающим свечи на алтаре. — С радостью послушал бы, да времени нет. Вернёмся к моему вопросу. Как я уже сказал, я не трогаю стариков. Но сейчас случай особенный, ради которого я готов поступиться правилами. Мне нужен Смерть, — жёстко отчеканил последнее предложение гангстер. — Дайте то, что мне нужно, и этой ночью вы ещё раз сожмёте ладонь вашей внучки перед сном. Я не враг, мистер Гарсиа, а клиент, готовый щедро платить. — Храм Санта Муэрте не приветствуется людьми закона, а такие как вы, сеньор Кроули, обходят его стороной… — Смерть, — повторил гангстер. Его голос звучал ровно и терпеливо, однако это самое терпение иссякало. — Хорошо, — коротко кивнул старик. — Хорошо… — Он достал из кармана потёртых временем серых джинс белоснежный платок и промокнул им лицо. — С вами свяжутся в течении трёх дней. Задание и оплату сеньор Муэрте предпочитает обговаривать лично при первой встрече. — Я оставлю свои контакты, — сказал Кроули, потянувшись в карман за визиткой. — Вашего имени достаточно, — только и ответил старик. Дав понять, что разговор окончен, он повернулся к алтарю и как ни в чём не бывало продолжил зажигать свечи, словно минуту назад его жизни и не угрожали вовсе. Гарсиа не солгал. На третий день после визита в храм Санта Муэрте, на подземной охраняемой парковке при гостинице, в которой Кроули остановился, его поджидал человек на мотоцикле с ненормально завышенным рулём. Знаки на его чёрной кожанной куртке были похожи на те, что и на рисунке Доджера. Лицо было скрыто под такой же чёрной, как и вся одежда, балаклавой. Однако глаза выдавали юный возраст гонца. Парень даже не моргнул в сторону подоспевшей к ним вооружённой охраны, которую Кроули остановил жестом руки. Молодой человек без каких-либо слов протянул Демону чёрный конверт, затем, водрузив на голову шлем, резко дал по газам и умчался прочь. Из любопытства Кроули приказал своим людям следовать за байкером. Однако тем нагнать его не удалось. Мальчишка будто растворился в улицах города. Внутри конверта обнаружился вдвое сложенный листок с достаточно сухой информацией: сегодня, 10 pm. Место встречи было обозначено в виде координат широты и долготы заброшенной больницы на окраине Сан-Фернандо. Условия встречи: без оружия и посторонних. Фото и всё необходимое о будущей цели требовалось вложить в этот же самый конверт. Внизу нашлась небольшая приписка, что сделка состоится только в том случае, если обе стороны будут удовлетворены её условиями. После разговора с Гарсиа и получения послания, беспокойство за неугомонного урагана в полосатых штанах лишь возросло. Однако действительно ли Доджер встречался с киллером, всё ещё предстояло выяснить. В плечо погруженного в размышления Кроули больно врезался дружеский кулак. Хастур явно не желал весь оставшийся путь ехать в тишине, если не считать время от времени вставляющую своё слово «стерву-навигатора». Кроули вернул удар, но с бóльшим чувством. — Говорю же, ты зря поднимаешь панику, — сказал Холл. — Мне до ебени матери как любопытно глянуть, что за лютый хуй такой — Смерть. Этот киллер слухами облеплен обильнее, чем моя бывшая школьная парта жвачкой. Но всё бросить и сорваться в L.A. сразу, как позвонил Александр? Не слишком ли это? Старина Ал постоянно дрищет, когда Доджер куда-то съёбывает. Будто бы раньше малой не просирал свой телефон и не пропадал хрен пойми куда на неделю и даже больше. Ди от смеха лопнет, когда узнает, что мы, как беспокойные папашки с дымящимися жопами искали его в логове сектантов-убийц, пока гадёныш вовсю развлекался с силиконовыми сосками на каком-нибудь острове. Я вот ставлю на то, что он крутит шашни с горячей милфой в загородном доме её лошары-муженька, а не сидит прикованный наручниками к стулу с кляпом в болтливом рту. — Да, Хастур, как ты точно подметил, — злобно прошипел Кроули. — Болтливом. У себя дома он под защитой, и распущенный язык засранца много где сходит ему с рук. На чужой же территории его запросто отрежут под корень если он вовремя не сможет удержать его за зубами. А Ди не привык сдерживаться. Я бы с превеликой радостью продолжил трясти дружков малого, от которых пользы как от валяющейся на тротуаре старой газеты… — Бродяги подбирают макулатуру, чтобы согреться, — вставил слово Холл в неловкой защите банды Бессмертного Ди. — Мне похую на его дружков, Хастур, — ядовито выплюнул Кроули. — Что важно, так это Доджер «пританцевавший» ко мне с вопросами о том, кому принадлежит нашивка с изображением скелета в балахоне. Малой был убеждён, что она относится именно к наёмному убийце. Он хотел узнать, как с ним связаться, — повысил голос гангстер. — А ты без моего ведома ещё и слухов для него насобирал, как грибов в дождливый день! — Галюциногенных, — заржал Хастур и тут же заткнулся, когда Кроули снял очки и уничтожающе посмотрел на него. — Послушай, Кроули, малой искал наёмника для своего кореша… ко-ре-ша. — Холл старался звучать примирительно. — Ему самому такое дерьмо не интересно. Ты же знаешь Ди. Он легко отпиздит любого, кто на него залупится; может, чисто случайно, подпалить жопу одного из своих в перестрелке… А про «бифштекс по креольски» он тебе рассказывал? Такую ебанутость мог организовать только наш малой Доджер — самый… — Холл махнул в воздухе рукой, подбирая подходящее определение, — самый не гангстерский гангста из всех, кого я знаю… Ко-реш, — снова по слогам повторил Хастур, поправляя бумажный пакет на коленях, так как при резком повороте из него рисковал выкатиться жирный свёрток прямо на космически дорогие брюки и без того разгневанного босса. — Чтобы выручить брата, Ди готов и в пекло сигануть, и последнюю рубаху с себя снять. — Ну хоть не полосатые штаны. — Невольно уголки губ Кроули приподнялись в улыбке. В глубине души ему хотелось принять доводы друга. И что-то ему подсказывало, Холл тоже искренне хотел поверить своим словам. — И точно не пожертвует своим муженьком, — охотно подхватил Хастур. — Интересно, кто из них сверху? — в голос загоготал он. — Будь так добр, держи свои мерзотные фантазии при себе, — недовольно поморщился гангстер, вспомнив до сих пор не угасающее оживление из-за свадебных фотографий Бессмертного Ди и его спортивного байка. Как раз одну из них он и взял с собой, чтобы показать Энрике Гарсиа. Снимок выглядел вполне прилично, даже мило, если не знать при каких обстоятельствах он был сделан. — Неважно, для кого Доджер искал Смерть, — для своих тупых дружков или для каких-то других целей. Меня не покидает ощущение, что он вляпался… — В твою паранойю, — добродушно сказал Холл. — Уж лучше так, — беззлобно бросил Кроули. *** Стремительно бледнела красная лента заката, пока полностью не стёрлась с горизонта. Единственными источниками света для дороги остались полная луна и мощные фары Хаммера. С приближением к цели жилых улиц становилось всё меньше, а потом город и вовсе остался позади. Зелёная зона стала гуще, образуя небольшой лесопарк, окружающий высокое каменное заграждение, за которым виднелся массивный прямоугольник многоэтажного здания. Хаммер миновал приглашающе открытые решётчатые ворота и, въехав на территорию бывшей когда-то больницы, встал на испещренную молниями трещин парковочную стоянку. Как только Хастур заглушил мотор, Кроули сразу поспешил выйти из машины. Он снял очки и огляделся. Холодного света луны было вполне достаточно, чтобы разглядеть обстановку вокруг: ни людей, ни машин, лишь многочисленные пустые глазницы окон зловещего здания, безжизненно смотрящие вникуда. — Мы точно на стрелку приехали, а не на экскурсию по дому с приведениями? — присвистнул Холл и, захватив из бардачка два маленьких ручных фонаря, последовал за боссом. — Ставлю сотню, местечко кишит несчастными душами не упокоившихся пациентов, пострадавших от дешёвого страхового полиса. — Если в здании кто-то и есть, то это точно не призраки, — холодно ответил Кроули, принимая из рук товарища протянутый ему фонарь. — На такой случай в полумиле отсюда нас ждёт группа поддержки. Один подозрительный взгляд, звук или движение… — Да-да… нажать «один» на быстром наборе, — скучающе продолжил предложение босса Холл. Они двинулись к главному входу больницы, освещая перед собой путь. Кроули внимательно вглядывался в темноту и прислушивался к малейшему шороху, который исходил пока только от бодро шагающего рядом спутника. — Хастур, блядь, — зашипел гангстер, — зачем ты взял с собой это дерьмо? — Я голоден, — как ни в чём не бывало пояснил Холл, перехватив отвратительно шуршащий пакет с буррито поудобнее. Внезапно издалека раздался резкий голос: — Поднимите руки так, чтобы я их видел. Кроули и Холл резко остановились и направили лучи света в темноту, где предположительно мог находиться источник голоса. Пустота. Лишь голые стены с облетевшей штукатуркой. Гангстер медленно вытянул перед собой руки с плохо различимым в темноте чёрным конвертом, очками и фонарём. Хастур сделал то же самое, продемонстрировав всё больше и больше раздражающий Кроули бумажный пакет. От стены отделился тёмный силуэт, а потом ещё один и ещё… и ещё. У четырёх фигур в руках зажглись кругляшки света и они двинулись к Кроули и Холлу. — Мне нажать на «один»? — деловито шепнул Хастур, встав ближе к боссу. — Говорю только я, — коротко бросил гангстер. Болезненно прищурившись от направленного на него света, он поспешил спрятать глаза за тёмными линзами очков. — По условиям вы должны быть один, сеньор Кроули, — снова заговорил грубоватый голос, обладателем которого оказался мужчина среднего роста в кожаной мотоциклетной амуниции, с балаклавой на голове. Трое его сопровождающих были облачены в похожую одежду, только их лица скрывали банданы с изображением зловеще скалящегося черепа. — В условиях встречи было чётко написано «никаких посторонних», — ответил Кроули и кивнул на Холла. — Он — не посторонний. — Una buena broma es la clave para una velada fructífera. ¿No es así, señor Crowley? — вопрос мужчины в балаклаве звучал с лёгкой веселостью, даже дружелюбием, однако глаза не смеялись. Было вообще невозможно определить, что они выражали. — No es una broma, — ответил Кроули со сталью в голосе. — Будь по-вашему, — сказал мужчина в балаклаве всё таким же приветливым тоном. — В любом случае, — он направил свет фонаря на толстовку Хастура, — сеньор… Сочность останется здесь с моими людьми. Carlos, mira lo que hay en la bolsa del señor Juiciness. — Это обращение было адресовано одному из рядом стоящих, после чего молодой человек с осветлённым добела ежиком волос подошёл к Хастуру и протянул руку за пакетом. — Угощайтесь, парни, тут на всех хватит. — Холл выудил для себя один свёрток, остальное протянув человеку, которого назвали Карлосом. — А вас прошу идти за мной, — обратился мужчина в балаклаве к Кроули. — Жди в машине, — шёпотом бросил гангстер Холлу, перед тем, как двинуться следом. — И избавься от этих чёртовых буррито… *** Место, откуда появились люди Смерти, оказалось вовсе не стеной, а слепой зоной — проходом, ведущим во внутренний двор, заросший травой, колючими кустарниками и вьюном, поглотившим буквально всё, что попалось на его пути: статую какого-то католического священника в самом центре площадки, покосившиеся скамейки и даже колёса оставленного снаружи инвалидного кресла. «Подобные места — как магнит для всякого сорняка», — отстраненно подумал про себя Кроули. Едва затихшие гнев вперемешку с паранойей снова начали пробуждаться. С каждым новым шагом в мозгу всё ярче и убедительнее вырисовывался образ Доджера, следующего за человеком в балаклаве. Возможно, их место встречи было не заброшенной больницей, а каким-нибудь другим зданием-призраком, под стать человеку, взявшему себе ненормальное, даже по меркам Кроули, имя. Он был уверен, что Ди ломанулся без охраны, плана и, самое важное — страховки… Длинные пальцы с силой сжались на чёрном конверте, рискуя его смять. Миновав двор, они подошли к небольшому служебному входу. Мужчина в балаклаве потянул на себя ржавую ручку. Дверь, издав тихий, неприятный скрип, поддалась. Внутри здания оказалось намного холоднее, чем на улице. Почему-то Кроули ожидал почувствовать характерные больницам запахи, но в нос ударило лишь сыростью и затхлостью давно умершего строения. Серые, на удивление неплохо сохранившиеся коридоры освещались тусклым аварийным светом. Мужчина в балаклаве выключил фонарь. Кроули последовал его примеру, спрятав свой во внутренний карман пиджака. Разносившиеся по коридорам шаги тяжёлых берцев и дорогих лакированных туфель не разгоняли, а лишь подчёркивали мертвенную тишину, словно кроме них двоих в здании больше никого не было, и где-то в этих стенах молодого гангстера ожидала не встреча с одним из самых опасных наёмных убийц западного побережья, а хитро спланированная ловушка — наказание за то, что, чтобы добиться своего, он надавил на старика Гарсию — человека Смерти. — Нам на третий этаж, — внезапно объявил проводник, не дав Кроули развить ещё один из многочисленных предполагаемых исходов сегодняшней встречи. — Лифт, как можно догадаться, не работает. — С этими словами мужчина толкнул на себя массивную дверь. С громким лязгом открылся проход на лестничную площадку. Они поднялись на третий этаж и вошли в холл. Это место показалось ещё холоднее, возможно, из-за гуляющего сквозняка. Вдоль стен были расставлены старые койки, покрытые густым ковром пыли, редкие тумбочки и одинокие штативы для капельниц. Парочка неплохо сохранившихся ширм была похожа на полупрозрачные боксы, сквозь которые просачивался лунный свет. По всем законам жанра ужасов, за ними предполагалось увидеть внезапное появление человеческих теней, кричащих в агонии или бесшумно натягивающих скрывающую их плёнку. — Знаете, это редкость, когда за услугами к сеньору Муэрте обращаются через храм Сантиссимы. — Грубый голос нарушившего молчание проводника оказался почему-то более зловещим, чем гипотетические призраки за ширмой. — Неужели? — в голосе Кроули проступил яд. — Да-а, — с деланной задумчивостью протянул он, — старик Гарсиа что-то такое упомянул… Что люди моего круга не удостаивают вниманием ваши храмы. Если я его понял правильно, то мне льстит быть… уникальным. Мужчина в балаклаве проигнорировал сказанное. Он остановился у следующих дверей и развернулся лицом к гангстеру. — Сеньор Муэрте вас ждёт. Кроули сделал было шаг к указанному кабинету, но остановился и, обворожительно улыбнувшись, произнёс: — Ваши люди не обыскали меня на наличие оружия. Однако улыбка моментально стёрлась с лица, когда в грубоватом голосе снова послышалось веселье. — И в самом деле, — мужчина задумчиво почесал подбородок через чёрную ткань. — А в этом есть необходимость? Кроули с силой сжал челюсти. Благо, очки прекрасно справлялись с тем, чтобы частично скрывать эмоции. Он снова улыбнулся, но на этот раз сдержаннее, и ответил: — На ваше усмотрение. — Славно, — человек Смерти отступил в сторону, пропуская гангстера вперёд. — Buena suerte señor Crowley. Не удостоив своего проводника ответом, Кроули вошёл в помещение. Дверь тут же за ним захлопнулась. *** Внутри царил полумрак. Было трудно определить, для каких целей служил кабинет, так как из мебели были лишь полка, частично заполненная старыми папками и подшивками; потрёпанная кушетка вдоль стены с плакатом над ней; одинкое кресло-каталка в углу, стул и больших размеров письменный стол, накрытый прозрачной пленкой, похожей на распластанного на столешнице призрака. За столом, в тусклом освещении лунного света и старой лампы вырисовывался высокий человеческий силуэт. Кроули по разному представлял, как может выглядеть Смерть, и в основном склонялся к какой-нибудь неприметной внешности: средний рост, обычное телосложение, незапоминающееся лицо — под стать профессии наёмного убийцы. Но чего он не ожидал, так это увидеть перед собой здорового гиганта под шесть и семь футов роста. — Сеньор Кроули, — раздался глубокий тембр. Услышав его, гангстер почему-то сразу подумал о пронизывающем до костей холоде, забравшимся за шиворот пальто в промозглую сырую погоду. Ещё одной ассоциацией, которая пришла в голову, был гранитный камень. — Полагаю, мистер Смерть. — Кроули сразу перешёл на деловой тон и твердой походкой направился к столу. — Sí, — ответил чёрный силуэт и, жестом указав сесть, сам опустился в кресло позади себя почти одновременно с гостем. Белый свет лампы охватил лицо наёмника. Сквозь тёмные стёкла своих очков, Кроули мог неспеша разглядеть зачесанные назад тёмные волосы, выбритые по бокам почти под ноль; длинный шрам, рваной линией пересекающей весь левый висок; хищный с примесью любопытства взгляд в тени по-злодейски выразительных густых бровей. Вся нижняя часть была скрыта под чёрной банданой с изображением скалящегося черепа. Прежде чем начать разговор, Кроули потянулся к своим очкам и неспеша снял их, демонстрируя свои глаза с радужками редкого янтарного цвета и узкими как у змеи зрачками. Такую необычную форму они приобрели после серьёзной травмы, поэтому тёмные очки стали постоянным аксессуаром гангстера и снимались лишь в редких случаях: выказать уважение, доверие, произвести впечатление, зачастую внушить ужас… Сейчас же Кроули сделал это ради иной цели. Уголок его губ приподнялся в едва заметной ухмылке, когда рука в чёрной кожаной перчатке потянула за край банданы вниз, обнажая ещё один зловещий оскал черепа, только теперь уже не на ткани, а вытатуированный на всей нижней половине грубо-вырубленного смуглого лица. «Каким нездоровым ублюдком надо быть, чтобы сделать с собой такое?» — едва успел подумать про себя Кроули, как Смерть нарушил молчание. — Цель. — Пальцы в перчатке невесомо постучали по клеёнчатой поверхности стола. Гангстер молча, не разрывая зрительного контакта, положил чёрный конверт на стол перед наёмником. Тот сразу же перевёл всё внимание на него, распечатывая и заглядывая внутрь. Затем он снова поднял ставший до неприятного тяжёлым взгляд на Кроули. — Сомневаюсь, что вы неверно истолковали условия в моём послании, — голос Смерти, однако, был ровным. — Да, я внимательно их прочёл, — дал холодный ответ гангстер. — Поэтому не могу вложить снимок того, кто мне нужен, в этот конверт. Человек, о котором я пришёл поговорить, необходим мне живым. — Живым, — жутким эхом повторил наёмник. Выразительная бровь приподнялась в удивлении, а татуировка на лице стала ещё более зловещей, когда острые белые зубы обнажились в подобии улыбки, от которой Кроули весь подобрался, готовый к чему угодно, даже к внезапному нападению. Но вместо этого он услышал еле слышный смешок. — Вы пришли не по адресу, сеньор Кроули. Я не охотник за головами, я убийца. — Я совершенно точно пришёл по адресу, мистер Смерть. Моё дело не займёт у вас времени больше необходимого. — Моё время дорого стоит. — Я заплачу за него столько, сколько потребуется. — Под пристальным взглядом тёмных глаз Кроули медленно достал из кармана пиджака маленький белый конверт и положил его на стол так же, как сделал это с чёрным. — Человек, о котором я приехал поговорить с вами, пропал, — начал он, как только наёмник вскрыл конверт и выудил оттуда фотографию. — Незадолго до своего исчезновения он интересовался, а точнее, искал киллера по имени Смерть. То есть вас. — Наёмник тем временем пристально посмотрел на снимок, казавшийся игрушечным в его огромных руках. На нём был юноша в смокинге и золотых в чёрную полоску брюках. В руках он держал большого размера постер в нарядной рамке, с изображением жёлто-чёрного спортивного байка. Юноша улыбался слегка распиздяйской, но ослепительной голливудской улыбкой. Яркие зелёные глаза искрили озорным блеском то ли из-за алкоголя, то ли из-за праздника, во время которого был сделан этот снимок. Кроули не мог не заметить, что Смерть глядел на фото несколько дольше необходимого. — Вы узнали его, — утвердительно произнёс гангстер, понизив голос. — Узнали. Однако по лицу Смерти было невозможно прочесть ни подтверждение, ни опровержение этих слов. Наёмник лишь аккуратно вложил снимок обратно в конверт и протянул владельцу. Сцепив руки в замок перед собой, он с полминуты сканировал Кроули цепким взглядом. Тому показалось, что время напряжённого молчания растянулось на часы и он нетерпеливо повторил: — Вы узнали человека на снимке. Я прав? — Молодой Демон так настойчиво добивался встречи со мной, что даже осмелился угрожать жизни моего человека, — Смерть говорил так же спокойно, как чёртов мерно раскачивающийся маятник. — Это была вынужденная мера, — парировал Кроули. С таким трудом глубоко запрятанная злоба почти болезненно выцарапывала себе путь наружу. — Мне нужно было убедиться, что человек, которого я разыскиваю, мог сделать то же самое — связаться с вами через храм. И моё предположение подтвердилось. — Вместо цели в чёрном конверте, вы привезли мне обвинение в белом. Я вас правильно понял? — А вот сейчас в голосе Смерти просквозила холодная угроза. «Да, подонок, всё верно. Ты главный в моём списке подозреваемых. Ты узнал Доджера и даже не скрываешь этого…» — Слова соляной кислотой раздирали нутро. Однако как можно более нейтральным тоном Кроули произнёс: — Я делаю всё возможное, чтобы найти его. Как я уже сказал, ваше время будет оплачено. — Он вам дорог, — прозвучало тихо и вкрадчиво, словно это были не слова наёмника, а лишь шелест деревьев за окном. Но в голове Кроули это раздалось, как звон огромного колокола, сотрясающего черепную коробку. — Парня ищет его семья, — сквозь стиснутые зубы процедил он. Сохранять хладнокровие становилось всё проблематичнее из-за цепкого, сканирующего слой за слоем взгляда, из-за каждого произнесенного предложения, заданного вопроса, словно не он, Кроули, является тем, кто должен выбивать ответы, за которыми приехал, а это сам Смерть его допрашивает, неспеша вытягивая информацию, словно распарывая плотную ткань нитка за ниткой. Мужчина наклонился немного вперёд и уже более угрожающим тоном произнёс. — Я хочу получить четкий ответ на свой вопрос. Вы пришли ко мне с обвинениями? «Да», — утробно клокотал гнев из глубин самого нутра. — Нет, — всё тем же деловым тоном ответил Кроули, затягивая на внутреннем бушующем звере шипованный ошейник. — Я проделал длинный и утомительный путь, чтобы получить ответы. — Назовите цену. — Вы ни разу не произнесли имя юноши с фотографии, — заметил Смерть. «Потому что жду услышать его сперва от тебя, ублюдок». — Цену, — настойчиво повторил Кроули. — Люди вашей профессии предпочитают наличность, верно? Назовите столько нулей, сколько пожелаете, и мы поскорее покончим с этим. Кроули накрыла тёмная тень, так как Смерть медленно поднялся со своего места. — Я задал вопрос, дорог ли вам этот юноша? Вы ответили, что его разыскивает семья. Но передо мной сидите именно вы, сеньор Кроули. Для простого представителя чьих-то интересов вы пропитаны гневом. Я хорошо-о его чую, как бы умело молодой Демон его ни скрывал. — Наёмник наклонился к Кроули, облокотившись руками о столешницу и, словно зверь, шумно втянул носом воздух. От этого жеста гангстер резко подался назад, громко скрипнув стулом. Он инстинктивно потянулся к кобуре, но та осталась в машине Хастура. Всё-таки условия встречи составляются не просто так. — Я улавливаю гнев в каждом сказанном предложении, вижу его в малейших сокращениях мускулов на лице. Да-а, — в голосе слышалось едва уловимое… удовольствие. — Вам нужны честные ответы от меня. Я же жду честности от вас. Тёмные глаза сверкнули в опасном азарте, а татуированный оскал стал острее из-за появившейся хищной улыбки, когда Кроули резко вскочил. — Да, ублюдок. Не знаю зачем, но он искал тебя. — Аристократичное лицо исказилось в гримасе гнева, всецело направленного на жуткого вида наёмного убийцу, играющего в какие-то только ему понятные игры. — И будь я проклят, если его поиски не увенчались успехом. Не дай дьявол хоть один волос упал с его головы… Я уничтожу тебя. — Предельно честно, — удволетворённо ухмыльнулся Смерть. — И очень смелое заявление. — Он снова уселся в кресло позади себя и сцепил пальцы в перчатках в замок. — А теперь сядьте на место и, возможно, если мы договоримся о цене, я вам дам то, зачем вы приехали. Громко скрипнув зубами, Кроули сел. В кармане брюк ощутимо давил телефон с «один» на быстром наборе. — Чего вы хотите? — Гангстер постарался вернуть голосу ровный тон. Теперь все карты на столе. Не было больше смысла порхать вокруг да около. Но переходить в откровенную вражду тоже не стоило. По крайней мере пока. Смерть — наёмный убийца. Таким как он важна выгода. И этот ублюдок давит, прощупывает насколько высокую цену он может заломить. — Услуга, — тут же прозвучал холодный ответ. — Что? — Моя цена за информацию, — терпеливо пояснил Смерть. — Раз вы знаете, кто я, то должны быть в курсе и о валюте, которая мне предпочтительнее, не так ли? — Я приехал сюда не убийство заказывать, — рыкнул Кроули. — Не имеет значения. — Сделка состоится, только в том случае, если обе стороны будут удовлетворены её условиями. — Гангстер мрачно процитировал слова из послания, адресованного ему в чёрном конверте. — Así es, — согласно кивнул Смерть. — Ваша внимательность к деталям похвальна. Вы получите то, за чем приехали, взамен мне нужен список всех, с кем ведут или вели дела за последнее время Пабло Костелло и Томас Перес. — С чего вы взяли, что мне вообще известно кто это такие? — насторожился Коули, уже зная, каким будет ответ на его вопрос. — Вы представляете семью Уоллес — родителей юноши со снимка. Хоть гангстер и ожидал этого, в висках всё равно оглушительно застучало, когда фамилия прозвучала из уст Смерти. Он знает, кто на фото, знает про семью Доджера… — Уоллес сотрудничали с Костелло и Пересом, пока в один момент их партнёрство не закончилось, — продолжил Смерть. — Вам, как представителю семьи или же как Демону не составит труда выполнить моё условие. Поверьте, оно выгодное… для всех. Кроули потёр виски, пытаясь прикинуть все риски и возможные последствия. Пабло Костелло и Томас Перес мелкие сошки с непомерными амбициями, никак не желающие усвоить, где их место. Семья Уоллес открестилась от них ещё до того, как этот балласт стал приносить по-настоящему крупные проблемы. Марта с Александром должны были подчистить все хвосты и упоминания о сотрудничестве с ними. Выходит, один из этих хвостов Бессмертный Ди по глупости и неосторожности притащил в логово Смерти. «Они виделись — это факт, — размышлял про себя Кроули. — Всё сходится. Костелло в «Анголе», а Томас Перес где-то скрывается от ФБР. Их единственными сильными покровителями была семья Уоллес. Смерть удачно зацепился за эту фамилию и решил воспользоваться ситуацией. Совпадение?» Кроули неспеша, чтобы наёмник видел его движение, потянулся к внутреннему карману пиджака, где у него лежала нераспечатанная пачка сигарет. Он не прикасался к ней уже больше полугода, но носил с собой на подобные случаи, чтобы остудить и упорядочить мысли. Взгляд янтарных глаз зацепился за старый медицинский плакат о вреде курения на стене. Со своего места без тёмных линз и при тусклом свете можно было разглядеть изображение мультяшной антропоморфной акулы, скалящейся во всю свою острозубую улыбку. На её серой мускулистой груди в стиле логотипа Супермена красовался знак — перечеркнутая красным сигарета. Надпись внизу под рисунком гласила: «От табака умирают более восьми миллионов людей в год, от нападения акулы лишь процент несчастных случаев с летальным исходом». «Что за идиотское сравнение», — мысленно поморщился Кроули, выудив из кармана пачку. Он не распечатал её, а просто прошёлся подушечками пальцев по глянцевой обёртке. — Доджер… Он жив? — Вопрос сорвался с губ совершенно внезапно. — Он вам должен? Смерть не отвечал, а лишь выжидательно смотрел. Гангстеру показалось, что этот урод даже ни разу не моргнул. — Вам должны Костелло и Перес, — утвердительно сказал Кроули. — Эта парочка идиотов нам всем была как кость в горле. Лучше бы они и дальше занимались переправками угнанных тачек, а не тянули свои ручонки к тому, что им не по зубам. — Брезгливо выплюнул гангстер. — Хорошо. Я принимаю ваши условия и достану вам список имён. Но в него не будут входить фамилии, которые могут быть хоть как-то связаны с семьёй Уоллес или же моей. — Мне нужны все фамилии, — отрезал Смерть. — Даю слово, что это не нанесёт никакого вреда вашим домам. Список нужен мне в ближайшее время. — Мне понадобиться дня три, может, четыре. — Мне подходит, — кивнул наёмник. — Передадите всё в распечатанном виде Энрике Гарсиа. Никаких электронный носителей. — Старик хоть доживёт до моего приезда? — скептически выгнул бровь Кроули. — Вы удивитесь, — уголок губ Смерти приподнялся в подобии улыбки, отчего его лицо сделалось немного… другим. Однако через мгновение оно стало угрожающе жёстким. — Вы ведь понимаете, что вам лучше выполнить своё обещание? — А вашим словам лучше оказаться правдой… — вернул угрозу Кроули, понизив голос. Когда Смерть начал рассказывать о том, что Доджер, этот безбашенный засранец, сунулся в Южный Централ в одиночку, Кроули вскрыл таки пачку сигарет, проигнорировав глупый плакат на стене и колкий взгляд наёмника. Впрочем, если бы тот действительно был против, закурить ему попросту не дали бы. Со слов Смерти, получалось, что Ди полетел в Лос-Анджелес до того, как Кроули успел его предупредить. Возможно, он ломанулся сразу же, как Хастур рассказал ему про храм Санта Муэрте. Из этого следовало, что Кроули разговаривал с Доджером уже после его встречи с киллером — живым и здоровым, находящимся в безопасности… дома. «И этот гадёныш намеренно умолчал о своей поездке». Вместе с едким никотиновым дымом начал отступать и гнев. Версия Холла о том, что Ди с какой-нибудь милфой на вилле её простофили-муженька, а не в подвале чокнутых сектантов-убийц, казалась уже более правдоподобной. Но расслабляться всё ещё рано. Таких киллеров просто так не ищут. И не дай бог… или дьявол, стать для таких как Смерть интересным. — Зачем он к вам приходил? — Кроули затушил окурок о металлическую ножку стула, но под тяжёлым взглядом тёмных глаз, выкидывать бычок на пол не рискнул. Заброшенное здание или нет — сейчас это чужая территория. Он встал и подошёл к окну, боковым зрением уловив, что громадная фигура наёмника тоже поднялась, разворачиваясь к нему. — За тем, зачем и остальные, — ответил Смерть. — Нанять меня. Гангстер выбросил окурок в окно. С третьего этажа открывался хороший вид на парковку и Хаммер, в свете фар которого кучковались четверо. Холл активно жестикулировал и нагло пихал в бок одного из людей Смерти, что-то ему втирая. — Нанять, — бесцветно повторил Кроули. — Я соблюдаю нейтралитет и представляю опасность только для тех, чьи фото в чёрном конверте я принимаю. И я не зверь, сеньор Кроули, а деловой человек. Что бы вы сделали, приди к вам во двор заблудившийся домашний, но норовистый котёнок, выпускающий коготки и вздымающий шерсть лишь для того, чтобы казаться больше и опаснее. — Такое описание в адрес Доджера Кроули не понравилось, однако Смерть он перебивать не стал, и тот продолжил: — Очень дерзкий мальчик, с не в меру распущенным языком. Его задница умоляет о хорошей качественной порке, но никак не заслуживает те зверства, которые, я уверен, вы себе красочно нарисовали в воображении, подозревая меня в его пропаже. Как вы сами упомянули — сделка может состояться, только в том случае, если обе стороны будут удовлетворены её условиями. «Малому я точно порку устрою, когда отыщу, чтоб мозги из задницы обратно в башку вправить», — раздражённо подумал про себя Кроули, вслух же он сказал: — Доджеру нечего предложить, что соответствовало бы вашей валюте. — Sí, exactamente. — Смерть слегка кивнул, соглашаясь. — Он ушёл от меня целым и невредимым. Разве что я немного попугал его. Мальчику это только на пользу, — довольно осклабился наёмник. И улыбка его была точь-в-точь, как у акулы на плакате. — Полагаю, с меня обвинения сняты? — спросил наёмник после недолгой паузы. — Для обвиняемого вы недёшево запросили, — мрачно заметил Кроули. — С вами приятно иметь дело. — Не могу ответить взаимностью, — сухо ввернул гангстер, надевая очки и разворачиваясь к выходу. Больше здесь ему делать было нечего. А находиться с ублюдком в одном помещении ещё дольше он не желал. — Dee Inmortal, — вдруг сказал наёмник, когда Кроули потянулся к дверной ручке. Гангстер резко обернулся назад, Смерть стоял у окна лицом к гостю. — Santissima favorece a las personas como él… *** Вернувшись обратно на парковочную стоянку, всё так же в сопровождении человека в балаклаве, Кроули обнаружил Хастура, покуривающего сигарету и мирно треплющегося с одним из людей Смерти. Двое других просто стояли неподалеку и не вмешивались в задушевную беседу. — Значит человеческие жертвоприношения вы не практикуете… Даже по праздникам? — донёсся до ушей Кроули участливый голос Хастура. И гангстер еле совладал с собой, чтобы не пнуть приятеля под зад. — ¡Pues a la mierda, tío! Мы, по-твоему, больные уёбки? — ответил латино с белым ежиком волос. — Не пори хуйни. Мы таким не занимаемся и не приветствуем. Но, — он пожал плечами, — уродов на свете хватает. Подумай хотя бы о том, сколько народу замочили только во имя одного христианского Бога. — Умный ты парень, Карлитос, — присвистнул Холл и дружественно похлопал человека Смерти по спине. — А что насчёт праздничных ритуалов? — не унимался он. — Типа крови Христа, хлеба, яиц, ёлок и… э-ээ индейки? — Чувак, что за каша у тебя в голове? — весело хохотнул латино, — причём тут вообще День благодарения? — Заканчивай свой теологический базар и поехали отсюда, — приказал Кроули Холлу и, не дожидаясь ответа, проследовал в машину. Хастур проводил его внимательным взглядом, а потом двинулся следом, отсалютовав на прощание стоящим в стороне людям Смерти. — Ну, было здорово постоять, мужики. Карлитос, ты чёткий пацан. Может, когда-нибудь где и пересечёмся за бутылочкой пива. — Всё может быть, сеньор Сочность, — коротко махнул в ответ юноша. *** — Я же говорил ждать в машине, — зашипел Кроули, когда они выехали с территории больницы. — Да брось, — беззаботно отмахнулся Холл, но тут же серьёзно сказал: — Угрозы или враждебности я от этих ребят не почувствовал. Да и ты там пробыл меньше часа. Это можно расценивать как «всё прошло на отлично»? — он вопросительно посмотрел на босса. — По моим ощущениям, я проторчал там все пять, — мрачным голосом ответил Кроули. — Отличного ничего нет, — сухо возразил он, но потом немного смягчился, когда увидел как напряглась рука товарища на руле. — Но и ничего катастрофического тоже. Малой действительно везучий засранец и заслуживает своё прозвище как никто другой. — Охуенно! — с явным облегчением выдохнул Холл. — Я же говорил. Не смахивают они на маньяков. И жертвоприношения на алтаре не практикуют. — Жертвоприношения? — Кроули приподнял брови в удивлении. — Они самые, — кивнул Хастур. — Этот слух оказался пиздежом. Вообще-то мужики не разговорчивые, даже от бурритос отказались. Карлитос в их секте явно совсем ещё зелёныш. На разговор он шёл охотнее. Те, что постарше явно были этим недовольны, но в наш трёп не вмешивались. Пацан даже угостился. Так ел забавно, хомячил не снимая своей банданы, — хохотнул Хастур. — Это видеть надо было. Надеюсь у него сильный желудок. В своём я уже чувствую подозрительные шевеления. — На этих словах он потёр живот, после чего тот издал громкий, не очень обнадёживающий «у-ук». — Думаю, нам лучше остановиться на какой-нибудь заправке… — Ты что наделал? — рука Кроули нервно дёрнулась к внутреннему карману пиджака, то ли за сигаретами, то ли и за отсутствующим пистолетом. — Говорю, днище прорывает. Буррито были с приветом… — Нет, — Кроули нервно потёр виски. — Ты… ты что, отравил этим дерьмом… человека Смерти? — Да не отравил я его, — возмутился Холл. — Мы же с Карлитосом теперь амигос. — Подумаешь, слопал один маленький буррито, что ему станется? — Блядь, — рявкнул Кроули. — Хастур, не прибавляй мне ещё больше проблем. — Насчёт проблем, — Холл поспешил сменить тему. — Так какой он, этот Смерть? Посмотреть мне на него не дали, так что я жду подробности. — Спросишь об этом у Доджера, когда отыщем его укуренную задницу, — устало ответил гангстер, выкручивая громкость радио на полную, чтобы перебить грозное клокотание желудка любителя мексиканской кухни… *** — Ты самый ублюдочный Бугимен… Нет… ты единственный и неповторимый ублюдочный Бугимен, которого мне только доводилось встречать, — с чувством заявил Доджер, беспокойно поёрзав на табурете. В ванной было немного прохладно и голый торс покрылся гусиной кожей. Или же дело было в шероховатых подушечках пальцев, скользнувших по вставшим дыбом волосам на затылке и ниже, когда широкая ладонь настойчиво надавила между лопаток, заставляя выпрямить спину. — Я слышу в твоей интонации комплимент. — В зеркале напротив сверкнула острая ухмылка. Как-то довольно оскалилась и жуткая татуировка черепа на лице. — Агрх… мне фиолетово что тебе там слышится, — деланно равнодушно отмахнулся Ди и недоверчиво покосился на машинку для стрижки в смуглой руке, маячащую в опасной близости от его головы. — Дай слово, что ты не привязывал его к инвалидному креслу, не засовывал ни в какие места маячки и не кошмарил, как распоследнего… Хотя, — Ди издал злодейский смешок, — братиш сам мастер кого угодно до посмертного тика закошмарить, если захочет. Особенно когда он зверски злой и сильно за меня беспокоится. Заценил, как меня любят? — На лице засияла искренняя счастливая улыбка. — Если избавишься от своего отвратительного характера, может, и ты когда-нибудь постигнешь, что такое истинные бро-отношения. Ох, я бы крокодилу отсосал за возможность хоть глазком взглянуть на мега-эпическую битву-у… — голосом боксёрского рефери объявил Доджер вскакивая со своего места, — Годзиллы-ы и-ии Кинг Конга-а… ам… мф!.. — Ди возмущённо запыхтел в накрывшую рот широкую ладонь. Второй рукой Смерть надавил на плечо юноши, усаживая его на место. — Ш-шш, птенчик, расщебетался. — Тёмные глаза поймали возбуждённый взгляд зелёных глаз в отражении. — Меня не может не радовать твоё настроение, но сейчас я хочу, чтобы ты посидел смирно. Не сильно задумываясь о том, что делает, Доджер с чувством прикусил не дающую ему высказаться руку. Наёмник лишь издал еле слышный недовольный рык, но юношу освободил. — Я не могу сидеть смирно, пока пребываю в стадии охуевания, — тут же выпалил Ди, снова способный говорить. — Почему ты не рассказал мне об этом раньше, когда сунул под нос свой список ноунеймов? — Не было смысла нагружать тебя раньше времени, — ответил Смерть, выпрямившись и пропустив отросшие каштановые пряди между пальцев. — Увы, слишком долго тебя скрывать не получится… — Ещё бы, — самодовольно фыркнул Доджер. — Когда братиш посетил твой дом ужасов? Недели три назад, получается?.. Агрх… Я уже счёт времени потерял, находясь в этой глуши, вдали от цивилизации, — досадливо вздохнул он. — Так надолго я ещё не пропадал. Да и обычно, кто-то из моих братков или Андрэа знали, где я. А если «Королям» приспичит кинуть слушок о моей кончине?.. — Ди сделал в воздухе кавычки… — Без обид, Буги… то есть… окей-окей, Муэрте, — мигом исправился он, когда над самым ухом угрожающе зажужжал моторчик, — но ты в жопе… в полной такой, откормленной бургерами и попахивающей неприятностями. Кроули чуток параноик, знаешь ли… ну-у, ладно, не чуток. Он как бумеранг. Ты его запускаешь куда подальше, а он, сделав красивый круг почёта, возвращается и пробивает тебе затылок… если вообще не сносит голову нах… — За меня не беспокойся, малыш. У меня на затылке множество зорких глаз. — Смерть приподнял голову юноши за подбородок. — А теперь, будь хорошим мальчиком. Не успела машинка коснуться волос, как Доджер схватил наёмника за запястье, останавливая. — Птенчик, — предупреждающе понизил голос Смерть. — Всего один вопросик, — поспешил возразить Ди, оттягивая неизбежное. Развернувшись корпусом к Смерти, он оттянул покрытую колючими татуировками руку с машинкой как можно дальше от себя. — Почему ты рассказал Кроули про Южный Централ, и про то, что мы виделись? Соврать, что ты впервые обо мне слышишь было бы проще, разве нет? Меньше проблем. — Я не беру плату за ложь. И я запросил не так и дорого за ту правду, что смог рассказать. Справедливая сделка. — Смерть мягко убрал пряди со лба Доджера. — Как я уже сказал, я не смогу держать тебя мёртвым слишком долго, каким бы удобным и выгодным вариантом это ни было. К тому моменту, как мы подкинем успокоительную пилюлю твоей семье, новость, что ты жив вскоре дойдёт и до «Королей». А до этого времени нам нужно попытаться выйти на Переса. Я уже начал работу над списком. И вот что я хочу, чтобы ты сделал… — наёмник развернул Ди обратно к зеркалу. — Ты должен хорошенько подумать над ответами на вопросы, которые Кроули задаст тебе, когда ты вернёшься домой. — Будь спок, сочиню что-нибудь, — отмахнулся Ди. — Нет, — жёстко отрезал Смерть. Взгляд тёмных глаз в отражении стал жёстче. — У тебя будет время подумать, какую правду ты скажешь. — Это будет нелегко, мужик, — едко заметил Ди. — Слишком много ярких, душераздирающих подробностей мне придётся опустить. Как ни крути, а всё равно враньё получится. — Ты влезаешь в дела своей семьи за её спиной. — Смерть говорил очень медленно, отчетливо произнося каждое слово, внимательно всматриваясь в зелёные глаза в отражении. — И ты идёшь на это по своей инициативе, mi pollito. И сделку со мной ты заключил по своей воле. Я прав? — Смерть взял Ди за подбородок, не крепко, но настойчиво, не давая возможности отвернуться от зеркала. — Птенчик, — позвал он, когда ответа не последовало. Наёмник не приказывал, не ждал подтверждения. Нет. Что-то в напряжённых чертах его лица говорило, что он желал услышать правдивый ответ. Ди задумчиво провёл языком по колечку на губе, а затем произнёс, лениво растягивая слова: — В противном случае я был бы сейчас дома, в «Марии», готовил вечеринку к Хэллоуину, который уже не за горами, и каждый вечер тискал бы ванильных милашек-симпатяшек, а не зависал сейчас в брутальном, пропитанном суровой маскулинностью логове с бородатым извратным любителем включать босса Бу-ги. — Доджер закусил губу, чтобы хоть как-то подавить вызывающую ухмылочку, которая возникала каждый раз, как он произносил прицепившееся к Смерти прозвище. Возможно, прощупывать грань дозволенного станет для Бессмертного Ди новым, не исключено, что и смертельным удовольствием. — Хорошо, — ответил наёмник. — В твоём положении лжи не избежать. И её будет много, так много, что в один момент тебе станет тяжело отделять её от правды. И это повлечёт за собой множество неприятных вещей, которые не всегда можно исправить. Научись по возможности избегать ненужного вранья. Это облегчит жизнь и тебе, и твоим родным… и мне. ¿Entendiste? — Да-да, окей, не дурак, — буркнул Ди, отстранив от себя свободную от машинки руку Смерти, мягко поглаживающую место под разбитой губой. — Я всё равно хреновый лжец, знаешь ли, — признался он, пожав плечами. Доджер решил, что подумает о сказанном и о странном настроении Смерти чуть позже. Сейчас над головой огромной, угрожающей тёмной тучей нависла ещё одна проблема. И он тут же поспешил ещё озвучить, когда снова противно зажужжал моторчик: — А вот это точно не моя воля и определенно не моя инициатива! Напомни-ка мне, какого хрена я вообще на это подписался? — с истерической ноткой в голосе спросил Ди, недоверчиво косясь на машинку в опасной близости от своих волос. — Такого, что перед тем как мы двинемся, необходимо привести тебя в порядок. И я вполне способен с этим помочь, — ответил Смерть и, немного подумав, добавил, не скрывая довольства в голосе: — И по нашей договорённости — твоё тело пока всё ещё в моём распоряжении. Доверься мне, pajarito. — Не-не-не, стоп! Я как-то не готов доверить свой причесон Эдварду Руки-бананы — убийственному стилисту из преисподней. Раз нет времени для нормального похода к парикмахеру, давай просто прикупим гель по дороге и я уложу их как следует. Да и ма как-то намекала, что хотела бы увидеть меня с длинными патлами. Отличный шанс её порадовать, как считаешь? — На этих словах Доджер рванул с места, но тяжёлая рука легла на плечо, удерживая юношу на месте. Наёмник наклонился к уху и медленно, наполовину ласково, наполовину с угрозой пророкотал: — Ещё раз дёрнешься и, клянусь Сантиссимой, я привяжу тебя… — К табурету? — нервно хихикнул Ди. — Если только мой зад к этой маленькой сидушке. — Не недооценивай меня, птен-чик, — зловеще осклабился Смерть. — Положи руки на колени и держи их так, пока я с тобой не закончу, — низким хрипловатым голосом приказал он, хищно ухмыльнувшись, когда мышцы под его ладонью напряглись, а дыхание юноши на мгновение сбилось. — Вот так, умница. — Короткий поцелуй в висок. Убедившись, что Ди не собирается совершать очередную попытку побега, Смерть убрал руку с плеча. Доджер глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь расслабиться. Жужжащий звук стал глуше от соприкосновения лезвий с его отросшей шевелюрой. Ему осталось лишь проглотить все протесты, приправленные заковыристыми эпитетами и молча наблюдать недоверчивым, немного испуганным взглядом за происходящим в большом зеркале напротив, слушать звук машинки и громкий стук сердца в ушах. Когда жужжание стихло, широкие ладони, медленно прошлись по коротко стриженным вискам, потом переместились на почти нетронутую лезвиями вьющуюся макушку и чёлку, ероша пряди. — Что скажешь? — прошелестел голос Смерти. Однако Ди, почти ни разу не моргнувший за всё это время, не успел и рта раскрыть, как в дверь ванной неожиданно постучали. Пальцы наёмника перестали играться с волосами, а голая спина Доджера почувствовала ощутимую прохладу, когда Смерть встал на более приличную от него дистанцию. Ди не мог не расплыться в нахальной улыбке, когда после озвученного Смертью приказа войти, в приоткрывшийся проёме тут же показалось лицо Хесуса Круса, украшенное огромным лиловым фонарём под глазом. — Сеньор Муэрте, я выбрал посылку, как вы и просили, — объявил Крус, а потом перевёл удивлённый взгляд на развернувшегося в его сторону Доджера. — О!.. — выдохнул он и искренне улыбнулся товарищу. — Круто выглядишь. — Что за посылка? — не скрывая любопытства спросил Ди, медленно проводя ладонями по волосам, словно заново с ними знакомясь. — Для тебя, задница. Точнее… для твоей задницы. — Хесус одарил Доджера самодовольной ухмылочкой. Он явно пребывал в хорошем расположении духа. «Наверное и девственной бабочке надоело днями на пролёт торчать то на полигоне, то в гнезде», — с пониманием подумал про себя Ди. Он вскочил с табурета, чуть не опрокинув его, и ещё раз посмотрел на себя в зеркало, повернув голову сначала одним боком, потом другим, а затем, кивнув, послал своему отражению воздушный поцелуйчик. Проходя мимо наёмника, он мягко стукнул его кулаком по плечу и вихрем умчался на выход, чуть не сбив всё ещё стоящего в дверях Хесуса. — Ты не поверишь, ami-go, я даже соскучился по Городу Ангелов. Чур выпивку заказываю я… И что, бля, значит: «для твоей задницы»? Анальные пробки, плётки, обезболивающая мазь? Дорогуша, ценю твоё рвение, но наши отношения едва перешли на стадию «amigos», а я так и не узнал трахался ли ты хоть с... — Ты опять за своё, говнюк? Как сильно тебя мама в детстве головой уронила, что за мыслительные процессы стала отвечать только твоя нижняя половина? За дверью послышались удаляющиеся в глубь зала возмущённые возгласы Хесуса, заливистый смех Доджера и шумная возня с принесённой Крусом посылкой…