Под Покровом

«Как же так..?» — свободна рука Лань Ванцзи бесшумно сжалась в твëрдый кулак. Он точно знал, что не ослышался. Вэй Усянь скорбно пялился на ровный, серый асфальт, с отвлечённым интересом разглядывая крошечные трещинки. Теперь он больше ничего не говорил. Неожиданно неизвестно откуда взявшийся ветер заставил багряную листву громко зашептать, и она, будто бы бурно высказывая своë мнение о только что услышанном, стала выпускать из своей шали один одинокий лист за другим. Где-то вдалеке, на магистрали, за пределами досягаемости парка, просигналила машина. Рядом пронëсся велосипедист, покачивавший голову в такт музыке в наушниках. — ...Нам сказали, что по пути они попали в аварию... Какой-то имбицил налакался и невменяемым сел за руль, — горько выплюнул Вэй Усянь, резко вздрогнув. Лань Ванцзи переложил руку на бедро Вэй Усяня и стал мягко разглаживать напряжённые мышцы его ноги. — ...Они не выжили. Никто... — Вэй Усянь отрывисто втянул воздух через рот. — Погибли прямо на месте. «Господи...» — подумалось Лань Ванцзи. Ему самому до сих пор приходилось довольно тяжко без родителей. Так что же чувствовал человек, лишившийся семьи дважды? — ...Но, знаешь. Не думали мы, что это будет только началом, — усмехнулся Вэй Усянь. Лань Ванцзи сглотнул, заметив, как осунулся Вэй Усянь. — …Где-то, наверное, через неделю мы с Цзян Чэном возвращались с очередного мероприятия, куда мы обязаны были тогда таскаться из-за бумаг и всей этой прочей ерунды с наследством. Мы пришли домой, а там... — Вэй Усянь вдруг сдавленно всхлипнул и, подавившись воздухом, сильно закашлялся. — Вэй Ин..! — Пха!.. Кха... Всë! Нормально! — ...Точно? Вэй Усянь нервно качнул головой вниз. — Там... — болезненно зажмурился он. — В общем... нас ограбили, — вздрогнув, прошипел Вэй Усянь. Рука Лань Ванцзи опять непроизвольно замерла. «Какого..?» — …Вычистили всю нашу квартиру. Я не знаю, как... Мы пришли, а дверь уже была распахнутой. Они забрали всë... Украшения, копии картин со стен, технику, даже мебель... Они унесли даже чëртов кухонный стол... — Вэй Усянь не мог больше держать всë в себе, и по его ледяным щекам понеслись прозрачные, как хрусталь, слëзы. Лань Ванцзи притянул трясущегося парня к своей груди и обвил его тощее тело руками. — …М-мы вернулись в пустую квартиру... Там н-ничего больше н-не осталось... — сбивчиво шептал Вэй Усянь. — Я н-не знаю, не знаю... — Тшш, — Лань Ванцзи прижался лбом к темноволосой макушке. — Не надо... Здесь нет твоей вины. Вэй Усянь, жалобно вцепившись слабыми руками в светлый свитер Лань Ванцзи, уткнулся ему в плечо и всхлипывал оттуда какое-то время. — Если не можешь говорить, не заставляй себя, — слабо поглаживал его поясницу Лань Ванцзи. — ...Не, нет. Я могу, — Вэй Усянь поднял лицо и некультурно вытер нос рукавом куртки. — Подожди, — Лань Ванцзи запустил руку во внутренний карман пальто и выудил аккуратно сложенный кусок ткани. Чуть встряхнув им, он тем самым расправил носовой платок и протянул его парню. — Спасибо... — шмыгнул носом Вэй Усянь. — В общем... опекунство над нами взяла дальняя тëтка. Двоюродная сестра мадам Юй, если не ошибаюсь. Но проблема была в том, что из-за работы жила она не в Китае и всë время летала куда-то за границу. Конечно, в конце концов, она всë-таки приехала, помогла нам продать квартиру, сняла новую и уехала обратно. — Поче... — подал голос Лань Ванцзи, но сразу же осёкся. — ...Почему вы еë продали..? — уже скромнее спросил он. Голова Вэй Усяня устало лежала на мягком плече Лань Ванцзи, пока тот вяло перебирал пальцами очень нежный, как ему показалось, на ощупь платок. Он медленно вздохнул. — Всë это... Понимаешь, всë то, что случилось... — неторопливо подбирал он слова, — слишком сильно подкосило нас. «Выбило землю из-под ног?» Да нет. Было такое ощущение, будто этой самой земли не было в принципе и больше уже никогда и не будет, а мы всë падали и падали вниз... — Вэй Усянь вытянул руки, расправляя платок на солнце, чтобы получше разглядеть еле различимый в тени узор. — Ломало-то ведь нас не только это. Мы не могли приготовить ничего сносного и жрали всякую хрень, забили на школу, потому что за спинами у нас всë время шептались, впервые в жизни платили хреновы налоги, и не получили никакого хренового понимания от этой стервы в кресле. Она ведь нам и сказанула ещë в конце, нахрен мы припëрлись раз нихрена не понимаем. Старая маразматичка, — дулся Вэй Усянь, комкая ткань в руках. — Да всë тогда пошло через жопу! Лань Ванцзи снова накрыл нервно теребившие платок пальцы своей большой ладонью. — А квартира... А-а, я даже не знаю! — нервно схватился руками за голову Вэй Усянь. — Не знаю... — Вэй Ин, — перестал гладить его Лань Ванцзи. — ...Да понял я, — в очередной раз вздохнул Вэй Усянь. — Понял... — Ты взрослый. Налоги платишь давно. Всë хорошо. Перестань... пожалуйста. — Да-да, извини... — опустил голову Вэй Усянь, приложив руки к лицу. — Ты не должен извиняться. Просто... Я не допущу, чтобы тебе снова стало плохо. Вэй Усянь медленно поднял свои покрасневшие глаза. — Не такой уж ты и холодный, каким кажешься, а, Лань Чжань..? — улыбнулся ему вдруг Вэй Усянь. Взгляд Лань Ванцзи замер на ласково растянувшихся, припухших после слëз губах. Может, сейчас..? Нет, ещë слишком рано. — Квартира... — стряхнул с него наваждение Вэй Усянь, продолжив свой рассказ. — Больнее всего досталось Цзян Чэну. Вот если в меня как будто воткнули мясницкий нож, то Цзян Чэн... В тот день он, кажется, умер, — Вэй Усянь запрокинул голову наверх, начав рассматривать листву над собой и серое небо. — Наш дом был... единственным, что от них осталось. А у нас отобрали даже это. Честно, говоря, никто из нас больше не хотел там оставаться. Абсолютно пустые комнаты, в которых мы провели всю свою жизнь и воспоминания, которые в них хранились — всë это слишком давило. Лань Ванцзи глядел на темноволосую макушку и думал: «Как же он всë это пережил?» — ...Когда мы переехали, легче нам стало совсем не надолго. Цзян Чэн бросил школу и даже за справкой не явился. И тишины он не выдерживал, поэтому сразу пошëл работать — денег-то у нас не прибавлялось, а жить хоть как-нибудь да надо было, — Вэй Усянь лениво почесал затылок. — Полиция... Мы так и не решились им позвонить, чтобы начать расследование. По сути дела, мы просто не хотели, чтобы нас снова начали донимать. В конце концов, ещë в тот самый день стало очевидным, что все те вещи, которые у нас украли, уже никогда к нам вернутся... А Цзян Чэн... В общем, без общего образования ход почти во все легальные организации был ему закрыт, и оставались только самые низкооплачиваемые работы, для которых нужна была грубая физическая сила. А он и рад был. Пока я под дешëвое пиво загонялся дома, он впахивал за троих и возвращался усталый, как собака, но зато с пустой головой. Я даже завидовал ему немного. Но всë-таки мне тоже нужно было чем-то заниматься, хоть что-то, но делать. И я поступил в ближайший универ... Думал ещë, что «экономист» звучит громко, что выучусь и деньги буду лопатой грести, что жизнь потом наладится... Вэй Усянь растирал замёрзшие руки, а Лань Ванцзи всë смотрел на него и смотрел. Он боялся услышать тот момент рассказа, когда Вэй Усянь свернёт с обычного пути. — Но... Учёба сжирала деньги за десятерых, и в один день ни моя подработка, ни доход Цзян Чэна не смогли покрыть квитанцию. И мне записали в долг, и потом тоже, и так полгода, пока меня просто не поставили перед фактом: либо я плачу, либо меня выкидывают, причëм, выкидывают сразу в отделение полиции. Тëтка наша перестала выходить на связь вообще, хотя мы уже были совершеннолетними, и она больше не обязывалась быть нашим опекуном. Занять мне было не у кого, потому что сразу после лекций я мчался на подработку, и в итоге нормальных знакомых у меня так толком и не появилось. В банках мне отказывали. Во всех... — он уставился на какое-то дерево и чуть слышно хмыкнул. — Нам есть было нечего, а с меня просили тридцать пять тысяч юаней*... Вдруг Вэй Усянь снова вздохнул, но на этот раз в его вздохе прозвучала какая-то лёгкость. — Я бросил универ и вышел на вторую работу. Пожалуй, это было самым бесполезным решением за всю мою жизнь, ведь я не заработал тогда ровным счëтом ничего. Но всë-таки в один из тех дней в перерыве я вышел покурить и завернул куда-то в подворотню, где потише было. Я сразу затянулся, но тут услышал, как кто-то ругался по телефону. Что-то типо «Так не делается!», «Ты всех подставляешь!». Была уж почти ночь, ну, я подошёл, думал, если какие-то проблемы с машиной, то, может, и помогу чем. А не было там никакой машины. Стоял только кто-то и так же курил со злости. Ну, это был Бохай. Мой нынешний менеджер. Какой-то из его пацанов не вышел, и я со своим непомерным долгом оказался как нельзя кстати. Честно говоря, я никогда не думал, что жизнь заведëт меня в такое место, но я пошëл. И представь себе моë удивление, когда выяснилось, что клиент-то остался доволен. Диян предложил мне работу, и когда он сказал, что я смогу покрыть свой долг всего за год работы, я даже думать больше не стал. Лань Ванцзи последние несколько минут сидел и без того напряжённый до предела, так теперь даже плечо его стало твëрдым, как камень. — Тебе, наверное... не очень приятно всë это слушать, да? Но, знаешь... Эскорт и весь этот интим стал для меня глотком свежего воздуха, а я тогда, наверное, несколько лет как не дышал вообще. Я стал дольше рассматривать себя в зеркале, я понял, что нравится всем нашим клиентам, и я понял, что эта работа — именно то, чего просило всë моë нутро. Я отчаянно хотел быть желанным, хотел, чтобы меня чисто по-человечески приютили, хотел вновь обрести уверенность. Думаю, сейчас я всë-таки смог вернуть то, что потерял в тот день, когда нам в звонок позвонили какие-то люди в костюмах и мы узнали, что наша машина разбилась. И все, кто в ней был, тоже разбились... Сейчас меня устраивает моя работа. Мы, конечно, съехали и из той, второй квартирки, и живём сейчас там, где живëм, да и Цзян Чэн мой выбор так и не принял. Он ведь до сих пор считает, что я продал свою гордость. Хоть это и было ожидаемо. Даже если денег не будет совсем, он пойдёт на законную работу, за которую ему не заплатят ни копейки, чем к нелегалам с круглыми суммами. Вот такой он, мой братец. Его до сих пор гложет прошлое, вина и эти дурацкие скейты из рекламы. И меня тоже гложет, — Вэй Усянь вдруг несдержанно прыснул. — Чëрт, Лань Чжань, мы ведь были тогда совсем мальчишками, почти детьми даже. И нас окунули в такое дерьмо, в какое детей окунать не должны. Лань Ванцзи еле сдерживал так и порывавшийся отразиться на его лице шок. На самом деле, он был просто на просто ошарашен. Кого он видел тогда в Вэй Усяне в тот день, когда он игриво облизывал ему губы? Проститутку? Развратную проститутку с несвойственным еë статусу достоинством? Теперь это его достоинство выглядело совершенно по-другому. — Лань Чжань, я... Я... Я не знаю, я, — всë мямлил себе под нос Вэй Усянь. — Теперь тебе меня жалко, да..? Но это не то, чего я хотел... — Вэй Ин. Конечно. Ещë как! Ему было невероятно его жаль! — Нет, Лань Чжань, я понимаю. Тебе не нужно оправдываться. Ты хотел извиниться, — повернулся к нему Вэй Усянь. Серебро его глаз сияло сейчас особенно ярко, — я тебя прощаю. Не тяготи себя, это только мой груз... И спасибо тебе за кофе. Нет. — Тебе, наверное, Цзян Чэн рассказал о том, что мне нравится здесь бывать. Вот говнюк, — поднялся Вэй Усянь, разминая спину. Нет! — Ладно, — лениво усмехнулся он. — Надеюсь, твой брат должным образом о нëм позаботится. Так не пойдёт! — Что ж... Мне пора. Спасибо тебе, Лань Чжань. Думаю, я... — Я хочу тебя не из-за жалости! Небольшая стайка птиц на соседнем дереве испуганно вспорхнула. — ...Что? Лань Ванцзи сжал кулаки покрепче. Не так красиво, как он хотел, да и плевать! — Я хочу тебя не из-за жалости, а потому что ты мне нравишься, — чётко произнëс он каждое слово. — Ты... это серьёзно..? — задрожал шёпот Вэй Усяня. — Мгм. — Я... Неужели... Неужели...? Господи, неужели он больше не будет одинок? Неужели, его будут искренне тепло обнимать после тяжёлого рабочего дня? Неужели, будут приносить завтрак в постель и всë такое? Неужели, будут заниматься с ним сексом по любви? Неужели, появится общий будничный быт на двоих? Неужели..? — Вэй Ин. Не уходи. — ...Не пойду. Никуда я уже не пойду. Вэй Усянь с олимпийской скоростью оказался в объятиях Лань Ванцзи. Он стал интенсивно тереться щекой о его мягкое плечо, совсем как котёнок о пушистый живот матери. Лань Ванцзи держал довольно лëгкое, неожиданно лëгкое тело парня, жалея о том, что не взял его на руки ещë в тот день, ведь Вэй Усянь так удобно помещался у него в руках, что и отпускать его даже не хотелось. Мужчина заметил выбившуюся прядь волос на лице парня и поспешил было убрать еë, но из-за того, что Вэй Усянь так рьяно мотал головой, пальцы Лань Ванцзи приземлились не на волосах, а на тëплых губах. — Эмм... господин Лань, — немного застенчиво улыбнулся ему Вэй Усянь. — Для поцелуев, я кажется, сегодня совершенно не гожусь. Вижу, у вас только зажили ваши драгоценные губки, боюсь, что я снова их расцарапаю своими сухими тëрками. — …Не стоит переживать, — в последний миг перед прикосновением мягко шепнул ему Лань Ванцзи. Они целовались долго, очень-очень долго, прямо-таки смертельно долго. И оба бы сошлись во мнении, что было это так же смертельно хорошо. Они забирали друг у друга боль и обиды, стирали давно надоевшие границы приличий, исцеляли друг друга своей нежностью и такой отчаянной страстью, что ей можно было даже захлебнуться. Тело Вэй Усяня совсем обмякло. Он медленно отстранился, оперевшись на широкую грудь Лань Ванцзи в тщетной попытке привести сбившееся дыхание и бешено колотившееся сердце в норму. — Вэй Ин? — Мм? — Ты проведёшь со мной ещë один вечер? Вэй Усянь с кипевшим серебром в глазах жадно смотрел на Лань Ванцзи. На самом деле, ему просто захотелось потянуть время. Разумеется, он давно уже всë для себя решил. — Да. Лань Ванцзи с силой прижал Вэй Усяня к себе и шумно, с большим облегчением, глубоко вдохнул запах его волос. Вэй Усянь с трудом поднял голову и увидел ни с того, ни с сего, вдруг сердито сведëнные брови. — Что такое? — …Я могу делать всë, что захочу? — Да... — Вэй Усянь немного растерялся от такого прямого и в то же время неоднозначного вопроса, как вдруг его щëки налились слабым румянцем. — Господин Лань! Ну, не на улице же..! — Я хочу тебя накормить. — …Ох... Конечно! — «ойкнул» про себя Вэй Усянь. — Да. Пожалуй, да. Можем поесть и на улице... — быстро извернулся он. — Мне не нравится, что ты такой лëгкий, — нахмурился ещë сильнее Лань Ванцзи, с опытом профессионала сделав вид, будто ничего не понял. — Слишком лëгкий. Что ты сегодня ел? Вэй Усянь задумчиво закатил глаза. — Ну... Я выпил кофе... — Понятно. Лане Ванцзи покрепче взялся за Вэй Усяня и прямо с ним на руках уверенно зашагал в сторону выхода из парка. — Лань Чжань, — заёрзал Вэй Усянь. — Мм? — Давай возьмём свиные рëбрышки на гриле? Я видел их тут где-то неподалёку, нам как раз будет по пути. К твоему сведению, я очень люблю острое. — Я знаю, — с довольными нотками в голосе заявил ему Лань Ванцзи. Вэй Усянь, повиснув на изящной шее Лань Ванцзи, радостно расхохотался, не зная, чем же сам был доволен больше: тем, что Лань Ванцзи так гордился всем тем, что знал о нëм, или тем, что оба они прекрасно понимали, что «ещë один вечер» был совсем не одним вечером, и не одним месяцем, и даже не одним годом, а чем-то намного-намного большим — длиной в целую жизнь, а то «да», которое он ему дал, было совсем не однократным, и отвечало на все будущие предложения, которые только мог ему сделать Лань Ванцзи.