Как семья. Том I

       Тёплый вечер позднего октября. Большая часть урожая уже давно собрана, и домой можно было возвращаться намного раньше заката, довольствуясь уютной обстановкой простого дома. Маленький колосок слетает с его крыши, не успевает от своей тяжести и поворота вокруг оси сделать, как уже падает на порог. Ни минуты покоя - ветер тут же подхватывает его вновь, сбивает со старых досок ступеней и уносит в высокую сухую зелень. Его уже не видно, желтизна созревших зерен буквально теряется в копне полузасохшей высокой травы, так походящей сейчас на сено.        Все те же потоки воздуха проходятся по неровным стенам, с которых, от времени, уже немного сходит известковая краска. Она осыпается, ложится маленькими хлопьями на темную землю, так сильно выделяется. Может быть, если б рядом лежащий пушок одуванчиков был малость плотнее, не такой прозрачный и нежный, то и вовсе не отличить. Дуновение пробегается по деревянной раме окна, она выглядит совсем-совсем новой. Чувство такое, словно бы и покрытие все еще не высохло, и всего миг назад хозяин вбил последний гвоздь, а теперь, славно потрудившись, с удовольствием поедает пироги хозяйки. Дальше летит, проскальзывает в узкую щель меж дверью и досками, и встречается с теплыми потоками от камина. Те приветливо машут невидимыми ладошками, подхватывают его под руки да уносят на самый верх, к потолку, куда свет почти не попадает из-за балок и досок недостроенного чердака. Ветерочек начинает терять запах сена и щебетание птиц, которые принес с улицы, полностью растворяется в объятиях своих теплых подруг.        Книга на столе, наблюдая за этим обычным для нее зрелищем, тихо зашелестела страницами. Подобно старцам, ворчливым и седым, чьи знания вызывают восхищенный трепет и желание узнать как можно больше об окружающем всех и каждого мире, она ждёт, когда же настанет её час рассказать одну из давних, забытых историй. Копит силы, как и другие пылящиеся на полках книги, такие нужные для существования, чтобы однажды, когда все те тайны, что хранятся глубоко в пожелтевших от времени листах, наконец пригодятся хоть кому-нибудь.        Хотя, они же всего лишь книги. Зачем им силы, зачем им понимать хоть что-нибудь. Это бессмысленно. Книга - всего лишь кучка листов, на которых мудрецы выводят тонкими перьями иероглифы, - не знающий человек мог бы даже допустить мысль о том, что они и не несут никакого глубокого смысла. Так, лишь следы чернил на потрепанной временем бумаге.        Но для того, чтобы понимать книги, нужно быть особенным человеком. Можно понимать значки и знаки по отдельности. Можно воспринимать их словами. Редкий человек даже сможет прочитать выведенный на страницах текст. Но лишь единицы способны вникнуть, способны пропустить через себя, способны усвоить то, что писали пращуры. Это сложно, нужно великим мастерством обладать для подобных дел.        Переплеты помнили, что их нынешний подопечный знал их язык. Знал глубину, знал подход.        Всё в этом доме любило подопечного книг. От изогнутых настольных светильников до сколотой по краям старой посуды, от венка на камине из пахучих лесных трав, чье благоухание стояло по всему дому, до кочерги, покрытой копотью от изнурительной работы.        А как же не любить того, кто с такой любовью смахивал пыль с выступающей внутрь кирпичной кладки? Как не любить того, кто осторожно складывал свежепостиранные ткани, пряча их сразу в сундук, подальше от сырости и лучей солнца? Как не любить того, кто даже пуховые перья свои старался не ронять лишний раз, заботясь о жилье своем, как о живом создании?        Если о вещах должным образом заботиться, то они сослужат добрую службу. Если оберегать их, то и вещи отплатят должным образом. Потому в этом чудном и теплом доме царил покой и порядок, пока житель его оберегал и заботился.        Мягкий запах тлеющей лаванды окутывал полностью и словно туманил голову, покрывал сознание дымкой и не давал глазам нормально сосредоточиться на строке текста. Видимо, чтение сегодня все-таки не ладится, и маленькие ладони откладывают книгу в сторону, оглядывая помещение в который уже раз. Все попытки хоть как-то угомонить скуку окончились провалом, и мальчик подходит к высокой фигуре в углу комнаты.        — Что ты делаешь? - ребёнок в который раз берётся за крылья хозяина дома. Даже когда он находится в полной безопасности, он всё равно старается держаться как можно ближе к ним. Эти крылья мягкие, спокойные, веющие силой и способностью закрыть и защитить от любой опасности. Пускай её и нет.        Он смотрит глазами, полными любопытства, на Фила, который берёт топор крепче в руки, на время прекращая работу.        — Точу топор, нам с тобой надо будет сходить в лес завтра.        — Можно посмотреть?        — Можно, но береги глаза.        Техно кивнул головой, оставаясь на месте и лишь вставая на носочки, чтобы лучше наблюдать процесс. Однако гарпия накрыла спину мальчика своим крылом, краем немного прикрывая его глаза. Ребёнок видимо не совсем понял значение его слов. В следующее мгновение, как только металл коснулся твердой поверхности, столпы искр посыпались во все стороны, завораживая, но слепя глаза. Мальчишка не двигается наблюдает скорее не за самим затачиванием инструмента, а за тем как взрослый держит инструмент мозолистыми руками иногда сильнее давя и полностью концентрируясь на деле.        Не так уж и много времени проходит прежде чем Фил останавливается и начинает вертеть заточенный топор в руках, отпуская Техно.        — Можно будет пойти в лес с тобой?        Мужчина снова смотрит на него, складывая крылья за спиной. Они шуршат немного, перья издают легкий хруст, но это нормально. Разумеется.        — Конечно!        — И помочь нарубить дров?        Фил смеётся:        — Ты ещё слишком мал, чтобы управляться с подобными вещами — Гарпия садится перед ребёнком и треплет его по макушке свободной рукой, из-за чего тот дёргает плечами. — Просто наберёшь хворосту, ладно?        — Ага.        — И отлично.        Они оба идут к входу, где Фил ставит топор у двери. От неё уже несёт прохладой, хотя ноябрь только начался, и хорошо, что большую часть урожая Фил уже собрал с поля.        Вчера он снова был в деревне вместе с Техно. Кристин вернулась с города раньше, конечно же с ботинками для подросшего подкидыша. Как хорошо, что крестьянка она была умная, и решила взять обувь мальчику на вырост. И теперь он то и дело топал кожаными сапогами по деревянному полу, перебирая ногами за своим так называемым отцом.        Раз. Два. Раз. Два.        Топот резко останавливается, стоит ребёнку встать на месте и уставиться на отряхивавшего руки Уотсона, который после вытянул их вверх и прокряхтел от усталости. Мужчина широко зевнул.        — Отец?        — Да?        — Откуда я взялся?        Крылатый удивлённо смотрит на Техно, который стоит в пару метрах от него и с искренним интересом глядит в глаза мужчине. Теряется в ответе, выглядит сбитым с толку.        А что на подобное вообще можно ответить?        — Ам… Техно, видишь ли.. — он усмехнулся, — Я нашёл тебя в капусте.        А ведь обычно так говорят слишком малым детям, которым попросту рано знать о таких вещах, как эти. И они до поры до времени правда верят, что их нашли в огороде или принесли птицы. Как же забавно выходит.        — В капусте?        — Да, ты просто лежал на грядке.        — Но разве у детей нет родителей? — Техно отошёл в сторону, пропуская гарпию к камину, и следуя за ним после.        — Есть.        — Ты ведь один из них? Почему ты один?        — Потому что…        Фил уселся на широкую скамью, вздохнул. Неловкий всё-таки вопрос. Как люди обычно отвечают о таком? Они лгут. Иногда от страха, что дитя ничего не поймёт, кто-то — потому что хочет потешить своё эго. Ведь так приятно знать, что тебя кто-то ценит только за твой статус отца или матери. Кому-то это может быть выгодно, неизвестно только в каких целях.        Но Уотсон, пусть и жил среди людей долгое время, помнил о чести своего народа.        — Я не твой настоящий отец. — ребёнок в недоумении наклонил голову.        — Почему?        — Я ведь… просто нашёл тебя. Я просто присматриваю за тобой, забочусь. Кто твои настоящие родители, те, от кого ты произошёл или что-то в этом роде, я не знаю.        Техно ещё некоторое время стоял неподалёку, стараясь переварить новую информацию. Новую и своего рода странную.        — Не знаешь?        — Нет. Даже то, кто ты, я не знаю. Думаю ты первый свиномальчик, которого я вижу в своей жизни.        Кареглазый совсем потускнел, перебирая собственные пальцы между собой. Это нормальная реакция, получше чем когда бы этот быстрорастущий кабан превратился во вспыльчивого юнца то бог знает что сделал бы, узнав правду.        —Будем читать сегодня, Техно?        Он молча кивнул.        — Легенды Греции?        Ещё раз, он тоже топает к камину, встаёт на носочках и берёт одну из дряхлых старых книг в кожаном переплёте. После садится рядом с Филом и протягивает её ему.        — Ты особенный, необычный, - Филза проводит растрепанным волосам ребенка, немного застревая в них пальцами, — Я не знаю, кто ты и откуда, что если ты - единственный, если нет тебе подобных, то великие дела, свершения, они уже ожидают тебя.        В ответ - завороженный кивок и только больше просьб начать уже рассказ. Вдохновение, это странное чувство, которое Техно ощутил после слов отца, оно словно бы дало ему запал на те самые дела. Но историю услышать все еще хотелось. Сначала книга, потом - подвиги.        — Есть одна легенда о сыне Эсона, внуке Кретея, правителя одного когда-то великого города, Ясоне. Не думаю, что он был одним из магических существ, но он тоже прожил своё юношество с чужаком, ставшим ему сыном. Мы можем почитать о нём. Уверен, эта история тебе понравится.        — Она хорошо кончается?        — Вполне. Но она немного лжива.        — Почему?        — Не все виды гарпий тогда готовы были сожрать всё с огромных столов.        Оба коротко рассмеялись, после чего Техно потянулся к рукам Фила, раскрывая её и намекая, что история ему интересна. И он готов на некоторое время забыть об этой неприятной новости о родителях, чтобы послушать её.        — Ничего, я знаю что ты не обжора.        — Спасибо. Что ж… — несколько страниц скользит меж пальцев. Крыло снова расправляется, приобнимая ребёнка и будто одеяло накрывая его до плеч. А сам мальчик укладывается на руку своего друга-опекуна, готовый слушать сказку на ночь.        — На берегу голубого залива в Фессалии брат царя Афаманта, Кретей, давным-давно построил великий и прекрасный город Иолк...