— Тебе запрещено попадаться людям, — звучал через динамики твёрдый голос принцессы. — Но ты, похоже, не считаешь нужным меня слушать.
— Нет, я... — с нетерпением бросил рогатый, не ожидая, что его притихший голос прозвучит едва ли громче дождя, бьющего сквозь треск горящего камина.
— Никаких оправданий. Мой собрат не должен ошибаться.
Вода змеилась по окнам, скрывая за мутными хвостами блеск неоновых огней Фиостриса. С наступлением ночи рогатый пожалел о своём неумении держать язык за зубами. Ну кто мог подумать, что чёртов дождь хлынет именно сегодня? Это же надо — забыть, что камуфляж Черри не приспособлен к воде! Как после такого смотреть в глаза принцессе? И надо же было одному-единственному человеку, решившему прогуляться на ночь глядя, завопить при виде блеклого силуэта? «Спасите, убивают!». Спасают тебя, старый хрыч! От самих себя спасают!
— Агенты не будут каждый раз стирать память свидетелям твоих ошибок, — продолжила Айсе. — В последний раз я прощаю тебе оплошность.
— Я понял, — со вздохом протянул рогатый.
— Очень надеюсь.
Рогатый стоял перед запотевшими окнами. В руках — блок памяти Черри. Сам костюм неумолимо кренился вправо, прижатый к энергоячейке рядом с камином. Из сенсоров исходит голограмма принцессы — Айсе стоит рядом, упёршись в подоконник.
— Люди, что забрали тела, — начала она, — приписаны к разным учреждениям. Зарегистрированы в разных районах, работают в разных сферах здравоохранения.
— Совсем ничего общего? Есть ведь родственники, удостоверения...
— Тс-с... В этом-то вся и сложность, — нервный смешок тронул лицо принцессы. — Места последнего пребывания не отмечены, живых родственников не осталось. В рабочих статусах стоит отметка об отпуске, а имена своеобразны даже по вашим отсталым меркам.
Принцесса оставила на подоконнике список из девяти имён.
— Итан Файт, — произнёс рогатый в интерком. Сенсоры отрисовали электронный профиль гражданина Фиостриса. На фотографии красовалось лицо типичного западного янки, со времён, когда это слово ещё ходило по устам граждан американских корней. — Джек Колд, — добавил рогатый, и рядом появился ещё один профиль. — Альберт Шариот, Вероника Торос-Мерриданова, Аблай Годноартов, — как заведённый, чеканил он в интерком. Завершили список Николай Птичкин, Кира Шизуо, Феликс Гафур и Александр Грувов. Все — доктора районных больниц в отпуске. Ни родных, ни детей.
— Черри, отсортируй перечень гражданских лиц по этим пунктам, — приказал он ИИ костюма, возвращая блок памяти на место. — Пусть агенты «один-три» начинают слежку за каждым.
— Ты вводишь нас в конфронтацию. Мы рискуем потерять секретность, — не согласилась принцесса.
— Из-за секретности мы уже чуть не потеряли Фиострис. Пока мы обходимся полумерами, эти твари уже доходят до открытых вылазок в город. А может, и того хуже. Кто знает, сколько их здесь сейчас?
— Не станет нас — и человечеству придёт конец, — заключила принцесса. — Делай, что должно. Но помни: никто не должен узнать о нас.
Рогатый вернулся к уликам, Айсе присоединилась. Искать врачей бесcмысленно: они уже покинули город. Но что тогда делать? Искать по больницам и допрашивать главных врачей? Те бы давно уже сбежали, если бы были причастны. Или же нет? Может, Айсе права, и он переоценивает интеллект людей?
— Нашли что-нибудь по мальчику? — спросил рогатый.
— Немного, — покачала головой принцесса. — В академической базе пусто, он не зарегистрирован ни в одном районе. Есть несколько отметок об участии в учебных олимпиадах, но в каждой — только фотография и имя.
— И как его звали?
— Хиро. Без фамильной принадлежности, — ответила Айсе. — Не обольщайся. Это имя популярно среди граждан японского происхождения. Профилей существует несколько тысяч, и среди них нет ни одного с такой внешностью. На твоём месте, — она заглянула рогатому в глаза, — я бы не надеялась увидеть его живым.
— Я и не надеюсь, — буркнул тот себе под нос.
Как назло, дождь вгрызался в его уши, мешая нормально мыслить. И только он собрался отпрянуть от окна, как сквозь мокрое стекло до него донеслись звуки с улицы. Топот огромной толпы доходил до четвёртого этажа. Рогатый открыл окно, предчувствуя, что приближается отнюдь не новогодняя ярмарка.
По улице двигалось шествие. Сквозь гром и молнии звучали призывы «покарать», «сместить с поста», «бросить в биореактор». Кого конкретно — рогатый не слышал, но ясно видел: гнев толпы силён и искренен. К небу тянулись десятки человеческих рук. В каждой — проектор, из которого исходила голограмма герба Фиостриса: планета Земля, оплетённая цветами стрелиции и ликориса. Под гербом развевались лозунги: «Память жертвам амфитеатра!», «Парамон = биореактор», «Пал, выпей чаю — театр угощает!». В небе собирались дроны, предвещая скорую расправу над митингующими.
— Люди... — процедила Айсе, с отвращением глядя на бесформенную толпу. — Кладут вину на собратьев по первому зову страха...
— Что за Парамон?
— Спикер Сената. Он читал речь на собрании в театре, — объяснила принцесса. — Когда всё случилось, Сенат приказал ему молчать — по моей просьбе. Инцидент выдали за взрыв газа, а люди — те, кто потерял родных, не поверили и взбунтовались. Требуют выдать, как всё было на самом деле.
— И ты порицаешь их за это? Айсе, ты когда-нибудь научишься вставать в чужое положение?
— Не раньше, чем ты избавишься от человеческой глупости.
За окном творился хаос. На пути митингующих встал отряд бойцов ВОФ. Шествие захлебнулось в разрядах тока, люди бросились врассыпную. Захваченный сценой расправы, рогатый не заметил, как Айсе продолжила изучать материалы дела. Запись с камеры наблюдения показала: бригада скорой помощи выехала к северным воротам сразу после того, как погрузила тела двух подростков в багажное отделение. Номер машины был предусмотрительно снят, однако в Фиострисе есть и другие способы определить владельца имущества. Айсе центрировала изображение на корпусе автомобиля. Картинка прошла через фильтр, на позеленевшем кузове высветился код. Машина скорой помощи была приписана к автопарку больницы района Канто, и не могла быть использована без ведома заведующего. Айсе пробила этого человека по гражданской базе — прямо сейчас он находился на рабочем месте.
— Что это? — спросил рогатый, указав на символы, которыми была помечена машина.
— Шифр Джинджера, — ответила Айсе. — Система разметок, которую мы внедрили в заводскую часть для отслеживания техники.
— Неплохо, — кивнул рогатый. — Но почему меня не предупредили?
— Тебе не положено. О шифре знаю только я и высшие сенаторы, — объяснила Айсе. — Расшифровка хранится в моей памяти.
— Понял. Значит, заведующий сейчас на работе?
— Допроси его. Протесты помогут остаться незамеченным. Отправляйся и не стесняй себя в методах.
— А что, если это засада? — предположил рогатый. — Они взломали охранную систему театра. Будь у них доступ к городской базе — мы бы не получили ни одной зацепки.
— Маловероятно, — с уверенностью заключила принцесса. — Человеческие глаза не могут воспринимать информацию в этом спектре. И даже, если люди каким-то образом смогли разобраться в шифре — ты не зря проходил боевую подготовку.
— Хотелось бы обойтись без боя, — бросил рогатый, облачаясь в Черри. — По крайней мере, пока не узнаю, что за всем этим кроется.
Голограмма погасла. Зрительные сенсоры синхронизировались с глазами рогатого. Шагнув вперёд, он вошёл в режим маскировки и спустился через окно. Массивные ноги огибали дождевые лужи, вдалеке мелькали отряды ВОФ и протестующие, скандирующие «Парамон = биореактор». Менялись улицы, районы, округи. Лающая собака, погнавшаяся за рогатым, отправилась пинком в помойку, распугав стаю бродячих кошек. И вот, рогатый остановился перед зданием районной больницы. В окнах горит свет, за забором виднеется парковка с машинами. Рогатый видит: одной не хватает. Прыжок — и он оказывается на территории, а затем — и в здании, прокравшись через чёрный ход. Больница не пустует: внутри дежурят врачи. Рогатый сверяет каждого встречного со списком, который дала Айсе: ни один не подходит. Сенсоры сканируют помещение в поисках возможной засады. Дорога лежит на цокольный этаж, к кабинету заведующего автопарком. Рогатый спускается в подвал. Цель — перед ним.
Дедал Паркинсон. 65 лет, уроженец района Канто. Неотличим от своей фотографии в профиле. Потягивает кофе из пластикового стаканчика в надежде, что сможет провести грядущую ночь без сна. Сморщенное лицо вытягивается в бледном ужасе, когда он чувствует, как что-то хватает его за горло. Упавший стаканчик окрашивает пол в коричневый цвет. Взгляд старика бросился к потолку, где висит камера. Бесполезно: охранная система под контролем Черри.
— Пискнешь, лишишься головы, — шипя, угрожает ему рогатый.
— Кх-х... — старик хрипит в металлическую руку, пытаясь разжать невидимые пальцы. Черри не поддаётся. Рогатый встряхивает старика и вволакивает его в кабинет.
— В ночь на первое января, — начал рогатый, швырнув Дедала в его кресло, — с парковки исчез автомобиль... Руки на стол, — процедил он, заметив, как старик тянется к кнопке сигнализации. Прозвучал глухой щелчок, но вместо воя сирены в комнате воцарилась тишина. Сигнализация не сработала.
— Значит, по-плохому.
Удар кулаком в грудь — и Дедал скрутился на полу, тщетно пытаясь вернуть воздух в слабые лёгкие. Рогатый схватил его правую руку.
— Кх-хь... Не-е... — звучали старческие крики, пока холодный металл давил на хрупкие кости, рискуя перемолоть их в труху. Жалко скуля, старик молил неведомого похитителя о пощаде.
— Кх-ха... Её... Давно... Угнали... — цедил он каждое слово. Хруст костей — и к крику присоединился голос рогатого.
— Логи говорят о другом. Аблай Годноартов, твой коллега по больнице, выехал в театр под предлогом неотложного вызова. По дороге он собрал врачей из других больниц. Я хочу знать, — рогатый вывернул руку старика, — где они находятся.
Свободной ладонью рогатый принялся вытягивать пальцы старика, рискуя вырвать их с корнем. Старик кричал, узкие зрачки прыгали по комнате в поисках спасения. Он не знал, что двери цокольного этажа накрепко закрыты, что его крик не достигает ни одной живой души.
— Больно хорошо ты сохранился для своих лет. Надо бы поправить, — злорадно заключил рогатый. Хруст костей, звук отрывающейся плоти — и старик забился в агонии, разрываясь от собственного крика. Изо рта вырвался сгусток кофейной рвоты, глаза налились слезами. Из ладони рогатого возникла капсула с мутной синей жидкостью, и тот ввёл её старику, после чего раскалившаяся ладонь прижгла рану. Старик закричал от боли. В кабинете поселился запах жжёной плоти. Рогатый швырнул вырванный палец в угол.
— Это будет тебе уроком. А теперь, — рогатый встряхнул старика, — отвечай: где находятся те, кто прибыл в театр в ночь на первое января?
— Н-не... знаю... — скулил раненый старик, захлёбываясь в рвоте и слезах.
— Не знаешь? — процедил рогатый, методично выворачивая руки пленника. — Значит, будем освежать твою память...
— Смотри! — раздался голос Айсе. — Его палец!
Рогатый обернулся на кровоточащий ошмёток. Сморщенный палец разглаживался на глазах, будто по-волшебству. Мозоли превратились в гладкую, светлую кожу — даже кровь стала свежее. В один миг оторванный кусок плоти помолодел на несколько десятков лет. Рогатый посмотрел на старика. Тот смотрел прямо на него.
— Какого... — только и успел подумать рогатый, как всё его тело охватило белое пламя. Жидкий огонь разливался по венам, застилая взгляд кипящей кровью. Сквозь боль он видел, как всё пространство вокруг Дедала закипает, наливаясь огненной завесой. Теперь уже он держал рогатого за горло. Кровоточащей рукой старик прорывался сквозь корпус Черри, напрочь позабыв о своей ране. Руки рогатого налились тяжестью. Сквозь боль он успел прошептать в интерком «Автономный режим», и позволил механизмам управлять собой. Черри, получив контроль, вонзил появившийся из запястья клинок в горло старика. Схватившись за рану, дед свалился наземь, хрипя в предсмертной агонии. Рогатый поднялся на ноги.
— Черри, внешняя медицинская диагностика — скомандовал он костюму, намереваясь залечить рану старика. Допрос должен продолжаться: нельзя уходить ни с чем. Рогатый склонился над стариком, занёс ладонь для сканирования, и в тот же миг потерял дар речи. Рана затягивалась сама по себе.
— Гори в аду, чёртов рёвозавр! — вдруг выпалил старик не своим голосом.
Резкий всполох белого света отбросил рогатого в стену. Благо, костюм всё ещё был автономен: разряд тока вернул рогатого в строй. И очень вовремя: как только мгла рассеялась, он увидел труп старика. Стариком, впрочем, его нельзя было назвать: на месте морщин оказалась гладкая светлая кожа, седые волосы сменились короткой рыжей стрижкой, а лишняя плоть отпала, превратившись в кучку серого праха. Затем — из пыльных останков возникла золотистая маска, мерцающая бликами белого пламени. Изваяние взлетело в воздух, явив себя рогатому.
Жалкая попытка. Ты будешь вознесён, как и весь этот мир.
Мерзкое гудение вонзилось в голову рогатого. Мысли сбились в комок: перед глазами показались очертания уютного домика с крыльцом, переходящим в мост через озеро с кувшинками. Запах синей крови стал подобен аромату леса, в который так любил уходить Хиро. Сегодня их отправят уничтожать рёвозавров, а завтра — привезут в город, чтобы вручить медали за заслуги перед Папами. И там будет она. Искоса поглядывая на Хиро, она, тем не менее, будет прижиматься к другому. К своему напарнику, что таит к ней самые тёплые чувства. Но напарник уже не тот. Драконьи глаза ясно зрят сквозь пелену иллюзии. Клыкастая пасть разверзается в гневном рёве.
— Не поддавайся! Он сейчас нападёт! — наваждение затрещало от голоса принцессы.
— А то как же, — прорычал рогатый с хищным урчанием, — Я только этого и жду.
Ментальная атака не сработала. Поняв это, маска зажглась светлым ореолом и бросилась на рогатого, впечатав его в стену. Раскалённый воздух просвистел за помятым костюмом. Маска вонзилась в нагрудную пластину.
Не противься. Сделай нас едиными.
Огонь обволок костюм, пытаясь найти брешь в иноземном сплаве. Рогатый сжал зубы: костюм кипел, рискуя зажарить своего пилота до корочки. Из запястья Черри возник пылающий жаром клинок, собранный по технологии Дельфиниума. Крича от боли, рогатый вонзил заряженное лезвие в маску. Та вспыхнула снопом искр и отлетела в сторону, чувствуя, как по краям расходится свежая трещина. Рогатый выпрямился: новое лезвие возникло из его левой руки. Магматическое топливо. Выточенное, заряженное для истребления Вирмовских ублюдков.
— Ты ничего не изменишь. Ты не можешь... — зазвучал притихший голос маски. Взмах раскалённого клинка, вспышка — и от бывшего Вирмовца осталась только груда осколков. Крохотные частицы таяли на кипящем лезвии. Клинок вернулся в костюм, и на лице рогатого поселилась гримаса хищной радости.
— Только я знаю, на что способен, — процедил он сквозь прилив эйфории, пиная обломок маски. Наконец-то! Наконец он нашёл их!
— Значит, они меняют облик носителей, — заключила принцесса, с облегчением вздохнув в интерком. — Хорошая работа. Полезно иметь рядом того, кто готов оспорить моё мнение.
— Так ты теперь готова меня выслушать? — злорадно усмехнулся рогатый, осматривая тело мужчины, что носил на себе маску. Как и ожидалось, ни одного совпадения с базой данных Фиостриса.
— Обстоятельства вынуждают согласиться, — кивнула Айсе. — Мои люди проверят всех, чей профиль соотносится с данными этих врачей. Оставайся в городе: будешь координировать их работу.
— Пусть имеют при себе оружие из магма-топлива, — дополнил её тот. — И не забывай — нам нужно найти тело Хиро. Я не оставлю его в руках у этих тварей.
— Знаю. Приступай к ликвидации улик.
✱✱✱
Этой ночью Отец наблюдал за горизонтом. Перед ним предстала вереница душ, стремящихся в небо.
