Отель Хазбин. Провалиться в ад

      Аластор наблюдал за Фионой и понимал, что теперь она притворяется здоровой, чтобы не огорчать его, а на самом деле ей очень плохо. «Так нельзя, - думал радиодемон. - Она больше отдает мне, чем получает взамен. Надо это исправить». Фиона опять сделала попытку приподняться на диване, но и эта попытка окончилась неудачей. Хозяин дома нервно помахал своим хвостиком.       - Я могу вылечить тебя, - сказал Аластор после размышлений. - Тем же способом. Для этого понадобится совсем немного магии.       - А в чем подвох? - прошептала Фиона с улыбкой смертницы.       Аластор не удержался и положил свою руку на лоб Фионы. Та была не против такого жеста. Фиона только сейчас почуяла запах какого-то одеколона, едва уловимый приятный запах.       - Подвох в том, что моя кровь изменит тебя, - сказал Аластор девушке. - Ты не превратишься в демона, но и перестанешь быть полностью человеком.       - Разве эти символы уже не сделали меня не человеком? - спросила Фиона и посмотрела на свои руки. - Зачем останавливаться? Это же прекрасно, что мы можем помочь друг другу.       - А все-таки, почему ты так стремишься к саморазрушению? - поинтересовался хозяин дома. - Многие ссорятся с родителями и отбиваются от насильников, но не становятся такими. Ты столкнулась с чем-то еще?       Сняв куртку для ритуала, Фиона осталась в одной футболке с короткими рукавами, которые не могли скрыть того, что ее часто ранили. На руках Фионы было много старых шрамов от ударов ножом и от укусов животных. Это не увязывалось с ее образом девушки из набожной семьи.       - Я никого из людей не убивала, кроме того несостоявшегося насильника, - сказала Фиона, - но с того дня передо мной открылся целый новый мир.       - Мир жестокости и порока, который ты не замечала за своими молитвами в четырех стенах? - уточнил хозяин дома и с нетерпением предвкушал дальнейшие откровения Фионы.       - Да, - кивнула Фиона. - Я поняла, что опасность подстерегает меня повсюду, что мне нужно учиться сражаться, иначе я погибну. Во мне таяло смирение и росла жажда сражений. Я не хотела трусить и убегать, я хотела стать сильной. Окружающие же видели во мне серую мышь из заурядной семьи, долгое время я и была такой, - смутилась Фиона. - Я не знала как мне изменить свой имидж. Я не могла стать другой мгновенно, на перемены ушло много лет. Я сделала много ошибок.       - Но ты училась на них, - приободрил Фиону радиодемон. - Ты тренировалась метать ножи? Ты не избегала уличных драк? Ты жила двойной жизнью, скрывая все это от своих набожных родителей?       - Да, - опять кивнула Фиона. - Это было нелегко. Ходить на церковные службы, а потом брать с собой нож и идти на улицу с трепетом в сердце.       - На исповедях ты признавалась во всем, кроме своих настоящих грехов? - усмехнулся Аластор, проводя рукой по волосам Фионы и вспоминая о своей собственной двойной жизни.       - С вами было то же самое? - оживилась Фиона.       - Моя мама так и не узнала о том, что я был каннибалом и серийным убийцей, - с горькой улыбкой сообщил Аластор. - Она видела во мне послушного мальчика, любящего свою мамочку и никогда не огорчающего ее. Она даже не знала про мою страсть к охоте на оленей. Она, без сомнения, давно умерла и попала в рай. Мы с ней больше никогда не встретимся, да я и не хочу этой встречи. Со дня моей смерти прошли десятилетия, мне нечего сказать моей маме. Каяться я перед ней не буду. При жизни не каялся и теперь не хочу. Слушать о ее разочаровании от настоящего меня я тоже не хочу, а мою сущность она принять не сможет. В нашей встрече не будет никакого смысла.       - Они не готовы к правде, - прошептала Фиона. - Никогда не будут готовы.       Фиона углубилась в свои мысли о прошлом и не заметила как Аластор уронил на ее израненную его же когтями руку пару капель своей крови. Всего пару капель, но руку Фионы от этого свело от боли, как в тот раз, когда Аластор даровал ей свою магическую защиту. Фиона смотрела как ее раны затягиваются, а боль исчезает.       - Это чудо, - прошептала она.       - Нет, это садизм, - посетовал радиодемон на самого себя и отстранился от девушки. - Ранить тебя, чтобы излечиться, и лечить тебя, чтобы потом опять поранить. Зря ты так мне доверяешь, ох зря, - радиодемон покачал головой. - Я этого не заслуживаю. Неужели у тебя настолько безысходная жизнь? Нет друзей? Не последователей в секте, а... - радиодемон осекся. - Неужели ты никого и ничего не любишь, что не против остаться в аду со мной? Тебя ничто не держит в мире людей? У тебя нет незавершенных дел?       Взгляд Фионы стал задумчивым и пустым.       - Нет никаких дел, - тихо сказала она. - Мне даже не по себе от этого. Я же молодая, мне еще жить и жить, а я совсем не скучаю по миру людей. Может, Чарли была права и я действительно бесконечно извращенная и порочная? Во мне нет никакого добра и света? Я могу только лишать всех надежд и мечтаний?       - Ну, мне ты даешь надежду на то, что я исцелюсь и верну себе доступ ко всей моей магии, - усмехнулся Аластор. - Разве этого мало?       - Тогда можно вас попросить больше не напоминать мне про мир людей? - вежливо, но твердо сказала Фиона. - Я уже все решила, свое решение я не поменяю. В воспоминаниях нет никакого смысла. Пожалуйста, не травите мне душу, - добавила Фиона, приподнявшись на диване и учтиво поклонившись.       - Слово леди для меня закон, - отозвался Аластор и протянул Фионе свою руку.       Девушка без колебаний пожала ее и успокоилась. В воздухе пахло романтикой, оленьей шерстью и одеколоном.       - Чарли ничего не знает о тебе, - сказал Аластор, сжимая ладонь Фионы в своей руке. - Как она может судить тебя? Что Чарли знает про добро и свет, если она родилась и выросла в аду?       - А вот верно, - оживилась Фиона. - Почему Чарли вообще поет песенки про щеночков, если она родилась в аду? Как ее воспитывали родители? Чарли не знает историю их жизней? Чарли не знает о причинах падения Люцифера и Лилит? Как она может быть такой наивной и мечтать о перевоспитании грешников в каком-то отеле? Как она может верить в то, что этого будет достаточно для предотвращения истребления демонов ангелами? Или ее наивность - это верх ее отчаяния? Не понимаю я эту вечно плачущую принцессу.       От мыслей о Чарли Фиона стала хмурой. Принцесса ада напрягала и раздражала Фиону, вызывала безотчетный гнев. Больше Чарли Фиону раздражала только ее подружка Вэгги, которая мнила себя высшей справедливостью. «Нет, - думала Фиона, - я обязана победить Вэгги в поединке. Я обязана поставить Вэгги на место, иначе она так и не научится держать язык за зубами и не грубить старшим».       - А ангелов можно убить? - вдруг как в забытьи спросила Фиона у хозяина дома.       - Это не твой уровень, - рассмеялся Аластор и склонил голову набок. - Пока не твой. Я помогу тебе раскрыть твой потенциал, дам тебе цель в жизни. Ты станешь сильной. Мы с тобой истребим их всех.