Отель Хазбин. Провалиться в ад

      - Сама природа не хочет появления этих демонических детей на свет, - все-таки сказала сестра Мария, склонившаяся с тряпкой над сапогами Валентино. - Демоны есть ошибка мироздания. Мечтаю о том, чтобы вас всех истребили, и меня заодно. Такой загробной жизни мне не надо.       - Нельзя бороться с бедностью, убивая бедняков, - сказала Фиона. - Нельзя бороться с греховностью, истребляя грешников. Это недоработка небес, если ад оказывается перенаселенным. Рай пуст, вся полноценная жизнь и развлечения в аду. А что же небеса? Ангелы могут оставлять потомство или это ниже их достоинства? - Фиона повертела свою косичку между пальцами. - Добродетельность скучна и нежизнеспособна.       - Прекрати нести ересь и богохульствовать, - не выдержала сестра Мария и подняла взгляд на Фиону. - С какой стати я вообще, - добавила она, вставая и бросая тряпку в Валентино, - стою перед ним на коленях? Может, я и не праведница, но самоуважение и гордость у меня остались. Он не запугает меня и не сломает мой духовный нравственный стержень. Даже если он меня изнасилует, это ничего не изменит. Я не буду унижаться перед ним. Меня тошнит от одного его внешнего вида, этот внешний вид оскорбляет мой эстетический вкус. Я и вас призываю не поддаваться ему, - сказала сестра Мария работницам стрип-клуба. - Пусть он лучше вас убьет, но не превратит вас в рабынь. Где ваша гордость? Почему эта моль вертит вами, как хочет? Не смиряйтесь с его тиранией и эта тирания падет под натиском справедливости.       - Сразу видно профессиональную проповедницу, - хмыкнул Валентино и закурил.       - Опять хочешь лиловым дымом подавить мою волю, моль? - прошипела сестра Мария. - Я буду сопротивляться. На грех нужно внутреннее согласие, а я этого согласия не даю и не дам. Да не стой же ты столбом! - вскричала сестра Мария Фионе в лицо. - Сопротивляйся ему и его соблазнам! Он же растлевает твою душу и тело! Борись с ним и прогони его! Не давай внутреннего согласия на грех!       Сестра Мария посмотрела на метки Аластора, усыпавшие руки Фионы.       - Оленьего демона тоже надо было прогнать от себя, а не вступать с ним в диалог, - сказала сестра Мария. - Он обманул тебя. Он принесет тебе только горе и не даст никакого счастья. Это же ад. Это же демоны. Покайся, Фиона. Для божественной благодати нет ничего невозможного, благодать очистит тебя от магии демонов и спасет от адской обреченности.       - Зачем мне каяться? - спросила Фиона бывшую монашку. - Я не считаю свои поступки неправильными.       - В тебе говорит грех, - ответила сестра Мария, - а нужно прислушаться к голосу своей израненной души.       - Хотите тоже услышать мою душу? - спросила Фиона у монашки.       - Ее нельзя услышать, - улыбнулась сестра Мария, - это внутренний голос, его слышит только сам человек.       Однако Фиона не вняла словам сестры Марии, открыла рот и издала непередаваемый вопль, от которого у монашки кровь в жилах застыла. Фиона прекратила вопить, но этот звук все еще эхом отдавался в сознании сестры Марии.       - Что это было? - сипло спросила монашка, переводя дыхание.       - Так звучит моя душа, - невозмутимо ответила Фиона. - Давно хотела дать ей свободу голоса. В том и беда, что обычно эту душевную боль никто, кроме самого человека, не слышит. Человек тихо и мирно живет, а его боль никто не замечает. Никто и не хочет замечать. Вот ты призываешь помочь тебе, - сказала Фиона, отходя от Валентино, отпуская его лапку, и пошла по направлению к сестре Марии, - борешься за справедливость. А когда меня в раннем подростковом возрасте пытались изнасиловать, где же были такие набожные чистоплюйки? Я наивно молилась, думала, что это оградит меня от беды, но мужчина надвигался на меня как стихия, уже спустил штаны и был готов завершить начатое. Я начала звать на помощь, но набожные чистоплюи стыдливо отворачивались от нас и спешили вернуться в свои дома, наполненные светом и теплом. Им была безразлична моя боль и мой страх. Мне пришлось взять грех на душу и убить напавшего на меня мужчину. Ничего бы не было, если бы праведные люди просто помогли мне, спасли меня.       - После такого ты должна была стать добрее, - сказала сестра Мария. - За самооборону тебя никто бы не винил. Эти люди бросили тебя в беде. Не поступай так же как они и не бросай в беде нас. Ты не понимаешь, что так зла и порока в мире становится только больше и больше с каждым днем, с каждой минутой? Увидев зло, с ним нужно бороться добром, искоренять это зло из мира и из своего сердца.       - И что же мне надо было делать, попав заживо в ад и встретившись с демоном-оленем и демоном-мотыльком? - спросила Фиона у бывшей монашки.       - Молиться и попытаться их уничтожить, - сказала сестра Мария. - Бог тебя испытывает, а ты нарочно проваливаешь эти испытания. Не греши, возведи вокруг себя стену из веры и морали, которая защитит тебя от духовной грязи.       - Это я что ли грязь? - надменно посмотрел на сестру Марию Валентино и без предупреждения выстрелил ей в ногу святой пулей.       Монашка заорала, упала, схватилась за раненную ногу и заплакала.       - Еще раз назовешь меня грязью, прострелю и вторую ногу, - пообещал монашке Валентино. - Ты на моей территории, ты моя собственность, а смеешь унижать меня и мою гостью. Грязь тут только ты, поняла?       - Да помоги же мне! - заорала сестра Мария, с укором сверля Фиону пристальным взглядом. - Если в тебе есть что-то человеческое, если твоя душа еще жива, то помоги мне!       В глазах Фионы потемнело, у нее закружилась голова. По лицу Фионы потекла кровь. Девушка не сразу осознала, что плачет кровавыми слезами. Монашка снова закричала, но Фиона не могла разобрать ее слов, а может никаких слов и не было, лишь крик, отчаянный крик.       - Твое тело меняется, - сказал Валентино и достал из кармана штанов маленькое складное зеркальце. - Хочешь посмотреть на свои новые глаза? - предложил он Фионе.       Та заколебалась, но потом протянула руку за зеркальцем. В отражении Фиона увидела, что ее глаза стали похожи на глаза Аластора, но левый глаз заплыл черным. Фиона заморгала, ее кровавые слезы все текли из ее глаз.       - Выпустите меня отсюда, - стонала сестра Мария. - Я так больше не могу. Я тут задыхаюсь, в этом грехе. Я не могу танцевать с такой ногой. Я хочу уйти. Я хочу уйти.       - Уведите эту истеричку, - распорядился владелец клуба, махнул лапой и сестру Марию быстренько куда-то забрали.       Валентино достал уже знакомый Фионе розовый кружевной платок и вытер им ее лицо от кровавых слез. Нет, это был другой такой же, но чистый, платок, поняла Фиона, а лапки Валентино едва касались ее лица. Фиона почувствовала, что мотылек не удержался и начал просто слизывать кровь с ее лица, не пользуясь платком.       - Скажите честно, я извращенка, если мне это не противно? - тихо спросила Фиона, а ее глаза уже болели чуть меньше и кровавые слезы остановились.       - Ты разве не догадалась об этом еще в лимузине? - улыбнулся мотылек.