Отель Хазбин. Провалиться в ад

      - Ничего я тебе не обязан, нахальная девчонка! - прорычал Валентино. - Если тебе так противно находиться в моем доме и принимать мою помощь, выметайся отсюда со своим братом! Вы оба мне надоели!       - Как? - испугался Энджел и вжался в диван. - Я тебе тоже надоел?       - А ты особенно, - подтвердил Валентино. - То тебя принцесса подожжет, то ты с наркотиками переборщишь и будешь не в состоянии сниматься в фильме и обслуживать клиентов, то ты настроен на секс со мной, то брезгливо отворачиваешься от меня. Какие нужно иметь нервы, чтобы безропотно выносить твои бесконечные капризы? Ты говоришь, что хочешь ко мне вернуться, что я тебе дорог, но это ведь ложь. Если бы я был тебе небезразличен, то... - мотылек осекся и в отчаянии махнул лапкой на своего кексика.       - ...то я вел бы себя как Фиона, да? - спросил Энджел Даст у своего папочки. - Я бы защищал тебя, а не трусил в ответственный момент. Я понимаю. Ты имеешь право на меня злиться. Я буду играть лучше, обещаю.       - Нет, Энтони, - возмутилась Молли словами брата, - ты не будешь сниматься в его развратных фильмах и не будешь жить в этом доме. Лучше вернемся к отцу.       - Я никуда не пойду, - отказался Энджел. - Я выбрал папочку. Я больше не буду убегать от проблем.       - Черт побери, Энтони! - воскликнула Молли.       Паучиха переводила взгляд со своего брата на Фиону. Она огляделась. Хаск явно ждал конца ссоры, чтобы приступить к попойке. Аластору нравилось это увлекательное шоу. Фиона защищала Валентино. Молли думала о том, как бы не становиться ее служанкой. Она поторопилась с заключением сделки.       - У нас был уговор, - напомнил паучихе мотылек. - Ты не можешь просто уйти в туман. Кексик успокоился и ты успокойся. Не нужно все драматизировать.       Молли вздохнула и на нее накатило липкое смирение. Ей стало так тошно. Ей хотелось кричать, кусаться, нападать, но она была слабой и никчемной. В дверь особняка постучали. Молли смиренно ждала инструкции для дальнейших действий.       - Хорошо, что ты стала послушной, - похвалил паучиху мотылек, - но иногда можно и самой догадаться, что надо делать. Иди уже открой дверь, не стой столбом. И поправь свою одежду, - добавил мотылек, облизывая губы.       Молли пошла к двери, а Энджел провожал сестру взглядом. Паучок не знал, что он чувствует. Он опять запутался.       - Вы же не всерьез хотите соблазнить мою сестру? - шепотом спросил у бывшего босса паучок.       - Конечно нет, - отмахнулся Валентино, но не сводил с Молли пристального взгляда хищника.       - А мне кажется, что хотите, - тихо сказал Энджел и поежился. - Не надо ее в это впутывать. Я буду хорошим кексиком, только не соблазняйте Молли, не ломайте ей психику. Она немного наивная и пусть таковой остается.       - Не надо все выставлять так, будто ты приносишь какую-то жертву, соглашаясь ложиться со мной в постель, - нахмурился Валентино. - Неужели ты не можешь просто наслаждаться близостью со мной? Или я для тебя не красив? Ты сам-то в зеркало давно смотрелся, кексик? Неужели ты считаешь свое паучье личико более прекрасным, чем мое? Свои лапки более прекрасными, чем мои? Это лицемерие, кексик, нельзя таким быть. Ты должен гордиться тем, что понравился мне, а ты упираешься.       - Извините, я так больше не буду, - смутился паучок. - Не буду упираться. Не буду плохо играть в кадре.       По телу Энджела прошла нервная дрожь. Он тоже захотел кричать и кусаться, но был слаб как и его наивная сестра. Валентино потянулся к своему кексику и попытался его поцеловать, но Энджел инстинктивно дернулся в сторону. Мотылек почти схватил его лапками, но потом отпустил паучка.       - Ну уж нет, - хмыкнул Валентино. - Ты же потом пожалуешься на меня принцессе Чарли и своей ненормальной подружке Черри, выставишь все так, будто я тебя насильно соблазнил. Нет, с этим покончено. Ты должен соскучиться по мне, кексик. Ты должен умолять меня дотронуться до тебя и поцеловать. Ты должен бегать за мной, а не я за тобой. Ты должен обожать меня, а не притворяться страстным. Нет, твоя ответная страсть должна быть подлинной. Потерпи, кексик, ты теперь не мой главный фаворит. Мы и так много десятилетий были неразлучно вместе. Пора мне уже и еще с кем-то познакомиться и завести отношения, не так ли, кексик? Тебе это тоже выгодно. Ты отдохнешь от меня и от своей работы. Побудь как бы в отпуске. Отдохни, расслабься и смирись. Мы все в аду выживаем как можем. Если вы с Молли будете ненавидеть меня, никому это пользы не принесет, вы только сделаете свою жизнь еще более невыносимой.       - Я все понял, папочка, - кивнул Энджел, а его лапки дрожали. - Отдохнуть, смириться, расслабиться, поцеловаться.       Валентино посмотрел на бормочущего Энджела и расхохотался. Обрезанные крылья топорщились под его рубашкой.       - Кексика замкнуло, - хохотал мотылек, подходя к Фионе. - Ну хоть ты у меня не робот и тебе не нужны инструкции.       Мотылек внаглую поцеловал девушку, вопреки немому протесту оленя с магическим микрофоном в руках. Его обрывки крыльев трепетали. Фиона была такой ароматной и аппетитной, что у мотылька опять разыгралось похотливое воображение. Он не стал его сдерживать, ведь это были всего лишь мечты. В своих мечтах он мог делать, что хотел. Поцелуй все длился, а мотылек никак не мог заставить себя его прервать. Нет, это было выше его сил. Запах тела Фионы дурманил его, придавал ощущение легкости и уюта.       - Ну хватит уже, - окликнул мотылька олень и оттащил его от девушки. - Ты ей дышать мешаешь своими поцелуями.       - Она же не против, - ухмыльнулся мотылек, а от прикосновения Аластора по его телу побежал неприятный холодок.       - Фу, ради всего адского воинства, - скривился Аластор, - перестань так себя вести. Это отвратительно. Но, моя дорогая, - обратился Аластор к самой Фионе, - ты тоже ведешь себя не лучше. Не будь такой покорной и безотказной, он же не любит тебя по-настоящему. Через несколько десятков лет он заменит тебя новой фавориткой.       - Сегодня был тяжелый день, - сказала Фиона. - От поцелуя никому вреда нет. Я не собираюсь быть ледяной скульптурой. Все нормально, все в пределах допустимого.       - Это и пугает, - задергал ушками радиодемон. - Сначала поцелуи, потом соблазнение, а потом секс-марафон на всю ночь. Это же так называется, да, мой неосторожный похотливый друг?       - Если Фиона сама этого захочет, - сказал Валентино.       - Ну разумеется, - натянуто улыбнулся Аластор. - Ты умеешь быть ласковым, если тебе это выгодно. Ты Фиону будешь баловать, разрушая жизни всех остальных.       - Ну ты же разрушаешь чужие жизни, - отозвался мотылек и расстегнул верхнюю пуговицу на своей рубашке. - С какой стати ты стыдишь меня?       Мотыльку стало дурно и жарко. Все-таки не надо было позволять своему воображению становиться абсолютно свободным. Теперь это воображение стало неуправляемым и диким.