Отель Хазбин. Провалиться в ад

      Кэти Киллджой осталась в клубе, а Столас и Милли поехали с Валентино и Фионой в особняк повелителя похоти. В лимузине было тесновато. Совиный принц и мотылек занимали почти все пространство внутри машины, Фиона тоже была довольно крупной. Милли зажали со всех сторон, ей стало душно и пришлось приспустить стекло, чтобы глотнуть свежего воздуха. Этот глоток воздуха чуть не стал для Милли последним в ее жизни. Послышался выстрел. Милли дернулась и отодвинулась от окна машины. По ее руке потекла кровь. Фиона выругалась и поставила на лимузин еще несколько магических меток. Следующий выстрел никого не ранил, пулю сплющило о силовое поле вокруг лимузина. Фиона перегнулась через Милли и подняла стекло. Милли смотрела на свою кровь в недоумении.       - О чем ты думала? - возмутилась Фиона. - Вчера другой лимузин подорвали, мы еле из него выбрались. Разве не ясно, что покушения будут повторяться? Стекла нельзя опускать!       - Мне душно, - пожаловалась Милли. - Тут мало места, вы все такие огромные, а я маленькая. Когда мы уже приедем? Я очень устала и перенервничала.       - Подождешь и потерпишь, - бескомпромиссно сказал мотылек. - Ты же наемный убийца. Что ты ноешь как неженка? Что ты капризничаешь? У меня в клубе полно таких девиц. Они плачут и страдают буквально от всего, они такие ранимые, что меня начинает от этого тошнить.       Милли вжалась в сиденье лимузина и молча смотрела на Валентино, не зная, чего от него ожидать. Она теперь уже не очень хотела ночевать в его особняке. В голову Милли полезли всякие развратные картинки с Валентино и Столасом в одной постели, комнаты для садо-мазо вечеринок и все в таком духе. Милли боялась заходить в этот особняк, боялась того, что ее там запрут или она там заблудится. Страх был глупым, но Милли никак не могла от него отделаться. Кровь Милли текла по ее руке, а потом мотылек вытер эту кровь своей лапкой и облизал коготки.       - Вкусно, - со смаком сказал он.       Милли ошалела от ужаса. Столас тоже впал в замешательство, но потом увидел, что мотылек протягивает Милли салфетки с ароматом клубники.       - Вытри руки и не истери, - хмыкнул Валентино. - Не буду я тебя есть, но я не мог удержаться и не попробовать твоей крови. У каждого из нас свои фетиши.       - Ф-фетиши, - кивнула Милли, взяла салфетки и поежилась. - А ты разве не ревнуешь? - спросила Милли у Фионы, вытирая руку от крови.       - Кого? - рассеянно произнесла девушка, не вмешивавшаяся в эту сцену с мотыльком, облизывающим кровь жены Мокси.       - Меня к твоему покровителю? - уточнила Милли.       - Нет, - ответила Фиона. - Ревность не имеет смысла.       - Ну как же, - сказала Милли. - Неужели ты не обижаешься, когда он оказывает знаки внимания не тебе?       - Нет, не обижаюсь, - ответила Фиона. - А должна?       - Многие метят на твое место, - прошептала Милли, будто выдавала какую-то страшную тайну.       - Никто не будет на моем месте, - уверенно сказала Фиона. - Никто, кроме меня, не хочет его защищать. Он может спать с кем угодно, но никто из этого длинного списка не видит в нем не только сексуального партнера, но и... свой идеал. Нет, никто не сможет быть на моем месте и быть... мной.       Милли слушала Фиону и не заметила, что выронила салфетку. Салфетка плавно приземлилась на пол лимузина, а кровь опять потекла по руке Милли, но ей уже было не до того. Милли смотрела на Фиону как под гипнозом.       - Не соблазняй меня, малышка, - ухмыльнулся Валентино, - а то ведь я от твоих комплиментов не смогу сдержать порыв страсти. Нам не нужны свидетели. Или ты ради меня готова на все?       - На что "на все"? - улыбнулась Фиона. - Милли же сказала, что тут тесно, и была права. И вы еще не исцелились.       - Думаешь, что какие-то царапины на спине меня остановят? - рассмеялся мотылек. - Не будь такой наивной, малышка. Наоборот, ранение распаляет страсть. Запомни это хорошенько, - добавил мотылек, проводя коготком по носу Фионы.       - Щекотно, - хихикнула девушка и заерзала на сиденье лимузина.       - Я не могу на это смотреть, - возопил Столас, закрывая ладонями свои глаза. - Не могу смотреть на это и не участвовать. Пощадите меня, я тоже не бесчувственный.       - Вряд ли Фиона согласится на тройничок, - шепнул мотылек совиному принцу. - Не все сразу, успокойся.       Столас замолчал, но Милли видела, что он уже завелся. Милли еще подумала о том, что ей повезло. Она была не во вкусе Столаса, иначе... Нет, помотала головой Милли, Столас бы не посмел приставать к ней. Он же уважает Мокси, а значит и его жену должен уважать. Или нет? Или страсть настолько затуманивает разум и лишает воли к сопротивлению?       - Я не буду вам мешать, - сказала Фиона.       - Ты никогда мне не помешаешь, малышка, - ухмыльнулся мотылек. - Ты столько делаешь ради меня, видишь во мне свой идеал. Разве ты не хочешь получить что-то взамен? В награду за свою преданность мне? Бескорыстие похвально, но не в аду. Позволь мне тебя побаловать. Я не буду причинять тебе вреда, обещаю. Я уверен, что у нас все получится и что ты зря переживаешь по этому поводу. Ничего сложного в сексе нет, но одной теорией в нем не обойдешься, обязательно нужна практика.       - Зачем? - спросила Фиона серьезно.       - Чтобы узнать тело партнера или партнерши, - так же серьезно ответил Валентино, обнимая Фиону нижними лапками за талию. - Чтобы понять как обращаться с этим телом, как оно реагирует на разные прикосновения и действия. Представлять можно всякое, но на практике эти представления могут опровергаться. Не бойся меня, я хочу, чтобы у нас все было хорошо во всех сферах нашей жизни. Ты и сама понимаешь, что затянула период своей так называемой девственности и усложнила себе переход на новый этап. Все твои проблемы чисто психологические.       - Наверное, - смутилась Фиона, смотря на лапки, обнимающие ее талию, и чувствуя их тепло. - Для кого-то даже это проблема, да?       - Почти для всех моих работников и работниц, - кивнул мотылек. - Они так шарахаются от моего тела, что обижают меня этим. Я не немытый оборванец, чтобы так меня презирать и ненавидеть. В каждом моем поцелуе и в каждом объятии они видят насилие, а в проявлении страсти особенно. Их злоба по отношению ко мне злит меня и им же становится от этого хуже. Я могу быть очень аккуратен в постели, но они так выдираются из моих объятий, что сами себя калечат. Я очень сильный. В порыве страсти я могу бросить кого-то на кровать, но не рассчитать своей силы и разорвать партнера или партнершу.       - Замолчите, прошу вас, - сдавленно сказала Милли и задергала ручку дверцы лимузина. - Выпустите меня, я переночую в отеле. Нет, не в отеле принцессы Чарли, - поспешно добавила Милли. - Выпустите, я не хочу гостить у вас в особняке.       - Поздно, - сказал Валентино, - мы уже приехали. Вот только не надо делать из меня чудовище. Я не убивал детей и не бросал их расчлененные тела матерям через портал. Не расстреливал людей на пляже и в опере.       Милли нахмурилась и замолчала. Все вышли из лимузина.