Отель Хазбин. Провалиться в ад

      Фиона заворочалась и открыла глаза. Она лежала одна на кровати в своей спальне. Из-под шелковых простыней не хотелось вылезать. Фиона потихоньку вспоминала, что произошло. Сколько она уже спит? Сейчас еще ночь или уже утро? Фиона посмотрела в окно с задернутые занавесками. Было темно. Значит, ночь? Комната была пустой и Фионе стало от этого грустно. Девушка попыталась встать, но не смогла, только села, у нее сильно закружилась голова. Фиона оглядела и ощупала себя. На ней была надета пижама как раз ей по размеру. Фиона не нашла на своем теле никаких повреждений, ни синяков, не порезов. Она была абсолютно здорова не считая головокружения и тяжести внизу живота. Девушка не испытывала никакой боли и страха, снова подумала о том, что зря себя накручивала и пугала. За дверью спальни она услышала чьи-то шаги. Фиона хотела окликнуть любопытного демона, но из-за головокружения вынуждена была лечь обратно на кровать под одеяло. Она очень устала, ее шатало и мутило. Это разозлило Фиону. Ей захотелось выйти из этой спальни, найти Валентино и поговорить с ним, но она не могла этого сделать. Ее будущее было покрыто густым туманом. Фиона уже ничего не понимала. Девушка ворочалась под одеялом и ее охватывало отчаяние. Дверь спальни бесшумно отворилась и в комнату зашел мотылек, закрыл дверь, сел на краешек кровати и посмотрел на Фиону потерянным грустным взглядом. Молчание было невыносимым, тишина давила Фионе на психику.       - Со мной что-то не так? - хрипло спросила девушка у мотылька. - Почему я вырубилась? Почему у меня так кружится голова?       - Я поторопился, - ответил мотылек, потянулся лапками к рукам девушки, но поспешно отстранился, борясь с самим собой.       - Что это значит? - не поняла Фиона и заерзала под одеялом. - Что вы сделали?       - Ты была не готова к порыву моей страсти, - сказал мотылек, - но я учту свои ошибки и в следующий раз ты не потеряешь сознания через пять минут. Извини. Я хотел как лучше, а получилось слишком хорошо, - невесело улыбнулся мотылек, - и твое тело оказалось не готово к таким ощущениям. Я тоже могу вырубаться в постели, но только после секс-марафона на всю ночь в качестве пассивного партнера. Это не одно и то же, но я представляю, что ты сейчас чувствуешь.       - А когда будет этот следующий раз? - спросила Фиона совершенно серьезно.       - Не раньше, чем через неделю, - ответил мотылек. - Не беспокойся об этом, забудь. Я вообще не настаиваю на следующем разе.       - До того как я вырубилась все было прекрасно, - произнесла Фиона, поправляя одеяло. - Я и не сомневалась, что вы не причините мне вреда, в темноте или при свете. Я не жалею, что уступила вам. Ничего страшного в этом нет, ничего кощунственного и святотатственного.       - Я растерялся, - сказал мотылек. - Это был мой первый раз с женщиной, которая согласилась быть со мной добровольно.       - Поэтому вы то хватали мои руки, то отпускали их? - улыбнулась Фиона.       - Да, - шепнул мотылек и свернулся на кровати Фионы калачиком, поджав к груди свои задние лапки. - После этого эксперимента с тобой мне вообще не понадобятся другие партнеры в ближайшие дни. Ты, - Валентино осекся, подбирая слова, - насытила меня чистейшей энергией страсти. Если такой эффект дает добровольность, то мне бы хотелось изучить этот феномен.       - Изучите, - ласково сказала Фиона, протянула руку и погладила усик на голове мотылька.       - Не дразни меня, - томно сказал Валентино.       Комната и кровать показались обоим тесными. Фиону куда-то повело, Валентино тоже. Мотылек в который раз убеждался в том, что он не зря обратил на Фиону внимание. Оно того стоило. Фиона была для него неизведанной территорией, которую хотелось если не завоевать, то постигнуть и исследовать. Мотылек понимал, что он сам был для Фионы такой же неизведанной территорией. Это было больше, чем повседневная заурядная страсть или бесцветные сладкие отношения. Это было уникальным. Это нужно было ценить и оберегать, как нечто неповторимое, единственное в своем роде.       - То есть, - уточнила Фиона, - мое тело нормальное, так? Я ничем не больна?       - Ты здорова, а сознание потеряла с непривычки, - кивнул мотылек, щекотя девушку коготком по руке. - Более того, ты подходишь мне по всем физиологическим параметрам. Если все делать правильно, то любые травмы в процессе будут исключены.       - Да, я проверила, - подтвердила Фиона. - Ни порезов, ни синяков. Ничего, кроме головокружения.       - Не верю, что так можно было, - вздохнул мотылек. - Без принуждения, сопротивления, презрения ко мне и моей ответной ненависти. Без крови, расчленения, оторванных рук, ног и гениталий.       Валентино и Фиона синхронно подумали про Аластора и его выходку с щупальцами, про Вокса с его проводами под напряжением, про Зестиала с его паутиной. От этих мыслей Фионе стало очень грустно и очень больно. Она не хотела катастрофы, не хотела, чтобы кто-то причинил Валентино вред.       - А я не верю, что все повально вас презирают, - нахмурилась Фиона. - С чего бы? Все здесь грешники и по определению не могут быть невинными. Как они смеют воротить от вас нос? Как по мне, лучше вообще ни с кем не спать, чем с теми, кто вас презирает. Зачем об них мараться?       - Вот как, малышка? - томно спросил Валентино и потянулся к девушке. - Возможно, ты и права. Я не должен давать им доступ к своему телу. Они могут напасть на меня в самый интимный момент. Это неблагоразумно с моей стороны. Но как же мне быть с моей страстной натурой? Одной тебя мне не то чтобы мало, но ты не выдержишь моих запросов в постели. Ты теряешь сознание через пять минут только потому, что я слишком резко в тебя...       - Можно ограничиться тем, что вы делали до нашего эксперимента, - перебила мотылька Фиона.       - Ты не против, если я буду удовлетворять об тебя свою похоть, не давая тебе ничего взамен? - спросил мотылек. - Ты готова на такое пойти?       - Ну, - заерзала Фиона под одеялом, - от этого и вам приятно, и я не вырубаюсь через пять минут.       - И то верно, - согласился Валентино, практически ложась на Фиону, укрытую одеялом, обнюхивая ее. - Неужели тебе правда не тяжело?       - Нет, - помотала головой Фиона. - А сколько вы весите?       - В этой форме примерно двести килограммов, а в истинной примерно триста пятьдесят, - смутился мотылек.       - А я вешу примерно сто, - улыбнулась Фиона. - Мне правда не тяжело, не волнуйтесь. Кстати, а Столас-то где?       - Спит в другой комнате, - сообщил мотылек. - Он выпытывал у меня подробности твоего первого настоящего сексуального эксперимента, но я не стал ему ничего говорить. Захочешь, сама расскажешь. Ты же не лезешь в его личную жизнь и не спрашиваешь, нравится ли Столасу спать со своей женой.       - Явно не нравится, если он бросил жену и приехал в Пентаграмм-сити к вам в гости, - хмыкнула Фиона и не успела сказать что-то еще, когда вдруг мотылек ее поцеловал так сильно и неотвратимо, словно хотел поглотить душу Фионы.