***
"— А правда, что дед Мороз существует? — спросила маленькая я, с интересом рассматривая интересные узоры на окне. — Конечно! — отвечал мне до боли знакомый и такой родной голос. Это была моя мать. До сих пор, спустя столько лет я помню ее голос. Он был таким высоким, мягким, но при этом родным. Если бы я услышала его где-то сейчас, то подумала бы на человека с весьма противным характером. Ведь только таким мог обладать хозяин этого голоса. Так было бы с кем угодно, но не с моей мамой. Она была поистине прекрасным человеком. — А там, где я буду на этих каникулах, он тоже появится? — Определенно, можешь даже не сомневаться. Мама приятно улыбнулась, теребя мои рыжие, непослушные волосы рукой. — А вы заберете меня на рождество? Вдруг кто-то берет меня подмышки и крепко обнимает, прижимая к своей груди. — Слишком много вопросов, малышка. Мы с мамой обязательно приедем к тебе на рождество и заберем к себе. А может и к тете Аннет поедем. Она давно уже хочет увидеть тебя." Это было шестнадцать лет назад. С того момента каждое мое рождество проходит только с этим воспоминанием. Оно очень важно для меня. Ведь оно единственное, что сохранилось от моих родителей. Оно единственное, что я знаю о них не из рассказов Аннет. Оно записано у меня везде. В каждом моем дневнике. В каждом телефоне. На корки каждой прочитанной мною книги. В то рождество они так и не приехали ко мне. По началу я очень злилась. Как же так? Они же обещали! Потом мне стало грустно. В мою голову полезли самые ужасные мысли. Я разрыдалась. Кто же знал тогда, что все то, о чем я думала, окажется правдой. Они не долетели. Их самолет потерпел крушение практически при подлете к аэропорту. Слишком много дождя в тот день пролилось. А я осталась одна, в полном непонимании происходящего. Лишь только через три дня ко мне прилетела Аннет. Она была еще тогда молода, сейчас жизнь ее потрепала, а седых волос на голове стало вдвойне больше. Ее аристократическое воспитание никогда не давало ей показывать свои эмоции, даже близким. Кроме того дня. Она была заплаканной, с глазами полными скорби и боязни за будущее. Сейчас будучи взрослой я понимаю, насколько страшно ей было рассказать о том, что мои родители умерли. Кстати узнала я об этом только тогда, когда мы приехали в поместье. В место, отражавшее совершенно иное, нежели я услышала из уст тетушки. А сейчас, я сижу на подоконнике в своей излюбленной комнате и смотрю на то, как за окном веселятся Элиза и Данте, кидая друг в друга снежки. И опять через три дня рождество. Но мне уже не шесть. Мне двадцать два года и за свою жизнь я вытерпела много всего. Все время что-то не ладится. Все время что-то не клеится. Но никто не должен этого увидеть.***
Наступил вечер и я плетусь на негнущихся ногах в главный зал, где уже собрались все мои родственники. Воспоминания из детства всегда на меня так действовали. Мне нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Но не сегодня. Не в этом году. Слишком многое я пережила в этот раз, возможно это как-то дало о себе знать. И вот я стою у массивной двери, ведущей в главный зал. Но это не все. За секунду до входа я натягиваю вполне себе естественную улыбку и вместе с извинениями выхожу к родственникам. Я улыбаюсь всегда. Когда иду к столу. Когда сажусь на стул. Даже когда ем. Все это очень красиво скрывает, то что происходит у меня в душе. И я полностью уверена, что так делает каждый сидящий здесь человек. Каждый здесь — грёбаный лицемер, скрывающий свою настоящую сущность. Только все скрывают разное. Я к примеру неугасимую боль от того, что происходит в моей жизни. А вот о чем сейчас думает Александр? Остается только молиться, чтобы это было в рамках закона. Одно наше первое знакомство чего стоит.Flashback
Я сидела за столом и принимала обед. Это был мой второй день пребывания в поместье и выглядела я не самым лучшим образом. В то время, как тетя Аннет была как всегда неотразима и вела какие-то переговоры с нашим новым гостем. Фредерик. Высокий, статный. Пусть с сединой и в старом, потертом, растянутом свитере, но совместно с его манерами сразу понимаешь, что он тот еще джентльмен. Мужчина к себе располагающий одним своим видом. Есть такие люди, на который посмотришь и уже знаешь, что они добрые. Фредерик один из таких. Но Чикатило тоже располагал к себе, а я никогда никому не доверяю. Мои сомнения подтвердились, когда я увидела его протеже. Александр буравил меня взглядом на протяжении всего знакомства. Я не знала куда себя деть. Мне настолько был неприятен и ужасен этот взгляд, что при разговоре с Фредериком я начала запинаться. Ужасно. Он будто раздевал меня своим взглядом.The end of flashback
С того момента и началась моя ненависть к нему. Но Александр не останавливался лишь на взгляде. Вечные смешки, издевки. Как за столом так и без него. Он ничего не знает обо мне и всем том, что со мной происходит. Я отвечаю ему, но в силу своей странной полосы в жизни, ночью не могу сдержать слез. Я рыдаю пол ночи, засыпаю, а потом утром как не бывало вновь с улыбкой на губах принимаю его попытки задеть меня, отвечая тем же. Я очень устала. У меня нет тех, кому я смогла бы довериться. После смерти родителей я стала очень закрытой. Прям как тетя Аннет. И лишь мой личный дневник знает обо мне все. Я где-то слышала, что люди, пишущие личные дневники, в душе надеются, что их когда-то прочтут. И не важно будет хозяин дневника мертв или нет. Возможно отчасти это правда. Забывшись в своих мыслях я не замечала, что происходит в этот момент за столом. — Агата, очнись, — прошептал мне на ухо Александр, при этом предварительно ударив в бок локтем. Я подняла голову и встретилась с парой серых, выжидающих глаз. Фредерик определенно что-то у меня спросил, но я не расслышала что. Метнув свой перепуганный взгляд на тетю Аннет я услышала: — Агата, с тобой все в порядке? — Да, спасибо. Вы что-то хотели узнать? — Я лишь спросил, готовы ли Вы принять бизнес Вашей тетушки? Эту тему я не любила больше всего. Я вообще не любила всю эту возню с бумажками. До определенного момента даже моя профессия была без них. Но показать я этого никак не могла. Воспитание как никак. Сделав вид, что вопрос был достаточно интересным, я начала красочно врать о том, как уже жду-не дождусь получения всех акций. При этом боковым зрением я стала замечать Данте и Элизу, что-то увлеченно рассказывающих друг другу на ушко. Выглядели они больше как пара, нежели брат и сестра, пусть даже и сводные. Взгляд Александра тоже был направлен в их сторону.