Вопреки всему

После звонка Питу, Китнисс практически перестала спать, её посещали всё новые и новые образы жутких сновидений. Она всячески убеждала себя, что рада за него, но при мысли о том, что Пит вряд ли когда-нибудь вернётся, — её сковывал неистовый ужас. Постоянное ощущение внутренней пустоты, которое не покидало Китнисс с момента приезда домой, вновь вылезло на передний план. В пекарне она работала механически, полностью уходя в свои мысли, часто сжигая пироги и лепешки, и путаясь с рецептами. Хеймитч видел, что с его подопечной снова творилось что-то нехорошее, но пока не задавал вопросов. Том тоже видел подавленность Китнисс, и всячески пытался расшевелить её, иногда шутками, иногда дурацкими сюрпризами. Но получалось это у него редко. Песню под гитару в пекарне Китнисс не оценила, искать подарки по нарисованным значкам или загадкам отказывалась, не понимая, зачем это нужно. Да и сами подарки — красивые поделки из шишек, резьбу по дереву и прочие самодельные вещи — она не принимала, хотя Том старался не дарить ничего, что стоило денег, только собственные усилия. Закончилась эпопея с поделками тем, что Том, собирая шишки, поскользнулся и упал в полузамерзшую лужу, только чудом ничего себе не сломав. Возвращаясь из леса после этого, он случайно встретил Китнисс, изрядно напугав ее своим видом. Девушка назвала его идиотом и посоветовала больше не позориться. Она и до этого чуть ли не в лицо называла его клоуном и сумасшедшим, но в этот раз высказалась совсем прямо. Подарки прекратились, но сам Том никуда не делся, — как и прежде он провожал и встречал ее из пекарни, все так же шутил над собой, и очаровывал всех вокруг. Китнисс часто чувствовала себя виноватой за свою резкость — может, Том и был в чем-то бестактен и навязчив, но такого обращения точно не заслуживал. Тем более, он искренне пытался помочь. Поэтому, спустя три недели после злополучного звонка, Китнисс, сама от себя не ожидая, согласилась сходить на свидание с Томом. Скорее всего, так она желала загладить свою вину за то, что постоянно срывала на нём свою злость на себя. Это свидание, которого она на самом деле не хотела, всё же заставило вылезти из кокона отчаяния и равнодушия к окружающим. В принципе, она уже знала о том, что услышала. Она видела передачу, да и мама, обучаясь в Капитолии на курсах медсестер, часто упоминала в телефонных разговорах, что Пит везде появляется с какой-то брюнеткой в очках, причем, у неё сложилось впечатление, что он живёт с ней. Китнисс до последнего надеялась, что мама ошиблась, но звонок Питу, наконец, поставил всё на места. Он не вернётся. У него всё хорошо. Может быть, у них могло бы что-то получиться, но Капитолий перемолол их обоих настолько сильно, что они слишком устали, чтобы пытаться что-то восстановить. Эти мысли вызывали желание зажмуриться и кричать до тех пор, пока само время не услышит её, и не повернется вспять. Если бы это было возможно, она бы вела себя по-другому. После возвращения с первых Игр, она бы попросила у Пита прощения за обман, попыталась бы подружиться с ним. Может, тогда, у неё было бы больше времени на то, чтобы понять свои чувства. Впрочем, тут же шептал ей вредный внутренний голос, люди редко меняются, и, если бы даже чудо произошло, она бы опять натворила глупостей из-за своего недоверия к окружающим. Оставалось только жить сегодняшним днём, и пытаться не повторять прежние ошибки. Возможно, всё-таки стоит дать Тому шанс, отбросив свои недоверие и страх. Весь день перед свиданием, Китнисс нервничала, пытаясь убедить себя, что она хочет пойти на встречу с Томом. Нет, они и раньше часто гуляли вдвоем, но Том несколько раз подчеркнул, что эта прогулка будет особенной — было из-за чего волноваться. Сюрпризы девушка не очень любила. За час до назначенного времени, Китнисс сидела на диване, нервно теребя края рубашки. Она решила одеться только чуть лучше, чем обычно — всё равно, на улице почти зима, лучше уж выглядеть менее изящной, но не мёрзнуть. Волосы она уложила в привычную косу, но, раз уж все-таки это было свиданием, решила подкрасить губы и ресницы. Время тянулось до невозможности долго, как комок ирисок, застрявший в зубах. Китнисс даже думала, притвориться больной и никуда не идти, но пресекала эти мысли. Надо было, раз уж она согласилась. Тем более, она в любой момент может уйти. Или постоять за себя, ведь нож у неё всегда с собой. Наконец, раздался стук в дверь. Китнисс вышла навстречу Тому. Возле дома была припаркована машина. Девушка в недоумении подняла взгляд на парня, он лишь загадочно улыбался. В молчании они сели внутрь. В салоне приятно пахло свежестью и было тепло. — Я не знала, что у тебя есть машина. — Это не моя, я её одолжил — Том плавно вырулил со двора на дорогу. — Итак, — протянула Китнисс. — Куда мы едем? Это далеко? — Нет, мы будем там через 20 минут или даже меньше. — Том, тогда мы могли и пешком туда пойти. — Могли, но ты поймёшь, когда приедем, — он неизменно улыбался. Китнисс в задумчивости смотрела на сменяющийся пейзаж за окном. Она вроде понимала куда он едет, только не знала, зачем. *** Машина остановилась, и Китнисс увидела перед собой небольшое поле, а перед ним огромный белый экран. Она не бывала в южной части дистрикта, но слышала, как в пекарне, примерно в конце сентября, люди обсуждали что в городе появилось новое развлечение. Но что именно это было, не расслышала. Она пыталась узнать у Тома, пока они ехали, но он молчал, загадочно улыбаясь.   — Вот мы и приехали. Это кинотеатр под открытым небом. Сейчас ноябрь, холодно, поэтому он не работает, но не переживай, я договорился, — Том включил и выключил фары и через минуту на экране появилось изображение.   — Это короткометражный фильм. Думаю, тебе должен понравиться, — парень отодвинул сиденье слегка назад, придвигаясь ближе к Китнисс. На экране появились какие-то люди. Они танцевали, то и дело подпрыгивая и меняя партнёров. Изображение было чёрно-белым. «Забавно» — пронеслось в голове у Китнисс, — «такого я ещё не видела». Она сидела ровно, боясь шелохнуться и не знала, ждет она поцелуя, или боится его. В том, что поцелуй будет, она не сомневалась. Том все время украдкой поглядывал на неё. В какой-то момент парень зевнул, потянулся, и, как бы невзначай, положил руку девушке на плечи. Китнисс слегка вздрогнула, но решила сделать вид, что всё нормально. В конце концов, это свидание, а на свиданиях всё вроде так и должно идти. Ну, насколько она знала — невестой она побывать успела, а вот сходить на нормальное свидание ей как-то не довелось. Фильм закончился, экран погас и всё вокруг погрузилось в темноту. — Так и должно быть? — голос девушки дрожал от волнения. Может, он всё-таки маньяк? — Подожди минутку, это ещё не все, — Том включил музыку и вышел из машины. — Посмотри вокруг. Китнисс огляделась и ахнула. В парке, как по волшебству, по одному начали загораться фонари. Как будто звёзды спускались с неба… — Иди сюда, — Том галантно предложил девушке руку, помогая выбраться из автомобиля. — Позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец, — улыбаясь, парень слегка поклонился, заведя одну руку за спину, а другую, протянув ей. Совсем как кавалеры в фильме, только более задорно. Не удержавшись от смеха, девушка протянула руку в ответ. — Ты должна была сделать реверанс, — шутливо возмутился Том. — Ну прости, не умею. А вот где ты так научился? — все ещё улыбаясь спросила она. Том почти прижался губами к уху девушки: — Ты не представляешь, сколько раз я пересматривал этот фильм. Но разучить смог только поклон. Китнисс снова прыснула. Смех помог ей немного расслабиться, и она позволила Тому вести её за собой в неторопливом танце. Переливчатая, медленная мелодия, мягкий свет фонарей, простор звёздного неба над ними как будто растворили все страхи девушки, и парень рядом уже не казался навязчивым и раздражающим. Она попыталась разглядеть в полумраке его лицо. Том, в свою очередь, взглянул ей прямо в глаза, как будто спрашивая разрешения. Китнисс слегка запрокинула голову, затаив дыхание и прикрыв глаза, догадываясь, что сейчас будет. Парень воспользовался этим молчаливым позволением и, поддавшись вперёд, поцеловал её. Сначала нежно, медленно, легко касаясь губами. Китнисс замерла, и Том, притянул ее ближе, на мгновение углубив поцелуй. Его пальцы скользнули по щекам, и в следующий момент, он заключил её в объятия, крепче прижимая к себе. Китнисс чувствовала тепло его губ и рук, чувствовала, как холодный ветер поднимал и разбрасывал её волосы по лицу. И она позволила себе забыться. Ещё какое-то время, Том удерживал Китнисс в своих объятиях, затем нежно поцеловал в лоб, и лишь после этого, отстранился и сжал её руки. — Какие холодные! Да ты совсем замёрзла! Срочно едем домой. Весь путь домой Китнисс молчала и старалась не смотреть на парня. Том же улыбался, как ребенок, получивший конфетку. Когда машина остановилась, Китнисс вышла первой, не дожидаясь, пока Том откроет дверь и подаст ей руку, и торопливыми шагами направилась к дому. Она уже схватилась за ручку двери, когда услышала: — Китнисс, постой. Девушка развернулась, облокотившись о дверь. Том подошёл к ней почти вплотную, прижав руку к двери рядом с её головой. Его лицо приблизилось к её, его пальцы гладили щёки и подбородок девушки. Кожу слегка покалывало от этих прикосновений. Некоторое время они стояли так, не двигаясь. Он просто смотрел ей в глаза, и Китнисс не могла прочесть, что было в его взгляде. Просьба? Настойчивость? Желание? Том медленно склонился к губам девушки. Этот поцелуй был лёгким, и почти невесомым. Парень слегка отстранился, явно изучая реакцию Китнисс. Она смущённо улыбнулась, чувствуя, что щеки продолжают гореть. Ей бы самой понять, что она чувствует. — Увидимся завтра, после работы? —  спросил Том. — Да. Увидимся, — поднять глаза на Тома она так и не решилась, а вместо этого рассматривала свои руки, будто пыталась по рисунку на коже прочитать ответы на вопросы о самой себе… Лишь когда парень захлопнул дверь своей машины, Китнисс посмотрела ему вслед. *** — Китнисс, а тот парень, Том, у вас с ним все серьезно? — Джилли, очень молоденькая официантка Далтонов, чуть ли не подпрыгивала от нетерпения и любопытства. Ей ещё не было семнадцати лет, они с родителями перебрались сюда из Первого — видимо, они были обеспеченной семьей, и им пришлось бежать из дома от расправы и мести со стороны бедняков. Жителей Двенадцатого мало интересовало кто они и откуда — живут скромно, работают, и ладно. Китнисс иногда смотрела на Джилли чуть снисходительно, так как считала, что все её мысли сводятся только к симпатичным парням и поиску единственной любви на всю жизнь. Впрочем, тут же напоминала себе девушка, всё же хорошо, что не к Играм и поиску пропитания. «Ну вот, началось» — мысленно вздохнула Китнисс. Она давно ждала этих вопросов и разговоров. Ждала и боялась. Девчачьи разговоры, с хихиканьем, бесконечными расспросами «А он, он что? Ну, а ты…?» не были её сильной стороной и всегда казались глуповатыми и легкомысленными. Правда, тут же ей вспомнилась Рута и её живой интерес к их с Питом фальшивым отношениям. Могла ли она назвать Руту легкомысленной и глуповатой? Никогда! Скорее, это она — сухарь, растерявшая где-то весь интерес и доверие к людям… Правда, ей всегда казалось, что такие люди, как её сестра, Рута, Пит и Энни Креста не приспособлены к жизни, и такие сухари как она, существуют для того, чтобы защищать их от жестокостей этого мира. Но, если подумать, ни Прим, ни Руту, ни, тем более Пита, нельзя было назвать неприспособленными и слабыми. Да и Энни Креста, как она слышала, пока вполне справлялась с одинокой жизнью у себя в дистрикте. Так что, эти люди просто сами выбрали открытость, доверие и мнимую беззащитность, вполне осознавая последствия своего выбора. Получалось, что они гораздо храбрее, чем она. Так, может, ей тоже пора прекратить защищаться? Ну, хотя бы раз в месяц… Китнисс улыбнулась Джилли и ответила честно: — Сама не знаю. А как он тебе? — По-моему, он тебя очень любит. Я тебе даже завидую. За мной так ещё никто не ухаживал… Ждёт тебя всегда, беспокоится, подарки дарит… за моей подругой Шиффен тоже так один парень ухаживал — ничего для неё не жалел, каждый день что-то новое придумывал. А вы уже целовались? Китнисс покраснела. Нет, открытость, это, конечно, хорошо, но это уж слишком… Ладно, надо прорываться: — Да, — помедлив, ответила она. — И как это? Приятно? Ты чувствуешь, что он Тот самый, Твой? Китнисс снова улыбнулась. Всё-таки вера Джилли в сказки о том, что свою единственную любовь можно почувствовать с первого же поцелуя была очень наивной. В душе снова шевельнулось беспокойство — эта девочка была действительно беззащитной, и ей ещё только предстояло пережить разочарование или предательство и сделать выбор. Защитить её от этого Китнисс не могла, хотя очень хотелось. Девушка вернулась к разговору: — Мне всё-таки кажется, для того чтобы понять, что парень твой Единственный, нужно больше, чем первый поцелуй. Нужно пообщаться с ним, узнать его, определить, что он за человек, стать ему другом… — Ну не знаю… — Джилли была непреклонна. — Мне кажется, я сразу почувствую. Ну там, ноги подогнутся, забуду, как дышать, и буду смотреть только на него… Шиффен говорила, что так бывает. Китнисс только вздохнула. Если бы всё было так просто, она бы всё поняла ещё в пещере… Или она понимала? Но опять защищалась, боясь стать уязвимой и беззащитной? Впрочем, сейчас эти мысли и осознания были уже бесполезны. — Всё это ты почувствуешь, — Китнисс тоже решила не сдаваться. — Но не сразу. Главное ведь, что почувствуешь когда-нибудь. И чтобы не слишком поздно. — Вздохнув, добавила она. — А тебе Том нравится? — с прежним интересом спросила девушка. Китнисс задумалась над ответом. Пора, наконец, перестать повторять свои ошибки и стать честной с собой и с другими: — Не могу сказать, что очень, но он мне, определенно, нравится.