~
— Больно? — взволнованно поинтересовался Чимин, промывая неглубокую рану, нанесённую оголившимся к зиме кустарником. Чеён руками впилась в каменное основание под собой, сдавленно выдыхая. Из-за её детского упрямства она уже вляпалась в ситуацию, где у неё ныли рёбра — с длиннющим синяком вдоль нижней части грудной клетки — и вырисовывалась приметная царапина на правом бедре. Но ничего из этого не мешало ей гордо и невозмутимо ответить… — …Нет. — И омега готова была поклясться, что альфа специально напористее надавил клочком ткани на рану, чтобы принцесса несдержанно ойкнула. — То есть, может быть, самую малость. — Конечно, Ваше Величество, — безобидно усмехнулся страж, хотя его настрой казался весьма далеким от шутливого. Он думал, что с ума сойдёт, когда Чеён, слезая с их очень «податливой» и «терпеливой» лошади, умудрилась разозлить оную и свалиться на ближайшее ветвистое деревце — около шестидесяти сантиметров в высоту. Принцесса так напугано взвизгнула, что Чимин попросту забыл о важнейших предписаниях Джису и тут же ломанулся вызволять горе наездницу из передряги. Чеён спасительно обвила его шею руками, сдавленно мыча, когда мужские ладони заботливо попытались приподнять её над землей. Удар от падения пришёлся, в основном, на верхнюю часть туловища, поэтому любое прикосновение к нему вызывало лютый дискомфорт. А окровавленная на бедре штанина ярче остального продемонстрировала, что одними синяками принцесса, увы, не отделалась. — Чимин… — с нотками неуверенности попыталась завести диалог она, однако страж успешно разобрал многообещающий тон и отрицательно покачал головой. — Нет. — Что «нет»? — недоумённо уточнила омега, взъерошив прилизанные из-за жокейки пепельные волосы. — Мы не станем сейчас выяснять отношения, — важно отрезал альфа, споласкивая окровавленную тряпку в водах буйной реки и вновь прикладывая ту на место раны. — Не после того, как ты едва не расшиблась. У принцессы мурашки по коже прошлись от лютого холода вещицы и непоколебимой стали в голосе стража. Пальцы Чимина тоже были ледяными, однако он не жаловался, мужественно вызволяя принцессу из лап непрекращающейся самодостаточности. Хваса, в свою очередь, отошла за стеблем небезызвестной флорентийской травы, целебные свойства которой помогли бы предотвратить попадание грязи в царапину. Глава охраны практически сразу оставила безумную парочку наедине, удалившись на ближайшую опушку; в какой-то момент альфе начало казаться, что он попал в хорошо разыгранную против него партию. И всё бы ничего, если бы Чеён не кривилась от боли по-настоящему, оставляя каждый новый мини-стон в саднящем сердце Чимина. — Откуда ещё мне нужно свалиться, чтобы ты обратил на меня внимания? — в конечном итоге не выдержала Чеён, демонстративно скрестив руки на груди. Это была ужасная затея, с учётом сектора поражения. — А-а-ауч! — Как малое дитя, ей Богу! — разгорячённо заключил Чимин, агрессивно заведя пятерню в волосы и тряхнув головой. Его первородные инстинкты взыграли на максимум, пугая непонятной природой возникновения. Про внутреннего альфу, трещащего от обеспокоенности, он даже помыслить не решался. — Глупое и безрассудное дитя. — Вообще-то, это ты делаешь вид, будто я для тебя пустое место! — умело парировала принцесса, сверля стража прожигающим взглядом алых глаз. — Ну и кто ещё из нас дитя? — Тебя моё мнение мало волновало, когда ты решила всё за меня. Назови хоть одну причину, почему тебе сейчас захотелось со мной считаться? Мм-м? — свирепо задал вопрос Чимин, локтём упершись о выставленное колено. Омега обиженно поджала губу, не желая отвечать на столь укоризненный выпад; пальцами покрепче впилась в предплечья. — То-то и оно. Оживлённая полноводная река приветливо бурлила где-то за спиной Чимина, и Чеён стоило больших усилий унять неистовое желание окатить стража водой. Их сапоги перепачкались в грязи и в прилипшей к подошве опавшей листве; в целом, сам пейзаж благоволил к красивым и долгим беседам о любви, человеческом существовании или милым колкостям. — Неужели даже мысль о том, чтобы остаться со мной, для тебя невыносима? — рискнула спросить принцесса, легко качнув головой. — Что? Причём тут это? — скосив взгляд в сторону лошади, непонимающе произнёс Чимин. Королевский скакун спокойно склонил голову над рекой неподалёку, юрко заглатывая воду языком и наслаждаясь заслуженным отдыхом. Страж почувствовал странную неловкость, отдающуюся в груди из-за деликатности темы. Их личные и профессиональные отношения — две прямо диаметральные составляющие, которые альфа старался не смешивать. Ему были не интересны подачки с королевского стола или придуманные регалии. И уж последнее, в чём он нуждался, так это в особом отношении. Предыдущее положение дел Чимина более чем устраивало. Своя команда. Любимое занятие. Безукоризненная близость к принцессе и незыблемая возможность защищать её самодостаточную — и чертовски симпатичную! — пятую точку. Ему не хотелось чего-то большего или столь неподъёмной ответственности, к которой его никогда не тяготило. В мыслях и в сердце стража уже находилась одна частичка, связанная с королевством Флорена — и её Чимину хватало за глаза. — Потому что, как только всё закончится, вы вернетесь обратно домой, а я останусь здесь, — наконец-то призналась Чеён, вздёрнув плечами, и с трудом подавила болезненно рвущееся наружу отчаяние, — я останусь одна. Да, может, я — законченная эгоистка, но я не хочу тебя терять. Ох, чёрт, Чимин, вы же заменили мне семью! Ты, Лиса, Чонгук — благодаря вам я не чувствовала себя какой-то брошенной и испуганной. А теперь что? Я снова всё потеряю, когда мы победим. В глазах омеги блеснули настоящие слёзы; альфа не планировал сегодня становиться причиной женских истерик, поэтому придвинулся и снял с лица напускное безразличие. Он большим пальцем стёр влажную дорожку с щеки волшебницы, быстро хлопающей ресницами. — Чеён, я никуда не собирался от тебя уходить. В отличие от Флорена, в своём королевстве меня ничего не держит, — поборов ненужную неуверенность, сообщил Чимин, инстинктивно опуская ладонь и прикасаясь к кромке нижней губы, — тебе не нужно выдумывать предлоги, потому что у меня уже есть один хороший для того, чтобы остаться. — Хваса? — растерянно уточнила Чеён, хотя понимала, что звучала до одури глупо. На самом деле внутри неё уже победно плясали чёртики, потому что таким взглядом и с такой интонацией страж не мог говорить про кого-либо другого, помимо принцессы. Но малая часть в сердце омеги — та, что была окутанная недюжинными сомнениями — страстно требовала подтверждения своих слов. «Ты», — тут же подумал Чимин, облизнув губы и не решившись озвучить столь очевидную мысль вслух. Альфа привык быть человеком действия, — сложные признания давались ему особенно тяжело — поэтому он осторожно припустил женский подбородок и подался вперёд, нежно целуя свою принцессу. Долго. Протяжно. С упоением. Запоминая каждую крупицу такого долгожданного момента. Боже, страж не знал, как выглядит лучшее чувство в мире до сегодняшнего дня; они с Чеён, конечно, уже целовались, неловко брались за руки и обнимались, однако до этого происходящее казалось странной игрой, полной душевных терзаний и неуверенности. Сейчас же всё ощущалось как-то иначе… по-настоящему. — Надеюсь, я достаточно красноречиво выразился, — нехотя отстранившись, высказался Чимин и легко причмокнул принцессу в уголок рта в качестве подтверждения своих слов. Его властная ухмылка заставила Чеён покраснеть до самых ушей. — Более чем, — в самые губы, прошептала омега и смущённо улыбнулась. Ей хотелось вкусить запретный плод ещё раз; всё выглядело как одно из приятных сновидений, грозившееся ускользнуть от Чеён с первыми лучами солнца. Хрупкое, желанное и короткое. Омега и сама не заметила, как вновь потянулась к столь опьяняющим губам напротив, в надежде растянуть драгоценный момент. Как вдруг за спиной раздалось насмешливое… — … Мне удалось откопать лишь зимний подорожник под горой старой листвы. Но, вижу, Ваше величество, Вы и без меня нашли своё лекарство.~
Чонгук отправил очередную волну энергии в сторону ветхой сторожевой будки. Та на несколько секунд стала невидимой, а затем вновь образовалась у края высокого забора-стены, кольцом охватывающего ухоженный двор замка. — О, ну давай же! — с особой разгоряченностью выдал принц, сердито пнув мраморное основание неработающего фонтана, находящегося позади него. — Что на этот раз я сделал не так? — Ничего, Ваше Величество. Думаю, мы оба просто упускаем что-то, — успокаивающе сообщила Джису, удобно располагаясь на широким бортике. Она отвела тёмные длинные волосы назад и приглашающе похлопала по свободному месту рядом, — может, сделаем перерыв? Магия требует концентрации и внимания, а в таком состоянии вряд ли получится далеко продвинуться. — У меня нет никаких проблем с концентрацией, — едва ли не рыча, отмахнулся альфа и сделал ещё одну светлую сферу следом. Заклинание разлетелось на мелкие золотые крупицы прямо в полёте, вызвав несдержанное чертыханье, — пора бросить эту затею с невидимостью. Просто подорвём их ко всем чертям и всё! Оракул глянула на Чонгука с нескрываемым недоумением. Он яростно втягивал морозный воздух ноздрями, мысленно успокаиваясь и умоляя себя сохранять рамки приличия. Что было весьма проблематично в данном случае, поскольку в венах бурлила горячая королевская кровь. Когда принц пользовался магией длительное время, то его непростой темпераментный нрав раскрывался во всей красе. От отца альфа унаследовал не только широкий лоб и чёрный прямой волос — их семейная несдержанность выказывалась и обострялась с каждой новой толикой волшебства, вырывающегося из пальцев. — Прости, — спустя несколько секунд выдал Чонгук, присаживаясь рядом. — Просто, мы так много времени и сил на это тратим, а ничего не выходит. Что мне делать с целой страной, когда я даже дурацкий сарай не могу заставить исчезнуть? — Вы владеет магией около месяца, я всю свою сознательную жизнь. Но у меня тоже не получается. Здесь вопрос не в Вашей компетентности, а в нашей общей нехватке знаний. — Да, это сильно меняет дело, — саркастично усмехнулся принц, отдавая должное слабой попытке оракула утешить. Однако вышло не очень. Оно и понятно — реальность и рациональность были не на их стороне. Чеён катастрофически сегодня не хватало; обычно, в такие моменты, она ободряла их мотивирующими речами. «Надеюсь, деревня действительно так в тебе нуждалась», — мысленно хмыкнул альфа, откидываясь на руки и прикрывая глаза. Внутри блуждало острое желание поскорее со всем закончить и вернуться обратно в лазарет. К Лисе и маленькому Чонсу, надёжно спрятанному под сердцем матери. Потому что, если после финальной битвы Чонгук не выберется живым, ему не хотелось жалеть о том, что последние моменты с любимыми оказались растрачены понапрасну. Джису заметила, как резко напряглось лицо принца, поэтому предприняла новую уловку, дабы спасти канущий в Лету диалог. О чём бы альфа в нынешний момент не размышлял, это явно не помогало общему настроению тренировки. — Вы знаете, что такое «поцелуй бабочки»? — с неподкупным любопытством уточнила оракул, поправив задравшийся подол мантии. Чонгук тут же взглянул на Джису, чуть приоткрыв рот и сведя брови к переносице. — Эм… Откуда ты…? — Сестры Милосердия бывают очень болтливы, — без лишних подробностей ответила собеседница, сложив ногу на ногу и перекрестив пальцы на колене. — Я никогда о таком не слышала. Это что-то плохое? Кодовое? Интимное? — Хочешь попробовать? — без лишних стеснений поинтересовался альфа, поймав озадаченность в глазах напротив. — Что? О, нет. Ваше Величество, думаю, что Лиса вряд ли оценит… — Не переживай за это. Здесь нет ничего пошлого или вульгарного. Чонгук прелестно улыбнулся, а затем осторожно дотронулся до ладони Джису. Медленно стянул шелковую перчатку и приблизился губами к тонкой коже у большого пальца, опаляя участок своим дыханием. — Начинаешь с невесомого поцелуя. — Оракул невольно покрылась мурашками от непривычных для себя прикосновений и вкрадчивого голоса альфы. Она старалась не поддаваться странной чувственности и внимательно слушала принца. — А затем легко щекочешь носом. Только несильно надавливаешь, иначе весь эффект потеряется, — проговорил Чонгук, чей плавно изогнутый кончик носа вычертил своеобразный крестик на женской руке. — Обычно подобным образом целуют куда-нибудь в уголок губ. И это похоже на бабочку, порхающую крыльями. Джису задумчиво зависла на несколько мгновений, а затем, без предупреждения, придвинулась к альфе. Она повторила всё в точности по инструкции, вот только вместо тыльной стороны ладони полотном для эксперимента послужили угловатые губы принца. Всё произошло за несколько секунд; Чонгук не вполне успел сообразить. Сначала был невесомый, практически наивный поцелуй, затем лёгкое щекотание носиком и в довершение — невинный взгляд ученицы напротив, так и норовящий спросить: «Я справилась? У меня получилось?». — Оу, — на выдохе издал принц, смущённо усмехнувшись. Хаотично работающие шестерёнки в голове вовсю отказывались от осознания произошедшего, — что ж… Это было… Хорошо, ты явно схватываешь налету… — Я могу попробовать ещё, если у меня не вышло, — совершенно серьёзно заверила Джису. — Нет-нет, — вот сейчас альфа конкретно запаниковал, заводя ладонь в волосы и беспокойно взъерошивая их. Хоть бы никто из придворных не видел их, иначе очередной истерики от бушующих гормонов Лисы ему не избежать. — Просто, пообещай мне, что ты не станешь целовать незнакомцев так налево и направо. Оставишь это для особенного человека. Оракул важно нахмурилась. — Но ведь только Вы подходите под это описание. Не незнакомый мне человек и особенный. «Чон Чонгук, ты совратил ребёнка», — насмешливо раздалось в подсознании Чонгука, нервно облизнувшего нижнюю губу, — «ну что, наставник года, как выкручиваться будешь?». — Боюсь, вот этого Лиса точно не одобрит, — поспешно попытался исправить положение он и бессознательно дотронулся до широкого серебряного кольца на безымянном пальце. — Особенный не в общем смысле, а только для твоего сердца. Тот, к кому ты будешь испытывать искреннюю симпатию. Я знаю, что у оракулов такое редко происходит, но всё же исключения случаются… И когда ты найдёшь своего человека, вот тогда можешь смело целовать. Уверен, он будет более чем доволен. Джису не решилась продолжать столь абсурдную тему; просто благодарно поклонилась в ответ. Она слабо верила в то, что кто-либо мог пошатнуть её душевное равновесие. Да и, честно говоря, совершенно этого хотела. Оракул никогда не мечтала об отношениях, любимом человеке рядом и родном тепле — у неё не находилось подходящей для этого эмоциональности. Жизнь для Джису выглядела и без того полноценной и сбалансированной, без какой-либо необходимости вмешивать в неё альфу. В конце концов, по её многолетнему опыту наблюдений, чувства служили потрясающим блокатором рациональности. Что-что, а вот твёрдость суждений и ясную голову оракул терять не собиралась.~
Тэхён не знал, что мог рвать и метать до такой степени, чтобы перед глазами стояла лишь пелена из агрессии и злости, а в голове пульсировала бесперебойная паника. Хосок едва поспевал за правителем, с неистовой скоростью несшимся вверх по ступенькам башни. Его длинная накидка мелькала перед лицом запыхавшегося начальника охраны. — Мой Лорд. — Они на несколько секунд замедлились, оказавшись у изуродованной когтями дикого животного двери. Глубокие характерные полосы говорили о том, что здесь поработало животное не меньше медведя. Только вот оставшийся магический налёт дико смущал. — Кажется, отсюда сняли печать… Но Тэхёну было слишком плевать на происходящее вокруг; он даже не заметил витавших в воздухе остатков волшебства, повреждений на дубовой поверхности или откатившуюся в сторону раритетную ракетку для крикета, «одолженную» из его кабинета. Вместо этого альфа прислушался к шуму в запретной комнате; помимо громких болезненных вздохов, прерывающихся слабым голосом Дженни, он ничего не разобрал. Правитель знал, что омега заперта на замок изнутри, — поскольку миллионные попытки потянуть вещицу на себя не увенчались успехом — поэтому мощным ударом правой ноги выбил дверь. Из-за приложенной силы неплотно вставленная застёжка просто-напросто вылетела из крючков, позволив дубовому пласту распахнуться настежь и глухо удариться о стену. Тэхён без раздумий забежал внутрь, по пути рассеивая облака древней тёмной магии над свернувшейся в клубок ослабевшей волшебницей. У него сердце сжалось от увиденного — в хлам расцарапанные женские руки и ноги, залитая алым цветом спина и размазанная по всему лицу кровь вперемешку со слезами. Альфа тут же припал рядом, подхватывая тонкое омежье тело и марая свою белоснежную накидку в страшном цвете. Дженни дрожала, прижимая ладони к животу; её искусанные губы чуть приоткрылись. — Чёрт, Джейн! Ты меня слышишь? — эмоционально прикрикнул правитель, бережно поднимая светлую волшебницу с пола. Хосок замер в оцепенении, испуганно наблюдая за ужасной картиной и кровавыми каплями, стекающими с пальцев на кафель. — Хоби, узнай всё о произошедшем здесь и скажи, чьи глотки мне нужно перерезать. — Джун, — прохрипела Дженни, явно не понимающая, что творилось вокруге. Она рефлекторно подняла руку и слабо зацепилась за ажурный воротник симпатичной кофты, — Джунни? — Всё будет хорошо, принцесса, — клятвенно пообещал ей Тэхён, сосредотачиваясь и позволяя тёмной магии конфигурировать их к лекарю, — я обещаю тебе, Дженни. Ты справишься.