Дикий

Лёгкие заполнил сладостный аромат флорентийского цветка, превративший комнату в настоящий розарий. Пахло так приятно, что Чимин посильнее вдохнул; казалось, если рай существует, то он чувствуется именно так. Страж осторожно приоткрыл один глаз, подсматривая за происходящим и отмечая про себя, что тело больше не саднило, а ужасная агония побежденно отступила. — Чеён? — не веря в происходящее, произнёс он, протянув руку, и бережно отвел несколько прядок от умиротворенного лица омеги. Она забавно вздёрнула носик в ответ, недовольно поёжившись. Альфа не знал, сколько мгновений у него оставалось ещё в запасе, однако он был бесконечно рад, что проведёт их в компании дорогого ему человека. Чимин придвинулся чуть ближе, ненадолго задерживаясь взглядом на полоске света, просочившейся сквозь разбитое стекло и прочертившей на полу ровную линию. Будет ли страж скучать по таким вот рассветам? Непременно, но в этот последний момент, дарованный ему Судьбой, он не намеревался придаваться горечи и сожалению. В конце концов, альфа прожил достойную жизнь. Чимин оказался практически вплотную к Чеён, губами дотронувшись до холодного женского лба. Он оставил ещё несколько беглых поцелуев, — на щеках и у висков — сжал ладонь и с удивлением обнаружил, как его сжали в ответ. Ресницы принцессы задрожали. Она спешно отходила ото сна, распахивая карие глаза и с некоторым нетерпением сокращая расстояние до смешного. Их кончики носа соприкоснулись, омега уловила в воздухе странные винные нотки. — Ты жив, — облегчённо выдохнула Чеён, сильнее обхватывая пальцами мужскую руку и не сдерживаясь. — Ты жив! Значит, сработало… Страж непонимающе приподнял рубашку, столкнувшись с множеством алых разводов на коже, но, к счастью, не обнаруживая ни единой раны. Следом закатал рукава по локоть, подметив, что молочная кожа имела абсолютно здоровый оттенок, а вены выпирали не значительнее обычного. Тогда альфа моментально принял сидячее положение, продолжая проверку — хаотично ощупал икры, бёдра, нижнюю часть туловища и грудь. Всё выглядело более чем здоровым и работоспособным; Чимин размял пальцы в воздухе, удостоверившись, не пропала ли возможность к жестикуляции и моторике. — Живой. Я живой! — окончательно очнувшись ото сна, едва ли не прокричал страж, возвращаясь обратно к усталой принцессе и даря очередной поцелуй. На этот раз в губы. — Господи, Чеён, ты бы знала, как я люблю тебя! Казалось, альфу просто захватил минутный восторг от осознания того, что с ним всё в порядке, однако сердце омеги забилось в два раза учащённее. Любит, он… Господи, он любит её! По телу Чеён разлилась сладкая патока, уста отметились влюбленной улыбкой. Прикосновения Чимина, его близость и этот новый, но уже такой родной запах вина заставили её понять, что жертва, которую она принесла, была не напрасной. — Думал, я позволю твоей надоедливой заднице так просто от меня избавиться? Не после того, как я уломала тебя править Флореном. — Буду считать это за «я тебя тоже», — довольно ухмыльнулся Чимин, только сейчас обратив внимание на чуть припухшие от пролитых слёз щёки и до странного обычный цвет глаз. Принцесса утянула недоумевающего стража обратно в объятия, точно мартышка, обвивая его тело руками и ногами. Альфа немного напрягся, на секунду переживая, что всё это могло существовать не в настоящем. Да, он прекрасно чувствовал свои конечности, и да, всё слишком точно походило на реальность, но никто ведь не был за чертой, за гранью страшной неизвестности, а что… А что если целующая его Чеён — просто мираж, который слишком скоро ускользнёт? — Почему твои радужки больше не красные? Ты, что, перестала быть вампиром? — в чуть шутливой манере уточнил Чимин, хотя на самом деле страшился ответа. Он не понимал, для чего хотел узнать его, ведь перспектива провести всю жизнь в неизвестности, но рядом с любимой, не была такой уж и незаманчивой. Страж посильнее прижал принцессу, не оставив между их телами лишних сантиметров. Зародил предательские бабочки в животе, от которых омега таяла и не могла и слова вымолвить. Вновь встретилась губами, жадно смакуя момент, поскольку за ночь побывала на краю ужасной пропасти. Чеён пальцами зарылась в волосы альфы, ненадолго отдаляясь и решаясь, наконец, устранить повисшую недомолвку. В конечном итоге, к этому они всегда могли вернуться попозже. — Потому что я теперь обычная, — без капли сожаления пояснила она, поправляя загнувшийся воротник рубашки, — я… У меня больше нет магии, Чимин. Страж стремительно уставился на принцессу, приподнимаясь на локте с округлыми от недоумения глазами. — Погоди. То есть как «нет»? — Только сильнейшие светлые маги могут вернуть к жизни в первые минуты после смерти. Но, дабы соблюсти энергетический баланс, они дарят свои силы умершему. Как-то так, если вкратце, — информативно попыталась донести мысль омега, показательно положив руку на середину груди альфы. Она сама ещё не привыкла к столь кардинальным изменениям. К тому, как странно приходилось не ощущать волшебство внутри себя — но подобная опустошённость чувствовалась приятно. Принцесса сделала бы это снова, если бы потребовалось, поскольку ради Чимина ей было не жалко хоть всех светлых сил мира. — Так что теперь моя магия в тебе. — Стоп-стоп-стоп. Это, получается, я теперь маг, что ли? — в испуге отчеканил страж. Кем-кем, а вот становиться метателем серебряных шаров у него в планы не входило. На что в комнате раздался едкий смешок. — Размечтался. Нет, конечно. Можешь выдохнуть. Принцесса приветливо улыбнулась, различив зашкаливающее облегчение в лице альфы. Он заметно расслабился, завалившись обратно на пол, и в который раз удобно устроился подле Чеён. Приластился к ней как заскучавший по хозяйке гулящий кот. — Боже, я на минуту подумал, что мне придётся иметь дело со всякими магическими штучками-дрючками. Лучше тогда и вправду откинуться. Омега несильно заехала ему кулаком по плечу в качестве красноречивого знака протеста. — Придурок. Какой же Вы всё-таки придурок, господин страж. — Чеён спряталась в его надежных объятиях, только сейчас осознавая, что это Чимин так одурманивающе пах. «Наверное, из-за того, что моя магия ушла, я теперь способна чувствовать ароматы других», — медленно синтезируя информацию, подытожила принцесса, а затем широко распахнула глаза. То, что она слышала сильный запах альфы, могло означать лишь одно… — Чеён? — М-хм? — пытаясь не паниковать и не выдать себя, ответила омега, приподняв подбородок. Чимин, в это время, нагнулся к её уху и зловеще тихо прошептал. Так, словно собирался рассказать ей самый секретный секрет, который, помимо Чеён, никто в мире не должен был услышать. От его нехарактерно низкого голоса распространились мурашки по коже, а тело заметно насторожилось. Казалось, каждое действие стража теперь имело значение, потому что… — … Вы пахнете розами, Ваше Величество. Во «делишки»! Сама того не подозревая, омега спасла не просто горячо любимого альфу, но и своего истинного.

~

Дженни взобралась под искусственный водопад, ощутив, как тяжелый напор воды неприятно ударил в бок. Внизу живота нещадно саднило, из-за чего омега согнулась в три погибели, обхватив болезненную область руками. В купальне стояла искомая прохлада, имитация небольшого пруда приятно радовала глаз, однако светлой волшебнице было не до эстетического удовольствия. И почему, чёрт возьми, это произошло именно в тот день, когда она решила максимально отдалиться от Тэхёна и взять перерыв? Почему её организму понадобилось предавать Дженни прямо сейчас? Лекарь предупреждал омегу, что впоследствии выкидыша гормональный сбой будет весьма неустойчивым, а значит, следующую течку стоило ожидать в любой момент. Но, видимо, в силу возраста и быстрой регенерации, её репродуктивная система сумела восстановиться за каких-то смешных две недели. От этой мысли становилось дико херово; светлой волшебнице казалось, будто тем самым она предавала их малышку. И как её тело вообще могло настолько быстро отойти от того, от чего все ещё кровоточила душа? — Джейн? Ты здесь? Дженни узнала этот надрывной голос, стиснув зубы. Вытянула кулак и с размаху зарядила им по воде несколько раз, каплями доставая до каменного бортика. Она прекрасно чуяла своего альфу, этот манящий аромат шоколада, затуманивающий рассудок и облегчающий острый узел в животе. Ей было неописуемо противно от себя же. От того, чего требовала необузданная животная сущность внутри. Вот только, ментально, секс с Тэхёном — было последнее, чего бы светлой волшебнице хотелось. — Джейн. — Не подходи, — предостерегающе прохрипела омега, указательным пальцем покачав в разные стороны и подняв на правителя опустошённый взгляд. Господи, даже сама мысль о том, чтобы находиться с ним в одной комнате, создавала внутри неё весомый вихрь неопределённости. Дженни закашлялась, сжимаясь в маленький худой комок под водопадом, дискомфортно врезающимся напором в узкие плечи. — Не глупи, — поспешно спускаясь в водоём — прямиком в штанах и дублете — ровно пробасил Тэхён. Хотя внутри он весь бесновался от обеспокоенности. Глубина пруда приходилась правителю по грудь; альфа без опаски двинулся навстречу упрямице, противящейся собственной физиологии, понимая, что не при каких условиях не мог оставить Дженни в столь уязвимом состоянии. — Эй, посмотри на меня. Я обещаю, не буду переходить границы дозволенного. — Их отделяли друг от друга каких-то два шага, но омеге казалось, что между ними разверзлась целая пропасть недопонимания. — Брось, ты ведь нуждаешься во мне. Особенно в моём запахе. — Уходи, — более уверенно заявила светлая волшебница, хотя, на самом деле, жадно ловила каждую крупицу знакомого аромата. — Убирайся! Я не хочу тебя видеть! Но альфа непреклонно продвинулся дальше. Лекарь строго-настрого запретил принимать подавители или блокаторы, поскольку течка должна была пройти как можно более натурально. И, по возможности, без проникновения; так что у Дженни из болеутоляющих остался только Тэхён. — Мы оба знаем, что это неправда, — смягчив тон, сообщил правитель, добравшись до выступа, откуда стекала вода в пруд и где лежала омега. Альфа мог только предполагать, насколько нестерпимо приходилось сейчас его паре. Он и сам с трудом сдерживал рвущиеся наружу первобытные инстинкты; хотелось взять Дженни прямо здесь. Ему было невообразимо тяжело, с учётом того факта, что всё в этой гребаной купальне пропиталось соблазняющим запахом малины, будоражащим внутреннего волка альфы. Благо, прохлада воды более-менее отрезвляла. — Джейн. — Он заботливо протянул свою широкую руку и переплёл с её пальцами. Она ожидаемо дёрнулась, стараясь высвободиться, хотя прекрасно знала, что его прикосновения помогали лучше любого эликсира. Светлая волшебница просто не желала вновь попасться под чары. Не после того, что правитель устроил во Флорене. — Если я для тебя хоть что-то значу, то ты сейчас же уйдёшь, — в приказном тоне пригрозила омега, выплевывая очередную порцию воды, попавшую в рот. По телу прошлась легкая волна облегчения, позволившая ненадолго отдохнуть от перебойных спазмов. Тэхён уловил такую ощутимую перемену в лице, отчего стал ещё сильнее непреклонен. — Именно поэтому я сейчас от тебя никуда и не уйду. Он знал, что как бы Дженни не силилась сопротивляться, она не могла противостоять его внутреннему альфе, особенно в такое уязвимое время. Поэтому правитель уверенно обхватил её за спину, притянув к туловищу, и снял с выступа, заставив повиснуть на себе как маленького ребёнка. Теперь они оба оказались по грудь в прохладной воде, неприлично туго прилипнув друг к другу. Заполнив перемешавшимися и обострившимися запахами всё помещение купальни. — Зачем ты мучаешь меня? — сипло отвесила омега, в страхе цепляясь за его плечи и скрещивая ноги за торсом. Тэхён постепенно начал отходить назад, к меньшей глубине, ощущая, как не на шутку напряглась светлая волшебница. Он действительно круглый дурак, раз сразу не понял, почему Дженни не спустилась в пруд, где ей было бы намного легче — психологическая травма после озера давала о себе знать. Омега зажмурилась, пробыв в таком положении до тех пор, пока не почувствовала, что её высадили на кусочек земли. Но ноги по-прежнему оставались в воде по колено. — Так лучше? — осторожно поинтересовался альфа, магией притягивая покоящиеся вдали полотенца и принимаясь приспускать бретельки женской сорочки, ожидаемо промокшие насквозь. Светлая волшебница тут же запротестовала, одной рукой закрывая область груди, а другой — останавливая правителя от необдуманных действий. — Нет! — Тебе нужно снять с себя мокрую одежду, иначе ты можешь простудиться. Я не буду приставать. — Всё равно не прикасайся. Дженни потуже впилась в мужской дублет, вздрагивая от неожиданного потока холодного воздуха, который прекрасно циркулировал по купальне из-за двух нараспашку открытых дверей. Неприятные прикосновения сквозняка оставляли мурашки на теле, а вода, стекающая с волос, лишь ухудшала ситуацию. — Хочешь, я отвернусь, если ты переживаешь? — попытался прийти к компромиссу Тэхён, сделав неохотный шаг назад и предоставив пространство. — Я… Я сама. Омега тут же отползла от края, подальше от воды, и схватилась за достаточно широкие полотенца. Перспектива раздеваться перед альфой её несильно прельщала, так что она повернулась к нему спиной, поспешно стягивая кипенно-белую сорочку, прилипающую к телу. Каждой частичкой своего существования чувствуя, как правитель с вожделением рассматривает тонкий силуэт спины и оглядывает округлые ягодицы, устроившиеся на стопах. Дженни, конечно же, обломала ему весь обзор, закутавшись в мягкое бамбуковое полотенце. Она подумывала сорваться с места и спрятаться где-нибудь в коридорах дворца. Но это было бы слишком опрометчиво — только с приходом Тэхёна её состояние начинало постепенно улучшаться. Если бы омега рискнула сбежать сейчас, то вряд ли бы осилила даже треть поворотов, поскольку нестерпимая боль мгновенно бы сковала ноги. Так что светлая волшебница более-менее примирилась с нынешнем положением дел и, не оборачиваясь, протянула полотенце правителю. — Ты… Ты ведь тоже простынешь, — смутившись, пояснила она, пока подсознание по памяти рисовало картины полуголого альфы, — «какое-то издевательство…». Тэхён же наоборот победно усмехнулся. — А тебя это, что, волнует? — поинтересовался правитель, опираясь на широко расставленные руки и выбираясь из пруда. Вода потоком хлынула с одежды, впитываясь в насыпной песок, пока правитель выпрямлялся и подходил ближе к спрятавшейся в широкую вещицу Дженни. — Может, мне стоит заболеть? — Не говори ерунды, — твердо заявила омега, согнув руку в локте и вскинув её чуть выше, упираясь во что-то очень неприличное. Альфа недоумевающе опустил взгляд на паховую область, куда, сквозь полотенце, устремилась ладонь светлой волшебницы. Дженни от неожиданности выпустила вещицу, упрятав глаза за стиснутыми пальцами и мысленно провалившись от стыда в темницу. Нутро горело, легкие и без того забились шоколадом, распространившимся по всему телу. Она расслышала, как с приглушённым «плюх» приземлилась королевская одежда, совсем неподалёку от скомканной сорочки. А затем, спустя несколько мгновений, на её коже оставили кроткий поцелуй, прямиком в районе метки. Светлая волшебница невольно раздвинула пальцы, вытаращиваясь на полуголого правителя, с длиннющей татуировкой в виде рун. Полотенце он зловеще повязал на бедрах. — Почему ты не замотался полностью? — сглотнув, уточнила омега и нервно поправила сползающую ткань с груди. — Ты бы предпочла, чтобы я спрятал соски и обнажил что-то попикантнее? — А… Я не… Боже, — Дженни внезапно истерично рассмеялась, согнувшись из-за очередной волны боли в животе. Однако продолжила отчаянно хохотать сквозь слёзы. С её ментальным здоровьем творилось черт-те что — внутри всё переворачивалось от мыслей о мертвой Джой, о том, что, не смотря на приказ, Намджуна и Юнги всё-таки попытались убить. Казалось, каждая частичка светлой волшебницы потихоньку рассыпалась, будто кто-то подбрасывал в кашу из и без того сложных выборов ингредиенты в стиле «а что скажешь насчёт этого?» или «хочешь ещё?». — Джейн? — взволнованно позвал альфа, укладываясь рядом и обнимая содрогающуюся ни то в приступе смеха, ни то в приступе плача омегу. Она лишь отрицательно закачала головой, понимая, что мужская ладонь, устроившаяся на боку, выделяет небольшое количество магии. — Я больше не могу, Тэ. Не мо-гу, — по слогам произнесла Дженни, переворачиваясь и лбом дискомфортно упираясь в нос правителя. Светлая волшебница ногтями вцепилась в оголённые лопатки, прикрыла глаза, чтобы не думать о сумасшедше сексуальном собеседнике. Дыханием опалила кадык. — У меня всё болит. Я как один большой ком боли, который всё набирает и набирает несчастий с каждым новым оборотом. Я не могу. Я больше не выдерживаю-ю-ю… Кажется, омега только что поцарапала спину правителю, однако без какого-либо пошлого подтекста. Альфа успел замять непроизвольный рык, спрятать выступившие клыки за пухлыми губами, и лишь посильнее стиснул Дженни в объятиях. Малина в воздухе неприятно кислила, отпуская возбужденность и возвращая Тэхёну хладнокровную рациональность. В конце концов, светлая волшебница сейчас не в сексе нуждалась, а в эмоциональной близости со своим мужчиной. И Тэхён, по-джентльменски поправив сползшее вниз полотенце пары, собирался предоставить ей это.

~

Лалиса почувствовала, как подушка из светлой энергии смягчила удар о воду, а всё тело покрылось заманчивым светлым свечением. Омега не ощущала обжигающего холода, в страхе барахтаясь в воде и пытаясь всплыть на поверхность. Течение сносило её куда-то в сторону; она на несколько секунд вынырнула, жадно хватая ртом воздух и ударяя по океану в безысходности. Её тянуло ко дну. Волшебство ослабевало. И вот уже тёмные, средней длины волосы предательски намокли, а в лицо плеснула ледяная волна. Страж вновь оказалась под водой, от испуга выпустив весь воздух из лёгких. Она безумно пыталась уцепиться хоть за что-нибудь наверху, однако ничего не выходило; где-то вдалеке замаячила фигура, и Лалиса, вопреки всему, постаралась спуститься чуть ниже. Вдруг это была акула или пиранья, о которых так часто упоминал Чимин? Что там нужно было делать в таких случаях? Замереть? Омега находилась на грани отчаянья, нелепо зависнув посреди океана и смотря прямиком в лицо опасности, в надежде, что пронесёт. Однако вместо морского чудовища перед ней предстал расплывчатый силуэт Чонгука, вмиг обвившего руками женскую талию и потащившего их обоих к мерцающей огнями верхушке. Страж намертво прилипла к принцу, боясь сделать что-то неверно. Они в относительной безопасности вынырнули в стужу, в морозный воздух, нещадно щипавший за щеки. Альфа принялся грести к одному из подводных столбов, на котором держалась пристань. Он старался не думать о том, насколько хватит выдержки и сил. К тому же, защитная магия, выпущенная Чонсу, практически исчезла, так что Чонгук обновил её, дабы Лалиса ни в коем случае не почувствовала знобящие воды Флорена. — Сможешь взобраться наверх? — с беспокойством в голосе уточнил он, различая лишь безмолвный кивок в ответ. — У нас всё получится, Лиса. Не волнуйся. Ты должна сейчас отцепиться от меня и схватиться за ножку пристани. — Гук! — Но омега поняла, что была слишком напугана, чтобы «отцепиться». — Не переживай, я с тобой. Мы вместе со всем справимся, хорошо? Тебе просто нужно обхватить руками эту деревяшку. Я обещаю, что никуда не денусь. Ноги начинало сводить неприятной судорогой, но принц ни в коем случае не собирался давить. Криком альфа бы только напугал её до безумия; а так Лалиса нехотя, но схватилась за квадратный деревянный брус. Округлив глаза, посмотрела на Чонгука, погрузившегося обратно. Сильно взвизгнула, поскольку на секунду подумала, что снова потеряла его навсегда. Однако принц лишь бережно усадил омегу на плечи и тут же вынырнул, тем самым помогая взобраться на пристань. Страж очень осторожно, дабы не задеть краем досок живот, вскарабкалась наверх. Ногой упёрлась в деревяшку, оттолкнувшись, и упала на выставленные руки, набирая полную грудь кислорода. Альфа взобрался следом, ничком растянувшись на пристани; весь промокший насквозь и измотанный устроился рядом. Он тяжело дышал, разглядывая практически непострадавшую Лалису. Она лишь причёску подпортила, да коленки замарала. — Поря… — Вдох. Выдох. — …док? — Да-а. Кажется… — неуверенно сказала омега, медленно присаживаясь и встревоженно уставляясь на мягкие изгибы профиля Чонгука. — Вы вовремя телепортировались, — сообщила уставшая Джису, чей передник платья перепачкался кровью. В душе она чувствовала непередаваемую… радость?… из-за того, что Чонгук вернулся к ним. Точнее, оракул не была уверена в этом, но странное тепло, разливающееся по телу, наталкивало на определенные мысли. Да и предательская улыбка, лезущая на уста, не могла не озадачивать. — Я бы с удовольствием оставила Лису в лазарете, но он переполнен. Полагаю, отдохнуть вы можете и в своей комнате. — И словно в дополнение к её словам, на фоне раздался чей-то истошный выкрик, заставивший стража сжаться на месте. — Чонгук, нужно будет приготовить снадобье. То же самое, какое Лиса пила для восстановления сил. — Конечно, спасибо, — благодарно кивнул альфа, внимая указаниям и зажимая нуждающуюся в поддержке омегу в объятиях. — И рад снова тебя видеть, Джису. Руки пересеклись на животе, так знакомо и привычно; Чонгуку не терпелось встать со стульев и полностью притянуть Лалису к себе. Она большую часть времени молчала, постепенно отходят от шока, однако не смела отстраняться от принца ни на шаг. Ей казалось, что стоило как-то неверно пошевелиться — и всё это исчезло бы, обратилось в обыкновенный сон. — Пожалуйста, постарайся больше не геройствовать, — ровно отвесила оракул, непонятно для чего потрепав взъерошенные волосы альфы, и всё-таки выпустила рвавшуюся наружу искреннюю улыбку. Джису быстро развернулась на пятках, ускользая в лазарет, пока никто ничего не успел понять. А, может быть, просто удалилась к очередному пострадавшему, предоставив парочке возможность остаться наедине. Чонгук в ту же секунду поднялся с места, утянув Лалису вверх соответственно, и заглянул в полные страха глаза. Нижняя губа стража ожидаемо подрагивала. — Я думала, что ты… Но альфа не дал омеге закончить мысль. Господи, прошедшие два дня вдали от неё и Чонсу были похожи на настоящую каторгу, на личный ад. И всё это время принц чертовски мечтал поцеловать её — поэтому, ладонями заковал щёки, мягко прикоснулся губами, почувствовав, как тонкие женские пальчики в качестве отклика прошлись вдоль позвонков. Она чуть углубила поцелуй, наконец даровав волю эмоциям и пустив одинокие влажные дорожки. Альфа предусмотрительно отстранился, большими пальцами стряхнув с девичьего лица слёзы. — Ты чего, я же обещал вернуться. Неужели, уже похоронить успела? — в шутливой манере поинтересовался Чонгук, не ожидая кротких кивков. Лалиса, в попытке получить потраченное тепло, боком прильнула к принцу, носом уткнулась в шею, источающую запах сирени. — Ох, Лиса. — Это было так больно, Чон. Я постоянно думала о том, что так много не успела сказать тебе. Представила, как Чонсу придётся расти без тебя, что ты никогда не увидишь его первых шагов и… — страж запнулась, шмыгая, только на этот раз плача от радости. — Клянусь, я больше никуда не денусь, — произнёс альфа, проводя ладонью по выступающему плечу омеги. И в отличие от прозвучавших слов трехдневной давности, сейчас он говорил действительно уверенно. Чонгук больше не позволит никому встать между ними — будь то Тэхён, магия или пресловутая ревность. Ради Лалисы и Чонсу, ради его семьи, принц был готов биться до самого конца. И обязательно победить.

~

Юнги не мог кривить душой — выкидыш Дженни действительно вызвал в нём волну облегчения, как бы страшно это не звучало. Он ведь искренне считал, что её с Тэхёном ребёнок не должен был появиться на свет. Хотя бы потому, что ничего хорошего для него не предвиделось. Правитель бы не пережил, если бы его отпрыск выбрал сторону света; так не лучше ли было загубить это на корню? Единственное, о чём Юнги волновался в столь непростой ситуации, так это о Дженни. Которая — по словам Туана Бао Третьего — болезненно переживала потерю малышки. Ну, и об опечаленном Намджуне, узнавшем о том, что он лишился племянницы, тоже. — О чём задумался? — Да так, неважно, — нарочно соврал светлый маг, добавив прописанную в рецепте щепотку кориандра в огромный чан со снадобьем. Юнги представлял себя какой-то книжной ведьмой, варящей приворотное зелье и нашептывающей заклинания в ночи. Ей Богу, ему взаправду не хватало только колпака и мантии для пущего эффекта. Угрюмым выражением лица альфа обзавёлся с четырёх лет. — Вообще-то мне интересно, — неожиданно продолжил светлый маг, решаясь увести тему в другое русло. Он вскинул оценивающий взгляд на Намджуна, чистящего корень имбиря, и прищурился. Плоская деревянная ложка встала в котле. — Что происходит между тобой и Джису? Альфа заметно смутился, начиная четче и резче проходиться лезвием по растению. Он не был уверен, что готов говорить с лучшим другом на тему истинности; у того сердце разбивалось из-за неудачного любовного треугольника, а тут светлый маг со своим «представляешь-кажется-моя-истинная-оракул». К тому же, ему не помешало бы самому разобраться для начала. — А что происходит между мной и Джису? — Намджун решил включить режим «дурака», нервно отложив грубо обрезанный корень и потянувшись за новым. — Я про то, что вы обжимались посреди боя. И про то, что ты вечно у неё на подхвате. И ещё про то, что ты постоянно глазки ей строишь. — Не строю я ей глазки, — недовольно огрызнулся альфа, угрожающе наставив ножик прямиком на друга. Хорошо, что между ними оставалось добрых полтора метра. Однако даже этого хватило, чтобы Юнги занервничал. — И вообще, она — оракул. Проще подкатывать к стене, чем к ней. — А тебе не кажется, что «твоя стенка» стала чересчур эмоциональной в последнее время? — А тебе не кажется, Юн, что это не твоё дело? — дерзко спарировал Намджун, звонко отложив прибор на стол и упершись кулаками в столешницу. Светлый маг постарался обуздать непонятное раздражение, мысленно сосчитав до десяти. — Прости… Я не хотел срываться на тебе, просто сегодняшняя ночь была сумасшедшей. — Эм, да… Понимаю. Юнги виновато схватился за ложку и продолжил размешивать целебное снадобье. Возможно, им стоило немного помолчать и дать друг другу разобраться в том эмоциональном вихре, что остался внутри после нападения на Флорен. Ведь прошедшая и вправду ночь оказалась перенасыщена событиями.